За гранью игры

Валентин Никора

Этот компьютерный диск — портал, через который ни в чем не повинные земляне попадают на планету Веррев — центр могущественной галактической Империи.Там им предстоит принять участие в таинственном эксперименте, цель которого — понять, какой будет реакция разумного существа в стрессовой ситуации.Раньше все шло идеально, пока в состав группы не затесалась странная парочка — лихой парень с Урала и, по совместительству, многоопытный геймер Иван Соколов и непонятно откуда взявшийся пес-водолаз Банга.

Ловушка

Папка «Personal»

Doc006

Космос — это мечта шофера! Я просто обалдел. Какие там, к чертям звездные дороги и сверхскоростные трассы! Если это все и было, то я ничего такого не заметил. Это все равно, что очутиться на бескрайнем корте в машине формулы «1» и мчаться в любую сторону хоть с закрытыми глазами. И ощущение скорости полета или иллюзию этой скорости, компьютер Алланы имитировал отлично! Настоящий ветер трепал мои волосы и одежду. И звезды на мониторе неслись мне навстречу, точно рой светлячков в ночи. А я набирал скорость, закладывал виражи, делал сальто и хохотал, как безумный. Машины — это моя первая любовь. Летающая квартира Алланы, похоже, — вторая.

Не нужно было крутить проклятую баранку. Просто управляй телом, кончиками пальцев, одной мыслью! Я и не знал, что такое возможно. Это такое счастье — мчаться на скорости и нырять в метеоритный дождь.

Когда-то я видел такое в кино. Мол, стоят наши астронавты у пульта управления и кнопочки тычут, а мимо вальяжно пролетают астероиды, и лишь изредка комета пронесется. Фантазеры, блин! Все совершенно не так! Ощущение бездны, раскинувшейся во все стороны — это совсем не страшно. И метеоритный дождь — это похлеще, чем компьютерные тренажеры, оставленные на Земле. Кто бы сравнивал! Здесь все было реально. Вмажется такой камушек, размером с Москву в мой пилотируемый кораблик, мало не покажется… Камушку… Или мне. Это как столкнемся.

А вот нырнуть в метеоритный поток минуты на три и тут же вынырнуть обратно — это класс! Главное, идти рядом с дождем, параллельно и сильно в него не углубляться. Конечно, от свиста пролетающих метеоритов сразу закладывает уши. И каменюки эти, в основном, летят роем, как пчелы. Но есть среди них и сумасшедшие, не желающие передвигаться ровными колоннами: они носятся, как бешеные осы, бестолково нарезают круги, а иногда даже начинают лететь в обратную сторону. Вот эти шальные метеориты в потоке и есть самые страшные убийцы.

Я три раза опускал свой маленький корабль в этот поток. Более сладостных минут я не испытывал никогда в жизни! Сначала сознание растекалось по поверхности корабля. Я ощущал все своей шкурой, точно я — это и есть летящая в космосе квартира! А вокруг бесновались метеориты. Это было похоже на танец с волками, на атаку под шквальным пулеметным огнем: нырнул — вынырнул, пробежал — и залег. Сердце колотилось так, что, наверное, его грохот был слышен в самых крайних точках вселенной.

— Ты что творишь, зар-раза!

Голос долетел сквозь космическую мглу, и я не сразу понял, кому он принадлежит. От неожиданности я вздрогнул и перестал чувствовать корабль.

На меня злобной фурией налетела Аллана. На этот раз меня не изолировали в кабине душа, не стрельнули в грудь каким-то транзистором и даже не вмазали по морде невидимыми руками.

Аллана — эта девушка мечты — просто спихнула меня, вышибла из кресла сильным ударом плеча. Ничего себе! Вообще-то, это именно я — десантник, а не какая-то там инопланетянка! Я вскочил на ноги и хотел задать хорошую трепку этой зарвавшейся девчонке. Но не успел.

Нашу уютную квартиру тряхануло так, что самонадеянная Аллана сама вылетела из кресла и была прижата к соседней стене, как, впрочем, и я сам, вместе с собакой.

Затем нас перевернуло и швырнуло на потолок. Зацепиться тут было не за что, и я невольно позавидовал мухам: отчего это люди не летают?

Третий удар был самым эффектным. Корабль обернуло трижды вокруг оси. Подобной «болтанки» я не испытывал с детских времен, когда любил всякие аттракционы. Золотое у меня было детство. Мы все тогда мечтали стать космонавтами.

