Красная икра – 2. Записки сахалинского таёжника. Девятая книга

Валерий Михайлович Маслов

«Красная икра: вторая часть» – продолжение первой. Короче, дурачки на путине – вторая серия! Похлеще первой серии!Черемша – сбор доставка и реализация медвежьего лука!Река Анна – третья заключительная часть красного браконьера. Встречи с медведями, одна встреча могла закончиться плачевно, даже очень, но пронесло! И, уже не дурачки на путине, научились делать икру, но итог дурацкий.

© Валерий Михайлович Маслов, 2020

ISBN 978-5-0051-8158-9 (т. 9)

ISBN 978-5-0050-6986-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Валерий Маслов.

Записки Сахалинского таёжника. Красная икра

Красная икра 2

Речка Десна

часть вторая

1

**********

Начался август месяц, последний месяц лета. Погода, чисто осеняя, сыпет мелкая морось, довольно свежо. Мороси фактически не видно, грунтовые дороги сухие, естественно пыли на дорогах нет. Про асфальтированную автотрассу и говорить нечего, асфальт светло серого цвета, сухой. А вот листва, трава мокрая, третий день стоит такая хмарь.

Довольно часто на Сахалине вот такая летняя погода. Тимоха сегодня должен идти на речку Бахуру за икрой. В этом году рыба пошла на много раньше прошлого года. В том году был поздний подход горбуши к берегам Сахалина. В этом году наоборот, очень ранний подход горбуши. Браконьеры с посёлка Сокол, с двадцатого июля таскают икру с речки Бахуры.

Сидит возле окна и ждёт, он сидит даже не на чемодане. В таких случаях, как правило, сидят на чемоданах, вот-вот подъедут и в путь дорожку. Не может сесть на свой чемодан, рюкзак находиться в совхозе. Три дня тому назад дал рюкзак двоюродному брату сходить за икрой. Брат решил хапнуть икры от души — хапнуть по человечьи. Как обычно жадность фраера сгубила, это и должно было произойти. Родственник перегрузился, еле дополз до совхоза. К тому же уделал рюкзак, снаружи вымазал в грязи. Это не так страшно, рюкзак пропитался икорной сукровицей. Мешок постирали, теперь он сушится.

Как правило, Соколовские браконьеры берут на речку вкладыши бывшие в употреблении. Полиэтиленовый мешок, кажется целый, ведь приносил в нём икру. В следующею ходку вкладыш взял да потёк. Нужно на каждую ходку брать новый вкладыш, лучше два вкладыша вставленные в друг друга. Неприятно тащится с тяжелым весом, когда по твоей спине сочится липкая сукровица и стекает на задницу. Постепенно икорная сукровица подсыхает, короче ощущение словами не передать, дискомфорт ужасный и противный. Это надо почувствовать! Кому это надо почувствовать?

Нет, такое лучше не когда не чувствовать и можно застраховаться. Постоянно иметь новые вкладыши. На каждую ходку новый вкладыш? Да это же расточительство, будешь работать на одни вкладыши. А пропивать минимум половину заработанных денег после каждой ходки, это не расточительство? Если один раз после ходки не пить водку, на эти деньги купить вкладыши. Их хватит на десять сезонов таскать икру. Вот так и живут, экономя малые деньги, без сожаленья пропивая большие деньги.

Парниша приготовил два новых пятидесяти литровых вкладыша, вставит один в другой и всё будет отлично. Приходилось чувствовать на своей спине и заднице икорную сукровицу. В жаркую погоду, если у тебя течёт вкладыш, вокруг рой мух. Как будто идёт не человек, а движется кусок дерьма или падали. Ну почему сразу кусок дерьма или того хуже падали? Может, мухи липнут на тебя, как будто идет большая банка варенья!

Нет, банка варенья, к тому же большая, это что-то приятное, хорошее. Тимоха и ему подобные субьекты не подходят под данное определение! Гораздо ближе, понятней, существенней, кусок дерьма! Определение не далеко от истины. Падаль это уже хуже, грубее. Лучше быть дерьмом, чем падалью? Не в этом дело, то и другое ужасно, что дерьмо, что падаль, фактически одно и то же.

Но, есть одно но. Если ты кого ни будь назовёшь дерьмом, то шанцы не получить в глаз равны примерно пятидесяти процентам. Если обзовешь, кого ни будь гражданина падалью. У тебя не будет шанцев не получить в глаз, как говорится срыва не будет. И одним глазам не отделаешься!

Пошёл на кухню, заварил чай. Ухо уловило завыванье собаки Мурки. Поёт собака белая, значит свои приехали. Мелком глянул в окно, стоит грузовик японского производства. Вышел на улицу. Ильич и Вова уже балуют собаку.

— Ну что, готов, едем?! — Ильич деловой, однако, когда трезвый.

Поздоровался с членами спонтанно собравшейся банды браконьеров. Ильич, его двоюродный брат, его тоже звать Владимиром. Пока что имя отчество Владимир Ильич звучит, но уже не во всех возрастных категориях. Молодежи гораздо ближе, понятней Борис Николаевич. Владимира Ильича стали забывать. Буквально каких-то десять лет назад. Каждый школьник младших классов вам сразу ответит кто такой Владимир Ильич, коротка людская память, когда ей не выгодно это помнить.

Ильич, тот который Тимохин брат, а не тот который сделал революцию и поставил себя на место царя и бога. У Ильича двоюродного ума не хватит на такое деяние, не у кого ума не хватит, это единственный и неповторимый пример в истории человечества. Ильич такой же лысый, как и Ленин, его зовут Лениным. У него много партийных псевдонимов! Чаще зовут Плафоном, Лысым, Филоном. Он на восемь лет старше. Вова, владелец грузовичка, товарищ Ильича. И давнишний знакомый Тимохи.

Ребята не виделись шестнадцать лет, случайно встретились в поселке Сокол. Оба бывшие жители города Южно-Сахалинска. В восемьдесят первом году парниша помогал, консультировал Вову перед уходом в побег с лагеря для малолетних преступников. Побег удался, ведь главным консультантом был Тимоха! Итог обычный, Вову через пять дней поймали, добавили год, сменили режим. Поехал по этапу в город Улан-Удэ, в воспитательно-трудовую колонию усиленного режима. Парниша остался в стороне, Вова его не сдал кумовьям.

— Ну поехали, я готов, давно готов.

— Мурку то берём, там медведей полно.

— Мурку мы Вова возьмём, но не как защиту от медведей. Собака поедет на прогулку. Сколько лет Соколовцы шарахаются по Бахуре, сколько икры от туда вынесли. Еще не единого разу не кто не попал в лапы к косолапому и не когда не попадёт. Потому что медведь ждёт именно Вову, но сегодня мишка пролетит. Вову будет Мурка охранять!

— А сколько раз Тимоха видели на Бахуре медведей? Да постоянно видят.

— Ильич, а как же не видеть медведей, ходить с закрытыми глазами? На речке кишащей рыбой, где берега завалены тухляком, медведь должен быть обязательно, он там обязан быть. Так, мне надо будет заехать к Олегу, рюкзак забрать.

— Ну по пути и зайдём, — сказал Вова.

— А мы что, пешком пойдём?

— А где ты машину оставишь?

— На карьере, ведь у тебя там знакомые сторожа.

— Ну, а если кто сдаст. Загрузимся икрой, а где ни будь на прямой по полям или на трассе нас повяжут. И что будет?

— Да не чего страшного не будет, нас даже бить не будут. Просто машины лишишься и всё!

— Юморист ты Тимоха, но больно твой юмор черный.

— А Тимоха не может шутить по белому.

— Я могу не только по чёрному шутить, но и по красному! Нет Вова, я не чего против не имею. Твои рассуждения логичны. Да и до карьера каких-то четыре километра, как ни будь осилим это расстояние пешком!

— Что-то я тебя Тимоха не пойму, ты по рассказам ходишь на такие расстояния. А тут для тебя четыре километра много.

— Дурак ты потому что, вот и не понимаешь, тяжело идти расстояние, которое можно за считанные минуты покрыть на машине. А может, ты себя считаешь ходоком лучше меня?

Вова смолчал на легкое оскорбление. Он заметил, как парниша изменился в лице, а это есть не хорошо.

***

Закрыл хату, вкладыши под мышку, Мурку в кабину, поехали. Грузовичок хоть и микро, но в кабине троим и собаке вполне нормально, гораздо свободней, чем в кабине любого ЗИЛа.

— А кто дорогу знает? Лично я знаю тропу только до Скалистого ручья, дальше, выше, по основному ключу не ходил.

— Там тропа набита, народу уже много прошло, не заблудимся. А вот, сколько мы будем до перевала идти, вопрос интересный?

— Ерунда, нет не чего интересного, до перевала четыре часа ходу. Это если хорошо идти, а не плестись.

— Тимоха, ведь ты там не был, а говоришь с такой уверенностью.

— Ильич, я на этом перевале не был, зато множество, раз был на других перевалах, которые не далеко от Бахуровского перевала.

— С нами Валёк идёт, он ходил на Бахуру и ещё один мужик, ему лет пятьдесят, он тоже был на Бахуре.

— Да уж, ты Вова радуешь меня. Надо ещё кого ни будь взять, лет так за семьдесят и тогда мы точно будем день чапать до перевала.

— Тимоха, Захарыч ходит, будь здоров, конечно, с тобой не сравнить, но он не плохой ходок.

— За Тимохой хрен кто угонится.

— Вова, а ты какой ходок? Куда ты лезешь в оценщики, кто как ходит. Сидел бы да молчал на эту тему, не плохой ходок, эксперт б… нашёлся.

— Ну я ведь не от себя говорю, люди говорят.

— Ты по больше их слушай. Валёк ходит нормально, но даже не хорошо, я это говорю не от людей, а от себя, я с ним вырос. Кто еще будет в нашей банде, давай перечисляй.

— Ну кто, я, ты, Ильич, Валёк, брат его, Захарыч и Серега.

— Что за Серёга?

— Он недавно освободился, — сказал Ильич.

— Да мне в сущности по барабану когда он освободился, как он ходит и где кстати он отдыхал?

— С Акунайки освободился, строгач, я откуда знаю, как он ходит, — Вова уже не говорит что ходок отличный.

— Мутный какой-то, да?

— Тимоха, почему мутный? Серёга нормальный мужик.

— А тебя Ильич не спрашивают. Да и ты Вова не в курсе. Но ты, наверное, догадываешься, кто пишет заявление на Акунайку. У кого рыльце в пушку, кому опасно идти на местные зоны.

— Когда Ясный разгоняли, на Акунайку гнали без всяких заявлений.

— Ильич, Вова же сказал, что строгач, да ты и сам знаешь что строгач. Не всех гнали на Акунайку, а по желанию. Много мужиков с Ясного ушло на Смирных, с общего на строгий, лишь бы рядом с домом. Ну а другие писали заяву, лишь бы дальше от дома лишь бы не попасть на Смирныховский мясокомбинат. И до сих пор пишут заявления, но сейчас слишком то не катают, да и на Смирных драным давно прекратили народ резать. Когда Ясный разгоняли, прошло почти десять лет.

Заехали к Вовику во двор, банда браконьеров в сборе. Тимоха поздоровался с Вальком и с его братом Андреем, остальным двоим, махнул головой. Мол, привет и на этом всё, вместе сходим за икрой и разойдёмся как в море корабли.

Вова быстренько поставил грузовик на противоугон, народ ходит разный. Грузовик хоть и японский, но уже много лет эксплуатируется на Сахалине, так что поставить на противоугонку, одним нажатием кнопки не обойдешься. Надо кое-что снять, кое-что открутить! Ну что, господа браконьеры, в путь дорожку.

— А ты что без рюкзака? — поинтересовался Серёга, тот который с Акунайки освободился.

Тимоха выглядит нелепо в этой компании. Все с рюкзаками, а у него вкладыши под мышкой. — А я в руках икру понесу. Тебя то, что волнует, идёшь и иди! За меня Ильич икру понесёт.

— Это Серёга братан мой, — сказал Ильич.

— Тимоха мне на малолетке побег готовил! — похвастался Вова. Следовало бы не афишировать такую веху в своей биографии, что бы ни позориться.

— Так ты что, Шкета брат? — спросил Серега.

Парниша его вопрос оставил без внимания.

— Ну если мой брат, значит и Шкета брат. Так что Серый по меньше говори, ты про Тимоху слышал!

— Ладно, вы давайте идите, а я к Олегу заскачу, догоню.

— Мы Тимоха по полям пойдём, что бы внимание не привлекать.

— Вова, завязывайте дурковать, конспираторы хреновы. На полях трава мокрая.

— Да всё равно потом намокнем, лучше, что бы ни кто не видел.

Парниша махнул рукой, мол, идите, где хотите. Сбегал к Олегу, забрал свой рюкзак, мешок чистенький, постиран. Перешёл автотрассу и не доходя овощехранилища догнал бригаду УХ. Быстро, однако, идут, километра так четыре в час.

— А чем будем рыбу ловить? Олег сказал, что на Бахуре дубиной горбушу не возьмёшь, в верхах ещё нет рыбы.

— У нас сетка есть, — ответил Серёга.

Дорога на карьер идёт по левому берегу речки Сокол, дорога прямая, что нитка. Ребята пошли по дроге, на паровом берегу Соколовке, дорога идёт по краю полей. Через час вышли к первому броду. Не к первому броду, а просто вышли к броду. До первого брода ещё топать и топать. Перешли речку, вылезли на главную дорогу, пошли к карьеру.

— Я тебе Вова говорил, что надо было по дороге идти. В это время мы должны были курить на поляне, за первым бродом.

— Ну обычно первый перекур делаем на водопаде.

— Валёк мы идём пустые, а до водопада всего четыре с половиной километра. Мы давно не дети, ты ещё вспомни, как по шпане ходили на водопад, с двумя перекурами.

— А твоя собака медведей гоняет? — спросил Захарыч.

Парниша вздрогнул от данного вопроса. Странно, с виду нормальный мужик, вопрос глупей не бывает. — Да хрен её знает. Но думаю что собака вся в меня. Так что Захарыч не беспокойся за собаку, медведь её не догонит!

— Да я спросил…, — старина осёкся, до него, наконец, дошло, что спросил глупость. Опозорился в глазах этого молодого и худого, про которого по деревне идёт молва, что он хорошо знает леса, охотник промысловик.

— Собака не убегает от медведя, она его наоборот гонит.

— Ещё один охотник появился. Это смотря какой медведь и с кем он. Запомни Серёжа, что часть собак и не малая часть этих корешков человека. Убегает от медведя к человеку, к свою хозяину ища у него защиты, вот и думай!

— Но ведь лайки не убегают.

— Да какая разница, причем здесь порода собаки? Трусость присуща всем, не зависимо от национальности и породы, что человек, что собака, что медведь, они каждый в отдельности все разные. Но трусливых собак гораздо меньше, чем трусливых людей или медведей.

На водопаде пришлось делать перекур, потому что окольный путь растянулся почти на полтора часа. Погода стала ещё хуже, теперь морось чувствуется, её уже хорошо видно. Наверное, в отрогах хребта морось сыпала и раньше, в долине морось есть, но её не ощущаешь. Тимохе почему-то расхотелось идти на Бахуру за икрой.

Почему-то! Он слушает разговоры и думает. Вот это бригада, так бригада, угораздило же меня связаться с этими людьми. Браконьеры — дилетанты, один Валёк с относительным опытом. Парнишу двигает вперёд быстрый заработок, деньги нужны, ведь скоро ехать на Десну. У Васька как обычно с деньгами проблема, продуктов будет в обрез, ассортимент будет не полным. Так что нужно заработать денежку и отовариться по нормальному, хотя бы курева взять.

***

Группа неорганизованных браконьеров перекурила, двинулись дальше в путь. На главной развилке сделали четвёртый перекур. Вот это ходоки! Нужно терпеть. Когда загрузится икрой, пойдет своим крейсерским ходом. Гружёный, он не сможет идти вместе со всеми, это значит, что через каждые два километра устаревать перекуры. Напарники по браконьерскому делу не идут, а ползут. А ведь шли фактически по прямой дороге, не каких подъемов.

Всё, на развилке дорога кончилась, пошла тропа, чем выше, тем круче. Сколько придётся лезть до перевала, вопрос конечно интересный? Ходил по тропе до ручья Скалистого, это от развилки сорок минут ходу. Ходоки будут пилить минимум часа полтора. Дальше пойдут серьёзные подъемы. До перевала примерно часа два с половиной. Умножаем на два, получается, пять часов!

— Ты Валек на Бахуре был, — спросил товарища по детству.

— Один раз. Да там тропа будет набита, что дорога.

— Я раз пять на Бахуру ходил, но давно дело было, — сказал Захарыч.

— Тропа набита будет. Где-нибудь в верхах сметка с воды в бамбук и хрен ты её заметишь. По бамбуку тропа не набивается, точней её не видно.

— Тимоха, нам не надо лезть по бамбуку, и не каких смёток наверху нет. Мне объяснили, как идти, строго по воде.

— Значит, тебе Вова дурак объяснял, который ни разу не махал Сусунайский хребет. Но что ты не махал хребет, это факт. Запомни на будущее, перед самим водоразделом воды не будет, на то он и водораздел.

Парниша пожалел, что не спросил у Олега путь на Бахуру. Он думал что Валёк, да Захарыч знают дорогу, они признались, что не помнят. Ну просто здорово!

Пошли дальше, тропа здесь что дорога, отлично набили. Много народу прошло, много протекло красной икры. Ход горбуши только начался, что здесь будет через пару недель?! Прошли последнею развилку или первую крупную развилку. В речку Сокол впадает ручей Скалистый. В этом месте речка Сокол — крупный ручей. Гулял по Скалистому, черемшу искал, это было давно, девять лет тому назад. Как и предполагал, до ручья Скалистого шли полтора часа, делали перекур.

Парнишу даже попросили, что бы он сильно не гнал, не отрывался далеко от группы. Ведь с ним на отрыв уходит собака. А вдруг медведь сзади подкрадётся?! Оказывается в данной банде браконьеров дилетантов, все больны медвежьим психозом. Поэтому они не ходят на Бахуру за икрой. Сегодняшний рейд исключение, всех приперло. У каждого члена группы финансы поют романсы, да так громко и очень долго. В другую бригаду, где браконьеры профи, этих товарищей не возьмут, не кому не нужны лишни проблемы.

А Тимоха что сними пошёл? Он мог идти на Бахуру с любой совхозной бригадой браконьеров профессионалов. Не думал, в мыслях не когда не держал — выносить икру сырцом. Надоело сидеть в окно глядеть. Финансы у него постоянно поют романсы, столько напели, что хватит на пару сотен дисков! Получилось спонтанно, предложили, взял, да согласился.

Всему виной собака Мурка. Для людей в данной группе, таёжный опыт, трактовка не понятная, для них не существует таёжного опыта. Им нужна собака лайка, что бы медведей гоняла. Допустим, совхозные браконьеры профессионалы взяли бы Тимоху с собой, только потому, что он имеет большой таёжный опыт, плюс свой человек.

В верховьях погода напоминает осень, сыро, морось давно уже не микроскопическая, кругом молочная пелена. Примерно полчаса ходу от развилки и тропа закончилась. Пошли по воде, ещё полчаса ходу, кажется, пришли! Где-то проскочили поворот заход на тропу, ту самую смётку в бамбук. Такие смётки по всему хребту, на каждой речке.

— Чего Тимоха встал? Пошли дальше.

— Куда Вова дольше, ослеп что ли? Здесь ни кто не ходит, видишь, зелёнка цела, не ломана. Проскочили мы заход на тропу. Я тебе сказал, что тебе путь дурак объяснял, ему следовало бы отрезать язык, по самую шею. Кстати кто такой?

Вова не выдал дурака объяснившего ему путь. Отсюда следует, что Тимоха хорошо знает того устного Сусанина. Вся бригада собралась в кучу.

— Тимоха, думай, ты у нас спец, — сказал Ильич.

Вот так-то в жизни, собака у них уже на втором плане, они стали понимать, что есть такой таёжный опыт, оказывается, существует.

— Валёк, вспоминай, ты ведь ходил здесь.

— Да я Тимоха давно на Бахуре был.

Парниша плюнул, выругался, спустился на пару сотен метров. Бригада УХ пошла вверх по ручью, потому что Мурка пошла вверх по воде и все за ней. У людей мозгов меньше чем у собаки, а было хотели положиться на опыт таёжника! Но решили что собаке видней, она лучше чувствует дорогу.

Всё-таки нашел тропу, если бы шёл внимательней, он бы не прошёл смётку влево. Путь дорожка спряталась в бамбуке южного короткого, но крутого склона. Залез наверх по бамбуку по грудь. Наверху полоса ельника параллельно ручью, бамбука фактически нет. Рванул по тропе на запад, поравнялся с шестёркой отважных, ведомых молодой глуповатой собачкой!

— Эй, на барже, залазь наверх, я по тропе иду!

— Да здесь такой склон крутой и зеленки полно

— Пойдём дальше по ручью, может, будет подъём чище, да положе.

— Ага, со ступеньками и с перилами! Что совсем тямы нет? Чем выше, тем круче, тропа забирает вверх, скоро стланик начнётся.

— А ты Тимоха, где наверх залазил, там, наверное, лучше, да?

— Ильич, мы уже прошли сколько? Короче, вы меня таёжники уже достали, догоняйте!

— Да стой ты. А что тогда Мурка твоя по ручью идёт?

— Моя Мурка уже вот, со мной по тропе шурует. Спроси Вова у неё, может она тебе скажет, зачем пошла по ручью.

— Да мы на этом подъёме мокрые будем.

— Серёга, а ты что, ещё сухой, странно, однако. Кажется, дождь начинается, — парниша пошёл по тропе, холодно стоять.

— Тимоха! Стой, мы лезем, обожди!

— Братан, не бросай,….! — Ильич лезет по склону и материться. Тимоха у него крайний.

— Догоните, медведь не схватит за задницу, их здесь нет. Косолапые все на Бахуре, тухляком обжираются.

Пошёл по тропе, наращивая обороты, надоело плестись со всеми. На большой отрыв уходить нельзя. В рюкзаке кроме двух вкладышей и пачки Беломора, нечего нет. Вот вам и таёжник! Хуже дилетанта, поравнялся с красными браконьерами.

Впереди заголосила Мурка, и тут же показался человек. Молодой парень, на спине солдатский вещмешок, не полный, не под горловину. Видать для него двадцать литров икры, большой вес. Тимоха потом поймет, что этот паренёк забивал вещмешок под горловину, перед перевалом немного икры высыпал на землю. Многие так поступают, облегчаются. Некоторые товарищи, обычно те, кто идёт по первому разу, хапают литров по тридцать икры.

На подходе к карьеру, откуда до посёлка всего четыре километра. В рюкзаке остается минимум литров десять икры. Но сначала выкидывается буквально всё, запасные вещи, обувь. Икру отсыпают в последнею очередь, по чуть-чуть, много раз. На каждом перекуре, а перекуры становятся частыми. Как правило, такие товарищи, на вторую ходку не когда не пойдут. Бахуровский перевал они будут долго, часто видеть в кошмарных сновидениях!

Следом за молодым парнем, он, кстати, самый старший, прошли ещё шесть мальчишек. У двоих солдатские вещмешки, у четверых пропиленовые мешки приспособленные под рюкзак. У каждого красного браконьера, примерно по пятнадцать литров икры. До перевала встретились ещё две бригады, пять человек и десять человек. В среднем несут по пятнадцать литров, мало у кого по двадцать литров. В большой бригаде встретили одного знакомого.

***

На перевале устроились на перекур. Какой по счёту? Да, наверное, двадцать пятый перекур, потому что парниша заканчивает пачку Беломора.

— Откуда народ прёт? — спросил Тимоха не к кому не обращаясь.

— С Бахуры, откуда!

— Я не тупой, я спрашиваю, откуда они родом, если вы их не знаете?

— Да с Долинска или с Покровки.

— Ты Валёк ещё скажи, что с Быкова.

— А почему бы и нет. До Быкова по Найбе горбуша долго поднимается. Пока время есть можно на Бахуру сбегать. Ты ведь Тимоха также поступил. Икру то будешь заготавливать на Найбе.

— Это еще вилами на воде писано, возможно, я на путину не поеду.

Мурка снова закричала, очередная бригада залезла на перевал. Эти ребята местные, но не с совхоза, с железнодорожного посёлка.

— Рыба высоко поднялась? — спросил Вова.

— Вы ниже зимовья не спускайтесь, там два омоновца.

— А что они там делают, рыбу охраняют?

— Икру заготавливают за счёт нас. Отметаю за раз литров по пятьдесят. Икру засолят и снова на реку, они рыбу не ловят, икру не порют, только солят.

— Так они что с оружием?

— На каждого по тупорылому автомату с откидным прикладом. Мы им полста литров сделали, они от нас отстали. А были бы они без оружия, мы бы послали их куда подальше, если бы не поняли, пришлось бы бить!

Поднялась ещё бригада, большая команда, четырнадцать человек. Половина зрелых мужиков, у каждого рюкзаки, тащат литров по двадцать пять. Такие на ходу не разгружаются и молодым напарникам не позволят нарушить закон тайги, заставят жрать икру, которую ты высыпал.

— А вы откуда? — спросил Ильич у самого старшего.

— Кто с Долинска, кто со Стародубска.

— Сколько народу проходит за день, и ни кто не спилил не одной ветки, — возмутился Тимоха.

— А вы спили хоть одну ветку?

— Лично я здесь первый и последний раз. Так нафига пилить, для кого?

— Мы тоже здесь последний раз.

— Ну, все по последнему разу.

— Вы же местные, Соколовцы вот и пилите, чистите тропу. Мы вторую ходку делаем, да и хватит, по Найбе уже пошла горбуша.

— Да мы тоже на Большухе рыбачим.

— Я вообще на Десне рыбачу.

— Десна, это верховья Найбы, там горбуша будет не скоро.

— Какие верховья? Среднее течение Найбы, я там соболей ловил, бывал в верховьях Найбы не единожды. От устья Десны до устья Верхней Угольной, день ходу и то бабушка надвое сказала, успеешь или нет. Ладно, хорош сидеть, рванули.

— Тимоха ты по себе-то не ровняй, дай людям отдохнуть.

— Да мы почти день ползли до перевала, время пять часов вечера. А ещё до рыбы сколько падать.

Побежали вниз. Ага, побежали, поплелись, как загнанные старые кони, которых следовало бы пристрелить, чтоб колхоз не позорили! Куда собрались, за какой икрой? Здесь каждый через раз дышит. Ну Тимоха и дурак, попал в кампанию! Вниз можно быстрей идти. Ограничители что ли на скорость стоят, что вверх, что вниз?

