Тусовка на острове Скелета

Валерий Гусев, 2007

На острове Скелета, затерянном в Тихом океане, братья-сыщики Дима и Алешка обнаружили… одичавшего человека! Современный Робинзон долго заново учился разговаривать по-русски, но в конце концов выяснилось – это знаменитый профессор Чижов, исчезнувший два года назад! Преступники, похитившие коллекцию ученого, не нашли знаменитый ковш Петра Первого, за которым, собственно, и охотились. Профессор не раскрыл им тайны этого сокровища – за что и был высажен злодеями на необитаемом острове. И вот теперь Чижов доставлен в Москву, а украденную коллекцию взялись искать ребята. Интересно, удастся ли им опередить доблестную милицию?

Глава III

«ГЫ!»

Папа несколько раз пытался связаться по рации с Интерполом. Но батарейки в его рации безнадежно сели, и Интерпол не отвечал. А у нас кончалось не только терпение, но и продукты. Правда, на острове были всякие фрукты, а в океане была всякая рыба, но нам эта диета уже надоела.

Алешин ворчал больше всех:

— Я столько ночей уже не спал, караулил, мне много калорий надо. В виде мяса.

— А я домой хочу, — поддерживал его Алешка. — Мне ваш океан надоел.

Неожиданно к ним присоединился Ваня Васильевич. Сначала он сказал: «Гы!», а потом объяснил:

— Хочу водопровод. Хочу телевизор. Хочу собаку.

На что папа вполголоса заметил Алешину:

— Кажется, он приходит в себя. Память возвращается.

Алешин покачал головой с сочувствием:

— Досталось мужику.

А что ему досталось? Папа не торопился раскрывать эту тайну. Но мы все-таки поймали его на берегу, когда он сидел на перевернутой лодке, курил и тоскливо смотрел в небо — ждал вертолет. Алешка сел с ним рядом, вздохнул, положил ему руку на плечо.

— Ничего, пап, — сказал он, — нам и без телевизора хорошо.

— Без собаки плохо, — улыбнулся папа. — Не подлизывайся, ничего тебе не расскажу. Потому что сам не все знаю.

— А ты расскажи, что знаешь.

У наших ног тихо плескались маленькие волны, набегая на песок и оставляя на нем мелкую белоснежную пену. И так повторялось, наверное, уже миллиард лет. А может, и больше. Кто их считал?

В небе над океаном курчавились облака, между ними сияло и жарило солнце, а чуть пониже летали чайки и щебетали морские ласточки. Довольно прожорливые существа, кстати.

Папа отнял от глаз бинокль, положил его рядом, на днище лодки.

— Да что тут рассказывать? История какая-то непонятная… Иван Васильевич Чижов по профессии — биолог, по призванию — коллекционер. Его знаменитой коллекции положил начало еще прадед Чижова. Этой коллекции завидуют все музеи мира.

— Чего это они? — спросил Алешка с интересом.

— А потому, — объяснил папа, — что коллекция у него не простая, а именная.

— Это как? Имени кого-нибудь?

— Не совсем… Вот лежит, например, в витрине музея какой-нибудь глиняный черепок, и написано: «Фрагмент горшка IX века».

— Понял, — сказал поспешно Алешка. — А у Вани написано: «Фрагмент ночного горшка имени Наполеона».

Папа рассмеялся. Но поправил:

— «Из этого черепка лакала молоко любимая кошка Льва Толстого». Теперь ясно?

— Ясно.

— И вот вся его коллекция такая…

— Кошачьи черепки? — разочаровался Алешка. — Да их на любой помойке…

— Не черепки, — прервал его папа. — Я не очень хорошо знаю его коллекцию, но помню, что она содержала, например, саблю Дениса Давыдова, единственный орден русского богатыря Ивана Поддубного, письма Чехова, велосипед Льва Толстого, подковы с копыт коня Дмитрия Пожарского, бальную книжку жены Пушкина…

— Интересно! — воскликнул Алешка. — Она что, на бал ездила книжки читать?

Алешка фыркнул, а папа хмыкнул:

— Темный ты человек, Алексей. Бальная книжка — это записная книжка. Дама на балу записывала туда все приглашения кавалеров на танцы. Кому — кадриль, кому — мазурку, кому — полонез. Это понятно?