Помню, как отец мне говорил тогда: «Космонавты — это такие люди, которые каждый день прыгают сто раз на скакалке, отжимаются от пола, подтягиваются на перекладине, едят овсяную кашу и вареный лук. А еще они вертятся на тренажерах, чтобы легче переносить невесомость». Самым ужасным было, конечно, прыганье со скакалкой. Но парни смеяться не стали, а просто, выяснив, что я готовлюсь стать космонавтом, зауважали. Овсяная каша и лук были моей второй высотой. А третьей — аттракционы. Я выползал из «ромашки» абсолютно зеленый и долго потом хватал воздух ртом.

Увы, космонавтом я не стал. Подрос — и поумнел. Но, видимо, ничто в жизни не проходит бесследно…

Аллана рухнула в кресло и потеряла сознание. До чего же хрупкий народ эти бабы! А еще — вредные. Стоило ли отрывать меня от полезного занятия, чтобы испортить такую хорошую летающую машину? У меня, между прочим, водительские права имеются на все четыре категории. Я — ас, а не водитель. А тут какая-то недотепа решила спасти меня от метеоритного дождя. Ага, помогла, называется. Вечно эти бабы поперек батьки в пекло лезут, а потом ноют: защити, ты же сильный! Ну, прямо, как моя Наташка.

Помнится, был такой случай. Поругались мы с Наташкой в три часа ночи. Так, из-за пустяка. Наташка ревность испытала: нашла у меня женский батистовый платочек. В принципе, правильно догадалась: мне его школьная подруга оставила, так, на память. Но так это когда было? Триста лет тому назад! Да и то — не правда, детские игры. Но Наташка наговорила мне гадостей, схватила сумочку — и бечь.

Я на кухню пошел, покурить. Я ведь тоже не люблю, когда мне норовят всю морду когтями исцарапать. Что ей, Наташке, больше всех нужно? Я ведь даже не целовался ни с кем в школе. Платоническая любовь с третьего по шестой классы. Роковая и без права переписки… Ну, не выкинул платок и пару записок на школьных листочках в клетку сохранил: вот трагедия-то! Шекспир, жаль, не знал о чем писать-то нужно! Я, блин, всегда думал, что ревность — это привилегия мужчин. Ан не тут-то было!

Стою, курю. Вдруг слышу: на улице шум, визг. Ну, ясно, Наташка на кого-то нарвалась! Мы хоть и поссорились, а все же, Наташка — моя девушка. Я окно распахнул — и выпрыгнул на улицу. Благо — первый этаж.

Смотрю: и, правда, трое подростков напали. Двое уже руки заламывают, а третий по голове норовит ударить. Я разбежался и вспомнил армейские годы. Ну, думаю, уроды, чему же вас в школе учили? И первым ударом ноги заехал драчуну в ухо. Парень отлетел в сторону и замер. Двое других испугались, Наташку отпустили и закричали:

— Ты чо хочешь, козел? Тебя кровью умыть?

Это они меня с кем-то перепутали. Один из них воображал, что он — боксер: в стоечку прыгнул, кулачками прыщавую морду прикрыл. С него-то я и начал. По всем правилам рукопашной: пусть сопляки учатся: и драться, и женщин уважать.

Через три минуты «боксер» уже отползал в темноту, прикрывая кровоточащий нос: сам напросился!

Второй лежал скромно: тихо так, как примерный мальчик в детском саду во время тихого часа. Наверное, сознание малость потерял, когда башкой-то об асфальт треснулся.

Третий дружок держался за свое «хозяйство», свернувшись клубком, как младенец в утробе и жалобно скулил, как щенок.

Наташка разрыдалась у меня на плече. Тоже нашла время и место. Как, значит, по ночам из дома уходить — это мы смелые, а как неприятностей огребла, так сразу вспомнила, что она слабая и беззащитная.

Парни медленно очухались, посмотрели на меня, на победителя, обзавидовались, да так и растворились в ночи. А мне потом пришлось в окно заползать и Наташку втягивать. Она ведь ревела и боялась ждать меня одна, покуда я дверь открою и дом обойду. Значит: норов показывать — это мы умеем; а как с трудностями столкнулась, так сразу вспомнила, что она — всего лишь слабая женщина.

Вот теперь и Аллана повторяет ту же ошибку. Да что они, бабы всего космоса — из одного теста что ли, да не из того замеса?

Наш корабль, лишившись управления, поплыл в потоке дождя сам, плавно покачиваясь, точно лодка на волнах.

Я бодро доковылял до монитора, положил руки на отпечатки, то бишь на собственный персональный пульт управления и представил, как мы выходим из метеоритного дождя.

Когда квартира зависла в чистом, безопасном до стерильности космосе, я оторвался от монитора и подошел к Аллане.

Забавная у нее форма: какие-то нашивки, значки. Хм. Тщеславная, наверное, девочка. Помнится наш майор один раз надел свои ордена, и весь полк обалдел. Дак то майор — и раз в году…

Я подхватил девушку на руки, и хотел было положить на кровать. Инстинкт мужчины-землянина сработал. Какие тут к чертям кровати?