Нужен медведь, он сорвёт все ограничители, и быстрей не можем, также ликвидирует усталость. Короче произведет капитальный ремонт всем сразу и на расстояние. Медведь — экстрасенс, где ты, ау! Ну покажись хотя бы на миг что бы услышать сердца крик! Хоть на минутку появись, этого будет вполне достаточно. Парниша замучается догонять бригаду УХ. А может, замучается собирать по тайге? За пару суток собрал бы бригаду в кучу! Нужны они ему, Ильича бы одного нашёл и всё, родственников нельзя в тайге бросать.

До первого брода ползли больше двух часов. Как же они обратно полезут? Какие двадцать литров, они с десяткой загнутся. Каждый планирует взять двадцать литров, Тимоха решил вынести тридцать литров. Он вынесет и не поперхнётся, ясно дело будет тяжело. Пока спускались до первой воды, на встречу, на перевал прошли ещё три браконьерские бригады.

Можно грубо посчитать. За день через перевал прошли, минимум пятьдесят человек. В основном брали по пятнадцать литров икры, у некоторых было по двадцать. Кое-кто тащил по двадцать пять литров икры. За отсчёт возьмём минимум, скажем стандарт, пятнадцать литров. Итого получается семьсот пятьдесят литров икры, в килограммах будет за восемьсот.

Короче, за один день прошла тонна икры, Но сегодня, вчера и позавчера была плохая погода, не лётная. Горбуша ещё высоко не поднялась. Сегодня далеко не пиковое число икраносов. Все совхозные браконьеры сидят дома, в тайге сыро. Совхозных икраносов минимум человек тридцать.

А сколько в гарнизоне любителей рубить деньги по лёгкому? Они все дома сидят и правильно делают, по сырой тайге неудобно ходить. Соколовские перекупщики в сутки выпускают минимум тонну готовой икры. Когда пойдет рыба в Большой Такой. Перекупщики за сутки будут производить по две, а когда и по три тоны икры. Вся эта икра, с Соколовского аэродрома улетает в центральную полосу России. Вся икра с Долинского района и не только с него, уходит через Соколовский аэродром.

А что делается в центральной части Сахалина, там рыбы на много больше? Какая может быть борьба с браконьерством? Нет, борьба есть, только для галочки, создают видимость борьбы. Ни в коем случае не перегнуть палку, а то могут обидеться высокопоставленные мужи. Браконьерам, нужно смотреть в оба, что бы ни в коем случае не попасть под это галочку.

Вот, допустим, взять на этом Бахуравском перевале поставить стационарный пост, всего с двух человек и всё, данный красный ручей перекрыт полностью. Казалась бы чего проще. Все да не все, дядьки с Москвы обидятся, позвонят высокопоставленным мужам. Мол, так и так, там, на острове не то что палку перегнули, а загнули в кольцо, примите меры. У местных силовых структур появиться много проблем.

Так что лучше не проявлять инициативу, на Руси она наказуема. Скажет Москва, перекрыть речку Бахуру, сделаем! А Москва и не слышала про такую махонькую Сахалинскую речку Бахуру. Москве икра нужна, как и где берут эту икру, столицу не волнует.

Хоть уничтожите всю рыбу на Дальнем востоке. Но что бы икрой снабжали не только столицу, а также зарубежья, ближние и дальние. В тоже время, что бы был отчёт по борьбе с браконьерством, по вылову браконьеров. Браконьеры должны быть, если их нет, значит, на местах не работают. Надо менять начальников.

Вот и ловят браконьеров, работают, что бы кресло не потерять. Вон мужика на речке поймали. У него, гада такого целых три литра икры. Что с этими людьми делать? В тюрьму его браконьера проклятого. Потому что этот гад икру готовил на себя, на пожрать сволочь делал, все не как нажраться не может. А взяли бы мужика с пару вёдрами икры. Молодец мужик, ведро мы реквизируем, а второе иди сдавай. Так и держи и не бойся, приходи работай, в случай чего прикроем. Это не бред, а так оно и было, довольно долго было, более десяти лет.

***

Перешли ключ, здесь на счёт рыбы чисто, не поднялась сюда горбуша, рано. Да, наверное, не дадут рыбе добраться до верховьев. Больно много охотников за красной икрой, через чур много на одну не большую речку. Прямо какое-то паломничество браконьеров на Бахуру. Через час пути перешли на правый берег, вот на этом броде рыба есть, но мало, единицы. Бахура быстро выросла, даже на броде тяжело на дубину рыбку взять.

Сбросил скорость, обождал бригаду УХ. — Ну что, пока светло, надо где-то место дровяное найти.

— А завтра с утра начнём рыбачить

— Дельная мысль Валёк. Только здесь мы не на рыбачим, надо ещё ниже падать.

— Давай Тимоха еще пол часика пробежимся по тропе и станем на ночь, — предложил Ильич.

— Ты Вовик как думаешь? — Тимоха спросил с издёвкой.

Хорошо видно, что Вовику, да и Андрюхе с Захарычем, данный марш-бросок дался тяжело. Да какой марш-бросок, марш-ползок, это будет точней, правдоподобней, не шли, а ползли.

Пробежали по тропе сорок минут, опять ошибка, проползли по тропе. Тимоха то обычно бегает по тропам, здесь приходится ползать. Дождь пошёл, его только не хватало для полного счастья. Ушли с тропы на речку, тропа высоко идёт, до речки метров пятьсот. Здесь на речке творится ужас. По берегам лежит слой тухляка, точней поротой рыбы. Горбуша не успела протухнуть, в воде полно поротой рыбы.

По центру речке, в фарватере, стоит полоса свежей живой горбуши. Глядя на этот длинный, жидкий косяк живой рыбы, картина становится гораздо хуже. Рыба почти серебро. Сколько загублено отличной рыбы. Когда смотришь на кучу поротой горбуши, в стороне от речке, не так горько на душе. А вот эта картина ужасная, кругом трупы, в центре полоса живой рыбы, которая завтра будет валяться распоротая на берегу и в речке.

Залезли на левый берег, углубились в ельник, спрятались от дождя. С горем пополам развели огонь. Костёр быстро развели, парниша по пути надрал много бересты. Но он сначала посмотрел, как чудили Вовик и Сережа, пытаясь сделать огонь. Тимоха обождал, пока натаскают внушительное количество дров. Он не стоял и не смотрел на потуги двух костровых, тоже таскал дровишки, выискивая сушнячок для разводки огня.

Стоит только развести костёр и народ бросит собирать дрова, все сразу начнут, греется. Темнеет на глазах, дождик усиливается, пора запал делать. А то два костровых замучились дуть на слабо дымящие ветки, их Ильич сменил. Отодвинул брата в сторону, раз-два и огонь пошёл, весело затрещали еловые сухие ветки.

— А что ты Тимоха про бересту не сказал?

— Ты Вова тупой ил прикидываешься? Ты сколько б… берез прошёл?

— Мне было не до берез.

— А мне было до берёз. Тебе было не до берез, а по барабану всё. У вас не щепки дров и собрались костёр разводить, касторовые нашлись. Дрова надо было собирать, я без вас всё бы сделал, за две минуты. Куда ты Вова вообще лезешь? Ты не когда в тайге не был, ты вообще ходить не можешь, а пытался изображать спеца. Перед кем?

— Я не стал Тимоху просить костер завести. Смотрю, он злой, думаю, как время подойдет, сделает огонь. Ты Вовка что, забыл кто с нами в бригаде, ты не забывай об этом. Не надо своими поступками оскорблять людей.

— Ильич, кого я оскорбил?

— Тимоху оскорбил, ты точно Вова тупишь. Валёк, а почему ты не принялся костёр разводить?

— А зачем, когда надо, когда дров натаскаем, Тимоха сделает огонь. У меня тоже бересты нету.

Мурка стала гавкать на восток.

— Муська, заглохни собака белая, не пали нашу явку. В этом году ты со мной на путину не поедешь.

— Пусть лает, она медведя отпугивает.

— Тигра отпугивает! Такие же, как мы стоят, вот она их и учуяла. Какого хрена медведю делать на сопке?

— В ельник ломиться, от дождя прятаться.

— Ильич, не считай медведя глупей себя. Нашёл дурака, медведь будет в ельнике от дождя прятаться, косолапый от дождя в палатке укрывается!

— Ага, в зимовье, выгнал всех, забрал у омоновцев автоматы и сидит в избе чаи гоняет.

— О, костёр хорошо разгорелся. Давайте перекусим!

— Что Захарыч, засосало? — спросил Ильич.

— С чего бы это, прошли то всего нечего, даже до зимовья не добрались.

— А ты что Тимоха, есть, не хочешь?

— Я не хочу? Да я сейчас бы медведя сожрал вместе со шкурой. Надо было рыбки поймать.

— А в чём варить ты собрался?

— Я не собрался варить, нечего варить. Серёга банку нашёл, она литра на полтора, можно было бы в ней сварить.

— Там Тимоха заварка, я сейчас вторяки подниму, хоть чая попьём.

— Да уж, лихо мы в лес собрались.

— А ты о чём думал, ты то у нас спец, тебе непростительно.

— Ильич, ты сам знаешь, где был мой рюкзак. Если бы мешок был дома, то топор и котелок я бы обязательно взял. А у нас на толпу всего два ножа. И кстати ты Ильич сказал, что у вас всё есть, а на самом деле у вас не хрена нету.

— Два ножа хватит, двое будут пороть, остальные ловить.

Открыли три банки тушенки, на каждого по пол банки. хорошо хоть тушенка нормальная. Разогрели на костре, проглотили тушёнку, сели две булки хлеба. Все, больше нечего нет. Серёга принялся поднимать вторяки, немного погодя попили так называемого чая.

— А дождик то усиливается, ельник уже не помогает, надо что-то думать, делать. Мы так долго не высидим.

— А что можно Тимоха придумать?

— Верёвка у кого ни будь есть?

— Ну у меня есть моток пропиленового шнура.

— Давай Валёк пропилен. Сейчас две нитки между деревьями бросим на высоте метра два. А на нитки лапника наложим. Пропилен крепкий материал, вот только огня боится, надо как можно выше натягивать.

В темноте натянули две верёвки, ясно дело костёр светит. Кто ножом, кто руками ломал лапник. И аккуратно улаживали ветки на натянутых верёвках. Народ уселся под импровизированным навесом. Тимоха на ощупь нашёл большую дровину и приволок костру.

— Что, не капит? А что сидим, дров то нет.

— Как искать в потёмках, хватит дров.

— Вова, ты точно сёйчас по башке получишь, хотя смысла нет, ты с детства больной.

— Ты Тимоха базар то фильтруй, — Вовке ну очень не понравилось это оскорбление, ведь оно обоснованное.

— Слушай Вова. Заткнись, базар фильтруй. Тоже мне блатата нашлась. Я тебя Вова последний раз предупреждаю, не лезь руководить. Таких руководителей как ты вешать надо. Ты здесь профан, дилетант и не тебе судит, хватит дров или нет. Здесь дров на один час, любой ребёнок скажет, что дров мало.

Народ нехотя поднялся, принялись на ощупь искать дрова. А что сделаешь, Тимоха прав, дров мало. Не кому не хотелось отходить от костра. Полчаса лазили по лесу, икали дрова на ощупь, к костру волокли всё, что попадало под руку. В радиусе тридцати метров выбрали буквально всё что было. Костёр горит, дождь идёт, навес слегка капит. Навес не может укрыть шестерых человек.

Почему люди и нехотя принялись собирать дрова, они боялись за свои места под навесом. Тимоха не боялся, что не достанется места под навесом, он некогда не был чайкой, а пошёл в лес с типичными чайками. Раз не боялся, то и остался без места. Он не расстроился, укрылся ковриком и Ильичу предоставил укрытие. Одному было не плохо, к тому же Мурка нагло суёт голову под коврик, хитрая собачка, тоже от дождя прячется. Ильич родственник, брат двоюродный, хочешь, не хочешь, надо делиться укрытием.

***

За полночь, дождь сбросил обороты, народ пристроился возле костра на голой мокрой земле. Браконьеры пытаются хоть немного поспать. Парниша на коврике устроился и снова на пополам с Ильичом. Мурка, собака такая, залезла, чуть ли не на голову хозяину, не хочет спать на сырой земле.

Наверное, ворсинка собачьей шерсти попала хозяину в глаз. Тер, тер глаз, бесполезно, только веко опухло и покраснело. Моргать больно и спать не возможно, а все спят. Дождь уже прекратился, только с ёлок падают последние редкие капли.

Как долго тянулась ночь, как долго наступал рассвет. На востоке посветлело и замерло, как будто земля остановилась. Потому что Тимоха уставился слезящимся правым глазом на восток и ждёт, ждёт. Травмированный левый глаз закрыт, так оно легче. Но всё равно больной глаз непрерывно слезится. А почему стал слезиться здоровый глаз, вопрос конечно интересный. Опять он попал, всё у него не как у людей.

Костерок потихоньку горит, огня фактически нет, одни угли, потому что дров нет, идти лень, все в лёжке. Уже рассвело, одноглазый пошёл за дровами. Отошёл на тридцать метров. Вот и дрова, бери да тащи к костру. Набрал охапку поволок к костру. Шестеро отважных не как не могут, согреется, а так же окончательно проснутся. Все как поднялись, окружили костёр и стоят, глазеют на угли.

Валёк кинул в костёр свежею еловую лапку, он на ней спал. Хорошо пошла, сначала появился белый густой дым, затем огонь прорвался, с шипеньем. Народ немного посторонился. Серёга бросил сразу приличную охапку мелких еловых свежих веток. Огонь сразу забило, снова повалил густой белый дым.

Тимоха заорал благим матом. — Убирай лапку! Ты что баран делаешь?

Поздно тревогу забил. Пламя взметнулось вверх. Пропиленовая верёвка перегорела за доли секунды. Вся масса лапки, находившееся на верху, служившая навесом упала на огонь. Пламя взметнулось сразу, бес предупреждения, то есть без белого дыма. Наверху лапник почти высох, не смотря на дождь. Пламя поднялось метра на четыре, это просто чудо, что не загорелась хвоя на ближних елках. Кругом сыро, временами капает с деревьев.

Парниша бросил дрова и подошёл к Сереге. — Ты что сука творишь!

— Кого ты сучишь? Ты базар фильтруй. То баран то сука, ведь за это можно и ответить.

Тимоха злой, собака отдыхает, не бывает таких злых собак. У него остался один глаз, да и тот слезится, короче всего пол глаза.

— Ты чё фраерок разжевался, здесь тебе не зона, к ответственному не побежишь жаловаться. Я тебя научу тварь тайгу уважать. Сейчас если что ни будь ещё сука жеванёшь, я тебя убью!

Серёжа видать мало слышал про Тимоху. — Кого ты убить собрался? Да..

Все, надо прекращать разговоры и переходить к делу. Резко замахнулся правой, но ударил левой в правый глаз, оборвал речь потенциального поджигателя. И в туже секунду ударил ногой. Сережа получив сильный удар в грудь растянулся на земле.

— Тимоха, ты что творишь? Ну сделал парень косяк, но ведь тайга не загорелась.

— Вова, если бы тайга загорелась, я бы этого барана убил. Ну и в компашку я попал.

Серёжа поднялся быстро и хотел, что-то сказать, а может и сделать что-то, честь свою отстоять. Нет, он надеялся на поддержку, дурачок!

— Тебе что, мало? Заглохни, иначе из лесу не выйдешь, — Ильич предостерёг Серёжу и обратился к Тимохе. — Ты братан завязывай на людей кидаться. Зачем руками, ногами махать? Надо было объяснить.

— Кому Ильич объяснять, что ты ерунду городишь? Рассвело, посмотри-ка мне глаз. Да, и кстати, слушай, ты, фраерок а чё ты на Акунайке был, а не на Смирных, а, колись давай?

— Тимоха, отстань от парня, тебе какая разница, где он был.

— Ух, ты как Вова заговорил, да мне то в сущности по барабану, но у этого фраера рыльце в пушку. Типичная торпеда!

Повернулся на восток, где светлей, Ильич осмотрел больной глаз, но нечего не заметил. И Вова смотрел и Валёк, нет не какой соринки мусоринки, а она всё-таки есть. Андрей тем временем сходил на речку, поймал три рыбины, нашёл большую алюминиевую кастрюлю. Ну прямо как в сказке! По берегам речки Бахуры столько посуды, что впору, алюминий собирать и сдавать, как цветной метал! А разной всякой обуви, одежды, ещё больше. Вещи гниют, посуда нет.

Сварили рыбу, заморили червячка. Туристы! Не хлеба, не чего у них нет. Слово турист, постепенно переходит в раздел оскорбительных слов. Турист — человек, у которого нечего нет, головой он не думает, человек, живущий одним днём. Недаром, в детстве не нравилось слово турист! Как чувствовал, что в будущем слово турист обретет не хорошее значение.

— Да, если бы лес пыхнул, пришлось бы отсюда рвать когти в темпе вальса, — сказал Валёк.

— А ведь ты Валёк первый ветку бросил, — сказал пострадавший от беспредельщика Серёга.

— Ну и что с этого, я одну ветку бросил!

— Валёк, подставляй глаз! Тимоха мучается с глазом, чтоб не было скучно, взял и Сереги глаз подправил, что бы он тоже мучился!

— Я Вова с глазом не мучаюсь.

— Он с головой мучается, а для головы у нас лекарства нет.

— Ты сейчас Ильич договоришься, и я найду другое народное средство. Когда нет топора и эта кастрюля с годится.

— Да я в курсе, ты любитель лечить чужие головы чем, не попадя, но предпочитаешь табуреткой, — Ильич почесал свою лысину.

— Что чешешь? И кстати на твоей лысине рассыпалась не табуретка, а хороший стул! Табуретками я лечу чужих, если бы тебе попало табуреткой, то у тебя на лысине не царапины, а шрамы бы остались!

— А что ты Тимоха с Ильичём то не поделил?

— Это Вова были родственные разборки, они тебя не касаются.

***

Пошли на рыбалку, парниша замыкающий, он очень плохо видит. Глаз болит спасу нет, глаз закрыт, а правый глаз сильно слезиться. Пока больной вылез на речку, бригада браконьеров на песке расстелила кусок дели и думает как её приспособить в качестве сети.

— Это что? — спросил Тимоха.

— Что, Тимоха совсем хреново видишь! Это сетка, — сказал Вова.

— Какая б… сетка?! — слепой закричал на всю тайгу. — Где ты видишь сетку?! Да пошли вы все на…, — вытащил с рюкзака вкладыши, бросил их на камни, перешел речку и полез на левый берег, на тропу.

На ходу покрыв Вову трёхэтажным матом, ведь он организатор данной браконьерской вылазки. Вова даже не огрызнулся в ответ. Он понял, чуть покажешь зубы, и бывший знакомый его так уделает, что не выберешься с Бахуры. И ни кто за Вову не заступится, он в посёлке пришлый, чужак.

— Тимоха! — закричал Ильич. — Мурку то оставь, я её потом приведу.

— Да что бы вас медведь сожрал. И что ты мне говоришь? Вон к Мурке обращайся, останется так останется, я и один спокойно выйду. Связался с зайцами с дебильным уклоном, — полез дальше.

— Мурка, Мурка, Мура! — браконьеры стали хором звать собаку.

Парниша плюнул, зло выругался и скрылся в ельнике, через пять минут встал на тропу, пошёл на запад. В таком состояние не побежишь. Бессонная, мокрая холодная ночь и пол глаза в наличии. Мурка впереди, она не дура, собака какая-то не правильная. Хозяин давно замечает, Мурка не любит лес.

Конкретно сглупил, с кем пошёл, дурачок. У них даже рыбу нечем ловить. Если бы в деревни увидел их так называемую сеть, он бы не пошел, сними на Бахуру. Вот идиоты, кусок дели, бросили в рюкзак, у них сеть есть! Дурачки на путине! Продолжение, да, началась вторая серия! Сколько таких дурачков по всему Сахалину, а сколько залётных?

Как шёл обратно, это ужас, падал, не счесть сколько раз. В ельнике, уже на западной стороне, на подходе к развилке, в шестой раз, слетев с тропы. Слепой неудавшийся браконьер, почему-то слетал с тропы только в чистых ельниках, где тропа как на ладони.

Чудом заметил огромную семейку ядрёных лисичек. Не семейку, а деляну, больно много гриба, но ему не до грибов. Чудом, наткнулся на грибы, чудес не бывает. Слепой, слепой, а вылез на карьер через четыре с половиной час. Это почти в три раза быстрей пришёл, чем вчера, когда плелись на Бахуру. Вот это он сходил за икрой! Как и чем лечить глаз?

О больнице нечего и думать, он и не думает. Пролетариат гордый народ, не когда сам не ходит в больницу, за ним приезжают. Обычно приезжают тогда, когда в больницу уже поздно. Тимоха относится именно к этой пролетариатской прослойки. Пока ноги ходят, в больницу не ногой. Какая ему больница, он бесправный человек в свободной стране! Нет у него прописки, значит, отсутствует медицинский полюс.

Сразу по приходу домой, приступил к самолечению. Заварил литр чая, вылил его в тарелку, остудил до комнатной температуры. Тарелку поставил на стол, уселся на стул, левой стороной лица в миску. Стал моргать больным глазом, пересиливая боль. Девять лет назад, таким способом лечил световую офтальмию, точней успокаивал боль, но сразу в двух глазах. Чуть не захлебнулся, всё ждал, когда принесут глазные капли.

В этом случае нет, не кокой офтальмии. Может, выскочит эта ворсинка или что там ещё попало в глаз. Минут двадцать моргал, с одним перекуром. Раз, и боль исчезла, как будто отключили тумблер. Так стало легко, так радостно и песенно. Выскочила, а что именно вскочило, так и не заметил, скорей всего ворсинка от Миркиной шубы. Да какая разница что выскочило, главное выскочило.

Стоит рассказать, как закончился поход за икрой на Бахуру, для шести оставшихся браконьеров. Получилось довольно интересно! Кому интересно, а кому-то было и больно. Видать проклятья сбылись. Он ведь в лесу их проклинал. Лесной дух с Тимохой в дружеских отношениях, в очень дружеских! Даже можно сказать в родственных отношениях!

***

Так вот, когда слепой психанул и ушёл, забрав с собой охрану. Шесть браконьеров неудачников стали думать. Что делать?! Они поняли, что куском дели, рыбы не наловят. Речка Бахура не дикая тайга, чего только нет на берегах. Походили, полазили по низовым поймам, нашли два крючка. Довольно распространенное орудие браконьерства, запрещенное орудие лова. Сам крючок делают со стальной проволоки.

В совхозе на это дело идут спицы от конных граблей. Нет, нет, в островном сельском хозяйстве уже давно не применяется конная тяга, всех коней извели. Грабли остались, их можно подцепить к маленькому тракторы ДТ-25 Владимировец. Естественно спицу от конных граблей переводят в состояние крюка для промысла горбуши или кеты, в кузнице. На речке крючок крепят проволокой к древку длиной метра три, четыре. Подводят к рыбине, резко дёргают на себя, выбрасывают добычу на берег.

Короче кто-то спрятал свой рыбацкий инструмент до следующего раз. Пришли уроды без всяких инструментов, нашли крючки. Так они что сделали, наловили рыбы, напороли икры, не много. Всего двадцать восемь литров на пятерых, это слёзы.

Крючки перепрятали, тоже до следующего раза, хотя ни кто из шести человек не собирался и не пойдёт повторно на Бахуру. Главное инструмент то чужой, надо было на место положить. Икру раскидали на троих человек, поползли по тропе, периодически меняясь. В сумерках вышли к водопаду. Вова, Ильич и Захарыч идут налегке впереди, разведка.

На водопаде стоит милицейский УАЗ-469, это не пост, чистая случайность. Два стража права и порядка приехали отдохнуть с девочками. И надо же беде случиться, одна девочка, которая давно не девочка, а зрелая женщина, в сумерках опознала Вову.

Недаром говорят, что женщины как кошки, да они и видят как кошки. Дело это было давние, десять лет прошло, узнала ведь в потёмках, сучка глазастая! Некогда не надо обижать и обманывать женщин, они очень мстительные.

Два милиционера, ласковым тоном сказали Ильичу и Захарычу, что бы они дёргали отсюда, короче будут считать до трех. Представители органов права и порядка раз не успели сказать, как Ильича с Захарычем сдуло! Вова получил, серю лёгких ударов, после этого его подтащили к костру.

Когда-то обиженная девушка стала его пытать, издеваться. Её подруга помогала, а два стража порядка ухахатывались! Все четверо в изрядном подпитии. Икроносы спокойно прошли развлекающихся, они сначала не знали, кого там бьют возле костра. Ильич с Захарычем ждали ребят у карьера, рассказали, что Вова попал.

Надо отдать должное работникам права и порядка, ночью избитого и пьяного Вову отвезли до совхоза. Русское гостеприимство, сначала избили, а потом напоили. Это еще не всё. Валёк пошёл сдавать икру и пропал, короче кинул ребят. А что их не кинуть? Валёк пьянствовал со своим другом Кольком, с Тимохиным двоюродным братом, даже Ильича не позвали, сволочи! И это еще не все.

Валька брат Андрей в это время жил у Вовки в доме. Его стали стыдить, мол, твой брат такая дешевка. Вальку то они не чего не могут сделать. Андрей немножко, а может и множко, с головой не дружит! Взял в знак протеста вскрыл себе вены на обоих руках! Идиот! Скорая помощь, потом милиция. Потом пришёл Валёк с водкой! Мол, скупщика икры повязали и меня вместе с ним.

Ребята не поверили, выпили водки, осмелели, набили Вальку физиономию. Ильича уже с ними не было, он у Колька пил. Иначе бы Валька не тронули. Где-то, через час к Вовке в дом вломился Колёк и ещё пять пьяных совхозных рубак! За Валька получили все, даже его брату досталось, не смотря на перебинтованные руки! Колёк, как и Тимоха, призирает тех, кто себе вены вскрывает на людях, это типичные ублюдки. Вот теперь всё! Да, организовал Вова рейд за икрой! Срубил денег по лёгкому!

***

2

**********

Снова Тимоха в ожидание. Разумеется, не в ожидание чуда, он пока ещё не свихнулся. Ждёт Васька, всё-таки решился опять ехать браконьерить на Десну. Нет, значить он точно свихнулся, если решился на продолжение прошлогодней авантюры. Лучше бы ждал чуда! Это как посмотреть на то, чего и кого он ждёт. Заработать денег под руководством Васька, это и есть чудо! Как известно, чудес не бывает. Все об этом знают и все, всю свою жизнь ждут чуда, парниша не исключение.