— Понятно. Чтобы не перепутать. А то все королевы… то есть кавалеры на дуэлях передерутся.

— Примерно так.

— Пап, — спросил я, — а как же эта книжка сохранилась? За столько лет.

— Интересный вопрос. Дело в том, что странички в такой книжке были не бумажные, а из тоненьких пластинок слоновой кости.

— Здорово! — сказал Алешка. — Вот куда все слоны подевались!

— Записи в книжке делали специальным карандашиком, а после бала их стирали. И книжка была готова к новому балу, к новым записям… Но мы отвлеклись. Коллекция Ивана Чижова была бесценной. И на нее зарились не только музеи, но и другие коллекционеры. Особенно, как мне помнится, старался ее заполучить писатель Красильников. Он, подлец такой, даже сговорился с жуликами, чтобы они ограбили Чижова.

Теперь понятно, откуда папа знает эту историю.

— Да, — кивнул он, — нам с Алешиным пришлось заниматься этой кражей.

— И чего? — спросил Алешка. — Нашли?

— Нашли. И все украденные вещи удалось вернуть Чижову. Но через некоторое время он исчез.

— Спрятался? — спросил Алешка.

— Не знаю… — Папа снова взял бинокль, поднес его к глазам. — Исчез — и все. По некоторым данным, он отправился в путешествие на теплоходе «Айвазовский». И исчез.

— А я его нашел! — похвалился Алешка. — Теперь он нам все расскажет.

— Боюсь, что нет. Он провел два года в одиночестве, потерял память, говорит с трудом. Ему потребуется помощь врачей. И тогда, может быть… — Папа опустил бинокль и таким же ровным голосом добавил: — Собирайте вещи: карета подана.

Мы вскочили. Далеко в море, низко над водой летело какое-то странное сооружение. Когда оно приблизилось, Лешка сказал:

— Никакой не вертолет. Лодка с крыльями.

Точно, лодка с крыльями. Корпус как у катера, по бокам крылья, на их концах что-то вроде поплавков. А на корпусе — башенка с винтом, который яростно вращался, блестя сплошным кругом под солнцем.

— Гидросамолет, — сказал папа.

Что тут началось! Все население острова высыпало на берег. Вот теперь у них еще один вождь будет. Еще важнее. Бескрылый олень спустился к ним с неба (Оленин прилетел на остров Кокос на вертолете), а новый вождь — сначала с неба, а потом из океана. Интересно, как они его назовут. Крылатая рыба? Или Плавающий орел?

Гидросамолет плавно коснулся поверхности воды своим брюхом и поплыл к берегу. Вздымая носом волны и баламутя воду потоком воздуха от винта.

Не приближаясь к острову, гидросамолет сбавил ход, остановился. Его поплавки коснулись воды, и он замер. Похожий на громадную птицу, которая, распластав крылья, улеглась отдыхать от дальнего перелета.

Из брюха гидросамолета вывалилась оранжевая лодка, будто водяная птица яйцо снесла; в лодку прыгнули люди, завели мотор — помчались к берегу.

Островитяне на лодках и вплавь бросились в море — встречать дорогих гостей.

— Как бы они их не напугали, — проворчал Алешка. — А то как развернутся, как улетят!

Не развернулись и не улетели. Сошли на берег. Один человек — в обычной одежде: белые шорты, кроссовки, пробковый шлем, а двое других — в легком камуфляже и с автоматами. Папа обменялся рукопожатием с пробковым шлемом (тот назвался: мистер Икс), кивнул его бойцам, и они о чем-то заговорили. Мы стояли рядом, но ничего не поняли — разговор шел на английском языке.

Потом папа объяснил нам, что с вертолетом вышла неувязка. Он мог лететь только на двести миль — сто к нам и сто обратно. А до нас было почти пятьсот. Поэтому пришлось срочно искать другой транспорт, и это «срочно» растянулось почти на две недели.

— Ждите меня здесь, — сказал нам папа. И они все уселись в шлюпку и отправились на гидросамолет.