— Эй, компьютер, сделай лежанку!

Ноль эмоций.

— Я кому говорю?!!

Тишина.

Я уже хотел было бросить Аллану и пойти постучать этой разумной машине по черепушке, ну, или по монитору, да вдруг вспомнил: «Сама Аллана называла какой-то пароль доступа».

— Теллет!

— Чего? — голос был обиженным и шел из стен.

— Не чего, а твою хозяйку ранили, ну-ка, немедленно сваргань лежанку.

— В справочной системе нет идентификации данного задания.

— Раздвинь кресло, урод, чтобы я мог девушку положить!

Кресло, с которого я соскреб Аллану, мгновенно превратилось в спальную капсулу.

Из-за этой странной кровати виновато выглянул Банга. Морда у пса была виноватой и немного больной, но значения этому я не предал. Это же Банга, а не Белка со Стрелкой, не обучали моего водолаза полетам в экстремальных условиях.

Я аккуратно уложил Аллану и встал перед ней на колени. Нет, вовсе не из рыцарских побуждений. Просто чертовы капсулы — это не двухспалки, — на краешек не присядешь.

Я смотрел на это бледное, абсолютно человеческое лицо и странные чувства боролись в моей душе. С одной стороны мне хотелось высказать Аллане, все, что я про нее думаю. Я ей спасаю жизнь, и вместо того, чтобы сказать «Спасибо», она устраивает показательное выступление. Ох, уж эти женщины! С другой стороны Аллана была красива, почти совершенна. Эх, надо же! Вот если бы эта журналистка была дурнушкой или серенькой мышкой, или говорящим страусом — тогда ладно, можно было бы просто наорать на нее — и дело с концом. А так: поневоле приходилось быть джентльменом.

Я коснулся лица девушки — холодная!

О, нет! Только не это! Второй раз хоронить надежду, что кто-то поможет мне выбраться из этой Империи — это ж какие нужно нервы иметь?!

Я рванул на Аллане воротник, освободил горло. Так, что там делается в таких случаях? Прощупывается пульс на запястье левой руки. К черту! Она уже и так, наверное, не дышит!

Я припал к губам Алланы и с силой вдохнул воздух сквозь приоткрытые губы. Ничего!

Блин, никогда не целовался с мертвыми инопланетянками! Но все когда-то случается впервые в жизни. Я снова выдохнул Аллане в рот воздух, и снова, и снова…

Аллана вздрогнула, ресницы ее затрепетали. Но обрадоваться я не успел: Аллана грубо оттолкнула меня и заревела:

— Теллет! Огради меня от этого нахала.

Но ничего не произошло: На меня не прыгнули наручники, не опустилась сверху решетка. Я ошарашено моргнул: неужели домашний компьютер повредили астероиды?

— Теллет! — это уже я мчался к монитору. — Ты чего молчишь?

— Знаете что? — стены возмущенно вздохнули. — Отдавать противоречивые приказы — это просто свинство. Отмените один из посылов, а не то зависну.

Я так и остолбенел. Вот это да! Теллет — это что: не пароль, а имя? И компьютер, выходит, — не прислуга, а друг, товарищ и брат по разуму?

Я повернулся к Аллане и вопросительно на нее уставился. Девушка вспыхнула, совсем как нормальный человек и проворчала:

— Теллет, отбой. Полный отбой команды.

— Шутники! — проворчал компьютер.

Я сел. Аллана направилась ко мне:

— Ивви, нам нужно серьезно поговорить.

— Слушай ты, инопланетная умница! — я не понимал, какой такой двойной приказ отдала Аллана, и это злило меня еще больше. — Хватит обзываться! Я тебя уже дважды от смерти спас! Изволь меня называть по-человечески! Я не Ивви, а Иван Соколов!

— Хорошо, Ив-ви-ан.

— Иван! — не сдавался я.

— Ивьан.

Это уже звучало лучше.

— Послушай, Иван, Империя Третьего Союза — страна высоких технологий.

— Правда? — я округлил глаза. — А я думаю, голову ломаю: в чем тут загвоздка?

— Не смейся, Иван.

Надо же, наша маленькая Аллана научилась понимать сарказм. Ну, может быть, еще не все потеряно.

— Наша цивилизация стоит на научных достижениях. Мы — двигатель прогресса.

— Ладно, кончай эту агитацию. Мне все равно её не понять. У меня уровень интеллекта не тот.

— Вот в этом все и дело. — Аллана села напротив меня в кресло. — Ты не заметил, что, в отличие от меня, ты очень странно пилотируешь и отдаешь приказы Теллету.