Сегодня утром ездил на велосипеде на Большой Такой. Горбуши полная речка, в этом году рыба пошла на много раньше прошлого года. Васёк ориентируется на прошлый год. Мол, поехали на путину рано, пока ждали рыбу, съели все продукты. Продуктов то было всего на неделю.

Сегодня уже четырнадцатое августа. Рыбы полная речка. Естественно Большой Такой, это не Десна, до неё добраться надо. Судя по количеству рыбы на самом нижнем притоке Найбы. На Десне уже должна быть рыба. Десять дней назад был на Бахуре, рыба фактически подошла к верхнему теченью.

После обеда к калитки подъехал микроавтобус УАЗ, наконец-то дождался. Ваську дали доверенность на этот автомобиль, ребята думают на уазике завозиться на Десну. В сущности завозить нечего, там всё есть, нужны ещё бочки и продукты. Главный браконьер думает завозиться на уазике.

Парниша думает иначе, эта таблетка где-нибудь, сядет или того хуже, рассыплется по пути. В повести «Пихтовое масло», был старый микроавтобус УАЗ. Микроавтобус, подъехавший к калитки, наверное сошёл с конвейера Ульяновского автозавода, в первой сотни советских микроавтобусов повышенной проходимости, он не старый, он древний.

Собака Мурка разоряется на цепи, носиться по двору. Цепь бегает по натянутой стальной проволоке. На Васька, на Фёдора с Простоквашино, собака не лает. Она этих двоих считает за своих, третий человек чужой. Вся троица в цивильной одежде, выходит, что сегодня не куда не поедим.

Поздоровались, нового, четвёртого члена браконьерской бригады звать Виктором. Собаку посадил на короткую цепь, Мурка может покусать нового человека. Может, покусает, бес всякого может. Собака на цепи злющая, и бес цепи тоже кусается, вся в хозяина. С автобуса выгрузили спортивные сумки и мешки, всё добро занесли в хату. Сразу поставил чайник.

— Васёк, я утром на Большуху ездил, на дамбу, полная речка рыбы.

— Ну и что, Десна насколько выше? Поедем через два дня, надо кое-какие дела сделать. Как раз и рыба на Десну подойдёт. Там у нас всё готово, тузлука стоит пол тонны.

— Да рыба то на дамбе вся крашеная, у самцов горбы большие. Мы уже опоздали.

— Тимоха, не городи ерунду, сегодня четырнадцатое августа. В это время на Десне ни когда не было рыбы.

— Да брось ты, не было рыбы. Просто тебя в это время на Десне ни когда не было. Допустим в девяносто первом, я восьмого августа на аквариуме Ключа ловил горбушу.

— Я повторяю ещё раз, что мы приедем тютелька в тютельку. За день накроем стан, перекроем речку и вперёд, примемся за работу. Если не хочешь ехать, так и скажи.

Захотелось другое сказать, точней послать всю эту шайку-лейку куда ни будь подальше. Васёк хорошо понимает, что парнише хочется сказать. И хорошо понимает, что деваться то ему некуда, делать не чего, поедет он на путину.

— Я слышал, что и Очеха полная горбуши, — сказал Фёдор.

— Тебе слова не давали. А про полную горбуши Очеху, ты мене говорил ещё неделю назад.

— Правильно он тебе говорил. Я десять дней назад на Бахуре был, рыба поднялась до начала верхнего течения. Местные бракаши уже почти месяц с Бахуры икру таскают, начали с двадцатого июля.

— Бахура, а также и Очеха, это вам не Найба. Так, всё, прения закончили. Тимоха, ты Виктора пустишь под крышу дома своего, на два дня.

— Да пусть живёт. Черпак ставь! — шутя обратился к будущему напарнику по браконьерскому делу.

— С удовольствием бы, но денег нет. Вот рыбу ждём, — сказал Виктор.

— Какой черпак, продукты не на что брать. Ты смотри не нажрись и Витю не напои. А ты Витя смотри в оба глаза. Если Тимоха будет пьяный, не вздумай от него убегать, догонит. Ты не смотри, что он худей тебя в два раза. Не советую тебе Витя пить с ним водку.

— Ты Витёк не слушай его, он тебе жути нагоняет. А вот рыбу нечего ждать, рыбы полные речки. Её уже давно ловить надо, а не ждать.

— Тимоха, ты опять за свое. Тебе бесполезно говорить.

— Это Васек тебе бесполезно говорит, я прав, а не ты.

Главный браконьер махнул рукой, не стал вступать в дальнейшие круговые прения. За разговором попили чая. Показал напарнику комнату, Витёк стал обустраиваться. Хозяин вышел проводить товарищей, переговорить с глазу на глаз. Васёк и Фёдор свои, а Витя чужак.

— По-моему этот Витя типичный горожанин. С ним в тайге могут быть проблемы.

— Ну, ещё что скажешь? Он не горожанин, а моряк, рыбак, он нам специй подогнал. Килограмм десять утропина, и столько же аскорбиновой кислоты. Вкладыши двадцати литровые, под блочную заморозку рыбы, мешки с рогожи, новенькие. Я думал их уже днём с огнём не найдёшь. Его с судна списали, и он в тихушку прихватил что смог.

— Что смог. Вчетвером ели унесли, что он один смог прихватить в тихушку! И зачем столько много специй.

— Пригодиться, не последний раз на путину едим. Что взял с парохода, то в мешках, а в спортивных сумках личные вещи.

— Он что, весь свой гардероб тащит в тайгу?

— Там еще вещи Олега! — Васёк сказал эти слова и в упор уставился на Тимоху, в ожидание реакции.

— Олега? А зачем на пятый, зачем нам лишний человек?

— Олег не пятый, а четвёртый. Витю взяли пятым, специи то нам нужны.

— Да там специи минимум на пятнадцать тонн икры, они пропадут и всё. Да уж! А Олег твой что достал, бочки, наверное, и тоже штук триста, четыреста, с парохода по-тихому увёл, да?!

— Бочки у нас есть. Вот эта машина дело рук Олега. Его товарищ на Федьку написал доверенность. Ну как товарищ, родственник что ли, мой знакомый. Олег нашёл вот этого Витю. Я его совершенно не знаю.

— Где колхоз там и разруха.

— Всё будет нормально, но у тебя всегда всё в черном цвете.

— А у тебя всегда всё в белом цвете и толку, не какого, точней в розовом цвете. Я тебе еще раз повторяю, в этом году мы уже опоздали.

— Да пошёл ты. Федька, поехали. Послезавтра где-то в обед, что бы были наготове, все, давай.

***

Васёк уехал, Тимохе снова сидеть у окна и ждать. На дворе жара. Соколовские браконьеры таскают икру с речки Бахуры, там уже полная речка рыбы. Интересно посмотреть, что стало с Бухарой десять дней спустя. Нет, на это дело лучше не смотреть. На Десне уже есть рыба, уверен в этом на все сто процентов.

В нынешнем году рыба пошла рано, но Ваську не докажешь, тупит конкретно. Да скорей всего у него какие-то неотложные дела, он всё валит на рано. Охотовед то не дурак, слышит и знает, что уже по всем река горбуша прёт на полную катушку. Сказал бы прямо, он дал намёк, что какие-то дела. Зачем тогда продолжает утверждать что, мол, рано. Этим он оскорбляет Тимоху, считает его за дурачка.

Пообщался с пятым членом браконьерской бригады. Узнал что за фрукт этот Виктор. Оказалось, что он вовсе не фрукт, а типичный хохол, ровесник. С пятнадцати лет, после окончания восьмого класса и по ноябрь того года, жил в инкубаторских условиях.

Он не видел жизни и не знает что это такое. Нет, Витя много чего видел. Побывал в разных странах, неплохо знает английский язык. Он так сказал. Тимоха не может определить на каком уровне знание английского языка у его квартиранта!

Виктор совершенно не приспособлен к обыкновенной жизни. Скажем по-другому, он не может выживать в обычных жизненных условиях. Ему надо учиться, но он не успеет. И если после браконьерской путины не уедет к себе на Украину милую. Быстренько превратиться в бомжа, дальше по известному сценарию. Кульминация — вкладыш, номерок и общая могила. Для бомжей судьба написала один сценарий на всех.

Виктор родился на Украине, в семье военных. Жил в Германии, в Чехословакии, иногда у бабушек, да у дедушек на Украине милой. Потом папу на пять лет отправили служить на остров Сахалин. Мальчик к этому времени уже стал юношей. Так что на Сахалине сразу поступил в Холмское мореходное училище, торговый флот.

Отучился и по морям, да по волнам, на полном государственном обеспечении. Родители перебрались с каторжного острова на родину. Витя заезжал в гости, успел жениться на Украине милой, сделать ребёнка и развестись.

Видать рога у Вити стали огромными, выход был единственный, развод. Это естественно, молодая женщина, а её муж по году, по полтора пропадает в морях. На почве развода, определенное время сильно выпивал, горе горилкой заливал, лишился визы. Перешёл в рыбфлот. Поэтому Васёк и назвал его рыбаком. На самом деле с Витьки рыбак, да он не кто, он вообще не чего не может. Он на флоте деградировался по отношению к обычной жизни.

На рыболоветских судах стал пить и чем дальше, тем больше. Итог плачевный списали под чистую, выгнали с треском из общежития. Виктор говорит, что стал пить после развода, мол, сильная душевная травма. Врёт он, точней лицемерит даже самому себе. Он до двадцати пяти лет, фактически не знал не вкуса не действия спиртного.

Есть такой тип людей, они спиваются очень быстро, потом ищут крайних, причину на стороне, но только не в самом себе. Бывший напарник по туризму Гоша, такой же. У них и телосложение и рост одинаковый и начитаны оба до одури. Гоша кстати тоже неплохо знает английский.

Есть существенная разница, Гоша физически развит. А с этим бывшим морячком в тайге будут проблемы. Парниша так и сказал Ваську, сразу понял человека. Виктор подтвердил опасения хозяина дома.

Морячёк-рыбачек за два дня раз сто интересовался медвежьим поголовьем в Сахалинской области, также и жизнью косолапых. Приводил массу примеров, разумеется, взятых из книг. На суднах большие библиотеки, от вахты до вахты, время убивают за книгой. Рассказывал как медведи, а когда и стаи, косяки медвежьи, грызли, ломали, ели и что только не делали с людьми.

Послушав этого морячка, можно сделать вывод, что медведь питается исключительно человеческим мясом! Нет, мишка косолапый и другое мясо ест, но как только учует человека, бросает, то другое мясо и в погоню за человеком! Вот такая лохматая, косолапая баба Яга!

***

В обещанный день, как и положено, ни кто не приехал. Тимоха злой, да и квартирант стал раздражать. Чувствовал, что ни кто не приедет, ведь руководит Васёк. Утром следующего дня, прогуливаясь по второму огороду, у него два огорода. На южной стороне огород скажем рабочий, картошка, грядки зеленеют, всё как у людей.

На северной стороне, за домом огород порос бурьяном, тоже всё как у людей! У многих людей огород порос бурьяном, кто-то ленится, кому-то работа не позволяет заниматься огородничеством. В том году по осени были вспаханы два огорода, в этом году по весне два огорода били продискованы, готовы к посадке сельскохозяйственных культур. На северном огороде должен был посадить картошку бывший хозяин этого дома. Но он нашёл огород поближе к городу, где проживает в данное время.

Так вот, осматривая свои северные сельхозугодья и радуясь, как, однако весело и дружно растёт бурьян! Среди бурьяна заметил цветок мака! Ох, нечего себе дела! Откуда мог появиться мак, ведь это не сорняк? В метре от цветка ещё один стебель с нераспустившимся цветком. Может это не мак?

Сорвал два стебля, пошёл в хату. Витька с Украины, должен разбираться в цветах. Оказалось, что бывший моряк неплохо разбирается не только в цветах, но и в наркомании! Он даже разбирается в сортах мака! Витя сказал, что это хороший мак, не сорный, так просто он не мог попасть на огород. Должны быть ещё стебли. Пошли вдвоём на северный огород, Витя оказался прав, выдернули тридцать шесть стеблей мака!

Вот это номер! Какая же тварь так подставила Тимоху? Точней чуть было не подставила лет так на пять с конфискацией. По нынешним идиотским законам, если на огороде свыше четырнадцати стеблей мака, всё уголовная ответственность.

Россия то стала свободной, так что цветы на огороде строго в рамкам закона, по счёту! Интересно, откуда высосали эту цифру, допустим, почему не тринадцать, ведь эффектней? Было бы двенадцать стеблей, нормально, любуйся цветочками, тебя только на заметку возьмут. Вылез тринадцатый стебель мака, все хватит любоваться цветами, пора сушить сухари!

Кругом говорят о демократии, о свободе и гласности. Извините, но такого дурдома при коммунистах не было. Может товарищ любит булочки или батоны с маком. Идёт так называемая борьба с наркоманией, да что ты будешь делать, опять борются. И опять не там где надо и борют совсем не тех людей. Снова страдают безвинные души.

Не заметил бы растущий цветок, сел бы на долго. Посадили бы за что? За тридцать шесть стеблей, да плюс девятнадцать. Не за что? Пятьдесят пять стеблей, да это наркоманская плантация. Тимоха, наверное, местный наркобарон! Если он на огороде столько мака посадил. А сколь же он тогда посадил мака в лесу?! И не открутился бы, тем более прошло всего два с половиной года, как освободился.

Девятнадцать стеблей мака вырвет его матушка, он перед отъездом предупредит. И что выходит? А выходит всё в пользу Васька, не зря он задержался, не зря квартиранта навязал. Вот такая жизнь собачья. Даже в силу обстоятельств приходится лицемерить себе самому.

На следующий день в восемь часов вечера запела Мурка. Через минуту в дом влетает Васёк, как будто за ним гонятся. Тимоха с Витьком только сели ужинать.

— Ну что расселись, давай веселей собирайтесь.

Фёдор зашёл в хату, поздоровались. Мурка во дворе разоряется, на чужого орёт. Витёк бросил ужин и побежал собираться.

— Вы рано приехали, у меня ужин.

— Ну ты едешь!

— Да поеду, наверное, садитесь, чайку хоть попейте.

— Тимоха, время.

— Какое время? Мы на Шренка уже в потёмках залезем, так что нет разницы, часом позже, часом раньше.

— Тимоха, мамка моя в машине, поехали, — сказал Федька.

— Светлана неделю с нами будет, потом Федька её отвезёт. Давай Тимоха шевелись, — сказал Васёк, уселся за стол и стал пить Витькин чай!

У ребят всё фактически собранно. Передал свой рюкзак Фёдору, тот потащил мешок к машине. Хозяин тем временем всё прибрал, оделся. Закрыл дверь, ключ положил на крышу веранды. Отцепил Мурку. — Ну что Муська, охраняй дом, не балуйся, жди меня, и я вернусь.

Собака поняла, что хозяин уезжает надолго, а её с собой не берёт, стала вызывающе тонко гавкать, она так ругается, выражает свое недовольство.

Тимоха вышел за двор, закрыл калитку, Мурка перемахнула забор. — На место б…! Домой сука! Убью б…! — проревел хозяин. Собака спряталась в кустах.

— Тимоха, ты матюгайся по скромней, — Васёк этим сказал, что, мол, не забывайся, с нами женщина.

Да уж, наверное, эта путина будет лучше, чем прошлогодняя. Правильно подумал, это путина будет ещё лучше. В последний момент ему захотелось вернуться. Да и Мурка говорила. Куда ты дурак собрался!

Поздоровался со Светланой, познакомился с Олегом.

***

Загрузились, расселись кто, где смог. В салоне всего одно кресло, его Олег занял. Парниша устроился на рундуке с инструментами, находящимся сразу за двигателем.

— А без матов Тимофей нельзя команды отдавать?

— Света, лайка такая порода, что если не материться, на голову сядет, — Васёк за него ответил. Вывел автобус на трассу, поехали в строну Долинска.

— Что у нас Васёк есть на покушать.

— Света, расскажи, что у нас есть, а то он от меня не отстанет, это наш лесной завхоз.

Когда Светлана перечислила то, что есть. Возникло желание, десантироваться с машины на ходу!

— Васёк, этого всего на одну неделю. Курева вообще мало.

— Тимоха, когда Федя повезет мамку в город, он вывезет бочку икры. Они с Олегом поедут, сдадут икру, привезут продукты и курево. У меня денег нет, взял на всё что было.

— Ты так спокойно говоришь, вывезут и сдадут икру. На Долинском посту тормознут и все, сливайте воду, машину на арест площадку.

— У нас все продумано.

— Что у вас Федя продумано, себе половина и гаишникам половина? Так гаишники не играют в Гренаду. И лично я, не хочу делиться с гаишниками.

— Бочку икры разделяем пополам, затариваем в две спортивные сумки. Доезжаем до Покровке, Олег с сумками садится на вечерний Быковский дизель. Я спокойно проезжаю пост, затем второй пост и в Новоалександровке встречаю Олега.

— А не плохо придумано.

— Тимоха, у тебя хоть пара бочек осталась?

— Сколько было столько и осталось, я бочки не разбазариваю.

— Надо реализовать икру бочками, так оно лучше будет, сразу бочку привезли, взвесели, рассчитались и дело с концом, — сказал Олег.

— Ну Федя заедет ко мне, да возьмёт бочку. Где ключи ты знаешь, Мурка тебя не съест, ты для неё свой.

— А донники у тебя Тимоха есть?

— Есть, найдёшь, они там же где бочки. Так, а ты Светлана решила развеяться, отдохнуть от городской суеты.

— Я решила ягоды набрать, ну и развеяться.

— Клоповки набрать или голубицы?

— Тимоха, Света всего наберёт, главное это клоповка и малина.

— А для нас главное красная ягода, которая пахнет рыбой. А ты Олег местный?

— Нет, с Байкала, слышал такой город Улан-Удэ?

— Ты таким тоном сказал, как будто Улан-Удэ ровня какому ни будь захудалому Простоквашину. Я не только слышал, но и четыре дня гасился в Улан-Удэ. На базаре черемшой торговал.

— У нас там черемши много.

— У нас больше, да Тимоха?

— Федька патриот. Я точно не скажу где больше, но факт неоспоримый, что у нас черемша на много ближе.

— Это почему у вас ближе?

— Ты Олег сам лично собирал черемшу у себя на Байкале? Мне кажется, что нет, иначе бы ты не задал этот вопрос. А на рынках, везде, в любом городе черемша рядом.

— А ты что Тимофей на Байкале черемшу собирал?

— Света, он ведь русским языком сказал, что торговал черемшой.

— С Улан-Удэ за черемшой едут в сторону Иркутска. На одну ходку уходит три дня, две ночёвки.

— А у вас сколько ночёвок уходит на одну ходку.

— Не сколько, утром залез на хребет, затарился и к вечеру спустился.

— Это если на Сусунайском собирать. На Айнское надо с ночевой ехать.

— Мне и на Сусунайском черемши хватает.

— Тимоха, на хребет не каждый залезет. На Айнском не куда не надо лезть.

Проехали Долинск, добрались до Покровки, поворот на право, Октябрьское, Ручьи, проехали поля, погнали по лесовозке, по бывшей лесовозной дороге.

— Кстати на полях картошка растёт, в сентябре можно накопать.

— Вы что картошку не посадили?

— Как это Тимофей не посадили, у нас у бабушки всё растёт. Такого не бывает, когда в своём огороде бурьян.

— О, Светлана, такое бывает и еще как бывает. Вон у моего брата на огороде бурьян и даже грядок нет!

— Тимоха, по-моему, в том году у него весь огород был засажен картошкой.

— Васёк, картошка не многолетняя культура, в том году был, а в этом нет! Я и в Шанхае знаю семейку, у которых на огороде бурьян, кстати, они с Южного. А брат сказал, зачем он будет сажать картошку, вон, осенью на полях накопает.

— Боря с Колей, еще четыре года назад, на этих полях копали картошку.

— Да и пускай копают, лично у меня есть картошка.

Боря с Николаем копали картошку, ну, а Васёк присутствовал. Точно рыба, про себя не сказал ни слова. Николай рассказывал, как они втроём копали картошку, а потом Боря с Васьком пропили эту картошку, оставили Николая с носом!

— Да, дорога ужасная, — посетовал Тимоха.

Васёк ведёт уазик в верховьях реки Ай, сумерки сгущаются.

— И с каждым годом дорого будет хуже и хуже. Кому она Тимоха нужна дорога эта?

— Как кому? Углезаводскому лесничеству.

— Правильно мыслишь и если бы не лесничество, то на уазике мы здесь бы не проехали. Они каждый год бульдозер гоняют, поправляют там, где очень здорово по весне размыло.

***

На хребет Шренка залезли с включенными фарами, но еще не полная ночь.

— Васёк, тормозни на перевале.

— Что Тимоха, приспичило? Да, ты прав, надо немного отдохнуть, да нормально покурить.

— Федя, а где ручка? — спросил парниша, имея в виду ручку от двери в салоне микроавтобуса.

— Нету здесь ручки, — Фёдор с помощью отвёртки открыл дверь.

— Опасно ездить на таком рашин джипе, случись, что и не выпрыгнешь.

— Тимоха, не каркай, у тебя язык злой.

— У меня не злой язык, я забочусь о своей безопасности, мы не полям едем.

— Тимоха правильно говорит. Я даже и представить не мог что здесь такая дорога.

— Олег, с западной стороны дорога намного круче. С востока мы потихоньку лезли на хребет, больше тридцати километров. А сейчас резко будем падать в Найбу, каких-то семь километров и внизу.

— Васёк, дрова остались на избе?

— Да твоих половина осталась. Которые дрова я пилил, в том году не успели перетаскать, время не было.

Оправились, перекурили, загрузились, поехали вниз. Естественно, не на пониженной передаче, движок молчит. Васёк бензин экономит. Зачем попусту жечь топливо, когда на тормозах можно спокойно спуститься. Перед отрогом начальник запустил двигатель.

— Ну и как Олег дорожка? — спросил Тимоха.

— Да, как здесь лес таскали?

— Очень просто, у нас лес в основном вывозился на японцах, КрАЗов было мало, — сказал Васёк.

— Да, наверное, только в одном в Корсаковском леспромхозе и были КрАЗы лесовозы.

— У нас на Байкале лес таскают КамАЗы, Мазы и Уралы.

— А у вас Витек, чем лес таскают!

— У нас Тимоха не чем лес не таскают.

— Хочешь сказать, что на Украине не идёт заготовка леса? Твои земляки Витя столько здесь леса по хирачили, а больше напакостили.

— Тимоха, не наезжай на Витка, он не с западной Украины. А ты Витя помни мое предупреждение, не пей с ним. Он напьётся и ему будет по барабану с какой ты Украины! Ты за все плотины ответишь! Он у нас ярый патриот, только не страны, а острова.

— А что Вася, плотины украинцы делали?

— Ну а к тоже Света, они привыкли там у себя на Карпатах сплавлять лес, так же и на Сахалине поступали. Вон Тимоху спроси, он по многим речкам погулял, много плотин видел.

— У вас здесь японцы сорок лет хозяйничали они и натворили. Причем здесь украинцы.

— Витя, в том то и дело, что японцы хозяйничали, а японцы хорошие хозяева. Они берегли ту землю, на которой жить собрались. Ты знаешь, сколько украинцев живёт на Сахалине?

— Ну-ка Тимоха просвети.

— Я скажу данные до перестройки. Корче русские, украинцы и корейцы имеют по тридцать процентов с небольшим, разница минимальная, не существенная. И где-то всего процентов шесть, на прочие национальности, в том числе и на коренные народности.

— Да и первый фестиваль Утор родины, был организован совместно с Украиной. Недаром София Ротару приезжала, — сказала Светлана.

— Так что Витя не надо кичиться своим заграничным происхождением! На Сахалине каждый третий, иностранец — украинец!

— Да, что козлы сделали!

— Ты Олег кого имел в виду!

— Кого-кого, Горбачёва, да Ельцина.

— Нет Олег, ты в корне не прав. В каждой республике власть имущие постоянное мечтали отделиться от Росси, что бы можно было без какой либо опаске грабить свой народ. Простой народ, разумеется, не всех республик, но большинство, не желал этого отделения. Вот ты Витя хотел этого отделения?

— Я? Да у меня Российское гражданство. А что бы мне попасть на родину, мне нужно открывать визу, я не собираюсь брать Украинское гражданство.

— И таких как ты большинство. Но вы не имеете права голоса. А тебе Витя следовало бы взять гражданство и валить отсюда, а иначе ты плохо кончишь.

— Тимоха, не надо меня учить, я не маленький.

— Да, ты не маленький, ты большой ребенок, ты жизни не видел и не знаешь. Если бы не Олег ты бы уже бомжевал.

— Тимоха, а это-то ты откуда знаешь? — спросил Олег.

— Мне Витя за два дня немного рассказал о своей жизни, я все сопоставил и сделал свое заключение.

На спуске с отрога, в одном месте ну очень нехорошая яма. Пришлось по быстрому подработать лопатой, накидать камней. Вешние воды намыли глубокую канаву поперек дороги. В начале лета бульдозер слегка подровнял, для прохода шестьдесят шестого. УАЗ-452, это не ГАЗ-66.

***

Выехали на Пастухи, повернули налево. Костёр горит на старом месте, больше нечего не видно. Ночка тёмная, на небе только звёзды, они не светят. Заехали в Найбу, пошли посредине реки вниз. Немногим выше ямы, на левом берега горит костёр. С правого берега, в свете фар галопом по речке скачут три человека, убегают. Раз, и ночь проглотила браконьеров. Откуда им знать, что в таблетке такие же, как они.

Васёк вывел автобус на косу, народ вылез размяться и надо рыбки взять. В свете фар отлично виден только что выведенный невод, в мантии которого трепыхается много рыбы.

Бригадир быстро перешёл на левый берег, стал тушить телогрейку, парниша следом подошёл.

— Ты, что пожарником устроился? Вот дебилы, лихо они вещи сушат, — помог затоптать тлеющею телогрейку.

Три члена бригады стоят возле уазика, курят. Светлана сидит в машине.

— Ну зачем сразу дебилы. Ты ведь тоже в юности пожог на костре массу вещей.

— А ты что, хочешь сказать, что это были малолетки?

— Ну может не малолетки, но факт, что молодёжь.

Вернулись на правый берег. Васёк направился к автобусу, Тимоха пошёл к неводу. Фёдор следом.

— Васёк, сколько хвостов будим брать? — прокричал парниша.

