Кредит на колдовство

Валентина Гринкевич (2025)

В обычном офисном здании банка Алиса работает в кредитном отделе. Её жизнь скучна и обыденна, но ровно до тех пор, пока на пороге банка не появляется загадочный молодой человек. Обычный клиент? Такой обаятельный и настойчивый, что между ними сразу вспыхивает страсть. Но происходящее вызывает всё больше подозрений. Он друг или враг? Его намерения кажутся искренними, но в мире магии и интриг трудно отличить правду от обмана. И чтобы найти ответы, Алисе придётся рискнуть всем, что у неё есть.

Глава 8

С того свидания прошло несколько дней. Окна в своей комнате я распахнула настежь. Наконец-то дневной зной сменился вечерней прохладой, и легкий ветерок лениво теребил занавески. Свет я не зажигала, опасаясь нашествия комаров. Экран планшета светился тускло, и я надеялась, что комары не обратят на него внимания. Солнце садилось, и вечерние сумерки только-только начали вбирать в себя городские краски.

Я пыталась уследить за сюжетными поворотами романа и примерить на себя переживания героев, но мысли то и дело уплывали, веки наливались тяжестью, и я начинала клевать носом.

Внезапно раздался резкий и пронзительный звонок в дверь.

Я вздрогнула.

Глянула на часы.

Маринке возвращаться еще рано. Они с Серегой ушли в кино, и вечерний сеанс еще никак не мог закончиться. Да и ключи у нее были. Вряд ли Марина стала бы трезвонить в звонок. Еще и так… настойчиво.

Испытывая легкое беспокойство и хмуря брови, я подошла к двери. Посмотрела в глазок. Тусклая лампочка на лестничной клетке светила в спину долговязой фигуре.

Артем.

Мой младший двоюродный брат. Вздыхать с облегчением я не стала. Наличие Тёмы на пороге поздно вечером вряд ли было вызвано приятными обстоятельствами.

Щелкнул дверной замок, я открыла дверь и отступила, впуская в прихожую младшего брата.

— Привет, Аль. — буркнул он, не поднимая на меня глаз.

— Привет, Тема. Что-то случилось?

— Ну это… как обычно.

— С мамой поссорился?

— Типа того.

— Блин… Ну, проходи, рассказывай.

Артему было пятнадцать. Младший сын тети Оли и мой двоюродный брат. Был худощав, долговяз чуть угловат, как и многие мальчишки в его возрасте. Обыкновенный подросток. Удлиненная стрижка с непослушными кудряшками черных волос. Выразительное, но излишне бледное лицо. На шее большие беспроводные наушники, из них еле слышно доносился ломаный бит. Артем одет в широкую белую футболку, которая свободно свисала почти до середины бедер, и длинные джинсовые шорты.

Он, не расшнуровывая, стащил кеды и прошел на кухню. Там сел за стол и уставился в одну точку. На меня усиленно не смотрел.

— Голодный? — спросила я, зайдя следом.

— Нет! — он ответил чересчур поспешно, может даже с каким-то вызовом. Видимо, продолжал еще внутренний диалог с мамой и его душила обида. Не знаю справедливая или нет.

— Эй! Тём, расслабься… Ты чего?

Он наконец-то посмотрел на меня. Ух… Меня так и проняло от его взгляда. Глаза серые… холодные… кажется, могут заморозить. А они и вправду могут, на самом деле… Я-то знаю.

— Тема… Это я, Алиса. У нас с тобой конфликтов нет. Так-то ты ко мне за поддержкой пришел…

— Прости, — мальчик потупился и спрятал ледяной взгляд под длинной челкой.

— Давай сначала. Ты голодный?

— Не знаю, — он помолчал, прислушиваясь к внутренним ощущениям. — Поел бы. А что есть?

Я открыла холодильник и критически окинула взглядом полупустые полки. Ничего такого, чем можно было бы порадовать подростка.

Заглянула в морозилку.

— Пельмени будешь?

Артем кивнул.

Я принялась наливать в кастрюлю воду, зажигать плиту…

— Мама знает, что ты у меня?

— Догадывается…

— Позвони ей! — сказала я как можно тверже.

— Не буду! — в его голосе сквозила такая же ледяная стужа, как и во взгляде.

Я нахмурилась.

Как же сложно с этими подростками.

— Ладно, тогда иди мой руки. Пельмени скоро сварятся, и за ужином расскажешь мне, что случилось.

Артем понуро побрел в ванную. А я пошла в свою комнату, нашла на диване телефон и набрала тетку.

— Добрый вечер, теть Оль, — сказала я, услышав в трубке ее голос. — Артем у меня, все в порядке.

— Ага. В порядке. Как же, — тон у нее был раздраженным и усталым.

— Он у меня переночует. Утром подброшу его в школу на практику, — добавила я, увидев в прихожей Темкин рюкзак и надеясь, что правильно предугадала его план. — Ну все, пока, теть Оль, завтра поговорим.

Я торопилась закончить разговор. Мне не хотелось, чтобы Артем услышал, что я звонила его маме.