Я растерялся. Ну да, на Земле есть такая виртуалка: на голову надеваешь шлем, и полностью проваливаешься в иной мир: вместе со всеми чувствами. Здесь, в летающей квартире ничего одевать не нужно — просто положи ладони на слепки рук — и думай.

— Почему я пользуюсь клавиатурой, а ты «Навигатором»?

Я понял, что это она про слепки ладоней. Да, умеет Аллана поставить вопрос. Я лишь пожал плечами.

— Мы с вами разные. — продолжала ораторствовать девушка.

— Ну да: я — мужчина, а ты — женщина.

— Иван, прекрати! У нас разная информационная система, разное строение головного и спинного мозга.

Это уже интересно.

— Развитие планет, где возможно возникновение колоний так называемых душ, император затормозил умышленно. — Аллана вздохнула. — Вы, народы с низким уровнем интеллекта, живете чувствами больше, нежели это необходимо. Ваша техника подвержена влиянию простой мысли. А мысли, надо отметить, у вас, в большинстве своем — препаскудные.

— Не правда! — обиделся я. — Именно земляне придумали культ Прекрасной дамы и написали «Дон-Кихота».

— Все планеты, населенные низко интеллектуальными народами — покрываются серым энергетическим налетом — остаточным явлением ваших глубоких переживаний, по поводу того, почему соседу дали премию, а вам лично — нет.

Я покраснел от стыда за соотечественников. Похоже, в Империи, все-таки, иногда интересовались людскими проблемами.

— И что?

— У вас развита интуиция. Ваш головной мозг делится на два полушария.

— А у вас на четыре? — я едва сдержал усмешку.

— Нет, Иван! Мозг не должен делиться на части и ни одно полушарие не должно превалировать над другим. Мозг — это единая субстанция.

Вот так. Выходит, что, либо мы, люди; либо инопланетяне — недоразвитые в прямом смысле этого слова. Это даже как-то обидно.

— Но у вас же предусмотрен этот, как его, «Навигатор».

— Вообще-то, нет. — Аллана пожала плечами. — У меня один из ста опытных компьютеров. И его имя дало название людской телепатии. Принцип чтения мыслей — обычно не закладывается в память. Для нас это ни к чему. Но я — журналистка экстракласса. У меня имперское разрешение на владение подобной техникой

«Вот значит как! — я даже обрадовался своему открытию. — Двойной приказ. Кхе-кхе. Знаем мы этих женщин. Сами кричат: насилуют, убивают, а думают: «Как это здорово». Если бы мы были в нормальной летающей квартире, то, возможно, мой труп уже болтался бы в космосе.

Опять же: если сила мысли — движет кораблями, то вернуться на Землю, что два байта переслать. Я бы, наверное, так и сделал позднее, если бы не увлекся шастаньем под метеоритным дождем. Ну, ничего, время у меня еще есть».

— Слушай, Аллана, есть тут автопилот? — и я вежливо уступил место девушке у пульта. — Полетели уже куда-нибудь.

Аллана минуты четыре вводила в память компьютера какую-то сложную программу, играя по клавишам, точно пианистка — всеми пальцами. Я даже немного позавидовал: профессионал!

Я стоял у девушки за спиной и пялился в монитор. Со скоростью пулеметной очереди выскакивали какие-то символы, возникали чертежи, графики траекторий и парабол. Жуть! Мы такие чертили в школе на геометрии.

Стены квартиры прокашлялись и сообщили:

— Э-э-э, прошу внимания.

Аллана отвлеклась от монитора.

— Тут во временных файлах висит три сообщения. Все с тем же вирусом, что и послание от Муррума. Что с ними делать: открыть статистику, излечить, показать, не вскрывая или просто удалить?

«Чего тут мудрить? — подумал я. — Если можно вылечить, так этим надо и заниматься. Помню я это послание от Муррума. Ну да: хороший вирус — зубодробительный. Открыл — и водки не надо. Может быть, Аллане понравилось сознание терять? Может быть, в Империи наркотики не приветствуются, вот каждый и развлекается, как может?»

— Что в них? — спросила Аллана.

Я удивился. Как можно узнать, что находится внутри файла, если он закрыт? Или телепатические свойства у этого компьютера — просто мечта Джеймса Бонда?

— Послание от Шеллеша, и два говорящих письма без видеоряда.

— Ну их к чертям. — сказал я и благоразумно отодвинулся от монитора.

Я уже догадывался, что Аллана в детстве была бой-девочкой и лупила всех одноклассников, а также делала все с точностью до наоборот, чем и доводила учителей до белого каления. Правильно, лучшие журналисты — это всегда самые настоящие вредины и зануды.

— Теллет, подключись к порту 326, код 74-32-76, обнови базу антивирусов.