Островитяне взвыли от горя. Они решили, что сейчас эта морская птица взмахнет крыльями и унесет их любимых белых вождей в какую-нибудь туманную даль. Алешка тоже что-то заволновался.

— Дим, он нас не бросит? Пусть только попробует!

Папа тем временем вместе с прибывшими скрылся в брюхе гидросамолета. Подошел Алешин.

— За нами? — спросил он. — Красивая птичка.

А красивая птичка вдруг громко заговорила папиным голосом. Через мегафон.

— Боцман Шмага! Предлагаем вам немедленно явиться на борт воздушно-морского судна для отправки на материк. Даю вам тридцать минут. Время пошло.

Островитяне от этого громового голоса чуть не попадали на песок. А Лешка сказал:

— Он не явится. Не медленно, не немедленно. Он здесь останется.

— Откуда ты знаешь? — удивился Алешин.

— А чего ему на материке делать? В тюрьме сидеть? Уж лучше в океане. Любому дураку ясно.

— Я вот не дурак… — начал объяснять Алешин.

— Наверное, — посмотрел на него Лешка.

Алешин погрозил ему кулаком и продолжил:

— Я вот не дурак, а понимаю, что все-таки лучше среди людей, даже в тюрьме, чем в одиночестве на острове.

— А он тут, когда мы все уедем, великим вождем останется. По кличке Красный шмыгающий нос. Его будут кормить и оказывать почести. А когда им надоест…

— Они его съедят, — закончил фразу Алешин.

— И все заразятся насморком, — рассмеялся Алешка.

— Ладно, — вздохнул Алешин, — надо задержанных доставить. Кто со мной?

Мы забрались в катер и отправились на остров Скелета. Услышав шум мотора, задержанные вышли на берег. Они были хмурые и злые. Им очень не хотелось улетать с острова. Поэтому Алешин был очень внимателен и бдителен. И скомандовал нам:

— Лешка — за штурвал. Чуть что — дуй отсюда. Дима, возьми наручники — и на берег, окольцуй их.

Сам Алешин взял всю троицу на прицел:

— Без шуток, господа. Стреляю без предупреждения.

Мне никогда не приходилось надевать на людей наручники. Не скажу, что это приятное дело, даже если приходится их надевать на заведомых негодяев.

Но я это сделал; задержанные, соединенные наручниками, погрузились в катер, и мы благополучно доставили их на наш берег. Где их принял мистер Икс и отправил на гидросамолет.

Пока его загружали оружием из грота, мы быстренько собрали свои вещи. А было их — по карманам распихать. Алешка, конечно, поскандалил, пытаясь загрузить в шлюпку мешки с раковинами. Не удалось. Тогда он их щедро рассыпал по берегу, а одну раковину — самую большую и красивую — подарил Ване Васильевичу со словами:

— Это в вашу коллекцию. Вы только напишите на ней: «Раковина имени Алексея Оболенского».

Здорово! Валенки его имени уже имеются.

При слове «коллекция» в глазах Чижова что-то засветилось — разумное и вечное. И он сказал:

— Гы! Да. Раковина. Ковш Петра Великого. — И тут его глаза опять затуманились.

При чем тут ковш? Мне совершенно не ясно. Алешке-то ясно:

— Он из этой раковины сделает ковш Петра Великого. Дим, а кто такой Петр Великий? Знаменитый экскаваторщик? С ковшом?

Пришлось объяснить, что Петр Великий — это российский император в давнее время. Что он воевал со шведами и строил корабли.

— И ковши делал? — поспешил Алешка. — Для коллекции?

— Марш в лодку, — сказал папа. — Пора. Мама вас заждалась.

При этих словах Алешкины глаза стали круглыми. Он решил, что мама заждалась нас в гидросамолете. И ворвался в него, как маленький ураган. Но мама ждала нас не в самолете, а в Москве.

Мы расселись по креслам, уставились в иллюминаторы. На берегу рыдали островитяне и махали нам букетами цветов. Над головой заревел двигатель. От самолета побежала по воде рябь, и он, медленно развернувшись, набрал скорость как глиссер, оторвался от воды и, сделав круг над островом, взял курс на Тихоокеанскую базу Интерпола.

