Пазори

Валерий Горшков (2024)

Во время бурения скважины на Ямале газодобытчики раскапывают ритуальное захоронение группы людей с идеально сохранившимся мамонтёнком. Именитый палеоантрополог Константин Папочка отправляется на полуостров, чтобы изучить находку. Ночь за ночью полярные сияния бесследно уводят из лагеря членов его команды одного за другим. Скептичному учёному предстоит столкнуться с древним злом и на личном опыте убедиться в силе местных шаманов, которым известно, куда исчезла его без вести пропавшая несколько лет назад беременная жена.

Сенгакоця (II)

Поток воспоминаний оборвался новым звоном колокольчиков. Где-то неподалёку чиркнула спичка, пахнуло серой. Заклокотал огонь, начали потрескивать дрова в печке. На неё поставили что-то металлическое. Должно быть, чайник.

— Я — палеоантрополог, — проговорил я, позабыв о шёпоте. — Но по-прежнему не помню, где нахожусь.

Голос мой звучал натужно, словно связки повреждены. Машинально помассировал шею. Опять тонко задребезжали язычки колокольчиков.

— Слышите? — спросил я. — Колокольчики…

— Не обращай на них внимания, — шепнул собеседник. — Что было потом?

Мне пообещали год жизни, а затем… На каждую попытку память отзывалась пустотой — всё равно, что камешки кидать в пересохший колодец в надежде услышать плеск воды.

— Это же не больница, — подметил я.

Не могла же больница быть с печным отоплением и дощатым полом. Где-где, а не в Москве и области точно. Ведь так?

— Вот, это должно помочь, — прошептал незнакомец, вкладывая мне в руку какой-то связанный в кольцо шнурок.

По весу чувствовалось, что к нему было что-то подцеплено. Подтянув тесёмку, обнаружил на конце холодную гладко наполированную и изогнутую полумесяцем подвеску. Ощупал повторно. Кулон сужался к концу и оканчивался острием.

— Коготь! — наконец понял я. — Это же медвежий коготь! Такой был у Ани!