— Ну смотри сам, на один раз покушать, на уху.

Выбрал четырёх крупных горбылей, две рыбины передал Фёдору.

Залезли в автобус.

Может невод прихватить? — спросил Фёдор, глядя на Васька.

— Там невод огромный, к тому же дэль вязана с толстой нитки, ячея мелкая, он тяжеленный. Ты Федька замучишься таскать.

— У нас свой невод неплохой, есть чем ремонтировать. Зачем Федя ребятам рыбалку обламывать? Они тоже деньги зарабатывают. — Васёк запустил двигатель, и повёл уазик по пойме, по набитой колее, по огромным лужам. — Да, народ здесь часто стал шарахаться.

— Ну, то был незаметный объезд, а теперь дорогу набили. Кстати с той дели мешок бы сшить к нашему неводу.

— Я об этом и подумал, мешка с такой толстой дели хватило бы на сезон. А с тонкой, почти после каждой рыбалки приходиться штопать мешок.

Васёк вывел автобус на старую дорогу, полезли в гору. УАЗ идёт на первой пониженной, тяжело идёт, но идёт. Дорога ужасная, вешние воды намыли канав. Сверху ударил яркий сноп дальнего света и сразу погас. Васёк растерялся на мгновение, этого в полнее хватило. Слабый рывок руля влево, уазик колёсами попал в две продольные канавы, сел на брюхо. Приехали.

— Откуда они там взялись? Видать тоже браконьеры, испугались наших фар.

— Васёк, фары ударили явно не отечественного производства.

— Да какая разница Олег, приехали. Выгружайся!

На этот раз с автобуса вылезли все. Васёк посветил фонариком, посмотрели как сели, сели капитально. Вешние воды намыли глубокие узкие канавы, как раз по колее УАЗа. Автобус всем брюхом сидит на грунте. Принялись копать, начальник копает, Олег светит, остальные присутствуют. Лопата одна, грунт плотный. Очень плотный, сюда бы лом, чего нет, того нет.

— И место такое нехорошее, воды рядом нет.

— Ты что Тимофей пить захотел? В салоне бутылка минералки лежит.

— Да я Светлана хотел чайку накипятить.

— Тимоха, ты правильно мыслишь, но не насчет чая. Разжигай костёр возле автобуса. Этого фонарика на долго не хватит. А сели мы конкретно, короче надолго, — Васёк передал лопату Фёдору, указал фронт работ.

Штыковая лопата тяжело врезается в утрамбованный грунт.

— Ломик нужен, да Федя?

— Тимоха, здесь не ломик, а экскаватор нужен!

— Копай, копай, как устанешь, сменять, — когда Светлана рядом, Васёк старается аккуратней разговаривать с её сыном. Не было бы рядом мамки, он бы по-другому ответил Фёдору. Так бы ответил, короче как обычно!

— Слушай, Васёк, а куда они делись? Что-то тишина гробовая?

— Выжидают Тимоха, они скорей всего икрой загружены, у нас машина довольно экстравагантная!

— Так мы Василий на долго остановились?

— Боюсь Светлана, что до утра, а может вам придется утром идти пешком. Тимоха, сколько отсюда до избы.

— Ну если идти через второй ручей, часа три минимум.

— А по твоим тропам?

— Здесь до верха еще минут сорок ползти, ну и не спеша вниз, около часу. Васёк, по-моему, кто-то сверху идёт.

— Да кажется не один.

В темноте светятся, два сигаретных огонька. Подошли два товарища, они немного на взводе, то есть выпивши. Поприветствовали, посетовали на такую конкретную просадку автомобиля, решились помочь. Всего на всего, это была разведка. Больно транспорт у ребят не подходящий.

Один товарищ свистнул два раза, коротко и резко. Подал условный сигнал, мол, всё нормально, это не рыбинспекция и не силовые структуры. Наверху сразу же загорелся яркий свет, пошел вниз на сближение. Двигателя пока не слышно, ясно дело, японец вниз идёт. Других внедорожников на Сахалине нет.

Подъехал трёхдверный Мицубиси Паджеро. С машины вылезли, еще двоя, стали думать, гадать. В какую сторону лучше дергать? Решили, что лучше выдернуть задом. Васёк быстро подкопал в тех местах, где УАЗ слетел в канавы. Всем скопом набросали в канавы камней. Трехдверный Паджеро — это не ЗИЛ — 157. Севший микроавтобус, весит больше внедорожника.

Так что надо предусмотреть всё. Водитель сел в джип, объехал таблетку, сдал задом. Зацепили трос, Васёк сел за руль. Поджерик потащил УАЗ вниз. Микроавтобус не захотел вылизать там, где канавы забрасывали камнями. Вылез в метрах двадцати ниже. Хорошо, что вылез.

— Ну ладно, давайте, счастливо вам добраться до места. Сотрите в обе дорога ужасная. Если бы не мы сидели вы бы здесь долго.

Браконьеры дружно поблагодарили других браконьеров, загрузились в уазик и поехали.

***

— Если бы не вы, мы бы не сели, благодетели нашлись, — парниша хотел смачно выругаться, но во время вспомнил, что в машине женщина.

Васёк стал везти УАЗ довольно нервно. После основного подъёма стал часто работать коробкой передач. На коротких ровных участках переходить, на более высшею передачу. На очередном крутом, но коротком подъёме, попробовал со второй переключиться на первую. Или с первой транспортной не пониженную. Короче УАЗ не вытягивал на подъем, водитель переключился. Автомобиль резко дернуло, послышался скрежет.

— Васёк, ты что делаешь, что ты машину гробишь? — довольно жестоким тоном предъявил Олег.

Он правильно сказал, врубил первую пониженную и ползи тихонько в гору, поспешишь людей на смешишь. Васёк послал Олега далеко, далеко и на очередном подъеме повторил свой манёвр. На этот раз скрежет был сильней, рывок ощутимей. Дальше стал здорово стучать задний мост.

На прямом участке дороги пришлось остановиться. Куда так ехать, грохот ужасный. Васёк с Олегом поочерёдно лазили под зад УАЗа. Олег тоже разбирается в автомобилях. Механики решили, что нужно снять кардан, короче отключить задний мост.

Снова большой перекур. Время подходит к полуночи. Олег с Фёдором крутили гайки на крестовинах. Восемь болтов, задний мост отключен, кардан бросили в салон. Поехали дольше.

Очередной короткий крутой подъём взяли тяжело. На следующем подъёме, парниша всеми фибрами души учуял, что не возьмет УАЗ, данный подъём на переднем мосту. Не взял. Васёк по тормозам, а они куда делись, нет тормозов!!! Начался экстрим, да еще, какой экстрим! На Найбе намочили колодки и сразу в гору полезли, тормозами не пользовались, не просушили, вот итог.

УАЗ задом поехал вниз, постепенно увеличивая скорость. Фёдор не может открыть отверткой дверь салона. Влипли очкарики! Васёк крутанул руля вправо, УАЗ соскочил с дороги, понёсся по буеракам к обрыву. Наконец Фёдор справился с дверью.

Ну и кто же десантировался первый? Разумеется Тимоха! Он опередил Фёдора, тот выскочил следом, сразу на ходу выдернул с переднего сиденья свою матушку. Через пару секунд раздался глухой удар, автобус ударился задом в кондовую ель, растушую на краю глубокого распадка. Опять повезло, да что ты будешь делать! Отдышались, уняли нахлынувший адреналин. Перекурили это дело.

— Васёк, что будим делать? — спросил Олег.

— Снимать штаны и бегать!

— Короче так, я не механик, в машинах не соображаю. Пойду я на избу.

— Как ты Тимофей пойдёшь? Ночь тёмная, а фонарик почти не горит.

— Ногами Света пойду.

— Тимоха, ты рыбу возьми, да начинай варить. А мы, наверное, сейчас кардан поставим, потихоньку доползём. Без заднего моста по этим буеракам на дорогу не вылезем. Вон, Витю с собой забирай.

— Не, ты что Васёк, я не пойду.

— Я тебе ружьё дам, хочешь карабин бери.

— А Тимоха что возьмёт? И как вы здесь без оружия останетесь?

— Тимоха не чего не возьмёт, а ему и не предлагаю, а то он ругаться будет даже при Светлане!

Парниша опорожнил свой рюкзак, взял самое нужное и четыре хвоста рыбы.

— Тимофей, а ты что, без ружья собрался?

— Светлан, делать мне больше нечего, как ночью по лесу с ружьями шарахаться, — с иронией сказал парниша и ушёл в темноту.

Даже не предлагал Виктору составить компанию. Сегодня и так здорово нервы потрепал, кажется, хватит. Сразу раскусил своего кратковременного квартиранта. С Виктором днём в лесу проблемы будут, а что про ночь говорить. Да про тёмную, без лунную ночь, бес фонарика! Виктор на способен на такие геройские поступки, но это на его взгляд геройские поступки.

Для Тимохи в ночном лесу нечего геройского нет, вынужденная мера. Лучше идти, чем ждать, когда они сделают. А если снова тормоза пропадут, где-нибудь на спуске на маленькую Десну? Ну-ка, ну-ка, уж лучше ножками. Здесь не далеко, примерно километров восемь.

Ночь, хоть глаз коли, в итоге прошёл поворот на Второй ручей. Значит, придется пройти лишних километра три. Знает, какие петли на спуске к Десне крутит основная дорога, которая выходит на развилку. Уже раз пять чуть было не растянулся на дороге. Всё те же проклятые канавы, намытые вешними водами. Путь определяется только по верху, вперёд на дорого смотреть, смысла нет.

Шёл так и шёл, дорога широкая, фактически ровная, без поворотов и спусков. Пока что путь идёт по отрогу водораздела между Десной и Куйбышевкой. По краю отрога, внизу Десна, справа срезанная верхушка сопки. Далеко внизу на западе мелькнул огонёк, десять минут ходу, теперь огонёк светит как маяк. Странно, однако, время поздние, а лесники на развилке костёр жгут. Значить скоро начнётся спуск с отрога.

Долго падал на Десну, дорога здорово вьёт петли. На маленькой Десне полно рыбы, её не видно, но хорошо слышно. Не удивился, был уверен, что рыбы будит полная речка. Прошёл балок лесников, возле костра человек пять молодёжи. При появление ночного путника ребята притихли. Ещё бы не притихнуть. Странный мужик, без собаки, без оружия, без фонарика, с пустым рюкзаком!

Дальше пошёл по знакомому пути, светлей стало, луны не видно, но она уже светит. Явственно различается полотно дороги. В начале путешествия шёл по темным силуэтам, срезов грунта, темень была почти кромешной. На Литовской тоже, что на Десне, полная речка рыбы. Сама развилка в сотни метрах ниже поляны.

На подходе к волоку идущему прямо вниз на штабеля, где начинается тропка на избу. Заметил на водоразделе свет фар. Ясно дело, Васёк едет, больше некому по ночам путешествовать по старым лесовозным супер трассам. Аккуратно прошёл по штабелям, дальше стало плохо, три раза упал. В ельник зашёл, здесь точно глаз коли и не каких просветов сверху. Интуиция точно вывела по тропке на избу.

Первым делом поздоровался с избушкой, почти год здесь не был. Вторым делом зажег лампу, осмотрелся, как обычно, легкий бардак. Подсвечивая зажигалкой сходил на колодец, набрал воды. Лампу поставил на уличный стол, почистил, порезал рыбу. Завёл печку, следом костёр. Избу надо прогреть, кушать варить на костре. На огонь повесил ведро с рыбой и чайник. Что—то больно долго УАЗ шумит, медленно ползут.

Фары на мгновенье ударили по избе, ага, с волока спускаются. По дороге к штабелям не проедешь, ручей размыл отвилок. Уазик сильно гудит, значит, Васёк на раздатке спускается. Если на этом волоке тормоза откажут, то точно можно на избу наехать, пробив просеку в еловом клочке. Нет, уазик на скорости перелетит штабель, ну а затем рассыплется на мелкие кусочки. До избы он лес не поломает, это не бульдозер Камацу.

Наконец-то воцарилась тишина, значит приехали. Хлопнули двери автобуса и снова тишина. Взял керосиновую лампу, пошёл на встречу, ведь там женщина. Фонарик, наверное, давно сдох. Сквозь ночной ельник, это не по дороге идти. В ельнике к перспективе получить переломы, прибавляется перспектива стать инвалидом по зрению.

Первым из темноты проявился Васёк, Светлана сзади держится за куртку своего сожителя.

— Ты давно пришёл?

— Да вы быстро приехали, рыба только закипела.

— Ой, надо было хоть приправы взять.

— Света, пойдём в избу, завтра всё принесём, здесь некого нет.

— С машины не чего не пропадёт, а уж если пропадёт, то вместе с машиной.

Сзади послышалась матерная тирада, кто-то конкретно навернулся. Но только не глаз на сучёк посадил. Иначе были бы не маты, а дикий вой.

— Витя, ты соблюдай приличия, не на корабле находишься, — Васёк пристыдил матершиника. А в ответ тишина.

Если бы Васёк пристыдил парнишу, то он бы в ответ такое услышал. А он и так, с лампой в руках чуть было не завёлся. Понял, что начинается продолжение того года, да даже ещё хуже, машина то сломана. Собрались на путину, а бригадир даже не удосужился поменять батарейки в фонарике.

Лет десять тому назад, поменять батарейки на фонарик, в сезон было проблематично, дефицит. Лето — это сезон. Теперь в любых ларьках, даже в продуктовых, стоят элементы питания разных размеров. Спрашивается, чего или кого бригадир браконьеров испугался, когда сверху ударил сноп света? Через полтора года получит ответ на данный вопрос от одного довольно преуспевающего бизнесмена, скажем крутого товарища, бандитского уклона.

***

Добрались до избы, здесь вторая лампа горит. Расселись по нарам, закурили. Курят буквально все, Светлана не исключение.

— Да, ох и поездка. Чайник там как Тимоха?

— Должен уже кипеть. На схроне фонарика нету? — махнул рукой, мол, что толку спрашивать, взял лампу и пошёл на улицу. Проверил варево, чайник кипит, принёс его в избу. Народу много, так что заварки насыпал прямо в чайник. — Кстати, на развилке рыбы кишит.

— Да видел я, не слепой.

— Васёк, что делать будим? — спросил Олег. Хоть доверенность на Фёдора, но за машину отвечает Олег.

— Что делать? Машину надо ремонтировать, а сначала посмотреть, что и как ремонтировать, — Васёк поднялся с нар, подошёл к печке чая налить.

— Васёк, обожди, рыба почти готова, сейчас принесу, — Тимоха сходил за ухой.

Светлана взяла на себя обязанности хозяйки, да так оно и должно было быть. Тем более она на избе не впервой. Даже ходила с Васьком через маленькую избушку. Короче с таёжной жизнью знакома не понаслышке. Простыни с пододеяльниками появились на избе, с её лёгкой руки.

В будущем парниша будет жить в зимовьях, как белый человек, спать на простынях. Светлана разлила уху по мискам. Сели ужинать, рано сели на ужин, ещё не много бы обождали, можно было садиться завтракать. Время три часа ночи, четвёртый пошёл. Хорошо ехали, а главное быстро и весело.

— Тимоха, я тебе в помощники могу дать только Витьку. Олег с Федькой утром начнут разбирать задний мост, посмотрят что там. Я утром отведу Свету на ближнею деляну клоповки, здесь рядом. И тоже ремонтом займусь.

— Васёк, да что смотреть и так ясно, что порвали задний мост. Где запчасти брать, на какие шиши, — сказал Олег.

— Возьмём запчасти, у меня есть хороший знакомый, работает на скорой помощи. Потом с ним икрой рассчитаемся.

Тимоха вопросительно посмотрел на начальника Десны.

— Да, Да, ты правильно понял, Николая брат.

— Не в этом суть, я понял другое, что в данное время всё по барабану, главная машина.

— А как Тимоха иначе? Без машины как без рук. У нас продуктов всего на неделю. Ты завтра с Витькой перегородишь речку, полиэтиленом накроешь икорный цех. Послезавтра втроём преступайте к рыбалке. Нам придётся идти в город за запчастями. А мы как раз завтра дров напилим, потому что пилу надо деду вернуть, а то он на дерьмо изойдёт.

— Какие дрова, ты в том году гору напилил?

— Нету той горы, кто-то собрал все чурбаки и увёз. Мы весь сезон жили на твоих дровах.

— Так это что, в штабеле ещё мои дрова?

— Да, которые ты в ручную пилил, мы экономим дровишки. Это ты любитель постоянно кормить печку.

— Да я себя не стану уважать, если буду дрова экономить.

— Тимоха, ладно, не заводись, без тебя тошно.

Вот такая жизнь, в том году Васёк напилил дров, но оставил чурбаки на деляне. Кто-то приехал и забрал чурбаки. Народ изредка наведывается на данные лесоразработки. За дровами ездят. Так же как и Васёк в Углезаводском лесничестве выписывают парубный билет. Приехали за баланами, а здесь гора готовых, напиленных чурбаков.

— Так, а мы Васек, чем именно будем заниматься?

— Витя, все вопросы к Тимохе, он лучше меня знает, чем заниматься. А лучше Витя не задавай ему вопросов, он у нас нервный. Ты делай то, что он скажет и всё.

— Витёк, а ты можешь гайки крутить?

— Тимоха, я понял, куда ты клонишь. Но Федька будет здесь нужен. Он будет ходить мамку свою проверять.

— Василий, ну давай я завтра не пойду за ягодой.

— Света, нам нужна будет ягода. Мы Володьку колоповкой замаслил, а потом икры ещё дадим.

— Витёк, вон ружьё возьмёшь.

— Ну ты Олег молодец, посоветовал. Что бы он меня из этого ружья пристрелил. Не каких ружей, я ещё пожить хочу. Да, наработаем мы и на этот раз!

— Тимоха, прекращай каркать, ты уже накаркал. Витя, Тимоху проси, может он возьмёт ружьё! — Васёк улыбается.

— Ага, он ночью пошёл ружьё не взял.

— Витёк, так это было ночью, медведь не кошка, а днём опасней, может и возьмёт!

— Тимоха, рябчики!

— Футы чёрт, а я и забыл. Так что Витя не ссы, пойдём с ружьём!

— И Володьки пару рябчиков отвезу.

— Слушай Васёк, а может, давай завтра всё бросим и займемся поисками лесных даров что бы Володьку задобрить.

— Тимоха, ты его фактически не знаешь. Володьку надо хорошо подмазать, что бы сразу были нужные запчасти, а не завтра или через три дня.

— Да я его всего один раз видел. Он к Коли на скорой помощи приезжал.

Покушали, попили чая, разместились на нарах на сон грядущий, которого осталось совсем не много. На Васька нарах Светлана и Фёдор, им втроём немножко тесно. С Тимохой устроился Олег, Витя решил спать на отдельных нарах. Когда-то это были нары курцхаара Дика. Правильно Витя решил, он парень ширококостный. Зачем тесниться. Начальник недельку потерпит.

***

3

**********

Парниша проснулся в восемь утра, народ спит. Ему в который раз повезло, Олег не храпит. Витя изредка здорово выдувает трели, но он не под ухом. Поднялся, сходил на улицу, завёл костёр, бросил охапку щепок в печку.

— Сколько время? — спросил Васёк.

— Пошёл девятый час, вчера поздновато спать легли.

— Вчера мы не ложились спать, мы сегодня легли. Да, не фартит нам Тимоха, кто-то из нас двоих грешен!

— Ага, я понял, к чему ты клонишь. Что, пойдем, помолимся, да покрестимся!

— Да, кажется, ты придерживаешься другой веры.

— Ну тогда говори кого будем приносить в жертву. Федьку мамка не даст, она вон уже проснулась. За Олега дядька предъявит. Остаётся Витёк. Витёк!!! — закричал парниша.

Виктор соскочил с нар и ошалело уставился на Тимоху.

— Витёк, мы тебя приглашаем к жертвенному алтарю! Я ночью шаманил, разговаривал с лесными духами. Их нужно задобрить, а иначе удачи не видать.

— Тимоха. Ты что, с утрица уже дунул?! — спросил Олег.

А Виктор еще нечего не понял, он поднялся, но не проснулся, тяжёлый на подъём.

— Ещё один. Олег, Тимоха не курит, и не когда не курил. Он видно в детстве раз курнул и до сих пор держит, не отпускает, да и врятли отпустит! В том году Федя такие вопросы задавал. Он всё не мог поверить, что Тимоха может, нести разный вздор на светлую голову, но потом привык. И ты привыкнешь!

— А что случилось то? — спросил Виктор.

— Утро случилось, у нас дел горы, а дрыхнем как сурки.

— Тимофей, мы ведь спать легли под утро.

— Света, поднимай сына, а то Тимоха сейчас ещё что ни будь, отчебучит! Он не может будить людей чисто по-человечески.

— А я не сплю, — отозвался Федор.

Народ поднялся и что интересно, пошёл умываться! парниша с ухмылкой посмотрел на Олега с Витьком, да и Васёк вышел с зубной щёткой. Ему можно, он с женщиной. На улице возле помойки вкопан столбик, на нем прибит рукомойник. Федя не пошёл умываться, потому что он с мамкой, а перед мамкой воображать как-то не принято!

— Пошли Федя за продуктами. Или ты тоже решил сходить умыться?!

— Да как-нибудь, сегодня перебьюсь, завтра речка умоет, пошли.

— Ну, умоет вас речка, а горбуша зубы почистит, поросята — сказал Васёк, вынув из-за рта зубную щётку.

— Ты чистюля, аккуратней шкрябай свою хлеборезку, щётку не поломай, а лучше напильник возьми!

Парниша взял рюкзак, пошёл с Фёдором к автобусу. Загрузил свои вещи, в руку мешок и на избу. Фёдор тоже загрузился, его рюкзак в машине оставался. Олёг с Виктором сходили за своими сумками. Принесли со схрона фляги, инструмент, ещё одно ружьё и прочие вещи, нужные в хозяйстве. Светлана приготовила не мудрёный завтрак, вермишель с тушёнкой.

Покушали и разбежались по делам. Васёк повёл Сету на деляну клоповки, Олег с Фёдором пошли крутить гайки. Тимоха положил в рюкзак инструмент, топор ножовку, гвозди, проволоку. Чайные дела, трёхлитровый чайник, три кружки — эта посуда останется на икорном стане. Взял трёхзарядку двадцатого калибра, направился по тропе на Десну, Витька следом.

Странно, рябчиков не видно и не слышно, на сопке перед плотиной рябчики были всегда, каждый год и не один выводок.

— Кажется, Витёк постреляли наших рябчиков. Здесь постоянно были рябчики.

— Может они в другое место улетели.

— Ты, однако, прав, да они улетели в другое место, в кастрюлю.

— Лес то большой, может ещё рябчики будут.

— Лес огромный, но мы не на охоте. Ты ел рябчика?

— Если честно, нет, но очень хочется попробовать.

— Не переживай, попробуешь, здесь выбели, на первом ручье не выбьют, туда просто не полезут. Витя не чего хорошего в рябчике нет. Мясо сухое до безобразия и фактически съедобна одна грудинка. Я бы этому певцу революции, настучал бы по рылу рябчиком!

— Ты имеешь в виду Маяковского?!

— Ну а кого же ещё, обманул гад всю страну, своей дешевой глупой рифмой.

— Да Маяковский это семечки. А вот сейчас обманывают, так обманывают. Взять хотя бы МММ.

— Витя, тебя лично Мавроди обманул?

— Меня нет, я не дурак.

— Во здорово и меня тоже Мавроди не обманул! Но не потому что я не дурак, а потому что у меня денег нет и у тебя тоже их нет. А нет денег у дураков! Маяковский нас обоих обманул. Почему тебе очень хочется попробовать рябчика, а?

— Да, ешь ананасы, рябчиков жуй!

— Вот так-то. Маяковский сделал ещё хуже. Он создал рябчику необоснованную лживую рекламу, сейчас таких реклам пруд пруди, они почти все лживые и необоснованные.

— Тимоха, а здесь медведи ходят?

— Именно здесь медведи не ходят, изба не далеко.

— А по речке ходят, да.

— Витя, в данное время рябчик гораздо опасней медведя.

— Ну ты сейчас наговоришь! — напарник засмеялся.

Спустились на Ключ, пошли по тропе, точней стали бить зелёнку там, где идёт тропа. В ручье рыбы пака не видно. Вытащил ножовку, стал подрубать траву. Ружьё и рюкзак передал напарнику, но перед этим вытащил патрон. Ему не нужны лишние проблемы. А вдруг кто-то неожиданно появится, да хотя бы те же лесники. Витёк как пить дать нажмёт на курок.

Вышли на старое пепелище, устроились на перекур. С парниши пот ручьями бежит. Сегодня нужно рубить тропу, завтра не будет времени, надо рыбу ловить.

— Так вот Витёк, слушай дальше. В данное время медведи все на речки и ты его из далека услышишь.

— А он что когда ловит рыбу, ревёт?

— Делать ему больше не хрен, как ходить по речке и реветь. Нет, Витя, косолапый молча рыбу ловит, но при этом издаёт много шума. Рябчик может так тебя напугать, что наделаешь полные штаны. Если слабое сердечко, можно и инфаркт получить.

— Как это так, я тебя не понимаю.

— Молча, медведь рыбу молча ловит, и рябчик пугает молча. Вылетит, неожиданно из под ног и всё.

— Так он что, так близко подпускает?

— Нет, бывает он так крепко спит, это же порода куриных. Бывает это довольно часто, любит крепко спать и прятаться, считая себя самым умным. В последний момент, когда шаги в метре, рябчику становится страшно. Он напрочь забывает про свои ноги, одна надежда на крылья. Дурная, глупая птица. На мой взгляд, домашняя курица умней своего дальнего дикого родственника.

***

Пошли дальше, вышли на Десну. Минуту постоял возле ямы, покачивая головой. Рыбы, конечно, не кишит, но много рыбы. По сравнению с тем годом, очень много рыбы. Отсюда следует вывод, что на устье помощников нет. Следовало бы проверить, убедиться, где время взять. Должны были минимум как неделю тому назад приступить к рыбалке. Опоздали, и опоздали конкретно.

Прошли брод, немного прошлись по косе левого берега, снова перешли на правый, перед ельником, Тимоха поднял руку, мол, тихо. Забрал у напарника ружьё, зарядил.

— Стой на месте, — осторожно, но не крадучись пошёл вперед. Услышал шаги, повернулся и показал кулак. Навязали напарника!