В салоне было свободно и уютно. Даже телевизор работал. Офицер в морской форме принес нам всякие напитки и кое-какую одежду для Ва-ни. Он приоделся и с интересом оглядывал себя в зеркале, привыкал, а мы никак не могли оторваться от иллюминаторов.

Океан сверху тоже был красивый. Цвет воды его все время менялся: то бледно-голубой, то зеленый, а потом стал густо-синим с изумрудными кляксами островов, окаймленных золотым песком.

На базе мы пересели на вертолет, и он доставил нас еще на какой-то остров, где был настоящий аэропорт. Там мы всей командой разместились в большом воздушном лайнере. Долго летели, несколько раз садились на заправку, спали, ели. А потом папа сказал:

— Просыпайтесь — Москва!

Вокруг было черное ночное небо. А внизу — море огней. Вдруг это огненное море накренилось, исчезло, появилось вновь, и в ушах закололо — самолет пошел на посадку в столице нашей Родины.

Немного ошалевшие, мы вышли в здание аэровокзала, и первым человеком, которого мы встретили в Москве, была наша мама. С букетом цветов.

Мама нам очень обрадовалась. Она соскучилась. Правда, в первую минуту мама, когда Алешка бросился к ней, шарахнулась в сторону. Потом объяснила:

— Я боюсь, когда негритята бросаются мне на шею.

— Они не кусаются, — засмеялся Алешка.

Нам-то было незаметно, что Алешка за время плавания сильно загорел и стал похож на негритенка с голубыми глазами.

Тут к нам подошли папа с Ваней.

— Это Иван Васильевич, — сказал папа.

— Очень приятно, — сказала мама.

— Гы? — Ваня указал на ее букет.

— Какой там «гы»? — Мама махнула рукой. — Сто рублей штучка.

— У-у! — Ваня покачал головой. А мама с интересом рассматривала его прическу.

— Как вы отдохнули? — спросила она, когда мы пошли к машине.

— Так себе, — сказал Алешка. — В дурном обществе пиратов и акул. И еще нас чуть не схавали на празднике Голубой луны. У них там такой обычай — как голубая луна, так надо поужинать белым человеком.

— Да какой ты белый, — засмеялась мама, ероша ему волосы.

— Отмоюсь, — отмахнулся Алешка. — Мам, а Ленке Стрельцовой ракушку привезли, не знаешь?

Вот тут мама нахмурилась.

— Я со Стрельцовыми поссорилась. Они тебя хулиганом обозвали.

Я бы тоже его за эту раковину хулиганом обозвал. Надо додуматься — послать в подарок однокласснице раковину величиной с легковую машину.

— Но ничего, — сказала мама, — я все уладила.

Папа усадил нас в машину и помахал нам вслед. Сам он повез Ваню Васильевича в клинику; Алешин отправился сопровождать задержанных в следственный изолятор.

— Как я по дому соскучился, — признался Алешка, когда мы ехали по родной Москве среди желтеющих лип и берез. — Так мне всякие пальмы и ракушки надоели.

Мне тоже, особенно пираты и бананы.

— Вот она — наша родная хижина, — радостно возвестил Алешка, когда мы подъехали к дому.

Он первым ворвался в квартиру и… замер на пороге нашей комнаты.

— Здорово? — спросила мама. — Видите, как я все уладила?

Уладила… Посреди комнаты, ближе к окну стояла на полу эта злосчастная тридакна. Под ней явно прогибался пол.

— Ты рад? — спросила мама. — Я в нее буду складывать белье для прачечной. Здесь много поместится.

В этой раковине, по-моему, белый медведь поместится.

К нашему возвращению мама приготовила праздничный ужин.

— Как я вас сейчас накормлю! — воскликнула она. — Только ничего не трогать до папы. Убери руки, Алексей!

Папа приехал довольно скоро, он сказал, что с Чижовым будут заниматься специалисты и они вернут ему память.

— А ты его родным сообщил? — спросила мама, которая уже знала от нас об этой робинзоновской истории.

Папа покачал головой. И сказал задумчиво:

Конец ознакомительного фрагмента.