Внеплановая беременность

Валентина Кострова, 2020

Курортный роман бывает с последствиями. Любимый человек, узнав о том, что я беременна, отказывается принимать ребенка и меня. Он предлагает мне деньги, чтобы я самостоятельно решила вопрос с малышом: посылает на аборт. Появляется ощущение загнанности и безвыходности. Я встречаю мужчину, который становится не просто другом, а самым важным человеком в моей жизни, опорой в трудный момент.

Глава 2

Как вышла из бизнес-центра, не помню. На автомате прохожу остановку, иду вперед, врезаюсь в людей, поспешно извиняюсь и вновь иду куда глаза глядят. Как так? Почему он так со мной поступил? Всхлип вырывается из груди, зажимаю рот руками и сворачиваю в сторону маленького сквера. Присаживаюсь на ближайшую скамейку, обнимаю свой живот и смотрю перед собой.

Что делать? Возвращаться к родителям в поселок с малышом под сердцем? Маму хватит инфаркт, у нее и так слабое сердце, а тут я «с позором», отец точно устроит взбучку: принесла в подоле. Они ведь так гордились, что я уехала в город, устроилась работать, стала помогать им деньгами. И тут такое…

Меня душит безысходность, страх перед будущим, потому что я не представляю, как мне одной жить с ребенком. Главное, на что жить. Дима ясно дал понять свою позицию: ему ни я, ни малыш не нужны. У него свои планы на жизнь. Я для него приятный эпизод. Эпизод? Как можно быть настолько двуличным? Ведь уверял, что такой прекрасной, как я, у него никогда не было и не будет. Сама виновата, что развесила уши, повелась на его красивые речи и красивые глаза, головой думать надо было, но, когда любишь, доводы рассудка не слышишь.

Достаю мобильный телефон, захожу в приложение банка, проверяю баланс. Денег у меня немного. Если я останусь в Москве, мне хватит, чтобы два месяца платить за комнату, которую сняла, и на скромное питание. Только вот смысла оставаться в столице нет, если только Дима завтра утром не передумает. Сердце наполняется надеждой. Да. Он обязательно передумает, ночью над всем поразмыслит и позвонит мне утром. Я верю, что все неприятные слова он сказал под воздействием шока. Я ведь сама несколько дней была в шоке, когда тест на беременность показал две полоски.

Немного успокоив себя, с улыбкой встаю со скамейки и иду в сторону метро. Я очень устала, встреча с Димой, нервный разговор истощили меня. Сейчас доеду до ВДНХ, там мне еще предстоит проехать на троллейбусе две остановки до дома, в котором сняла комнату у одной пожилой женщины. Ее адрес дала мне девочка, коллега по работе. Она жила в Москве, прежде чем переехать на юг России. Созвонилась с Полиной Сергеевной, и она любезно согласилась забронировать мне комнату на неделю.

— Полина Сергеевна, я пришла! — снимаю балетки, торопливо иду в самую большую комнату в этой квартире.

— Как? Уже? Ой, что-то я засиделась с вязанием, — Полине Сергеевне примерно шестьдесят лет. Ее сложно назвать бабушкой, потому что она очень молодо выглядит. Каждое утро у нее определенный ритуал: делает себе прическу, увлажняет кожу лица, потом аккуратно накладывает неброский макияж. Вечером она молочком снимает макияж, делает маску, потом опять увлажняющий крем, и только после этого Полина Сергеевна ложится спать. Ко сну она отходит строго в половине десятого, после новостей. Она любит поговорить об искусстве, больше о театре. Подозреваю, что в прошлом была либо заядлой театралкой, либо актрисой какого-нибудь провинциального театра. И, вероятно, вышла замуж за московского режиссера и переехала в столицу.

Я не знаю, почему Полина Сергеевна сдает комнату, на первый взгляд, она не особенно нуждается в деньгах. В квартире современная мебель, на кухне вся основная техника, даже посудомоечная машина, а это могут себе позволить не все пенсионеры. Возможно, у нее состоятельные внуки и дети, а сдает комнату от одиночества? Пожилые люди часто этим страдают даже при наличии живых близких родственников, которые вечно заняты своими делами.

