Лирическая летопись

Валерий Красовский

В настоящей книге наиболее полно представлены авторские лирические произведения, включающие пейзажную, городскую и философскую лирику, стихи о любви и другое, а также венки сонетов и поэмы. Издание рассчитано на широкий круг читателей.

1988

Драгоценность

Даль солнце огранило,

Земля, как бриллиант.

Небесное горнило-

Наш жизненный гарант.

И в каждой яркой грани

Открыт чудесный вид:

Вот степью мчатся лани,

Там гор восстал гранит.

Суровые пустыни,

Зеленые поля,

То проблеск моря синий,

То вся в цветах земля.

Творения природы

В коллекциях планет.

Под светлым небосводом

Прекрасней мира нет!

Возвращение

Подножья гор снегов снимают шубу;

Разросся мак кроваво по степи;

В распадок путь прикрыли скалы-зубы,

Песок у ног струится и скрипит.

Взвывает ветер бешеной собакой,

Течет река с вершин от ледника;

И явь была, что кончилась атака

На выдохе последнего броска.

Война не видит правых и невинных;

И жертвы стон не трогает небес;

Недвижных гор простреленные спины

Дорогу перекрыли на Термез.

Остановка

Полдень солнечной короной

Возвеличил небеса.

Под густой платана кроной

Тень прохладу поднесла.

Плов желтеет, как ромашка,

В трехпудовом казане.

Спит верблюд, забыв про жвачку,

При довольстве и тепле.

Вдохновляется чайханщик

И с пиалой тут как тут:

«Я для вас теперь заправщик,

Обслужу за пять минут!»

Горным медом пахнет дыня,

На сухих губах песок;

Беспощадная пустыня,

Дай живительный глоток!

Нам привалы мимоходом

Обозначили маршрут;

Переезды да походы,

Служба, дружба, ратный труд.

«Садилось солнце. Полоса закатная…»

Садилось солнце. Полоса закатная

Все уже становилась над землей.

Просторы открывались необъятные

И наступал божественный покой.

Созвездья в небесах повисли гроздьями,

Застыли утомленные пески;

Машины испещрили их бороздами

До русла высыхающей реки.

Громаду-ночь во всем своем величестве

Уже встречал бессонный караул,

В бескрайние вселенские владычества

Входил анклавом дремлющий аул.

С высоты девяти километров

Смотрю в стекло иллюминатора,

Любуюсь дальними пейзажами —

Рельефы кольцевидных кратеров,

Плато и нефтяные скважины.

Летим над желтыми просторами,

Над малонаселенной местностью.

Дороги редкими узорами

Селений обвели окрестности.

Пустыню прочертили рельсами,

Как тушью, черной, жирной линией.

И лету, щедрому по Цельсию,

Гладь Каспия открылась синяя.

Цивилизаций древних базисы,

Края с сокровищами-недрами,

Возникшие вдоль рек оазисы

Доныне остаются щедрыми.

Пурга

Даль надвигается хлопьями белыми;

Словно сомкнулись с землей небеса.

Ветками ив и берез онемелыми

Вяжется зимних узоров краса.

Белые хлопья — лохматые пудели —

Тихо ложатся на землю у ног;

Льдами морозы протоки запрудили,

Искрой вкрапились в полотна дорог.

Путь заметается быстро поземкою;

Вышла на игрище в поле метель,

И под мелодию ветра негромкую

Ветви качает мохнатая ель.

Жертвенная нежность

Опять мечтательная осень!

Обворожительный сезон!

Возврат тепла уже не прочен,

Он бабьим летом наречен.

Его обманчивые ласки

Умрут под вздохами дождя,

Пройдет виденье чудной сказки,

И ветер выпорхнет шутя.

Стряхнет листву с багряных кленов,

Взъерошит прядь твоих волос,

С ресниц, волненьем опаленных,

Похитит бриллианты слез.

Ты, словно облачко, растаешь,

Оставив мне надежду встреч.

Зачем ты, сердце, обретаешь

То, что не в силах уберечь?

Что существует как мгновенье,

Как ощущение души,

Что не дает успокоенья,

А лишь рождает миражи.

Взлетят молекулами жизни

Растений разных семена…

Так исступленно править тризну

Умеет осень лишь одна.

Флюиды ночи

Горел фонарь, извечный полуночник,

И плыл тумана белый фимиам…

Казалось, напрягая позвоночник,

Тянулся столб к нависшим проводам.