Зашёл в клочок ельника, сразу поднялся выводок рябчиков. Замер, не стал бить навскидку. Ружьё хоть и тряхзарядка, стреляет один раз, нет кассеты. На ветке елки заметил подходящий вариант, нажал на курок. Быстро передёрнул затвор, точней затвор дернул на себя, гильза выскочила, тут же вогнал другой патрон, а вот теперь передёрнул затвор. Подобрал одну птичку. А где вторая? Должно быть две.

Вытащил с кармана патрон, посмотрел на тыльную сторону, смачно выругался. В туже секунду вскинул ружья и выстрелил второй раз. Рябчик притаившейся на елки испугался матов, выдал себя, перелетев от матершиника на другое дерево. Выругался хитрый охотник оттого, что дробь в патронах находиться в пластмассовых контейнерах. Ну Васёк! В пластмассовом контейнере дробь идёт кучно. И с двадцати метров не возьмёшь двух рябчиков сидящих в метре друг от друга.

Витя уже стоит сзади, он не может один оставаться в лесу, — Ну и как?

— Хреново как, дробь в контейнерах. Всего две птички, а было бы три.

— Нечего себе хреново, двух рябчиков убил!

— Нас Витя шесть человек. Если серьёзно, лично я лучше брюшков поем с охотки, да головок жареных.

— Вчера рыба вкусная была. Тимоха, а вон смотри, кажется, рябчик сидит, — Витя показал плацем на дальнею ёлку.

Напарник нечего на увидел. Перезарядил ружьё. — Надеюсь, вас в мореходки обучали владеть стрелковым оружием, — в полголоса проговорил зам начальника и отдал ружьё.

Виктор долго не целился, прозвучал выстрел. — Кажется, попал.

Тимоха хорошо видел, что напарник попал, рябчик упал вниз стой же елки сорвались ещё два рябчика. Бросился вперёд, почувствовал, что Витка подранка сделал, точней увидел, рябчик с дерева упал не мешком. Подранок, голова набок, крыло висит, но больно резво убегает в строну речки.

Парниша как голодный соболь в прыжке настиг пернатого возле самого обрыва, открутил головёнку. Вот так он подранков жалеет! Рябчик это не птица, летающий худой курёнок. Курей не когда не жалел, он их любит, очень любит, хорошее, вкусное мясо. Если бы у рябчика было такое мясо, но увы.

До предстоящего места работы двадцать метров. Позвал напарника, дошли до очередного клочка ельника спустились в воду, где поперёк речки лежит два ольховых бревна. Перешли на левый берег, на косе устроили перекур. Определил фронт работ. Брёвна лежат также как и в том году, вешние воды их не унесли и не сдвинули. Опасение на данную тему было. В яме, без сетки рыбы полно. Да, в этом году рыбы много. Покурили, рюкзак и ружьё оставили на косе.

Ниже ямы снова залезли на правый берег, прошли пойму поднялись на террасу, метров на пятьдесят углубились в бамбуковую поляну. Вручил Виктору рулон вольерной сетки, сам понёс рулон сетки Рабица. Заодно невод осмотрел. Невод цел и лежит примерно там же. Но не там именно где его оставили в том году.

Что-то здесь не так. Может, в этом году ловили симу? Тогда бы Васёк сказал, что симу ловили. Ладно, разберёмся, главное снасть на месте. Кто её может здесь найти, даже случайно?

Притащили сетку на яму, час работы, аквариум готов. Закрепить сетку гвоздями, минутное дело. Придавливать низа булыжниками, дело не минутное, мокрое, скользкое и тяжёлое дело. Снова покурили, вылезли на тропу. Принялся махать ножовкой, на этом участке обязательно надо прорубить тропу. Здесь зелёнка большая, самый длинный проход по пойме.

На устье первого ручья снова перекур. Можно подумать много курят. Нет, рубить тропу дело не быстрое, трудоёмкое. Пока-то да сё и уже три часа дня. Сегодня поздно проснулись.

Прошли по камням, отдал рюкзак напарнику — Витя, скоро будет плотина, если ты подымишься на плотину, я тебя пристрелю. Не ссы, ни кто тебя здесь не съест. Стой на плотине, позову.

— Там тоже рябчики, да?

— Должны быть. Там собирается по два по три выводка.

Пошли дальше, парниша прошёл плотину и принял охотничью стойку. Что за чертовщина, скоро уже будет мост, а рябчиков нет. Только подумал, пернатые выдали себя. С земли поднялось десятка полтора, расселись на ближних деревьях. Здесь в основном ива и ольха, есть немного больших елок.

Молодой рябчик далеко не улетает, пока сильно не напуган. Сейчас придётся сильно напугать. Была бы мелкашка, можно было бы десяток выбить, минимум. С ружья хотя бы трёх взять. Да ещё эти контейнера.

Выстрелил три раза, птичьи нервы больше не выдержали, убрались с этой поймы. И того шесть птичек есть, каждому по рябчику. Васёк хочет подарок отвезти, подмазать человека, а потом подло обмануть. Володя достанет запчасти в тоже день. Васёк в благодарность за это отдаст человеку двадцать литров икры катанки. Икру, которая на зубах катается, ту которую не раскусишь. Вот такой Васёк человек, а ведь стучит себя в грудь, мол, я правильный.

Свистнул напарнику, подал сигнал, что можно подходить. Так Витя не подошел, а прибежал. Да он поднялся на плотину и не далеко в лопухах сидел.

— Страшно Витёк, да?!

— Да неуютно одному.

— А мне наоборот уютней одному. Сегодня мне помощник нужен, а иначе бы ты крутил гайки. Так, надо шевелиться, хотя, нам только осталось стан накрыть. Сейчас придём перекусим, доделаем работу и пойдём через сопку.

— Там тоже рябчики?

— Хватит рябчиков, там растёт ягода голубица, попасёмся на ягоде. А то я в этом году ещё не кушал голубицу. Тебе нравится голубица!

— Два раза покупал стаканами, я предпочитаю клубнику.

— Ну ты даёшь! Я тоже предпочитаю клубнику, а вообще-то я предпочитаю виноград. Не растёт здесь Витя клубника, а так же и виноград.

Пошли по ручью вверх, остановился и посмотрел место, где в том году засолили две бочки рыбы себе и на приманку. Это же надо так переломать клёпку, короче можно подумать, что клёпку от бочки кто-то специально порубил топором на двадцати сантиметровые куски.

— Видишь Витек, что мишка косолапый в том году учудил?

— Так это разве медведь бочку поломал? Такой ощущение, что бочку разорвало.

— Здесь остатки от двух бочек, мишка шибко сердитый был, мало рыбы сделали.

***

Полезли по маленькому ручейку, вскорости крутой подъём кончился. Из далека, заметил, что плохо дело, все перекладины поломаны. Надо было снять, не подумали, из головы упустили. Что снег сломает тонкие и длинные перекладины, как спички. Здесь, наверное, зимой скапливается много снега.

— Придётся нам Витя работать, но больше искать. Я в том году замучился искать длинные молодые деревья. А мы не будим искать, с поймы притащим.

Обошёл бочки укрытые полиэтиленом. И опять что-то не так. С юго-западного угла полиэтилен откинут, мешок соли порван, на земле старые следы оленя. Олень, не мог так откинуть полиэтилен.

Мешок он порвёт запросто, зубами раз и всё. Поднялись на тузлучницу, здесь тоже олени лазили. Завёл огонь, вытащил с рюкзака чайник и прочею посуду. Набрал воды не многим половины чайника, поставил на костёр. Сделали чай, перекусили, перекурили, пошли на работу.

Спустились снова в пойму, напилил девять длинных жердей. Материал получился тяжёлым. В том году на перекладины пускал молодую тонкую пихту. Теперь пришлось пилить иву, на концах сильная разница, пятнадцать сантиметров и пять. Спилить и очистить от веток не проблема, раз-два и готово.

Пробовали было тащить по две жерди, нет только по одной. Доставили материал на икорный стан. Поломанные лаги отнесли на тузлучницу, они на дрова пойдут, почти сушняк. Распаковал бочки с тузлуком и снова призадумался, что-то здесь не так, да вроде бы всё на месте. Олени не унесли не одной бочки с тузлуком, даже не выпили тузлук. Накрыли стан полиэтиленом, время полдевятого вечера.

— Пойдем, Витя хлебнём чайку, да по дроге пойдём домой, ягода сегодня отменяется, поздно уже. Мы малины поедим, — в который раз пристально осмотрел посуду, мешки. — Витёк, такое чувство, что чего-то не хватает и не мелочи. Ба! А где грохотка? — посмотрел внимательней, нет грохотки.

Да и что внимательней смотреть? Грохотка вещ объёмная. Может, Васёк осенью брал, зачем? А, дошло, Васёк убрал грохотку со стана на чердак. Снова нетто и не так. Это одинаково, что положить грохотку на дорогу. Прошли те времена, теперь изба приближается к статусу — проходной двор.

— Так что нет грохотки?

— А ты её видишь? Нет, и я тоже её не вижу. Так, пошли-ка на базу, надо у Васька спросить. Полиэтилен откинул человек, а не олень.

— А если не Васек, тогда кто мог взять?

— Если не Васёк, то путина накрылась, без разницы кто взял. Хотя, ведь невод тоже брали, а потом положили на место. Значит, ладно, разберёмся. Пошли на базу.

Спустились до большого ручья, метров сто поднялись по ручью и залезли на правый склон. Метров двести прошли верхом, упали на дорогу.

***

На избе все в сборе, сидят чаи гоняют.

— Васёк, ты грохотку брал? — по лицу понял, что начальник не брал, его перекорежило от этого вопроса.

— Зачем она мне, я вообще не поднимался на икорный цех. Ты хорошо смотрел?

— Да, грохотка маленькая, мог и не заметить.

— Тимоха прекрати ехидничать, у нас путина срывается.

— Она уже сорвалась, грохотки нет. Буду я ехидничать, не буду, но грохотка не появится. И еще одно. Когда брали сетку, мне показалось что невод как-то не так лежит. Невод брали от туда и на место положили совсем не давно, но, разумеется, до подхода рыбы.

— Так, Федя, если завтра до обеда не будет грохотки. Я не знаю, что с тобой сделаю.

— А причём здесь я, крайнего, что ли нашёл.

— Василий ты что? — Светлана стала заступаться за сына.

— Ты же хотел отдельно от нас со своим другом заготавливать икру. Ты значит, и невод упёр, а потом на место положил, а про грохотку забыл. Что бы завтра грохотка была.

— Да не брал я не невод не грохотку.

Парниша понял, что это дело рук Феди. И если бы не его мамка, он бы в течение трёх минут всё бы рассказал и ночью бы пошёл за грохоткой. До молодого раньше дошло, что с Васьком каши не сваришь. Он решил с другом готовить икру самостоятельно. На этом его ум кончился, дальше начал тупить на грани самоубийства. Забрал невод, грохотку, фактически украл. Потом опомнился и понял, что с ним может быть. Если найдут его икорный стан, здесь, если исключается. Нашли бы и убили обоих.

— Федя, ты скажи честно, признайся.

— Света, брось ты детский садик устаревать.

— Я не брал грохотку, и невод не брал, да пошли вы все! — Фёдор выбежал из избы.

— Федя, Федя, — закричала Света, и было собралась догонять сына.

— Да успокойся ты, уже темнеть начало, он на штабелях уселся и курит, спать в избу придёт. Тимоха, а соль вся?

— Да хрен её знает, в том году не считали оставшиеся мешки.

— Это он брал и невод и грохотку. У него потом с другом что-то не срослось. Теперь с него клещами не вытянешь, не докажешь.

— Я бы вытянул и даже не клещами!

— Тимофей, прекрати, он ведь сказал, что не брал.

— Ну а ты как Светлана думаешь, мог бы твой сын пойти на такой идиотский поступок, сродни с самоубийством.

— Почему это с самоубийством сродни?

— А ты Света представь, приехали бы мы на путину, у нас не невода, не грохотки. Мы бы стали искать, грохотка ладно, кто-то случайно вышел на икорный стан, забрал самое ценное. Невод мог взять только свой, на него даже случайно не выйдешь. И пошли бы мы вверх по речке, я даже знаю примерно, где он хотел стан делать. На следующем ручье.

— Где на устье каждый год норку берете?

— Да Тимоха на нем. И встречаем на речке Федю с другом и с нашим неводом. Что бы мы ему Света сделали, а? Забрали невод и надрали уши? Ему не пятнадцать лет. В этом случае деяние хуже воровства. Невод положили на место, а с грохоткой значит, что-то случилось. Короче нет грохотки. он не признается.

— Если нет грохотки, какой толк с его признаний, брал или не брал, разницы нет. Что будем делать и что там у вас с машиной. Ты Васёк сможешь найти грохотку?

— Постараюсь Тимоха. А с машиной труба, нужны две полуоси и шестерёнки моста.

— Не хрена себе ты газовал, на осях шлицы побило!

— Мы Тимоха сами удивились. И кстати, что может случиться с грохоткой.

— Да всё что угодно Олег. Наступили и сломали или поставили возле костра. Федя безалаберный, а его дружёк еще хлещи. Я уверен, что той грохотки в природе уже не существует.

— Я тоже, если бы она была, он бы обязательно положил её на место.

— Тимоха ты нам свой рюкзак дашь?

— Что, опять! — не любит парниша давать свой мешок.

— Ну мы ведь не потащим полу оси в моём рюкзаке, в твой они как раз уберутся.

— Только тщательно упаковывайте, полуоси это не икра, смазка фактически не отмывается.

***

Тимоха с Витьком поужинали, поделились информацией на счет полной речки рыбы. Хотя и без них ясно, понятно, что рыбы полно. Федя долго отсутствовал, пришел в избу в полной темноте. Разделся, и спать лёг, даже чай не пил.

— Ну тогда пилите дрова, ягоду собирайте, клоповку, она дорогая.

— А через, сколько вы появитесь?

— Завтра в обед уйдём, ну там минимум день, а может и больше. Запчасти то серьёзные. Светлана собрала пять литров клоповки. Да и рябчиков, наверное, всех заберём. Вам будет делать нечего, настреляете.

— Так вы что, снова надумали через маленькую идти? — с вызовом спросил парниша.

— Да брось ты, сразу пойдём, время то в обрез. В часов десять выйдем, к вечернему дизелю будем в Быкове. По Десне то тропа не бита. Запчасти мы принесём, а вот грохотку, если и наёдём, взять не сможем, только на машине.

Васёк хотел идти через маленькую избу, то в обед уйдём, то часов в десять утра. Если бы не Тимоха, они пошли бы через Соху.

— Если бы была рамка, я бы сделал, связал грохотку, нитки то есть, — подал голос Фёдор с Простоквашино.

— Ну есть нитки и иглицы есть, разные. А ты точно свяжешь?

— Я два года назад, на Бориной грохотки полностью сетку перевязывал.

— Тимоха, как насчёт рамки, ты у нас специалист с дерьма делать конфетку.

— А что у нас имеется с инструмента?

— Ну как обычно топор и ножовка, а кажется рубанок есть.

— Ну если рубанок есть, то больше нечего и не надо, в качестве стамески отвертка пойдёт.

— Да это не реально, с таким инструментом сделать рамку для грохотки.

— Витя, это тебе не реально даже с нормальным инструментом сделать рамку для грохотки! Тимоха сделает, я в этом уверен.

— Да я тоже уверен, — сказал Федя.

— Только ты меня Федька консультировать будишь. Я плохо помню, как рамка устроено, а точней вообще не помню.

— Потому что ты не работал на грохотке, денёк бы погрохотал икру и всё, там нечего сложного нет.

— Грохотка, это вам не донники, раз, два и готово.

— Но и не кухонные наборы и уж не как не хлебницы, которые ты в сущности мастеришь, тоже подручным инструментом.

— Федя, а долго её вязать?

— Да примерно день.

— Ну ты тогда с утра и начинай.

— Тимоха, сетка на грохотку вяжется на рамке.

— А, вон оно, в чём дело, да я в вязанье дуб. Сделаем грохотку. Один дуб в дереве, второй в вязанье. Два дуба это уже что-то, Витка будет медведей гонять, он парень смелый, таёжник!

— Что Тимоха, снова начал? Света, завтра с собой Витю бери, он ружьё возьмёт.

— Василий, на той деляне я почти всё вырвала.

— На другие деляны далеко идти. Там много клоповки. Да нужно по водоразделу между Первым и Втором ручьём походить. Лесорубы там где-то собирали. За три часа вчетвером они набрали полный ящик из-под Беломора.

— Витёк, ты завтра утром за рыбой сходишь, брюшков нарежешь и корки немного напорешь?

— Один что ли?

— Светлану с собой возьмёшь, пока ты будешь заниматься рыбой, она тебя будет охранять!

— Да я завтра схожу на речку, мамка рыбы пожарит.

— Ну ты же Тимофея собрался консультировать.

— Да он не.. ой! Он быстро консультируется!

— Хотел сказать он не Витя, да? Послушайте, господа, не все люди себя чувствуют нормально в лесу. А точней наоборот. Так что, Витина реакция на лес, в полнее обыденна, нормальное поведение. А вот у вас в лесу не нормальное поведение. Вы ходите по тайге как по своему огороду.

— А себя ты что, в счёт не берёшь?

— Ну я то молчу, не кусаю человека.

— Тебе просто статус не позволяет. Витек, как только мы сместим Васька с должности, он тебя загрызёт!

— Витя, ты по меньше его слушай.

— Во, я завтра пойду за земляникой, ну разумеется после того как рамку сделаю.

— Можешь не ходить, мы уже с Олегом там были.

— Ну и сволочи вы! Понял Витя, мы с тобой пахали весь день, не покладая рук, а они до обеда машину разобрали и сожрали всю мою ягоду.

— С чего это твоя ягода?

— А потому что моя Мурка нашла эту ягоду.

— У тебя, что Тимофей собака может ягоду искать.

— Его Мурка не только может искать, но и есть ягоду!

Все разлеглись по своим местам, затушили лампу, с пол часика поболтали не о чём. Тот, который храпит, уснул первым.

— В жизни полно не справедливости. Виктору по закону положено засыпать последним. Надо как-то забросить удочку в Госдуму, на рассмотрение данного закона. Васёк, ты не знаешь, как мне выйти на Госдуму?!

— Ты сейчас не выйдешь, вылетишь, я думал, ты уже спишь! Всё, прекращай разговоры, ты не один.

— Правильно, если бы я был один, то и не начинал бы. Я бы молчал. Просто Витя сегодня так наработался, он, наверное, так не когда не работал и не ходил на такие огромные расстояния. А сколько нервишек он себе потрепал, страшно ведь в лесу.

— Тимоха, чем в тебя запулить? Всё, спим.

Долго не мог уснуть, всё анализировал. Вот это приехали на путину. Полная речка рыбы, а грохотки нету и машину нужно ремонтировать. Потому что продуктов всего на неделю. Короче, снова придется пролететь как кусок фанеры над городской свалкой.

***

На этот раз Васёк опередил своего завхоза. Тимоха проснулся от металлического тихого звука, начальник печку открыл. Печь открывается хитро, сначала надо вытащить стопорный штырь, сделанный с проволоки восьмёрки, потом дверку убрать. На дворе хоть и лето, в избе сыро.

Это не прошлый год. Васёк с февраля не был на избе. Может, праздно шатающие в гости заходили, печку заводили. Как обычно утренний чай, а когда все поднялись, Светлана уже завтрак сготовила, вермишель с тушёнкой.

— А что вы не умываетесь? — Светлана спросила сразу у двоих, у сыночка и у Тимохи.

— Да мам я сейчас на рыбалку пойду, на речки умоюсь.

— А я вчера на речки был! И думаю, за ночь не испачкался!

— Тимофей, ты дурно влияешь на молодёжь!

— Светлана, как только ты уедешь, жители этой яранги, все без исключения забудут про мыло, потому что дурной пример очень заразительный!

Фёдор с Виктором пошел на рыбалку, ружье прихватили. Они не на долго, поймать рыбки для стола, икорки сделать на покушать. Васёк с Олегом упаковали в Тимохин рюкзак поломанные детали. Вес получился приличный, килограмм двадцать пять минимум, полуоси, они тяжёлые.

— Васёк, а зачем вы тащите испорченные железяки, ведь теперь всё по-другому.

— Тимоха, ты просто долго нигде не работал, поменялись названия, а все остальное осталось то же самое. Да и правильно это, поломанную деталь отдал, выдали новую.

— Так, теперь вопрос на засыпку. Ты третью раму не куда не пускал?

— Какую третью раму? У тебя вопросы с утра конкретные, как у Якубовича! Так что засыпаться можно сразу!

— Оконные рамы, которые в девяностом с балка сняли?

— Она где-то на чердак должна быть, если конечно её не пустили на свои нужды. Народу то здесь за семь лет перебывало много.

Полез на чердак, сколько накопилось хлама. Раму всё-таки нашёл, цела, ещё отыскал пару нужных деревяшек. Грохотку решил делать размерами с раму. Оконная рама будет наружной рамкой грохотки, примерно семьдесят на семьдесят сантиметров.

Приступил к работе на столе, где посуду моют. Здесь есть специальный упор, что бы можно было доски строгать. Первым делом проковырял отверткой четыре паза на двух брусках. Не быстрая это работа, отвёртка не стамеска. Нет, первым делом наточил отвёртку, а потом ковырять стал.

Механики автослесаря отправились в путь дорожку, рюкзак у них один, но тяжелый, однако. Для Тимохи это нормальный вес. Для Васька тяжёлый, он редко ходил с таким весом. Для Олега, рюкзак ужасно тяжёлый. Поломанные детали и лесные дары, рябчики да ягода, тянут на тридцать килограмм.

Они меняться будут, основная нагрузка ляжет на Васька плечи, Олег непривычный ходить с рюкзаками, быстро сломается от этого веса. Пришли рыбаки, принесли брюшков, три литра икры и двух рябчиков.

— Где Федя ловили?

— На аквариуме, сачком, там рыбы Тимоха кишит, одна на одной.

— А рябчиков где подстрелили.

— Там же где и ты вчера стрелял, — сказал Витя.

Фёдор в ручную сделал икру, принялся курочить пилу. Дружба не заводится.

— Что за ерунда, ведь работала у деда.

— Федя, пилу надо обязательно отремонтировать, дедушка ругаться будет.

— Мам, ну ты же сама видела? Мы даже её завести не можем.

— А может ваш дедушка какую ни будь мастырку сделал?!

— Тимофей, ну ты сейчас наговоришь! Зачем ему пилу ломать.

— Да что бы на Федьку наехать!

— А что, Тимоха правильно говорит, дед ещё тот тип.

— Тебе сына не стыдно так говорить на деда?

— А он мне что, родной, он мне не кто.

Дело в том, что когда бабушка пьёт водку со своим внучком, дедушка ругается. Фёдору это не нравиться. У него бабушка не пьяница, она любить с внуком поговорить о жизни за кружкой водки. Пьяницы коров не держат, ухаживать за дойной коровой, ответственность большая.

Время приближается к обеду, на улице жара. Светлана на костре стала жарить горбушовые брюшки. Федор всё-таки запустил пилу. Парниша с головы до ног в стружке и в щепках. Рамка на грохотку готова. Немножко не правильно сделал рамку. На внутренней рамки в пазах ходят только две параллельных рейки, должны ходить все четыре. Свободный ход не большой, пятнадцать миллиметров. Это нужно для натяжки сетки.

Не подумал, забыл спросить у Федора. Но тот сказал, что пойдёт и так. Если переделывать, то надо ковырять ещё четыре паза, делать новых две рейки, на концах которых, ножом вырезать лапки, что бы они вошли в паз. Короче ещё работы час на три, потому что нет нормального инструмента. Попробуйте сделать грохотку с помощью топора, ножовки, убитого рубанка, ножа и отвёртки.

Фёдор сразу преступил к вязальным работам. Парниша, ну очень внимательно смотрел начало плетения сетки на грохотке. Это ему пригодится. Пообедали жареными брюшками, на гарнир рис. Светлана и Виктор скушали по рябчику. Тимоха, а также Фёдор, часто кушали буржуинскую пищу, и как-то к ней не очень! Ну ясно дело что не очень, ведь они истинные пролетарии! Виктору рябчик понравился, не буржуй ли он случайно!

После обеда, после часового перекура, занялись делами. Фёдор вяжет сетку. Тимоха прихватив с собой Виктора, пошёл на штабеля пилить дрова. Завёл пилу, моряк ломом приподнимает конец хлыста, парниша отваливает чурбак. Таким методом распилили четыре хлыста. Не полностью, Доходил до того места, где толщина хлыста составляла пятнадцать сантиметров, бросал данный хлыст, приступал к новому. Тонкомер можно ножовкой распилить.

Работали бы и дальше, до победного конца, до сухой десятилитровой канистры. Он бы до вечера выработал десять литров бензина. Цепи острые, пили, да пили. После третьей заправки бака, пила резко заглохла и умерла. Попробовал оживить, бесполезно. В чём дело? Где-то с полчаса ломали голову. Даже заливали бензин в цилиндр, пила схватывала и глохла.

Наконец-то дошло, на карбюраторе отсутствуют два регулировочных болта. А куда они делись? Как куда, выкрутились! А почему они выкрутились. А по кочану, на болтах не было пружин, второго не дано. Забрали весь инструмент, пошли на базу.

— Федя ты куда пружины дел с регулировочных болтов.

— С каких болтов, какие пружины?

— С карбюратора.

— А я не трогал карбюратор.

— Так что Тимофей пила сломалась?

— Всё, тоже запчасти нужны, два болтика потерялись.

— Да по-моему там вообще не было пружин.

— Федя, как же твой дед работал пилой?

— Как, он потихоньку работал, пяток чурок отвалит и сидит, курит. А как ты работаешь пилой, я слышал.

— А такие болтики дефицитные? — спросила Светлана, ведь ей придется отвечать за пилу.

— Мам, да ерунда, таких болтов полно.

— У тебя смотрю, дела хорошо движутся.

— Пальцы Тимоха болят, нитку нужно держать внатяжку.

— А ведь в сущности нечего сложного.

— Ну да, и если приспичит, то и ты уже свяжешь сетку на рамку, потому что видел, как это делается. Нудная работа, долго.

— За сегодня не сделаешь?

— Должен сделать, завтра пойдём на рыбалку.

Фёдор окончил работу в час ночи. Грохотка готова.

***

Поднялся на рассвете, разбудил Фёдора и Виктора. Сварили вермишель, туда банку тушёнки. Рыбу и икру вчера съели. Собрали рюкзаки, парниша взял рюкзак Васька. В этом году короба нет, короб короче ушёл с концами. Пластмассовое двадцати литровое ведро стоит на икорном стане. Что-то не подумал взять ведро. Он вообще думал, что путина снова накрылась. А она и накрылась, правильно думал.