— Как прошла твоя встреча? — меня подкупает интерес Полины Сергеевны, хочется на мгновение представить, что кому-то действительно есть дело до твоих проблем. Еще, глядя в ее умные карие глаза, хочется довериться, поплакаться.

— Наверное, хорошо. Не совсем так, как я ожидала. Спасибо, — подвигаю к себе чашку с чаем, Полина Сергеевна тут же двигает в мою сторону корзинку со свежей выпечкой. Она печет очень вкусные булочки с маком, корицей, сахарной пудрой. Когда я приехала, у нее на столе были пирожки с мясом. Именно ими женщина меня угощала в день нашего знакомства.

— Это по поводу работы?

— Не совсем, — врать мне не хочется, но и правду я не готова говорить. — Я встретилась с одним очень дорогим мне человеком.

— О, понимаю, — действительно понимающе кивает головой и улыбается. — Когда-то я тоже приезжала в столицу к одному человеку, который был мне дороже всех на свете, — Полина Сергеевна задумывается. — Но ожидания и реальность не совпали. Кушай, совсем худенькая, ветром сдует.

Благодарно улыбаюсь, откусывая большой кусок булочки, запиваю чаем. После такого плотного перекуса меня тянет в сон. Вообще, меня в сон тянет весь последний месяц. Раньше я думала, что это от усталости на работе, как-никак лето — пик сезона на морском побережье. Теперь я знаю причину своего сонного состояния, и мне следует подумать, что же делать дальше, как обеспечить себя и не родившегося еще малыша всем необходимым. Здравый смысл подсказывает, что рассчитывать на благоразумие Димы не стоит, но сердце верит, оно хочет верить, что все обойдется, что Дима будет рядом с нами.

Раздается звонок. Полина Сергеевна, расставляя посуду в сушилку, бросает вопросительный взгляд на часы. Поспешно вытирает руки кухонным полотенцем, проходя мимо меня, улыбается. Я пожимаю плечами, допиваю чай, встаю. Включаю воду, начинаю споласкивать чашку.

— Ты бы хоть предупредил, что приедешь, я бы ужин приготовила, — слышу взволнованный голос Полины Сергеевны за своей спиной. Оборачиваюсь.

— Вылет переносили несколько раз, поэтому я сам не знал, когда прилечу, — раздается приятный мужской голос. На кухню заходит мужчина. Первое, что бросается в глаза, — густая темная борода, как у лесника. Потом попадаешь в плен темных глаз, обрамленных густыми ресницами. Темные брови при виде меня смещаются к переносице, мужчина хмурится, его взгляд тяжелеет. Борода не скрывает сжатые в тонкую линию губы. Он большой. Крупный. Широкие плечи обтягивает тонкий хлопок темно-синей рубашки. Черные джинсы плотно сидят на бедрах. Я бы сказала про него: мужественно красивый.

— Здравствуйте, — приветливо улыбаюсь незнакомцу, вежливо кивает мне в ответ:

— Здрасти, — смотрит вопросительно на Полину Сергеевну.

— Это Аня, приехала из Геленджика. Аня, это мой сын Никита.

— Очень приятно, — мну в руках полотенце, думаю, протягивать руку в знак знакомства или нет.

— Взаимно, — по тону Никиты все понятно: он явно не в восторге от нашего знакомства. Вешаю полотенце на крючок, юркаю в сторону выхода из кухни. Для этого мне приходится почти вплотную пройти мимо сына Полины Сергеевны, так как он не собирается отходить в сторону. Мы встречаемся глазами, он прищуривается, еще больше хмурится, я поспешно отвожу глаза в сторону. Меня смущает его присутствие. Я как-то привыкла, что с Полиной Сергеевной нас двое, посторонний мужчина не вписывается в выстроенную мной картину.