— Сделал. — прокряхтел Теллет. — Вирус не известен.

— Аллана, а может не вскрывать вредные файлы, пока на какую-нибудь планету не сядем? Я, знаешь ли, с радостью бы подышал свежим воздухом.

— Трус! — презрительно сверкнула глазами Аллана. — Теллет, выводи на орбиту, входи в режим автопилота.

— Траектория не рассчитана до конца. — стены озадаченно крякнули. — Завершить задачу или отменить?

— Теллет, хватит выделываться, завершай, конечно.

И мы полетели. Сами. На автопилоте. Облетая метеоритный поток стороною. Спокойно так, размеренно, аж скучно стало.

А Банга нагадил у входного люка и теперь лежал с таким мученическим выражением на морде, будто он, по крайней мере, Христос, собирающийся на распятие. И чего пес маялся? Теллет поворчал, но за псом убрал, подмыл и распылил в воздухе запах самых настоящих яблок.

Что ж они, инопланетяне долбанные, не могли придумать туалет и для животных? Или собаки у них никогда не живут в помещениях, а все больше на улицах?…

Папка «Personal»

Doc007

Через полчаса словесной перепалки с Алланой, в которой я безуспешно пытался доказать, что люди — очень приличные и разумные существа, нас грубо прервал Теллет:

— Снижаю скорость до сверхновой, держитесь за поручни кресел.

— Постой! — я вдруг загорелся желанием сам посадить это чудо техники.

Аллана, похоже, не возражала и больше уже не вмешивалась. Она выглядела утомленной.

Я уселся за монитор, положил руки на «Навигатор» и растерялся: а чего представлять-то? Я совершенно не в курсе куда мы прилетели и что нас ждет.

Монитор убрал графики и оставался пустым.

— Теллет?

— Ну?

— Это, давай пополам.

— Не понял.

— Ну, ты покажи реальность такой, какова она есть.

Компьютер закряхтел. А я аж вспотел, больше всего страшась, что на мониторе появится надпись на русском языке: «Реальность временно не доступна. Есть лишь цифровая обработка мыслей и фантазий». Слава богу, ничего такого Теллет не выдал, а показал голубой шарик, висящий в пустоте.

Так, наверное, выглядит наша Земля! Я радостно потер руки: все, сейчас опустимся в Екатеринбурге!

Я представил, как стремительно увеличивается шар, несущийся нам навстречу, как появлялись континенты, как мы мчимся сквозь атмосферу. Я даже подумал: лишь бы наши зенитчики опять водки ужрались и не засекли бы неопознанный летающий объект!

Обошлось. Сели. Я счастливо оторвался от монитора и почувствовал у ног тепло влажного носа. Да что же это с псом творится?

— Иван.

— Слушаю.

— А чем ты провонял всю квартиру.

Я хотел было обидеться и сказать, что, в отличие от собак, а могу и потерпеть, если очень надо, но, на всякий случай принюхался: пахло бензином и тоссолом. «Течь где-то, что ли?» — Непроизвольно подумал я и вспомнил, что, вообще-то, я в космосе летел. Откуда в Империи бензин?

— Ну, понимаешь, наверное, побочный эффект моего воображения. Так пахнет топливо наших космических кораблей.

Я врал. Наши корабли на бензине не летают, но что я мог еще сказать этой журналистке?

— А что такое топливо?

Я задумался:

— Ну… Когда мы это топливо сжигаем, появляется энергия.

— А не проще ли подключиться к всеобщему бесплатному каналу энергии КРАБ-004.

— Я как-то об этом не подумал. — приврал я.

Теллет покряхтел, а потом сварливо заметил:

— Между прочим, у меня четыре пробоины во внешней обшивке, в 317 кластере повреждены 300 ячеек, в 320 кластере — 760 ячеек, в 329-ом — 207. Десять мегабайтов из памяти программы «Тел-Ек-Фи-9.0» потеряны. Программы телепортации, подключения к каналам связи и энергии зависли. Я требую переустановки именно из лицензионного канала, проверки поверхности всех дисков, дефрагментации и замены четырех Шин по захвату энергетических линий.

— Ой! — сказал я.

— Да, кстати, — Теллет, похоже, злорадствовал, — попасть в тот мир, который был задан в программе «Тел-Ек-Фи-9.0» под кодом Ивансоколовочер89,3/5, — просто невозможно. Мы прибыли туда, куда и запрограммировала Аллана.

— Так, — я обиделся, — это, значит не Земля, а кукиш с маслом?

— Планета называется Морддром, а вовсе не Кукиш-с-маслом. — проворчал Теллет.