Любил он света вылиться потоком

И мнил, что недостаточен накал.

С луною мрак расправился жестоко, —

Сквозь тучи блеск ее не проникал.

Я не искал душевного покоя,

Эдема мне не представлялся сад, —

Я жил любви прекрасною мечтою

И чувству вдохновения был рад.

В знакомом парке прокричали птицы,

Взлетели стаей, начали кружить;

Дождя опять засеребрились спицы,

С клубка у тьмы разматывая нить.

Меж полюсами

Где полюс северный,

Лежат уверенно

Громады льды.

Где полюс южный,

Там ветер вьюжный

Из темноты.

В пустынях Азии

Однообразие —

Барханы, зной…

В местах безводных

Пески бесплодны

Любой порой.

А там, где родина,

Цветет смородина,

Встречая май;

Теперь известно,

Мне счастья место —

То отчий край.

А там, где родина,

Все тропы пройдены

Уже не раз,

И все же снова

Ищу былого

Счастливый час.

В лугах полотнами

Ромашки сотканы

Их — белый рой;

А сны девичьи

Под песни птичьи

В садах весной.

С родными нивами

И сердцу милыми

Я встречи жду,

И через годы,

Судьбы невзгоды

Несу мечту.

Свидание

Тысяч бабочек балет,

Диск луны на звездной карте,

Отраженный лунный свет

На земном лежит ландшафте.

Зелень глаз, цветенье губ

У тебя похитил вечер;

При дороге сельский клуб

Говорлив, шумлив и светел.

Повесть дня искажена,

Лживы мрака силуэты.

Как лампады зажжены

Над деревнею планеты.

Среди барханов

В долину вылился мираж,

Струится воздух перегретый,

А смерч, — пустыни верный страж, —

Обходит дальние секреты.

Творит фантазия штабов

Бои учебные в пустыне.

С таких боев не ждут гробов,

Но все ж в тревоге мать за сына.

Залег в окопах батальон,

На всем печать оцепененья,

А солнце, словно медальон,

На каракумском ожерелье.

Сельский вечер

Над склонившей ветви ивой

В небе света полынья —

Плыл закат неторопливо,

Первой звездочкой звеня.

За околицею в поле, —

Было слышно за версту, —

Разыгрались на приволье

Дети сельские в лапту.

Старый дед из дома вышел;

Был он сед, почти что бел;

Лист увядший вниз по крыше

Легкой бабочкой слетел.

Дед подумал с легкой грустью

О минувшем, о былом…

Есть исток, но есть и устье

В жизни так же, как во всем.

У озера

В затейливых узорах

Лесистый косогор;

В прозрачные озера

Посматривает бор.

Качаются кувшинки

На медленной волне.

Лоза плетет корзинки

В озерной тишине.

Туманные рассветы;

Гирляндами роса;

Доносятся из леса

Пернатых голоса.

Туристские палатки

Да головни костра…

С любовью в сердце сладко

И радость так остра!

Приятней полонеза

Девичьих лиц краса.

Все ширится над лесом

Рассвета полоса.

На взгорье

Там, где тихие затоны,

Камыши растут стеной,

Лилий белые короны

Примеряются волной.

Хороши короны лилий!

Строй равняют тростники;

И стоят по пояс в иле

Их несчетные полки.

Солнце яркое в зените,

Озерцо — сплошная гладь.

Миг величия событий, —

Ожидая, встала рать.

С травянистого пригорка

Виден лес и край земли.

Облаков далеких шторка

Еле двигалась вдали.

Небо в водах отражалось;

Луг рассыпал лепестки;

Позабыли про усталость,

Сидя в лодках, рыбаки.

Весело о грустном

Ноябрьское каприччо,

Гаданье перемен.

Качается привычно

Осенних дней безмен…

Здесь солнце бросит глянец,

Там капель перемет,

То вдруг закружит танец

Пушистый снег вразлет.

Что нынче перевесит,

Стоит теперь вопрос:

Сырой погоды плесень,

Иль грянувший мороз.

Похищение света

Печальным узником, несущим груз оков

Без радостей, надежды и привета,

Казался день под толщей облаков, —

И все попытки солнца были тщетны, —

Сияние с высот запрещено;

Смотрела роща в поле безучастно,

Как рассевалось снежное пшено

На черноземы и суглинки пашни.

Среди осенней непроглядной хмари

На лучшее никто не уповал,

А снег с дождем разбойничали в паре, —

И лес с себя последнее снимал.