К себе в рюкзак засунул рыбацкий костюм. У Федора в рюкзаке кроме вкладышей нечего нет. Зато в руках грохотка, Виктор налегке, с пустым рюкзаком. Оружие оставили на избе. Виктору, правда, ну очень не понравилось данное действие! Ребята хорошо знают, что такое оружие на рыбалке, это серьёзная обуза, скажем проблема.

Пошли на работу. До аквариума добежали за пятнадцать минут, рыбы кишит. Парнише пришлось влезать в рыбацкий костюм. И всё, в эту путину он будет ходить по глубоким сторонам ямы. Если было бы всё нормально, в рыбацком костюме работал бы Васёк.

Два профессионала браконьера объяснили ученику браконьера, что делать с мешком, то есть с мантией невода. Тимоха с крылом пошел к правому берегу, Фёдор пока стоит на месте, Виктор держит конец мешка, где грузило находится. Парниша встал напротив младшего браконьера, пошли вниз.

Тут же дали отмашку ученику. Тот бросил конец мантии на середину реки. Яма выучена от и до, и хотя ребята лично сами тралят впервые. Сработали бес слов, молча. Фёдор в нужном месте сбросил ход, Тимоха немного увеличил скорость. Затем молодой остановился, старший пошёл закругляться.

На берег вывели только крылья, мешок полный рыбы, не стоит пытаться вытаскивать его на берег. Сил не хватит, это первое, а второе мантия мешка порвётся о камни. Мешок связан с тонкой дэли, да и с толстой дэли, пару раз вытащить на берег столько рыбы, дырки об дно, о камни протрутся.

Браконьеры довольные, нечего себе столько рыбы за один замёт. Перекурили это дело, принялись, пороть рыбу. Виктор украл с парохода две упаковки вкладышей под блочную заморозку рыбы. В упаковке двести вкладышей, вкладыш на двадцать литров. Полиэтиленовые кульки больно тонкие. Ребята вставили один вкладыш в другой. Что жалеть, их четыреста штук. В эти емкости кладут икру.

В две ёмкости загрузили примерно по восемнадцать литров икры, почти полные мешки. Потом стали класть икры меньше, литров по шестнадцать. С одного замёта взяли почти бочку икры. Сделали ещё замёт и того в обшей сложности примерно литров восемьдесят икры. Можно было бы ещё взять бочку икры, хватит. Кажется, переборщили. Втроём, замучаются перерабатывать.

Тимоха поставил себе в рюкзак два первых пакета с икрой, почти сорок литров. Фёдор себе в рюкзак поставил два пакета, они поменьше, тридцать литров есть. Витьку в рюкзак поставили один пакет, у него литров шестнадцать. Убрали невод и рыбацкий костюм в бамбук, потихоньку направились к устью Первого ручья. Без остановок, пошли по ручью, пролезли камни.

До плотины оставалось каких-то пятьдесят метров. Когда парниша почувствовал толчок в рюкзаке, и сразу второй толчок. Следом за вторым толчком, нет третьего не последовало, не откуда возятся третьему толчку! Следом, стала быстро намокать спина и задница.

Остановился, обождал Фёдора, тот немного отстал. Виктор сидит на хвосте у молодого браконьера. А что ему не сидеть на хвосте? У него икры в два раза меньше. Если бы за спиной было тридцать литров, Виктор бы на устье ручья помер, и камни бы не прошёл. Потому что физкультура враг его, он с шестнадцатью литрами ели идёт, по лицу хорошо видно, что ему очень тяжело.

— Федя, у меня вкладыши лопнули!

— У меня ещё на устье лопнули.

— Давайте отдохнём, покурим.

— А у тебя Витя лопнул вкладыш? — парниша поставил рюкзак на выступ большого валуна, с лямок не вылезает.

Федя также поступил.

— Лопнул, вся задница мокрая.

— Ты что бракованных вкладышей наворовал? Ну Витя! Не вздумай рюкзак скидывать, облокотись на валун, как мы. В рюкзаках мусора полно, икру не надо кантовать лишний раз. Вот это у нас сегодня ком. Ну Витёк! Своровать такое дерьмо, — Тимоха закурил.

Ребята тоже задымили.

— Да откуда там разберёшь, бракованные, нет? Нормальные были вкладыши, я с общей кучи брал упаковки. Мы в них минтай готовили под блочную заморозку.

— Значить Тимоха надо три вкладыша вставлять в друг дружку.

— Лучше десять вставить друг в дружку. У нас ведро есть, а вкладыши нужно грузить не более десяти литров, потому что дерьмовые вкладыши.

— Тимоха, а что ты короб не взял?

— А он у меня есть? Мне кажется Слава замылил короб и оставшиеся деньги.

— Ты знаешь, что он Ваську наговорил?

— Да знаю, что, мол, икру расфасовали по баночкам и она только на днях ушла на материк.

— Слава нас просто кинул, с него надо выбить эти деньги.

— Федя, тебе надо ты и выбивай. Мне лично не надо. Я не хочу сидеть за козла. И ты не лезь, он свое найдёт. Он нас кинул не на много, мы богаче с тех денег не станем. Но он вскорости кинет других и на гораздо большую сумму, аппетит приходит вовремя еды. Этих кинул, все спокойно, надо других кинуть на большую сумму. Вот тогда с ним и разберутся, на всегда.

— Тимоха, ну три миллиона это хорошая сумма, сейчас, правда, тридцать тысяч.

— Федя, ты за себя говори, а не за всех. Я считаю, что десять тысяч не стоят того, он свое найдёт. А судя по тому, что он мне короб не завёз, хотя обещал. Он мелочный человек, дешевка. С ним опасно связывается, сдаст тебя и всё.

— Да если к новому году денег не будет, я ему дом подожгу. Ты как хочешь, а я прощать не буду.

— Ну подожжешь дом, что это тебе даст. Ты меня и Васька подставишь, ведь Слава то не дурак, сразу поймёт, с какой стороны красный петушок прибежал. Ладно, хорош сидеть, а вставать не хочется. Пока сидишь, терпимо, ну Витя, спасибо за такие вкладыши, удружил.

Надо будет с Васьком поговорить на эту тему. Пусть он своего пасынка приструнит немного. А то чего доброго и впрямь подожжет дом прошлогоднего снабженца. От младшего товарища всего можно ожидать, он сначала делает, а потом думает.

***

Браконьеры потянули дальше. Икорная сукровица по ногам стекает в сапоги. Ну просто здорово! У Тимохи возникло сильное желание, взять да и прибить это бывшего морячка, а если тот не уедет с острова, то будущего бомжа. Дотянули до икорного стана. Аккуратно сняли рюкзаки, было, пошли на тузлучницу.

— Так, давайте идите вниз на ручей, а я сейчас костер разожгу.

— А что там делать на ручье? — спросил Виктор.

— Стираться б… на ручье, — Федька и тот стал психовать.

— А зачем спускаться, вот же ручей и яма большая.

— Витя, не тупи, здесь икорный цех, не тронет тебя медведь, на хрен ты ему такой нужен. Да ты по ходу не кому не нужен. Набрал Васёк помощничков, — парниша разошелся не шутку.

— Пойдем стираться, — Фёдор утянул морячка.

Дело в том, что вчера вечером или сегодня утром на разломанные бочки приходил мишка косолапый и здорово, наследил на берегу ручья. Перекопал весь прошлогодний Хаус собственного производства! Сердился, однако, почему рыбы нет? На речку шуруй лентяй косолапый! Медведю, наверное, понравилась рыбка из второй бочки, которую на приманку делали. Слегка подсоленная тухлятина, для медведя это что для человека слабосолёная сима!

Сделал огонь, поставил чайник, кастрюлю с брюшками, подкормил костёр и тоже пошёл вниз. На ручье двое голых занимаются стиркой. К ним присоединился третий. Слепни уже разнюхали поживу, если уйти в тенёк, комары начинают жарить. Голому в тайге, в августе месяце, как-то неудобно, кусают со всех сторон и все кому не лень.

Парниша замывал одежду в скоростном режиме. Фёдор с Витьком уже управились, напялили на себя мокрые вещи, пошли на стан. На Тимоху обрушились все слепни, то грызли троих, теперь один остался. Стирался и матерился, слепней не ругал, Витьку материл, Васька и себя любимого.

Голышом влез в сырые болотные сапоги, бегом на стан с охапкой мокрых вещей. Зачем одеваться, здесь не далеко. Шмутки развесил на солнышке, сапоги пристроил у огня. Вскорости брюшки поспели. Сели обедать.

— Тимоха, мы не успеем переработать всю икру, время уже два часа.

— Да, а казалось бы с рыбалкой быстро справились. Сейчас минимум часа полтора будем сушится, я в гробу видел, мокрому работать. Или кто другого мнения?

— Да всё правильно, ведь можно и заболеть.

— Витёк, на счёт заболеть, лично я не боюсь. Кстати приношу свои извинения, я вообще-то извиняюсь очень редко. Вкладыши нормальные, обычные вкладыши.

— Ты чего Тимоха? — у Фёдора глаза округлились. — Не хрена себе нормальные вкладыши. Я не собираюсь каждый день стираться.

— Я пока полоскал, подумал. Федя, возьми в пятидесяти литровый вкладыш нафигач хотя бы литров сорок икры, и он лопнет, разойдётся по шву. Я понятно объясняю?

— Да, дошло и до меня. Всё правильно, а в бочке вкладыш держат стенки бочки, поэтому он не расходится по шву.

— Зря на Витька наехали.

— Да это ерунда, я и сам думал, как, же так две упаковки украл и две бракованные.

— Нет Витёк, это не ерунда, мы ведь могли и побить тебя не за что не про что! Ведь мы не первые и не последние. Сколько народа бьют, убивают, не разобравшись. А сколько в лагеря идёт?

— Для этих вкладышей нужно шить чехлы литров на восемнадцать.

— Нам делать больше нечего, как чехлы шить. Будем меньше грузить и по три штуки вставлять. Пролетим мы Федька и в этот раз.

— Да я в этом уверен, я и не хотел с Васьком работать, ну куда я денусь.

— Ну ведь ты хотел куда то деться, то есть перебраться на маленький ручей.

— Да это всё Васька домыслы, не брал я не грохотку не невод.

— Мне уже по барабану, брал ты или нет, невод на месте, грохотка уже есть. А судьба она рассудит. Запомни Федя одну истину. Каждый платит за всё при этой жизни.

Рассудит судьба, через год Фёдор сядет на долго, за нечаянное убийство того друга, с кем хотел готовить икру. Такова жизнь.

Наелись отварных брюшков, чая напились. Не смогли усидеть до полной просушки вещей. Надели сырую робу, с трудом напялили сапоги. Пошли на работу.

Икру раскидали по двум флягам, литров около двадцати, сильно грязной икры пришлось выбросить. Той икры которая расползлась по дну рюкзаков. Снова спустились к мосту, застирали рюкзаки. Фёдор немножко подправил рабочий стол, прибил две добавочное планки. Самодельная грохотка размерами немного меньше заводской, то есть стандартной. Виктора посадили мыть ястыки, он постоянно будет заниматься этим делом. Федор стал грохотать икру.

— Ну и как Федя грохотка?

— Да обыкновенная грохотка, натяжка отличная, на сезон хватит.

Парниша разобрал и расставил посуду. — Федя, кажется, мы приехали, и не кажется, а приехали. Слава то и сито увёз, я только вспомнил. Видишь, какой он мелочный, забрал даже пластмассовое дешевое сито. Таких посудин в магазинах полно и они копейки стоят.

— Что будим Тимоха делать, а?

— Ума не приложу. Наверное, смастерю я с марли небольшую стечку.

— Но ведь лопунцы, крупные кровинки и прочий крупный мусор не вымоются. В том сите здорово вымывался мусор.

— У нас другого выхода нет. Когда ты с Борей готовил икру, в чём мыли икру.

— В стечки мыли, но была набита не марля, а москитная зеленая сетка. Борина стечка.

— Эта не Борина стечка, а моя, я её делал в девяносто первом. Она на чердаке лежит, да?

— Ну, на чердак клали, давай я схожу принесу. А здесь из чего ты будешь делать?

— Если есть желание сходи, да и мамку свою проверь, ведь дорога рядом. Может, приехали лихие люди, да она их перестреляла!

— Тогда пошёл я, — Фёдор направился вниз.

— А почему Федька ты пошёл не через сопку, ведь так короче! — ехидно сказал Тимоха.

— Через сопку, где короче, пусть Васек с оленями ходит!

***

Решил попробовать, что такое грохотать икру. Положил на сетку два ястыка, стал одной рукой водить ястыки по сетки, раз-раз, раз-раз и на сетки остались одни ошметки от ястыков, в которых запуталось немного икринок. Это и есть так называемые отходы при переработки икры. Наложил на сетку примерно столько ястыков, сколько Васёк и Фёдор кладут. Принялся работать двумя руками, икра дождём сыпется в тазик.

Оказывается, грохотать икру дело простое, легкое и совсем не нудное. Фёдор пришёл минут через сорок, к этому времени парниша нагрохотал больше ведра икры. Он уже давно ждёт Виктора, пока тот намоет определённую порцию.

— Ну и как там на базе?

— На базе всё как на базе! Мамка загорает, карабин лежит под боком!

— Всё правильно. Да, не хилую себе работёнку Васек взял. А мы как два дурака, катаем до одури в глазах.

— Ну я же тебе говорил, что нечего сложного в этом нет, вон ты сколько нагрохотал. Ну что, давай катать.

Прокатчики преступили к своей главной работе. По причине того, что на стечки не вымываются крупные мусоринки. Каждую партию пришлось катать по четыре раза, в том году катали по три раза.

— Васёк говорит, что в процессе работы надо тузлук подваривать.

— Вот когда Федька будем здесь впятером, начнём подваривать. Но мне кажется, что готового тузлука хватит, ещё и останется.

— Мне тоже так кажется, поздно приехали.

— Витёк, ты там не спишь?

— Мою потихоньку, работка ещё та.

— Да, ты прав, у тебя работёнка гораздо интеллектуальней нашей. Но тебе легче, ты сидишь, а мы стоим и шевелимся. Расскажи Витёк что ни будь про море.

— Да что про него рассказывать, вы на море живёте.

— Живем, то мы не на море, а на острове, а моря фактически не знаем, мы крысы сухопутные! Скажи Федя?

— Ты Тимоха опять про эту грохотку, в сотый раз говорю, не брал я её.

— Вот тут-то ты Федька и спалился с потрохами. Ты сам второй раз напоминаешь, тебе покоя не даёт, тот поступок, забудь, уже проехали. Передо мной ты фактически чист, мы с тобой чужие люди, даже не товарищи. А вот перед Васьком, извини, ты сподличал. Закрываем эту тему, не поминай больше ту грохотку.

— Да Васек меня достанет, обзавёлся отчимом.

— Ну возьми, отрави его. Витку скажи, ему пришлют с Украины яд гарный настоянный на сале! А Васёк сало любит!

— Ну Тимоха, — Витя смеется. — Мне знаете что, кажется? Что я занимаюсь бестолковой работой.

Тимоха с Фёдором задорно рассмеялись, как говориться от души! Чуть было икру на землю не уронили.

— Витёк, ты хоть и моложе Славика, но умней, однако, оказался! — сквозь смех проговорил парниша. — Ему в том году не казалось, и Ваську не казалась. А нам казалось, что один занимается ерундой. Но мы по этому поводу молчали. Я-то ладно, не опытный, у Федьки опыт, он не когда не мыл ястыки. А ты только первый день стал работать, и тебе стразу показалось!

— Я же тебе Тимоха рассказывал, как мы с Борей икру делали. Ястыки заливали водой и на грохотку, а потом катали.

— А мы сейчас эту докатаем и опробуем не мыть икру. Витёк, короче иди ставь чайник. Нам спешить некуда, все равно мы за сегодня и половины не сделаем.

Долго или коротко, засолили две партии по пять литров каждая, начало есть.

Попили чаю и снова за работу. Фёдор на грохотке, Тимоха с Виктором на прокатке. Ну ясно дело на первой прокаточной партии Виктор прошёл курс обучения! Парниша слегка поматерился, наставляя морячка на правильный путь. Дело пошло и неплохо пошло, прокатанная на четыре раза икра фактически чистая.

— Тимоха, Васёк заставит мыть икру, грохотка забивается быстрей, придётся чаше её мыть.

Вот поэтому-то перед работой сетку грохотки протирают горячим парафином. Сетка не так быстро забивается и ополаскивается быстро. Здесь ни кто этой тонкости не знает.

— Ну ты же сам Федя видел, икра чистая. Короче, работаем таким методом, а приедет начальник, сядешь Витя на мойку. Тем более эта икра совсем скоро пойдёт на реализацию, чего боятся?

— Да в сущности правильно. Но если скупщику увидят в икре много грязи, они могут цену снизить.

— Где они грязь увидят, нету грязи, икра чистая.

— Скупщики могут отказаться от некачественной икры, мы Олега подставим.

— Витя, ни кого мы не подставим, у нас икра чистая.

Работали до темна, сделали двадцать литров готовой икры. Флягу сырца поставили в яму. Завтра с утра на икорный цех.

Пошли на базу, ага, взяли и пошли. Наступила ночка тёмная, глаз коли, не черта не видно. Начали подсвечивать зажигалками, десять минут крадущего пути, все три зажигалки вышли из строя. Прошли всего нечего, спустились с икорного ручья, метров пятьдесят поднялись по большому ручью.

Когда горит зажигалка, естественно она нагревается, пластмасса становиться мягче. Колёсико под воздействием пружины, которая давит кремневый камушек, вылетает с пластмассовых пазов и улетает! Зажигалка горит, щёлк и уже не горит, и больше не когда не будет гореть. У ребят даже спичек нет. Это Васька идея, он накупил разовых зажигалок, мол, экономия спичек. Насчёт экономии спичек он прав, зажигалка не рассчитана работать в режиме факела. Не даром на зажигалках надпись, держать пламя не больше срока пяти секунд.

Полезли на ощупь, на отрог, надо быстрее вылезти на дорогу. В нос ударил запах клоповки. Парниша на ощупь сорвал три ягодки, закинул в рот. Крупная ягода.

— Федька, надо твою мамку сюда привести, здесь близко.

— А как ты Тимоха найдёшь это место? — спросил Виктор.

Федя засмеялся.

— Витёк ты не смеши нас, как-нибудь, найдём, я ведь не дурней паровоза, я шаги считаю!

— Ну нечего себе ты даёшь! — удивился моряк.

Федя упал от смеха.

— Ты что творишь? Не мни ягоду! Придётся идти обратно.

— Со счёта сбился! — сквозь смех проговорил Фёдор.

— Ага! — Тимоха сам давиться от смеха. — Витя, а ты что не смеешься?!

— Да куда смяться, тут такая обстановка, нечего не видно, а вдруг медведь.

Смех разразился с удвоенной силой!

— Витёк, если нечего не видно, как ты можешь видеть обстановку?! И медведь её, обстановку эту не увидит!

— Медведь нас увидит.

— Если и был по близости медведь, он нас давно услышал и уже подбегает к перевалу. Если ты в темноте нечего не видишь, а медведь вообще тетеря слепая.

— Нет Тимоха, он к перевалу не убежит, он поблизости пасётся, рыбу солёную ждёт.

— Хрен ему по всей морде, медведь не хороший, у него все задатки человека. Сожрал сволочь всю рыбу и напакостил, бочки в щепки разнёс, ублюдок медвежий. И смотри, какая скотина наглая, ходит, проверяет. Полная речка рыбы, он по ручью шарахается, где рыба отсутствует!

— Самое главное что бы на стан не забрёл и там не покрушил бочки.

— Понял Витя, этот медведь, скажем сосед, вот только в этом и опасен. Потому что он какой-то дурной. Разнесёт икорный цех и всё, путина закончиться. Нет, больше здесь его не будет, и он сейчас рвёт к перевалу. Потому что нормальные люди в тайге ночью без света так сменяться не будут!

Браконьеры вылезли на дорогу, пошли веселей. По сопке не шли, а пробирались, одно хорошо, в этом месте отрог голый. Не большой клочок ельника на самом окончание отрога. Дошли до базы. А всё-таки хорошо, когда приходишь в зимовье, там лампа горит, тепло, чисто, ужин готов. Ребята покушали и легли спать. Они устали сегодня, больше психологически, чем физически.

***

Утром, позавтракав, пошли сразу на стан, надо переработать вчерашнею икру. Светлана сегодня не пошла за ягодой, нельзя оставлять избушку без присмотра. Успеет, соберёт клоповку, не куда она не денется, тем более ягода не совсем спелая. Браконьеры пошли по вчерашнему пути.

Парниша приблизительно определил производственные мощности найденной деляны с ягодой колоповкой. Нормально, ведро можно набрать. Но допустим по сравнению с делянами в близи посёлка Восточное. Это вовсе не деляна, а махонький клочок, на котором растёт капля клоповки.

До обеда переработали икру, получилось двадцать литров готовой. Икра простояла ночь, отходы увеличились в разы. По идеи надо было вчера выбросить эту икру. День порвали. Что делать? Время двенадцать часов. Тимоха решил идти на рыбалку, раз он решил, то пошли на рыбалку.

Сделали один замёт, бочка икры есть. Вкладыши сделали тройными, в них клали чуть больше десяти литров. Фёдор потащил в руках полное двадцати литровое ведро, парниша в рюкзак пристроил два вкладыша, чуть больше двадцати литров. Остатки загрузили Витьки в рюкзак, туда же, килограмм пять брюшков. Покушать на стане и Светлана просила рыбы принести на хорошую уху. В зимовье есть новая картошка.

Первым делом сварили обед, покушали. Кстати на рыбалку потратили всего два с половиной часа. В этот раз быстро управились с добычей пятидесяти литров икры. Преступили к переработки. Фёдор на грохотке, Тимоха с Витьком на прокатке. Снова работали до упора. Переработали всю икру, получилось больше сорока литров, почти вся икра вошла в первую бочку. Литров десять засыпали в новую бочку.

В этот раз вылезли на ощупь с самого икорного стана. Зажигался одна на всех, а спичек в зимовье нет. Так что зажигалкой не подсвечивали. У паниши в рюкзаке брюшки и литра три малосольной икры, для стола. Вчера не подумали взять икры на покушать. Вчера было не до икры.

— Тимоха, знаешь, что мне кажется?

— Что рыба скоро отойдёт? Ястыки в руках рассыпаются.

— Ну, ты тоже так думаешь?

— А тут и думать нечего. Ты только Ваську это не говори, а то он тебе на смех поднимет. А как твоя мамка уедет, он тебе всё вспомнит!

— У Васька опять будет, первая, вторая третья рыба.

— Второй заход будет, осеняя горбуша. Вот только, сколько её будет.

— Так что горбуша скоро отойдёт?

— Витёк, скоро, понятие растяжимое, ну я думаю, что недельку продержимся. Мы в этом году поздно приехали. Но ты нечего не слышал, ясно! А то начальник опять скажет, что я воду баламучу. Федя, сегодня ведро пустое, завтра надо будет в него ливануть литр тузлука. Мне сегодня попались три дойных самки.

— Да и мне сегодня попадались, я их откидывал.

— Витя, ты не вздумай дойную икру класть в общею кучу. Вот так то, в том году в это время и не пахло рыбой, а в этом году икра уже почти спелая.

— Завтра к вечеру должен Васёк подойти, если конечно запчасти достанут.

— У Володьки достанут. Вот ты Федька водитель. На твой взгляд, почему произошла такая ужасная поломка.

— Надо во время переключатся, а не тянуть до последнего.

— Да? Я хоть не водила, но с тобой не согласен.

— Хочешь сказать, что виновата усталость металла.

— Это у Васька виновата усталость металла, он машину угробил и крайнего нашёл в металле. Я считаю, вообще не надо было переключатся на крутой горе. Ведь он хорошо знает дорогу, и какие подъёмы впереди. Врубил первую пониженную и пили до конца. Бензин экономил? Да в гробу бы не видеть такую экономию. Вон во что она вылилась.

***

С утра сразу пошли на аквариум, как обычно. Скажем, работа вошла в нужное русло. В Ключе горбуши стало больше.

— Сетку что ли прорвало, вчера рыбы было меньше?

— Витёк, я ты разве вчера здесь проходил? Что совсем заработался? И у горбуши не клещей не пассатиж. Она не может прорвать сетку, а вот перепрыгнуть, пожалуйста, чем она периодически и занимается.

— Ты хочешь сказать, что горбуша может перепрыгнуть такой высокий барьер?

Тимоха с Фёдором удивленно посмотрели на бывшего моряка.

— Слушай Витя, а чем ты занимался между рейсами? Да можешь не отвечать и так ясно. Для горбуше это не большое препятствие, а допустим для симы это фактически вообще не препятствие.

— А что тебе ясно?

— Да не чего, ты фактически Сахалинцем стал, и не хрена не знаешь про остров. Горбуша это одна из визитных карточек Сахалина. В литературе много где написано, как рыба идёт вверх по рекам, какие препятствия преодолевает.

Пришли на аквариум, преступили к рыбалки. Делали три замёта, но взяли икры как и вчера с двух замётов.

— Ну и что я Тимоха говорил, сегодня рыбы меньше.

— А я и не отрицал, что ты говорил и полностью был с тобой согласен. А ну-ка вспомни тот год, когда мы брали по пятьдесят литров, да за такое короткое время?

— Ни разу, один раз сорок литров взяли, но закончили работу часа в два дня.

— Это был первый раз, когда Васёк чудил на полную. Рыбу пороли по два человека.

— Как это по два человека?

— А вот так Витя, один держит, второй порет, но сначала ждали, пока рыба уснёт.

— А что это на него нашло?

— Да нечего особенного, накрыла волна дебилизма! Он ведь умный, а умных иногда так накрывает или прибивает по дебилизму, что хоть стой, хоть падай. Тем более у него кодировка.

— Чего, Васёк, что закодированный?

— А ты как думал? Вон у Федьки спроси, хотя ему-то откуда знать.

— Ну почему, мне Боря такого рассказал, я не поверил! Ваську рассказал, что про него Боря наплёл. Он хотел с Борей жёстко разобраться, но почему-то забыл и тогда я поверил!

— Федя, твой отчим называет нас алкоголиками. Но мы с тобой не алкоголики, а он типичный алкаш. Он месяцами сидел на стакане.

— Ну ведь это было раньше. Многие Тимоха кодируются и становиться людьми.

— А ты Витя случайно не кодированный?

— Я нет, что мне делать больше нечего. Я могу пить, могу не пить.