— Это еще что такое? — ох, как мне хотелось разыграть сцену семейной ссоры и хлопнуть дверью. — Какой еще Морддром? Это что — место для узников? Мы прилетели часом не в Бастилию, нет? А то я бы с удовольствием пожил на казенных карчах.

— Теллет, будь другом, выведи на монитор данные о планете Морддром, только на том языке, на котором я думаю. И картинки не забудь.

Монитор вспыхнул.

Судя по изображению, мы приземлились на скале. Ладно, это не самое страшное. Я обшарил взглядом местность. Бог мой: здесь птицы не поют, деревья не растут, и только мы на корабле, врастаем в скалы тут! Ох, как мне хотелось послать всех как можно дальше. Но я вежливо выдохнул:

— Мать вашу!… — и скорбно замолчал.

Аллана торопливо отвела взгляд.

— Ты куда нас доставила, дорогуша?

Девушка молчала и нервно кусала губы. Так, это уже что-то новенькое. Похоже, что эта симпатюля вовсе не журналистка, а агент разведки, а меня украли с одной планеты для того, чтобы проводить опыты — в другом государстве. Нет, это просто уму не постижимо! И эта фифочка заливала мне, что Империя — это рай, а Земля — просто тонет в мыслях, как камушек в общественном сортире.

Нет, не знал я, что и в космосе все повязано на лжи и предательстве!

— Все! — сказал я. — С меня хватит! Я ухожу! Банга, пошли из этого вертепа!

— Банга!

Пес не отзывался. Вроде бы минуту назад собачий нос тыкался мне в колени…

Я кинулся к своему лохматому другу. Пес лежал у кресла и не открывал глаз. Я растерянно потрогал собачий лоб: может быть температура? Я же не ветеринар, откуда мне знать?

— Теллет, немедленно вылечи Банга.

— Я не умею. — глухо отозвались стены. — Мало того, что ваш пес не вызывает туалетную камеру, так он еще без вживленного чипа социального страхования. Я просто не знаю, что делают с такими животными.

Вот тебе раз! Я откровенно удивился: неужели эта махина чего-то не умеет?

Аллана подошла к клавиатуре и принялась сосредоточенно долбить.

— Слушай, Аллана, я уже все понял. Ладно, хрен с тобой. Ну, украла ты нас для опытов, но помоги псу-то, будь человеком!

— А я что делаю? — огрызнулась Аллана. — В конце концов, кто у нас с метеоритным дождем развлекался?

— Не понял?

— Да ты что, совсем кретин? Да были у меня данные о повреждениях и пробоинах еще, когда я программу полета задавала. И мы могли дотянуть только до этой планеты. А изначально летели на Саннас, где меня все еще ждет уполномоченный Комитета Имперской Безопасности. Мало того, что мы с тобой угробили Теллета, так еще лишились канала электронной связи и радиопочты. Программа тревожной кнопки свернута, ибо иначе нам не хватило бы энергии даже на перелет до Морддрома. Резервы просто исчерпаны. Я, по твоей милости, оказалась совершенно беспомощной и в стане врага!

— А я, значит, к друзьям прилетел, на вечеринку. Мне просто не терпится, когда же мне в обе половинки мозга воткнут кабель и начнут пропускать электрические разряды! Если бы кое-кто не пихался, спокойно бы долетели куда надо. А еще, между прочим, это тебя по башке послание Муррума стукнуло. И если бы не я — сидела бы ты сейчас в цепях и трансе, и плакалась бы Пиррию в жилетку.

Аллана зло сверкнула глазами и заскрежетала зубами:

— Пиррий — это всего лишь помощник Шеллеша — барона планеты Веррев.

Имя Шеллеша показалось мне смутно знакомым. Ну да, вспомнил. Одно из писем с вирусом было именно от этого господина. Так, жить становится все интереснее.

— Аллана, уж не хочешь ли ты сказать, что мы погубили твою квартиру, а за пределы сферы влияния этого вредного Шеллеша — так и не вырвались?

— Ты очень проницателен.

Я похолодел: замечательно. Просто улыбка фортуны: пес сейчас сдохнет, Теллет — зависнет и придется мне прыгать по неприветливым скалам как горной козе! И ведь был шанс у дурака! Вместо того, чтобы в метеоритные потоки пускаться, надо было сразу Землю представлять, вдруг бы что выгорело? Да, плохо иметь два мозговых полушария: каждое из них думает само за себя, и между собою они не советуются! Что ж, в этом Аллана совершенно права: думать нужно мозгами.

Сверху на меня надвинулся цилиндр, такой же, как душ.

— Иван, отойти от пса.

Надо же, компьютер не совсем еще накрылся. Я послушался. Банга закрыли глухие стены.

— Что там, Аллана, жить будем?