У меня еще была надежда переубедить мальчика и уговорить позвонить домой самому — предупредить, где он и извиниться. А в случае если Тема будет знать, что мама в курсе происходящего и не волнуется, повлиять на него будет катастрофически сложно. Почти невозможно. Все подростки упрямы, но у моего братца это патологическое…

Вода в кастрюльке закипела. Я всыпала соль, приправы… выудила из бумажного пакета сушеный лавровый лист и отправила следом. Потом добавила в булькающую кастрюлю полпачки пельменей.

Мальчик вернулся из ванной и сел за стол. Я поставила перед ним корзинку с хлебом.

— Белый? Черный? Сам выбирай и отрезай. А пельмени с чем? Со сметаной? С кетчупом?

Артем на секунду замялся.

— Со сметаной… и хорошо бы огурчик маринованный, по-болгарски… бабушкин… если есть, — добавил он робко.

— Ок. Вроде в кладовке еще осталось пару банок, сейчас схожу, посмотрю.

Когда все было готово и пред Темкой стояла полная тарелка политых сметаной пельменей, а рядом на блюдечке порезанные тонкими ломтиками огурцы, я решилась приступить к расспросам.

— Ну, что там у вас? Чего сцепились?

— Да знаешь… как обычно.

— Не знаю. Обычно у вас всегда по-разному, — не согласилась я.

— Может быть… Всегда по-разному, — повторил он за мной. — Но… поводы разные, а причина всегда одна.

— Не хочешь в медицинский?

— Совсем нет!

— А вообще учиться?

— Смотря чему… — буркнул мальчик и потупил глаза.

Я хмыкнула. Ну да. Конечно. Все в жизни иметь хочу, но только в том случае, если не придется напрягаться. А если придется, то ничего не надо… Знаем. Проходили.

— Артем, что из тебя все клещами тянуть нужно? Рассказывай, как дело было, раз пришел.

— Ты опять скажешь, что я не прав и мне надо звонить, извиняться.

— Блин. Тема. Я думала, у тебя дар к целительству, а не к предвидению.

— Дар. К целительству… Скажи, зачем он мне? Я ведь не просил! Мне не надо! Мне не нравится! К тому же дар этот, лишь только с маминых слов, нет же никакого прибора измеряющего… магическую силу…

— Приборов, может, и нет. Но твоя мама говорит, что тут очевидно всё. Кто некромант, кто чернокнижник, кто ведьма, а кто целитель — у вас у всех это на лбу написано.

— Да? — мальчишка, поднял рукой челку и продемонстрировал мне высокий, покрытый подростковыми прыщами лоб. — Видишь что-нибудь? Читай!

— Не вижу, — призналась я.

— Вот то-то и оно… — мальчик вздохнул. — А даже если и так. Ну, есть у меня определенные способности к магии, но у меня ведь не только к ней… есть и другие…

— Например?

— К музыке. У нас же группа своя, мы песни пишем, репетируем, исполняем. Я музыкантом хочу быть. И жизнь этому посвятить. А мама мне про медицинский талдычит… Ну какой из меня доктор?

— Не знаю, — я смерила мальчишку пристальным взглядом. — Педиатр вряд ли, а вот анестезиолог или даже хирург — вполне может быть.

— И ты как она, — мальчик посмотрел с упреком. Я открыла было рот, чтобы возразить, но он тут же меня остановил. — Не надо, Аль. Не утруждайся. Я знаю все ваши аргументы. Миллион раз их слышал.

Ну да. Ничего нового. История стара как мир. Проблема отцов и детей. Несвобода выбора. Мы хотели как лучше. Ты еще слишком юн и не понимаешь. Вырастешь, поймешь. Потом спасибо скажешь… Сколько в этой войне уже сломано копий? А сколько еще будет?

— Так а сегодня с чего началось?

Тема закинул в рот последний пельмешек, тщательно прожевал и принялся рассказывать:

— Я со школьной практики не пошел домой, а сразу в гараж к пацанам. На репетицию. Ну, и так вышло, что маме не позвонил, не предупредил. Сначала собирался, а потом из головы вылетело… Знаешь, когда творчество… когда в потоке… время бежит незаметно… уже и вечер…

— А почему мама сама не позвонила, если волновалась?

— Она звонила. Раз двадцать. Но музыка грохотала так, что никто ничего не слышал.

— Вот видишь. И как в такой ситуации мне не сказать, что ты сам виноват?

Артем обиженно засопел, но продолжил:

— Да, виноват. А потом пришел, и вместо того, чтобы извиниться, накричал на нее. Мол, взрослый уже, самостоятельный, сам решаю куда и когда. А потом опять медицинский этот всплыл, тема съехала на привычные рельсы. Мы много друг другу наговорили, поругались окончательно, и я ушел.

— Дверью хлопал?

— Нет.

— Ну, хоть что-то. Хорошо, что ко мне пошел, — я поднялась, обняла брата и потрепала его по волосам.

— Ладно, ничего страшного, звони маме, извиняйся и скажи ей, что я сейчас вызову тебе такси.

— Нет! Аля! Предательница! Я домой не поеду! И звонить не буду! Я ни в чем не виноват. Они меня насильно в рамках держат, волю подавляют, выбора не дают, а я свободный человек!

— Свободный человек, — я с улыбкой повторила за ним. — Наелся? Мой за собой посуду и делай чай, а я пойду, тебе на диване постелю.