— Вот в том то и дело, а кто кодируется, тот не может не пить. О чем это говорит? Он слабак, безвольный человек. Но Васёк себя нормально ведёт по отношению к пьющим, даже на водку даёт, когда есть. А большинство кодированных таких, что к ним хрен подъедешь на пьяной козе.

Добрались до основного рабочего места, икру сразу переложили во фляги, пошли на тузлучницу, обед готовить. Покушали и за работу. Федька на грохотки, Тимоха с Витькой на прокатке. Ребята не моют ястыки. Готовой икры получилось чуть больше сорока литров, вторая бочка почти полная, но это сегодня. Завтра надо будет добавлять литров пятнадцать минимум.

Фёдор принялся возиться со специями. В тазике размял литра три икры в этой икорной жиже принялся растворять ацетиленовую кислоту и утропин. Кислота быстро растворилась, а утропин камень. Федор полчаса мял руками кусок утропина в икорной жиже.

— Да на хрен эти приправы нужны, столько мороки. Эту икру на днях увезут, да и при крутой засолке икра без специй зиму стоит.

— Я такого же мнения, но Васёк сказал делать, добавлять специи.

— Это всё Витка виноват.

— А почему я виноват?

— Ну ты же украл специи. Да лучше бы тебя поймали при краже корабельного добра, и Федька бы сейчас не мучился! Мы бы давно были на базе.

— Сейчас и ты Тимоха мучится, будишь. Я почти растворил этот камень. Ты сейчас будешь набирать по литров пять готовой икры, я буду её мешать со специями и в в другую бочку.

— А нельзя это было сделать сразу?

— Да забыл я Тимоха про эти специи.

Короче переворошили всю икру, специи добавляли, получилось две полные бочки, но за ночь икра здорово осядет. Таким способом добавки специй подавили много икры.

В восьмом часу закончили работу, в ведро залили литр тузлука и пошли на базу. А там гости, пришли два автослесаря, принесли запчасти и уже преступили к ремонту. Но уже скоро ночь, ремонт прекратили. Завтра Олег будет один копаться, собирать задний мост.

— Ну и как Тимоха дела? — спросил начальник.

— А как будто Светлана тебе не рассказала как у нас дела? Не шатко не валко, икра в рыбе почти спелая. Завтра будем пороть икру в ведро с тузлуком.

— Тимоха, икра что ли с рыбы сыпется?

— Пока не сыпется, так, изредка попадаются дойные самки.

— Ну вот и не хрен ерундой заниматься. Дойную икру в ведро, а нормальную в рюкзак. Я тоже завтра пойду на рыбалку. А то я чувствую, что вы наработаете. При такой рыбе, за три дня полторы бочки икры.

— Я что-то тебя Васёк не понял? Ты кого б.. обвинить хочешь! — Тимоха закричал во всё горло.

— Тимофей ты что? Успокойся, ведь Василий нечего такого не сказал.

— Светлана, он всё сказал! Не хрена себе, на путину опоздали, и на много опоздали, да фактически к концу путины приехали. Машину угробил и ещё пытается крайних найти.

— Я не пытаюсь крайних искать, да, по моей вине поздно приехали, и я машину поломал. Но извини Тимоха, икру в ястыках не надо пороть в тузлук.

Дальше ругань не пошла, её остановило присутствие Светланы. А то бы Тимоха наговорил. Они работают с полной отдачей, домой приходят по темну. А их пытаются обвинить в плохой работе.

***

4

**********

На конец-то пошли на рыбалку вчетвером. Олег гайки крутит, да и пятый лишний. А если хорошо подумать, то и четвёртый лишний. Тимоха бы с Фёдором вдвоём здорово сработали.

Васёк заглянул на аквариум Ключа, догнал тройку отважных. — Тимоха, а на аквариуме то рыбы мало.

— Зато выше весь ручей в рыбе, горбуша уже икру метает.

Васёк смолчал, вчера он не мог, не хотел верить, что горбуша уже принялась метать икру. Потому что в прошлом году в это время на Десне горбуши не было. Да и в любой другой год, в это время вся икра была в ястыках. Даже в девяносто первом году, горбуша начала метать икру ближе к сентябрю.

Подошли к рукотворному аквариуму, сегодня рыбы меньше. Преступили к рыбалки, Тимоха с Фёдором на неводе. Первым замётом взяли литров тридцать икры. Сегодня дойных самок хватает. Не полностью дойных. Примерно одна третья часть икры вылетает с самки, основная рыба немного не доспевшая для продолжения своего горбушового рода.

В ведро с тузлуком клали дойную икру. С аквариума взяли чуть больше сорока литров. Ваську показалось мало и пришлось тащится с неводом на одиннадцатую яму. Она не многим ниже устья первого ручья. Здесь с одного замёта взяли около, сорока литров. Рыба, почему-то не идёт вверх. Восемьдесят литров икры это отлично, как показалось Ваську.

Пришли на икорный стан, начальник сразу ушёл на избу. Посмотреть, что там Олег накрутил и привести Светлану на нечаянно обнаруженную делянку клоповки. Короче Васёк забил на рыбу, он понял, что и в этом году пролёт. Рыба пошла рано и рано отойдёт.

Парниша сготовил обед, покушали, хотели, было преступать к работе. Васёк пришёл, стал на грохотку, Витек принялся мыть ястыки. Начальник нагрохотал прокатчикам, обеспечил их работой, занялся готовой икрой. За ночь икра, в которую добавляли специи, осела здорово. Готовой икры получилось меньше полторы бочки. Фёдор подавил много икры.

Под вечер на стан пришёл Олег, а Фёдор мамку свою привёл.

Светлана решила опробовать икорки.

— Мам, лучше не пробуй, на избу малосола сделаем.

Мама не послушала сына, попробовала. — Ну и икра, её и не раскусишь!

Васёк, Тимоха и Фёдор переглянулись и бросили работу, стали пробовать икру. А икра на половину катанка.

— Что Васёк делать будем?

— Что, что, ну не выкидывать же бочку икры. Литров двадцать Володи отвезу.

— Ну ты даёшь, он запчасти достал.

— Он их достал не за бесплатно, придётся деньги отдавать. Ему пойдёт и такая икра, она не вся катанка можно раскусить.

— На реализацию такая икра не пойдёт, — сказал Олег.

— Разумеется, не пойдёт, они ведь пробуют, да Олег?

— Само собой, я ведь не хочу лишиться такой точки. Стоит, раз попытаться обмануть и с тобой не будут дела иметь. А если удастся обмануть, это дело быстро всплывёт, и тебе головку открутят. Там люди серьёзные, они платят сразу, ни кого не кидают и не позволят, что бы их самих кинули. Сейчас икорных кидал пруд пруди.

— Нас вон, в том году кинули.

— Тимоха, ты на человека не наговаривай, отдаст он нам деньги.

— А я вот Васёк уверен, что лично я не получу больше денег за прошлогоднею икру. Где мой короб? Вот так то, не наговаривай. Кстати, начальник, у нас курево кончается.

— Да я Тимоха в курсе, завтра до обеда мост поставим да поедим. А вы поменьше курите. Заберём бочку икры и катанки этой возьмём литров тридцать. Но вы не отчаивайтесь, будет ещё подход.

— Как правило, если массовой ход дружный, то осеней горбуши будет не много.

— Ты Тимоха так говоришь, как будто постоянно икрой занимаешься. Да у тебе везде так, чуть что попробовал и ты уже специалист в этом деле.

— А вот увидишь. Да ты, кстати такой же, за собой смотри. Я вообще сегодня хотел всю икру пороть в тузлук.

— Ну и сколько вы бы напороли, двадцать литров?

— Да хотя бы и двадцать литров, а так вообще день сегодня пропал.

— Почему пропал, частично расплатимся за запчасти.

После этой расплаты за запчасти, Володя прекратит общаться с Васьком. И даже через восемь лет он будет рассказывать Тимохи, как Васёк его кинул, какую он ему подсунул икру. А деньги за запчасти он с Васька не брал, даже разговору об этом не было.

***

В очередной рыбацкий день пошли как обычно, втроём. В этот раз налили тузлука в ведро и в один вкладыш. Васёк машину ремонтирует. Теперь машина нужна как воздух, курева фактически нет, даже не хватило на неделю. Ушли и Тимохины личные запасы. Ну Васёк, сколько он уже охотиться и так не научился распределять, продукты, на сколько, на скольких человек, чего хватит. Курево не продукты. С продуктами тоже самое, тушёнки уже нет, риса осталось не много, хлеба нет, и сахара фактически нет.

На аквариуме сделали один замёт, взяли всего литров десять икры, половина спелой, дойной икры. Сделали замёт на одиннадцатой яме, тоже около десяти литров. Спустились по Десне до Второго ручья, тридцать литров наскребли. Фёдор пошёл относить невод и костюм. Тимоха с Виктором пошли на стан по дороге.

На самом верху, на отроге, заметили свежие следы УАЗа, а может и не УАЗа. Если бы проехали чужие, Васёк сходил бы и предупредил. Спустились в распадок, на мосту стоит уазик, оживили аппарат. Поднялись до стана. Васёк с Олегом налаживают икру в сумки, естественно в спортивной сумке расправлен пятидесяти литровый вкладыш.

— Ну и как Тимоха успехи?

— Да тридцать литров взяли.

— Что, на двух ямах рыбачили?

— Тралили шесть ям, мы по дороге пришли. А зачем вы наверх мотались?

— Я Свету отвёз на большой ягодник.

— Её не страшно одной?

— А тебе Тимоха одному не страшно?

— Мне очень страшно, но я делаю вид, что мне не страшно. Если было бы иначе, Витька хрен бы с зимовья вышел!

— Вот и Светлана делает вид, что ей не страшно. В случай чего шумнёт с Барсика и мы услышим. Она ведь в тайге не первый раз и понимает, что не так страшен медведь, как его малюют. А карабин на случай того, если появятся нехорошие люди.

— Завтра ещё меньше, послезавтра ещё меньше.

— Будем ловить до упора и ждать осеннею горбушу.

— Так вы когда приедете?

— По идеи завтра к ночи, но сам знаешь какая дорога. И ещё неизвестно как реализуем икру.

— Васёк, я отвечаю за слова, икру реализуем нормально и деньги сразу, но лучше, что бы икра была в бочке.

— Ну я же добро дал, заедите ко мне и переложите икру или бочку возьмёте.

— Икру у тебя в сарае переложим, а Новоалександровский пост объедим, я там знаю все объезды. Так, где ключ лежит?

— Сразу, с восточного края, под первой волной шифера, двумя пальцами раз и ключ. Потом не забудьте сарай закрыть.

— Тимоха, рюкзак твой нужен.

— Зачем?

— Катанку в него положим.

— А что в свой рюкзак не положишь?

— Ну ты прикинь, сяду я в Покровке с двумя симпатичными спортивными сумками и с грязным, стрёмным прожженным рюкзаком. А твой рюкзак под стать сумкам, человек в отпуск собрался. Ни кто мной не заинтересуется. С моим рюкзаком в отпуск ни кто не соберётся!

Пришлось снова отдать свой мешок. На тузлучнице завёл костёр, поставил вариться обед. Фёдор подошёл, помог отнести катанку в уазик, товарищи уехали.

— Федя, я что-то не понял, ведь доверенность на тебя, так?

— Олег там тоже вписан. По идеи я должен ехать, а не Васёк. В дизели с икрой поехал бы Олег. Если остановят гаишники, у Олега могут быть проблемы и придется звонить хозяину машины.

— Может, Ваську что ни будь в городе надо? За запчасти рассчитаться.

— Шоколада ему Витя в городе надо. Нечего ему не надо. За запчасти рассчитаться катанкой. Не совести, не стыда. Человек с запчастями помог, а ему этой катанкой в душу плюнут. Васёк просто понял, что и в этом году с икрой пролетели, поздно заехали.

— Ты Тимоха этого Володю знаешь?

— Да видел у Коли разок, мужик уже в годах, седой. Он Ваську этого не простит. Да любой другой человек не простит.

Сварили брюшков, покушали и на работу. В бригаде пять человек, а работают фактически троя. Федя на грохотки, солит икру, Тимоха с Виктором на прокатке. В сумерках завершили переработку, пошли на базу. Как раз хватило времени добраться до дома, и ночь наступила.

В избе темно и некого. Привыкли уже, приходишь домой, ужин готов, лампа горит. Федькина мамка постаралась. Нечего, отвыкнут быстро, завтра. Поели ухи, попили полусладкого чая, каждому по блину. Парниша разделил блины, что бы на завтра хватило. Настроение паршивое и разговаривать не охота. Ну что господа браконьеры, баиньки.

С утра на костре сварил брюшков и последний рис. По завтракали. С собой взяли отварного риса на обед, и немного осталось на ужин.

— Если завтра не приедут, то будет весело, да Федя.

— Тимоха, ты что, не приедут. Васек то знает, что не пожрать и не закурить.

— Васек знает, вот только ты Витя Васька не знаешь. Федька молчит, он знает, но это первое. А второе, мне не нравиться этот уазик, больно он древний. Любая техника, даже новая, может сломаться. Дорога, далеко не асфальт.

Пошли на рыбалку, действовали по отработанной схеме, тралили восемь ям. Взяли двадцать пять литров икры, половина дойной. Дела потихоньку ползут, преступили к третьей бочки. А точней ко второй бочки, одна бочка уехала. На продукты, на курево, на фонарики, да много чего нужно.

Очередной рабочий день оптимизма не придал. Откуда это оптимизм может взяться? На восьми ямах взяли пятнадцать литров икры. Улов спрятали в зелёнки, спустились по речке до Заячьей поляны.

Стоит горбуша в ямах, но мало рыбы. Почему рыба не поднимается? Может воды мало, а может снова перекрыли устье. Что в речки мало воды, факт неоспоримый. А вот что перекрыли устье, маловероятно. Самок хватает.

***

Сегодня работу закончили рано, домой пришли в семь часов вечера. Тимоха поставил вариться брюшки. На сопке уловил шум какой-то техники.

Зашёл в избу. — Кажется, кто-то едет, но ещё далеко, напротив ключа.

— Васёк с Олегом едут, больше то некому.

— Ты Витёк что, думаешь, такой аппарат в Росси в единственном экземпляре? Ты глубоко ошибаешься, ехать может кто угодно. Где Федя стволы?

— Да под боком, в сотни метрах.

Чтоб не таскаться с оружием, Фёдор его спрятал.

— Под боком, это когда они вот, на нарах лежат, да под боком. А в сотни метрах, это далеко. Может возникнуть такая ситуация, что сотня метров будет очень далеко, сотня эта будет не преодолима. Тащи оружие в избу. Хрен знает, кто едет. А может, какие ни будь Борины корешки едут на зимовье икорки заготовить. У Бориса есть такие корешки, которые слов не понимают, нет они понимают слова, только после предупредительного выстрела. Чем чаще палить поверх головам, тем слова быстрей дойдут.

— Откуда у Бори такие корешки?

— Я два года назад с Борей пьянствовал три дня. Начали пить у Колька в бане. У него в бане всё время начинают пить. Через сутки мы ему надоели. Боря повел меня по злачным местам Нового

Орлеана! Мы в таких местах были, короче бес слов! Мне могли бы раз десять набить морду и раз пять убить. Но были два но. Я как три месяца пришел со строгого, чуть ли не в каждой компании встречал бывших сидельцев, деревня то большая. Второе главноё но, я строил избушку на Десне. Многие с тех компаний были здесь, естественно с Борисом ездили. Если бы его Васёк не предупредил, он бы с тобой икру не готовил. Да с тобой ему и не выгодно было икру готовить. Так что давай Федя, тащи стволы.

— А если Тимоха охотоинспекция?

— Да и хрен сними, самое главное, чтоб голубой патруль не пожаловал! А то нам пионеры предъявят!

— Какие пионеры, их давно уже нету, также и патруля голубого.

— Витёк, ты далёкий человек от охоты. В это время здесь может появиться кто угодно. Даже если Борис Николаевич приедет на зимовье водки попить, я слишком не удавлюсь. Наоборот обрадуюсь, президент много водки привезёт! А вот если пожалует охотоинспекция, я буду сильно удавлен. Ну нечего здесь им делать, да тем более в такое время года.

Федя принёс оружие. — Машина уже на Десну спускается.

— Вот так-то ребята. А Васёк спускается на тормозах, бензин экономит.

— Тимоха, ты что забыл? Тормоза проподают, бывает, хватают, то со второго, то с третьего качка.

— Ну тогда возможно и наши едут. А что тормоза не прокачаете?

— Да прокачивали, бесполезно, воздуха нет.

Брюшки сварились, убрал котелок с огня. Сидят, ждут, уазик на подходе. Вот уже по волоку спускается.

— Ну что пошли встречать?

— У нас Витя хлеба нету, а вот соли полно!

— Они ведь продукты привезли.

— Придут, сходим, заберём, я лично жрать хочу.

Автомобиль заглох, хлопнули двери, через пять минут появились ребята. Васёк на плече несёт десяти килограммовый мешок риса, а в руках пустой рюкзак, странно, однако. Олег с двумя спортивными сумками.

Поздоровались.

— Пошли что ли, притащим остальное.

— Всё Тимоха, мы всё забрали, — сказал Олег.

— Не понял!

— Что ты не понял? Отоварились на все деньги. Блок Беломора, десять риса, пять чая, десять килограмм сахара, литр масла и пятнадцать булок хлеба. Ну и спичек взяли!

— Васёк, ты что издеваешься? Здесь продуктов, грубо, на пятьсот рублей. И вы только основное привезли и опять же на неделю, — Тимоха стал кричать, материться.

А у Федора и Виктора лица вытянулись от набора продуктов, за бочку икры.

— Тимоха, бензин покупали, за запчасти рассчитался, — здесь Васёк мерзко солгал, ну об этом парниша узнает не скоро. — Миша без копейки сидит, ему денег дали. Остались копейки, на билет, на дизель.

— Какому Миши и за что ему деньги дали.

— Хозяину машины, — сказал Олег.

— А ну да, шестой значит. Так Олег, по сколько икру сдали?

— Тимоха, за амортизацию машины ведь надо платить.

— Я тебя Васёк не спрашиваю. По сколько икру Олег сдали?

Васёк зашёл в избу, он предвидел эти разборки. Разумеется, за бочку икры привезли десять килограмм риса и сахара, ну и блок Беломора, а, да, спички ещё привезли!

— По сорок четыре рубля за килограмм, пятьдесят восемь килограмм. Две с половиной тысячи.

— Так, минус бензин и эти продукты, хрен с ним тысяча. Это выходит что, полторы штуки за амортизацию машины?

— Тимоха, ты про запчасти забыл. Михаилу мы штуку дали, у мужика вообще денег нет.

— А нас это колышет! Вы что совсем охренели. Вот б… связался. Ну всё, это последний раз, — что толку орать, короче бочку икры подарили. Стали заниматься благотворительной деятельностью!

Тимоха даже ужинать не стал, так сильно разнервничался. Если бы Васёк огрызался, отстаивал свою правую точку, легче было бы. Бригадир молчал как рыба. Почему как и что отстаивать? Если ты дурак, так это на всю жизнь, касается не только Васька, но и Тимохи.

Да даже парниша намного дурней Васька. Не хватило того года, пожалуйста, вот вам продолжение. Может завтра уйти, гори эта путина синим пламенем. Она уже и так горит, догорает! В избу зашёл в сумерках, разделся и на нары.

— Тимоха, на неделю то хватит. А потом Федька с Олегом поедут. Ты им список составишь, что брать и они за каждую копейку отчитаются. Ну что сделаешь, получилось так. Человек без денег сидел, да и у Светланы денег нету. Мы здесь не голодные, курево есть. А от бочки икры богаче не станем.

— Да причем здесь бочка икры! — парниша сказал с такой злостью, с такой ненавистью, что Васёк поперхнулся.

Эти слова выключили в зимовье звук. Всё, отбой. Денёк сегодня не тяжёлый, а ужасный.

***

С утра Тимоха снова завёлся, — Хоть бы пару банок тушёнки взяли.

— Ты что соскучился по соевому мясу, луче уж брюшками питаться.

— Когда заезжали, нормальную ведь тушенку взяли.

— Это мы Тимоха на базе брали, давно брали. А на базе только ящиками продают.

— Да, по-моему, там не только ящиками, эту да, мы ящик брали.

— Это, по-твоему, Компот не только ящиками. Ты вообще должен молчать, урод.

Парниша на базах не был, даже не представляет что это такое — продктово оптовая база. Впервые посетит базу только через десять лет. Федины слова он пропустил мимо ушей. Ясно дело, что если база оптовая, то купить продукт можно ящиками или мешками. Васёк и здесь его обманул, резко на Фёдора накричал, что бы тот правду не сказал. На базах оптовых можно по банкам и по килограмм покупать нужный продукт.

Позавтракали остатками вчерашнего ужина, напились сладкого чая с хлебом, опять же без масла. Вот это привезли продуктов за бочку икры, смех, и грех! Правда смеяться не хочется, а хочется всех порвать, всех без исключения.

Наконец-то пошли на рыбалку в полном составе, пять человек. Но как в скорее выясниться, пятый лишний. Витька на рыбалке сделают оруженосцем, он не расторопный товарищ. Вот пусть таскает три ствола. От куда третье ружьё? Третье — старенькая курковка шестнадцатого калибра, с той осени прописалось на Десне, левый ствол. Рыбачили до двух часов.

Спустились по реке до Заячьей поляны. Взяли двадцать литров икры. И то хорошо. Комар грызёт, небо затянуто, но дождя нет. По прогнозам должен был с утра полить. Почему Васёк и приехал вчера вечером. После дождя по этой убитой дороге опасно ездить.

На стане сразу преступили к переработки икры. Федя катает с Олегом, Витя ястыки моет, Васёк как обычно на блатной работе. Тимоха обед готовит, да сушняк ищет. Дрова с прошлого года все ушли в костер. Отварил брюшков, позвал народ. Сели обедать, съели две булки хлеба. Съели бы и ещё две булки, но больше хлеба не брали.

— Не, без риса обед беспантовый.

— И не говори Тимоха, да мы весь хлеб за три дня схомячим.

— С рисом чувствуется, что поел. А с хлебом вышел из-за стола с легким чувством голода.

— Так что выходит не хлеб всему голова, а рис?

— Нет Витёк всему голова сало!

— Здесь я Тимоха с тобой согласен. Килограмм сала и этих две булки хлеба, мы бы здорово подкрепились и не какой рис не нужен.

— Да, Витёк, правильно, а Тимоха бы голодный остался. И что бы тогда было, а?!

— А, я же забыл, что ты Тимоха сало не ешь.

— Та что Тимоха в гости к Витьки на Украину ты не поедешь. Тебя там могут не правильно понять.

— Олег, буряты сало жрут?

— Конечно, еще как жрут.

— Тимоха, а с чего бы буряты сало не ели, они ведь не мусульмане. Хотя многие мусульмане в тихушку сало наяривают. А Тимоха у нас праведный мусульманин, вот только водку днём жрёт.

Довольно сильно потемнело, стало как вечером.

— Сейчас долбанёт!

Вдали послышались раскаты грома.

— Надо ноги от суда делать.

Васек непонимающе уставился на парнишу. — Куда ты собрался ноги делать?

— В зимовье, а вдруг молния убьет?!

— Хоть бы постеснялся, мы здесь все застрахованы. А у тебя двойная страховка! Уж кого-кого, а тебя молния ни когда не убьёт, даже не мечтай об этом.

— А вдруг ошибутся и посчитают меня за хорошего!

— Нет, успокойся. Там, — Васек поднял палец к небу. — Не когда не ошибаются.

Только он проговорил, сверкнула молния, и как громыхнуло над головой, что все чуть не подпрыгнули. Сразу покрапал дождь, ежесекундно увеличивая обороты. Браконьеры побежали на стан. И началось, гром и молния. Под навесом хоть уши затыкай, капли дождя крупные и частые. Барабанят по полиэтилену со страшной силой.

Приступили к работе в потёмках, очень мало света. Васёк с Виктором на своих местах. Фёдор с Олегом катают, Тимоха им марлю ополаскивает. Пятый и здесь лишний. Да здесь четверо лишних. Эхма! Васёк бы мог один перерабатывать икру, а четверо бы ловили рыбу, заготавливали икру.

— Как бы наш аквариум не прорвало, вода резко прибывает.

— В полнее вероятно, что может и прорвать. Ты бы Тимоха сходил, посмотрел.

— Сейчас что ли? — он уже было собрался обматерить бригадира.

— Ну зачем сейчас, такой ливень не на долго.

— Часов на пять.

— Компот, если такой ливень зарядит на пять часов, это будет, похлещи Филиса.

— А что, в Филис не такой дождь был? Я тогда помню, в мореходки учился, и лило также.

— Витёк, ты сегодня до зари встал, и с твоей памятью что-то стало! Начался Филис с мелкого, нудного дождя. Такого сильного дождя как сейчас в Филис не было.

— Да, так оно и было, четверо суток сыпал мелкий и нудный дождь, но сыпал не прекращаясь не на секунду. Бывала временами, на час на два, зарядит дождь средней интенсивности и снова мелкий, но частый дождь. Если бы такой ливень беспрерывно шёл четверо суток. Да пол Южно-Сахалинска смыло бы.

— Васёк, бери больше. По проспект Мира вода бы всё слизала как корова языком. От вашей деревни и следа бы не осталось. Также бы и Анива исчезла и полвина Корсакова. Но жертв бы не было! У нас все плавают как нерпы.

— Много было жертв? — спросил Олег

— По радио и по телеку сказали, что жертв не было. Были жертвы и не мало.

— Раньше нигде не было жертв. И самолёты не падали и пароходы не тонули и поезда под откос не ходили. Если бы не чертов юго-восточный ветер и Чернобыля бы не было.

— Правильно, если бы подул юго-западный, Чернобыля бы не было. Сказали бы что станция сломалась и закрыли её. А для тех, кто много говорит, Колымский край откроет свои двери, пропустит и захлопнет двери насовсем. Я помню тот Ванинский порт и крик парохода угрюмый. Как шли мы по трапу на борт, в холодные мрачные трюмы!

— Это Тимоха Новиков, да?

— Нет Олег, это Звездинский.

— Да ну нафик, это Новиков поёт.

— Олег, не спорь с Тимохой, он у нас меломан старый, у него дома гора бабин.

— В чем-то Олег прав, да, исполнял эти песни Новиков, но до него эти песни исполнял Гулько. Ну а первый, и автор этих песен Звездинский. Мне нравится, как Любаня исполняет песни Звездинского на белогвардейскую тематику.