— Слушай, Иван, а чем ты пса кормишь кроме мяса?

— Не знаю. — пожал я плечами. — Он у меня не давно живет. Пиво любит.

— Что такое пиво?

Как мне надоело отвечать на дурацкие вопросы! Вроде бы Алана уже совсем на нормального человека походит, но потом как спросит чего, хоть стой, хоть падай!

— Знаешь, — я плотоядно усмехнулся, предчувствуя, что мои объяснения очень кому-то не понравятся, — вообще-то, я грамотный. К нам даже профессор какой-то приезжал. Он нам популярно объяснил, что пиво, водка и вино — суть алкогольные продукты, а готовятся следующим образом. Берутся специальные дрожжевые микробы и помещаются в питательную среду. Микробы — они не культурные: где едят, там и гадят. Ну и, в конце концов, бедные микробы умирают, захлебнувшись в собственном дерьме. Пиво и водка — это напиток из трупиков и их испражнений. Крепость напитка зависит от того, сколько напиток бродил, то бишь, как хорошо трупики разложились. А вот дорогостоящее вино — это когда из напитка трупы отцеживают, а испражнения — оставляют. И мы с Банга все это пьем.

Аллану искривило так, будто ей в рот засунули килограмм лимонов:

— Фу, какая гадость!

Я торжествовал: вот так-то! Нечего тут из себя интеллектуалов корчить. Мы тоже кое-чему обучены!

— Как часто Банга употребляет это пиво?

— Ну откуда же мне знать? — я пожал плечами. — При мне — один раз. Утром, перед тем, как мы провалились в компьютерную игрушку.

— У Банга отравление. Ничего твоему псу не поможет. Резервов Теллета уже не хватит, чтобы регенерировать и затянуть даже прыщик.

Мне стало тоскливо.

— Ладно. — сказал я. — Давай хоть похороним пса по-человечески. На этом ваше Морддроме воздух-то есть?

— Конечно.

— Освободи моего Банга, и открой двери наружу. Я не хочу, чтобы мой друг умер в жестяной банке, он ведь не робот, а тварь божья!

И я вынес бесчувственного пса на вершину скалы:

— Смотри, Банга, куда занесла нас судьба! Мы — покорители мира!

Но пес лишь вздрагивал всем телом и не открывал глаз.

Аллана вышла следом:

— Слушай, Иван.

— Дай ты псине умереть достойно! — я был зол на инопланетян, на собственную глупость, на Аллану, на Пиррия, на Шеллеша, на Теллета, на весь белый свет и черный мрак! Нет, не было во вселенной справедливости, нигде, ни в одном из миров!

— Знаешь, в кармане твоей одежды был шар.

Еще бы мне не знать! Это ведь не конфетка! Шар постоянно мешал и таким образом напоминал о себе там, в компьютерной игре.

— Ты в курсе, что это такое, правда, Иван?

— Догадываюсь, — буркнул я, — самый главный артефакт. Увеличивает силу воображения на четыре балла в день. Носится в правом кармане.

Это шутки у меня такие, специфические, из тех самых компьютерных стратегических игр, типа «Герои меча и магии», что достали меня своей медлительностью и вялотекущим сюжетом.

— Иван! — кажется, Аллана уже наполовину понимала мой грубый юмор: что ж, вода и камень точит.

— Это регенерирующий трансформатор.

— Вот и реанимируй своего Теллета. — тут же нашелся я.

— Это изобретение Арраха. — Аллана выглядела слегка растерянной. — Оно извлекает из глубин подсознания самую сокровенную информацию. Для Теллета такой тайной мыслью может быть господство в информационной сети. Это ведь не поможет твоему Банга, правда?

— Оно и нам не поможет. — Я вяло махнул рукой. — Я тоже понятия не имею, как нужно лечить собак.

— Об этом, наверное, знает сам Банга!

Вот она, женская логика во всем великолепии!

— Ну, давай, попробуем. — я усмехнулся. — Банга, глазки открой, и ты узришь то, что больше никогда и ни один пес в мире не увидит!

Банга глаза открывать не желал.

— Не получилось. — и я демонстративно отвернулся от Алланы. — За чудесами просьба обращаться завтра, в рабочее время.

А девушка просто положила шар псу на лоб и отошла.

Я же смотрел на дикие скалы неизвестной мне планеты и с жадностью вдыхал горный ветер, который трепал мои волосы и создавал иллюзию парения в воздухе.

Скалы были голыми, лишенными всякой растительности, и простирались до самого горизонта. Это было впечатляющее зрелище. В лучах двух солнечных дисков, (одно из которых всходило, а второе — закатывалось) горы походили на остроконечные клыки какого-то чудища. Багровые оттенки скал почему-то напоминали запекшуюся кровь, еще более усиливая впечатление гигантского распахнутого рта.