— Я тоже слышал, как Успенская поет. Ведь я институтка, я дочь камергера, я черная мол, я летучая мышь!

— Правильно Витёк, и эта песня Звездинского. Сейчас иногда по радио его песни крутят, но фактически одну песню. Очарованна, околдована, с ветром в поле когда-то повенчана.

— А почему сейчас Игоря Талькова не слышно?

— Как это не слышно. Чистые пруды часто гоняют.

— Лично я Олег думаю, что Тальков не официально запрещен. А Чистые пруды, это Витя не Талькова песня, он её только исполняет, так же как и Летний дождь, начался сегодня рано.

— Вы, меломаны, дождь сегодня начался не рано, а после обеда и что-то он затянулся.

— Ну обороты то уже сбросил. А вода подскочила здорово, вон поверх плотины вода попёрла.

Ручей стал в два раза больше, несёт довольно мутную воду.

***

Дождь растянулся на два часа. Парниша пошёл на зимовье по кругу, прихватив брюшки. Ребята остались дорабатывать икру. Первый ручей кипит, грохочет. Странно, однако, почему земля в себя воду не впитала? Хотя чуть больше десяти дней назад, лил хороший дождь.

Вышел на Десну, вода в реке мутная и здорово подскочила. Река завтра придёт в норму, вода как быстро поднялась, также быстро и спадёт. Кстати, рыбы вообще не видно. Ясно дело, что не видно рыбы на глубоких перекатах. Вышел на тропу и побежал наверх, на рукотворный аквариум. На сленге рыбозаводчиков, побежал на забойку.

У каждого рыборазвода имеется забойка. На ней забивают горбуши и берут разводный материал, икру, да молоки. На данной забойки молоки не берут. И вообще, за такие дела их самих забить надо! Ребята как все, все рыбу ловят, икру порят, все денежку рубят по лёгкому! Ага, прямо так и все. Если бы всё население области пошло бы на речки и ВСЕ бы били рыбу. То горбушу, кету, да и кижуча, занесли бы в красную книгу, как исчезающий вид анадроных рыб.

Браконьерством примерно занимается одна десятая часть одного процента населения области. Но это очень много, ведь браконьерство заключается не в двух десятках хвостов, что бы посолить рыбки, да зимой с картошкой отварной!

Аквариум фактически устоял. Вода подскочила здорово, как обычно на левом берегу пробило брешь. На конце вольерная сетка критически наклонилась. Сетку забили мёртвые рыбины, принесенные сверху. Не стал заделывать брешь, а то чего доброго снесёт заграждение. Сетку подправил распорками, выдержит. Пришлось искупаться. Минут двадцать чистил сетку, иногда уходя под воду по самую шею. Ногой не уберешь придавленную течением к сетки дохлую рыбу. Свежо, однако, да какой свежо, холодно стало.

До избы бежал как ошпаренный, согревался. Сразу завёл печку, переоделся в сухие вещи. Принялся кашеварить, естественно на костре. Печурка потихоньку работает, на улице свежо. После дождя дохнуло осенью. Всё ребята, осень вот она. В тайге, в отрогах в конце августа по ночам становиться прохладно. Гораздо прохладней, чем в долинах. Вода с утра в речках холодная. Кашеварил как обычно, рис и брюшки. На это раз, правда, не много не как обычно. Кашеварил и матерился, привезли продуктов, уроды.

За бочку икры, можно полмесяца пятерым жить в тайге кучеряво. Хлеб с маслом по утрам кушать, картошку новую кушать. Можно было ящик хорошей тушенки на оптовой базе купить. Рыба, то есть брюшки горбушовые — это хорошо, вкусно и питательно. Но каждый день, на завтрак, на обед, на ужин брюшки — это уже не хорошо. Надоедает однообразная пища. Когда нет возможности, ты как-то свыкаешься.

Взять тот год, неделями ели брюшки с рисом вонючим и нечего, нормально, да даже вкусно, с аппетитом ели. Просто не было возможности, питаться другой пищей. В этот раз была возможность, разнообразить свой стол. Да даже не возможность, а уверенность, что с завтрашнего дня будим жить, точней есть по-другому. И хлоп, снова жуй брюшки горбушовые. Сварил ужин, и бригада подошла.

— Вы как будто в ельнике сидели, ждали, когда рис свариться, сварился и сразу нарисовались.

— Погода Тимоха не та, в ельнике отсиживаться. Сыро, осень на подходе.

— Сыро, я минут двадцать купался, временами окунался, чуть ли не с головкой.

— Много рыбы?

— Кишит! Мало рыбы. Вода на Десне мутная. Сверху тухляка нанесло, низа позабивало.

— За ночь подтянется рыбка, завтра будет хорошая рыбалка.

Браконьеры поужинали, и в лежку. Печка потихоньку фырчит, на закрытом поддувале. Дверь на распашку, а из двери дымища валит, гуще чем из трубы.

— Курим мы много, — сказал Васёк, и чуть было не поперхнулся. Он просто забылся.

— Ага, и сахара много едим, что ещё скажешь? — Тимоха приподнялся с нар и так посмотрел на бригадира.

— Давайте спать, — Васёк отвернулся и чуть ли не с головой накрылся одеялом.

Да, курят ребята много. Пришли в зимовьё, сразу открыли пачку Беломора, на работе курево кончилось. Перед отбоем открыли очередную пачку папирос. Сахар тает на глазах. Что такое десять килограмм на пять человек, находящихся в лесу на сидячей работе.

На переработки икры куришь много, на ходу куришь. Есть полные, большие перекуры, примерно часа через два, полтора. Все идут на тузлучницу, курят, пьют чай, потом снова курят. А на рыбалке, чуть ли не после каждой ямы смалят.

До сегодняшнего дня так не курили, как перед эшафотом. И чай пили полусладкий. Потому что экономили. Теперь сахара много, а курева так вообще целый блок, блок Беломора — это сорок пачек. Пройдет всего каких—то, два дня, сахара станет мало, курева тоже станет мало.

Очередной рыбацкий день начался с аврала. Всё-таки положило вольерную сетку, не всю, половину, от берега. Ночью снова поливал дождик. Тимоха вчера распорки ставил с сухих ивовых, да ольховых веток. У него с собой не было не топора не ножовки. Сегодня инструмент взял, потому что предвидел крушение браконьерской забойки. Рыба в аквариуме есть, но не кишит.

Тройка ведущих браконьеров приступила к рыбалки, Васёк с Олегом отремонтировали забойку. Васек хоть и бригадир, но в этом году он не ведущий, мало поймал рыбы, переработал — прогрохотал и посолил икры.

Напороли пятнадцать литров. Да, есть свежая рыбка, самки крупные, икра в ястыках, мало однако, свежей рыбки. Тройка ведущих было собралась идти на другую яму, на одиннадцатую. Вожжи правления народными промыслами, снова взял в руки Васёк! Руки бы ему обрубить, чтоб не хватался, за что не следует!

В итоге пришлось делать второй замёт на аквариуме и тралить все ямы. Ну и какой итог? До одиннадцатой ямы взяли всего лишь три литра икры. В одиннадцатой яме взяли пятнадцать литров, как и на аквариуме.

Вот так-то! С другой стороны хорошо, что браконьерские вожжи на речке Десне были в руках у Васька. Сколько он своими глупыми распоряжениями горбуши спас!!! Дурачок на путине, да ещё на руководящей должности! Круто, однако! А вот если бы браконьерские вожжи постоянно были в руках у Тимохи. Популяции Тихоокеанского лосося в бассейне реки Найба, был бы нанесён ощутимый урон!

Пошли браконьерские однообразные будни, жидкие будни. За день двадцать, пятнадцать литров икры. Каждый день тралили все ямы, от аквариума и до устья Второго ручья. Много свежей горбуши зашло в ручьи, рыба остановилась на нижних больших ямах. Неводом здесь горбушу не возьмешь. Ребята ходят и облизываются, глядя на пузатых крупных самок горбуши. Да врёт Тимоха, редко стали ходить через устье Первого ручья. Обычно по дороге, от устья Второго ручья.

***

На пятый день после грозы взяли десять литров дойной, то есть спелой икры. Не попалось не одной самки с икрой в ястыках. Начали третью бочку. До обеда управились с переработкой, пошли домой через сопку. Немножко попаслись на голубице, они за этим и пошли. Икра хорошо, в ней много разных витамин, а вот витамина С в икре нет, негде его в лесу взять! Только с ягоды, браконьеры ведь не будут жевать пихтовую лапку.

Пришли в зимовье, Тимоха как обычно завёл костер, поставил отвариваться брюшки. Рис вечером варит на целый день. Правда, риса осталось всего на две варки. Остальные члены бригады как обычно сразу в лёжку. Через десять минут парниша к ним присоединился. Кастрюля с брюшками большая, так что закипит не сразу. Олег с Федей забивают гильзы табаком. Как так, сорок пачек Беломора за шесть дней? Да, а в пачке двадцать пять папирос. Сегодня на работе последние скурили.

— Васёк, что делать будим? — спросил Олег.

Тимоха на всё махнул рукой. Ага, а кто кушать варит? Как кто, Тимоха, но кушать это свято, на это дело нельзя махать рукой. Это одинаково, что махнуть рукой на свою жизнь!

— Сегодня после обеда давайте езжайте, скидывайте бочку икры. А ты Тимоха список составь, что с продуктов брать. Только на бензин денег оставь, а то ты сейчас напишешь.

— А ты что Васек, думаешь, что ещё будет рыба? Завтра первое сентября, осеняя горбуша уже зашла.

— В ручьях будим ловить. Ты крючком на Первом ручье, тебе помощник надеюсь не нужен. А я с Витькой сачком на втором ручье рыбачить буду. Сочком ловить помощник нужен. Надо бочку добить.

— Нечего себе бочку добить, мы её только начали. Хотя спелая икра не так сильно мнётся и при переработки отходов фактически нет, лопунцы отсутствуют.

— Вот и будем добивать бочку. А вы, — Васёк обратился к Олегу с Фёдором. Что бы завтра вечером здесь были. Олег, к Мише не заезжать.

— Ну что Олег давай собираться.

— Куда ты Компот собрался, что вообще башкой не думаешь.

Фёдор непонимающе, с опаской уставился на своего отчима. Ну мамка и нашла мне паку, он уже гнать стал! То отправляет в город, а через минуту орёт, куда собрался.

— Время Федя первый час, а дизель с Покровки уходит в десятом часу вечера.

— Вправь Олег ему мозги. У нас с Тимохой уже не получается!

— Что вправь? Пока загрузимся, пока доедем.

— Ну, и часа четыре торчать возле Покровки.

— Федя, а что там грузиться? Не спеши, пойду-ка брюшки проверю.

Подкинул дровишек, закипает варево. Фёдор на улицу вышел.

— Пусть себе мозги подправляет.

— Не, Федька, здесь ты не прав, ему поздно подправлять мозги. Он ещё не так погонит, у кодированных это бывает. Ты там тушёнки хорошей поищи.

— Да я возьму тушёнки в стеклянных банках. Водки бы взять, да Тимоха?

— Я бы не отказался, напились бы и точно грохнули бы Васька! Так что не надо Федя водки, да он тебе потом убьёт. Так, тихо кажется, идёт.

Васёк вышел на улицу, он понял, о чём говорят. — Компот, если привезёшь водку, вешайся сразу.

— Да брось ты Васёк, мы про водку не говорили. А да же если бы и говорили. Деньги общие и привезли бы на всех, а тебя бы не спросили. Ты вон, что с общими деньгами сделал, да лучше бы пропили их, не так обидно. Водка здесь не нужна.

Бригадир зашёл в дом, ребята следом.

— Олег, не вздумайте водки взять.

Олег пристально посмотрел на Тимоху, тот понял по глазам, что Олег хотел взять водки!

— Ну хоть пива то можно взять, по баллону на каждого? А тебе Васёк сникерса привезём.

— Мне тоже сникерса визите. А пиво мне по барабану, берите.

— Ну ты тогда Тимоха в список включай, сникерс и пиво.

Парниша внес в список пиво и сникерс. — Какие баллоны, двухлитровые?

— Десяти литровые!

— Тебя Васёк не спрашивают, ты не пьёшь. Я вас сейчас на улице проинструктирую как пиво покупать!

— Я пробки на бутылках проверю, так что можешь не консультировать.

— Олег, а где ты так научился гильзы в табак забивать?

— У меня опыт с пятого класса. Покуриваю, у нас конопля хорошо растёт.

— По тебе не скажешь, что ты дуешь, ты ни разу не обмолвился, вот бы курнуть.

— Ты Васёк курил коноплю?

— В армии было дело, там почти все курили. А потом всё, как отрезало. Мне вон Компот, часто предлагал. Я не про то хотел сказать, сейчас есть такие гадости, они в обыкновенный табак подмешиваются, вот от них идет привыкание.

— Ну и что, ты хочешь Олег сказать, что безопасно курить марихуану, не каких последствий.

— Тимоха и от простого табака тоже последствия.

— Я в курсе, никотин — это слабый наркотик. Когда нет курева, наступает ломка, но слабенькая. Надеюсь, каждый испытывал. Никотин бьёт по внутренним органам, а марихуана бьёт по мозгам.

— Я курю с пятого класса и мозги у меня нормальные.

— Ты уверен в этом? Если бы у тебя Олег были нормальные мозги, ты бы с нами на путину не поехал!

Народ дружно рассмеялся.

— Тимоха, тогда твои выводы не правильны. Значит, никотин по мозгам тоже хорошо бьёт!

Обед готов, покушали, самодельные папиросы в зубы и в лёжку. После вкусного обеда по закону Архимеда, что бы жиром не заплыть, полагается курить! Обед может быть и вкусный, но приелся, тем более рис холодный. На счет заплыть жиром, говорить не стоит.

***

На дороге послышался шум какой-то техники.

— Что-то едет. Может сходить посмотреть, а Васёк!

— Лежи Тимоха, зачем светиться? Если сюда едут, то придут.

— Кажется мотоцикл Урал, — сказал Олег и поднял палец. — Во, остановились!

— На Ключе встали, значит к нам гости. Федя, шестнадцатый спрячь.

Тимоха быстрее поднялся, взял всё оружие. Курковку Феди, Барсик Ваську. У себя на нарах под одеялам пристроил двадцатку. Пристроил так, чтоб можно было сразу пальнуть в дверь!

— На всякий случай, а случаи бывают разные. Будим, надеется, что ОМОН на мотоциклах не рассекает!

— А вдруг они обеднели и перешли на более дешевое транспортное средство.

— Да скорей всего гости с западной стороны. Они последний год ездят. Так Федя, я чуть не забыл. Помнишь где у бабушки тот курок? Так вот, свёрток привезёшь сюда. Но смотрите осторожно, а то можно влипнуть.

— А что там Васёк?

— Там Тимоха две амонитовых шашки, одна на килограмм, вторая на восемьсот грамм, электродетонаторы и провод. Короче, дорогу взорвём к чертовой бабушки, надоели уже эти Чеховские. Что, они там, заблудились на тропе?

Черти, они легки на помин. Раз и появились два молодых чертика, только без рогов и хвостов, но гонору, на пятерых чертей с рогами и с хвостами. Мальчики, армейского возраста без здравствуйте, зашли в избу и сразу в лоб.

— А где хозяин зимовья, он должен здесь быть. Он нас должен ждать!

У пятерых браконьеров челюсти отвисли! Ведь мальчики этими славами, фактически выгоняют из избушки. Они даже чихали на численное превосходство. На то, что каждый из пятерых присутствующих сними один разберётся на счет два. Васёк с Тимохой непонимающе, удивленно переглянулись.

— Какой хозяин! — Васёк вскочил и закричал. — Это мой лес, я хозяин участка, а вон хозяин избы, — пальцем показал на Тимоху.

Мальчики попятились задом.

— Стоять бл…! — Тимоха из под одеяла вытащил ружьё. — Где остальные?

— Мы вдвоём приехал, — гонор исчез, как будто его и не было. Ребятишки поняли что попали.

— Откуда приехали и кстати зачем?

— За грибами они Васёк приехали! — Тимоха рассмеялся. — Как будто не понятно, зачем они приехали.

Васёк внимательно посмотрел на парнишу, мол помолчи.

— С Чехова приехали, за икрой.

— Так всё уже, кончилась икра. Вам что девяносто пятого года мало показалось, очухались уже?

— Мы в тот году на Найбе небыли, мы здесь рыбачили. С хозяином зимовья.

— С каким хозяином, я разве не понятно сказал. Значит, Федя они после вас здесь были. Так, теперь давайте про хозяина, кто такой?

— С Холмска мужик, мы ещё до армии сюда приезжали, он здесь жил и сказал что это его изба.

— Кажется, я его знаю, три или четыре года назад, какой-то хрен пробовал здесь пальцы гнуть. Сказал что он с Холмска. А Боря без разговора заехал ему в рыло!

— А вы что пацаны, больные?!

— Почему больные?

— Да по кочану. Вдвоём врываетесь в избу и пытаетесь строить пять человек. У вас что, здоровье лишние? Можем забрать, я один у вас, его заберу, могу всё забрать. Вы чё в натуре такие дурные?

— Прекращай Тимоха пацанов пугать. Ну ты сам представь, они не первый год ездят на зимовье, здесь постоянно один и тот же человек, который им по ушам проехал. Сегодня приезжают, а хозяина нету, за место него пять чужих.

— А почему вас в том году не было?

— Да мы в бригаде на другой речки работали, и пролетели.

— Появились бы вы в том году, когда мы только заехали!

— Тимоха не надо о страшном, да, я и представить не могу, что бы было! Да вы бы пьяные убили бы их. Их может, и не убили, а вот так называемого хозяина убили бы. Можете ехать обратно, кончилась рыба.

— Да нам икры много не надо, одну флягу и все.

— Шустрые вы, однако, ребята. Сорок литров икры, много не надо!

— Чем вы ловить думаете?

— Крючками.

— Мы сегодня неводом взяли всего десять литров икры.

— Ниже есть такие ямы, где неводом не подлезешь, а рыбы много.

— А это далеко вниз?

— Полчаса от моста, мы там не рыбачим.

— Ну мы пойдём, да?

— Да идите, нужны вы нам. Но запомните, что бы здесь вас больше не было, я имею в виду на избе.

— И кстати, если встретите этого хозяина, набейте ему морду. Потому что он вас подставил.

Два молодых ушлых браконьера пошли на дорогу.

— Тимоха, а где ты такие рыбные ямы видел и почему нам не сказал?!

— А зачем они здесь рядом нужны, да еще с крючками. Пусть ищут, может, найдут. Вот я баран! — парниша хлопнул себя по лбы и выскочил из зимовья.

Пробежал по тропе, спустился на дорогу. Ребята уже ехать собрались.

— У вас с куревом как?

— Ну можем пачку дать, — парень полез в коляску и вытащил пачку Беломора. — Так, а вы сами откуда?

— С Южно-Сахалинска. И что с этого следует?

— Нет не чего.

— Вы там по аккуратней, мишка глупый, неправильный лазает. Он у нас два дня назад погонял самого молодого.

— А что вы его не застрелите?

— Зачем его стрелять? Рано еще, он отсюда некуда не денется. Мы не любим солёное мясо.

***

Вернулся на избу, Чеховские поехали на мост. Бросил пачку Беломора на стол. Васек сразу пачку прикарманил.

— Не понял?

— Я Тимоха выдавать буду, а Олег с Федькой перебьются. Они уже вечером курить будут.

— Открывай пачку, давай покурим. Я им ещё жути нагнал.

— На какую тему? — спросил Олег

— Так, курим одну на двоих.

— Ну, а ты один на одного, нас-то пятеро. Давай по папиросе, не жили богато и не хрен начинать. Табака до завтрашнего вечера хватит и ещё останется. А жути я нагнал на тему медведя.

— Большой и страшный?

— Нет, глупый и неправильный.

— Правильно Тимоха, надо было ещё сказать, что медведь отморозок. С молодёжью нужно разговаривать на их языке, свой язык они лучше понимают.

— Пацаны, вы чё в натуре, куда собрались, там внизу тусуется медведь отморозок, вообще напрочь глючный!

— Во, так бы ты Тимоха им сказал, они бы развернулись и поехали бы домой. Что у них интересного было в коляске?

— Кроме фляги, нечего интересного не было. Не такие-то уж они и молодые, армию уже отслужили. А ведь они нам сейчас помешают. Поставим уазик у моста, а они обратно поедут.

— Понял, тогда давай сумки с икрой через сопку протащим. Тогда что сидеть, пошли потихоньку на стан.

Не спеша, вчетвером пошли на икорный стан. Виктора оставили избу охранять, он без желания остался. Лазить по сопкам у него тоже желания нет, но он бы предпочёл идти со всеми. Охранять избу, это страшно, опасно, однако. Морду набьют и все оружие заберут. Тогда жизнь закончиться быстро!

Загрузили две спортивные сумки икрой. Сумки поставили в рюкзаки, пошли вверх по ручью. На отроге Тимоха передал ношу Фёдору, Васёк Олегу. Упали в пойму ручья, поднялись на тропу.

— Надо громко разговаривать.

— Ага, песни петь, ну Тимоха!

— А причем здесь я. И ты Васек не прав. Если будим петь песни, то мы замучаемся по лесу собирать ружья. Витёк то будет убегать с тремя стволами!

— Возможен и такой вариант. А если тихо подойдем, то он может, кого ни будь на входе оставить на всегда. Вот ты первый и пойдёшь.

— Нет, тебе были нужны специи, вот и иди первый! Во попали, хрен в избушку зайдёшь! — Тимоха рассмеялся, Васёк тоже.

— Да, Тимоха упустили мы эту деталь!

Подошли Икроносы, им не до смеха, у каждого за плечами по тридцать килограмм. Зато Васёк с Тимохой на самом трудном пути пронесли икру.

— Что смеёмся? — спросил Олег.

— Во, Олег пойдёт первый. Ведь Витёк твой корешок!

— Что-то я нечего не пойму.

— Олег, ты как думаешь, Витька будет по нам стрелять или нет?!

— Зачем по нам стрелять, он-то не дурак. Опаньки, а хотя, сегодня чужаки приезжали, и как он не хотел оставаться в зимовье с тремя стволами.

— Понял Васёк, ладно пошли.

На овраге, перед колодцем Тимоха остановился и заорал на всё горло. — Витёк, не стреляй, моя люди ходи!

Виктор выскочил с карабином наперевес, а лицо. Да какое лицо, ну и рожа! Парниша моментально присел в кусты, Васёк этот манёвр проделал одновременно!

— Витка, не ссы свои идут! — прокричал Олег.

Сторож выправился в лице и опустил карабин. И только после этого Тимоха с Васьком вылезли с кустов.

— А чего вы прятались? — спросил таежник с Украины!

— Да, делать нечего, мы в прятки играли!

Олег с Фёдором потащили икру к машине.

— Что Витя страшно?

— Да причем здесь страшно. Народ вон разный шарахается.

— Да только двоя, и были сегодня. А что вчера тоже кто-то был?

— Ты что Тимоха, ни кого вчера не было.

Не стал парниша трепать нервы гарному хлопцу. Завёл костер, чайник повесил на огонь. Отъезжающие переоделись в чистую одежду. Парниша составил список длиной в тетрадный лист с обоих сторон.

— Они Тимоха два дня будут отовариваться по твоему списку.

— Не боись, завтра к вечеру приедем.

— Я то Федька не боюсь, а ты помни, не дай бог, — Васёк в открытую сказал, что он боится, и так боится, не дай бог как боится!

Попили чая, пошли провожать. Уазик молотит на холостых, двигатель прогревается. На холодную может не вытянуть по волоку, который идёт в лоб на сопку. За руль сел Олег, у него опыта больше, права на управление транспортными средствами у него забрали не хорошие дядьки с пагонами, на долго забрали. Уазик на пониженной передаче, ревя на всю округу, что мотонарты Буран, полез по волоку.

Где-то, через час по дороге проехал мотоцикл.

— На развилку, наверное, поехали, там и ночевать будут.

— А где там ночевать? — спросил Витя.

— В балке с лесниками.

— Лесники Тимоха уже уехали. Они в этом году что-то рано с Десны сорвались.

— Икры заготовили и уехали.

— Возможно и так.

— Слушай, Васёк, а где они именно лес садят?

— В июле ковырялись вот на этой сопке.

— На какой на этой сопке?

— Которая между Ключом и Первым ручьём.

— Ох, не хрена себе. Фактически соседи. Но до стана они не дойдут. Там наверху бамбук сильный, кустарник, деревьев мало.

— И я про тоже. Они на следующий год будут сажать лес на вырубках, в бассейне Второго ручья.

— Так там что, посадки большие будут?

— Не знаю я, какие там будут посадки, ну естественно, не гнездовые.

На ужин сварил риса, брюшки и икра с обеда остались.

В девять часов уже фактически темно, вот и осень подошла. Можно сказать снова год без толку прошёл. А если бы хорошо взяли икры, сделали на ней нормальные деньги, год бы прошёл с толком? Для пролетария, который сам себе хозяин, нормальные деньги, вещь опасная. Какой Тимоха пролетарий? Он паразит на теле России молодой! Точней будет паразит на теле омолодевшей России! Страну снова омолодили, а может, подмолодили?!

Как и при первом омоложении или подмоложении, ну тогда, в далёком семнадцатом. В стране расцвела буйным цветом малина, разухабилась разная тварь! В который раз анализирует, как народ жил после той революции и как живёт после нынешней революции. Не то что много схожего, а идет, чуть ли не копирование. Булгаков, Ильф и Петров, Зощенко, в их произведениях хорошо и довольно честно сказано как оно было на самом деле, как жил простой народ после получения дарственной о свободе.

В данное время фактически то же самое, прогресс развился, а человек остался прежний. Что можно сделать, как избавиться Росси от множества паразитов копашывшихся на её омолодевшем теле или подмолодевшем теле?! Нужен дихлофос, надо снова вводит в уголовный кодекс статью за тунеядство. То есть всеобщая трудовая повинность — отличный яд для паразитов! Да ты что баран, в стране демократия, какое тунеядство? Так называемой демократии это не помешает.

Если конечно брать понятие демократия, как и положено, как оно есть. А не как эту демократию преподносят и лепят к ней все, что не попадя. Вот как это будет звучать на доступно понятном языке. — Надо снова вводить всеобщею трудовую повинность! Да ты что баран, в стране всеобщее равенство перед законом. Вот так-то оно, и не звучит вообще, а наоборот противоречит. Если всеобщее равенство перед законом, тогда и работать надо всем.

Конец ознакомительного фрагмента.