В небе парили какие-то птицы. Огромные, как танки. Или даже больше. Маневренные. Возможно, именно такие монстры и виделись раньше нашим предкам в образе драконов. Однако рептилии не обращали на нас ни какого внимания. Возможно, им не хотелось охотиться за такими маленькими червяками, какими мы представляемся с высоты.

Мне почему-то опять вспомнился старик Ким и его слова: «Чтобы победить врага — победи сначала себя. Стань драконом, посмотри на мир глазами мудрейшего существа в Поднебесной, отрекись на время от суеты и болтовни ума. И тогда истина не просто приблизится, но и засверкает пред тобою во всей своей первозданной красоте». Я всегда думал, что это — просто красивые слова, и ничего более. Но когда я провалился в компьютерную игрушку, и осознал себя этим самым драконом — мне стало совсем не до смеха. И мудрости в том перевоплощении не было. Один лишь испуг. Кажется, что с тех пор прошла целая вечность!

— Получилось! — радостно захлопала в ладоши Аллана, точно она была не известная журналистка, а маленькая девочка, впервые увидевшая деда Мороза.

Я обернулся и обомлел. Банга не было. На месте пса лежал шар. Блин, пока я предавался сентиментальным воспоминаниям, мой пес исчез! Да, Аллана никогда не сидит без дела!

Я рассвирепел и сжал кулаки:

— Ты, тварь! Мало того, что я тут по вашей милости шляюсь по этой долбанной Империи, так ты еще и пса спихнула в пропасть!

— Ты в шар-то посмотри! — закричала Аллана и попятилась. — Псих!

Я плюнул себе под ноги и поднял шар. Чего я там не видел?

Странно, это совершенно не та вещица, которую я похитил на седьмом уровне замечательной игры «Summer House». Я точно помню, что тот артефакт, который я присвоил, слоняясь внутри игры, был темно-зеленым с черными прожилками, точно с разводами вен. Я еще тогда подумал, что это: либо малахит, либо нефрит. Сейчас же шар оставался размером с мой кулак, но стал абсолютно прозрачным, точно стекло, словно хрусталь. Впрочем, что я знаю об артефактах, которые можно вынести из игр в реальный мир? Да ничего. Почему бы, в самом деле, нефриту не обернуться хрусталем? Ага, а песку — золотом. Алхимия обыкновенная — и ни какого мошенничества! Впрочем, мне было наплевать: тот камень, не тот? Все едино я в них разбираюсь, как корова в балете.

Я поднял шар на уровень глаз. Изображение было плавающим, нечетким. Я отодвинул шар и резкость стала нормальной. Впечатляет. Похоже на работу объектива фотоаппарата, жаль только, что автофокуса нет со звуковым сопровождением, а могли бы додуматься своими-то гениальными мозгами!

Сквозь шар я различил скалы, перевернутые вверх тормашками, если так можно выразиться. Говорят, что так человек и смотрит: стоит заглянуть в его зрачки; и только хрусталик, где-то уже в голове преломляет лучи, и оттого все мы видим мир правильно. Я еще подумал, что это не артефакт, а прямо запасть магического глаза, ну, или волшебное око, через которое за нами и наблюдают, как в телескоп за амебами.

Шар вдруг помутнел. Я вздрогнул. Какой к чертям, конденсатор? Это уже магия. Самая настоящая. Нет здесь никаких проводов, кнопочек, чипов. Мне стало дурно.

А там, в шаре, я увидел церковь или костел. Я в этом не разбираюсь. Ну, иконы были, свечи горели, люди крестились. Ага, значит, все же — земная церковь, христианская, и то ладно. Это понятнее как-то, ближе, так сказать, к телу и душе.

А вон и мой Банга лежит, не шевелится. Что ж, наверное, оно и к лучшему. Помнится мне, что наши попы собак не отпевают. Никогда. Православные служители культа — те еще зануды: они и самоубийц хоронят за церковной оградой. Не хорошо это, не по-христиански. Но разве священнику что-то докажешь? Они же, попы, упертые, как бараны: не по канону! И все тут. Хоть убейся, ничего не докажешь! А кто их каноны выдумал? Сомневаюсь, чтобы Христос сидел бы дни и ночи в библиотеке да кропал эти самые дурацкие законы. Делать богу больше нечего…

Может быть, хоть отпоют и похоронят по-людски. На Земле.

И сразу стало легче дышать. Пусть все это — иллюзия. Пусть — последняя агония мощи Теллета, но, в отличие от инопланетян, мне трудно не чувствовать и не верить, я ведь не счетная машинка, видимо, поэтому у меня и уровень интеллекта ниже ста пресловутых процентов.