Багульника манящие цветы. 1 том

Валентина Болгова

Молодая семья отправляется на Всесоюзную стройку БАМа. В Забайкальском крае судьба им уготовила строительство Северомуйского тоннеля. Устоят ли перед трудностями Катерина и Павел Егоровы – герои романа? С ними едут и их дети. Вместе со своими родителями они будут топтать таежные тропинки необжитого края…

Глава 5

Петька был почти всегда злой. Всегда был чем — то недовольный. Отец его пил, лез на мать драться. Особенно доставалось ему, Петьке. Почему — то отец считал виновным именно его в своих неудачах. Петька убегал из дома. Он бродил по окрестностям деревни, жил у своей бабушки, отцовой матери, но на отца ей не жаловался.

С работы Петькиного отца давно выгнали за пьянку. Последняя его работа была на ферме. Он был электриком, и совсем даже не плохим. Но и там он долго не задержался. Терпели, терпели его доярки, да и лопнуло их терпение. Уснет, бывало, где — нибудь с похмелья за коровником в бурьяне, а в это время аппараты доильные из строя выходят. Ищут, зовут Федора — нет нигде. Проспится тот и к концу смены выползает из кустов, ещё и на баб кидается, мол, специально сломали аппараты, чтобы не работать, что бы ему, Федору, работа была. Ну и не стерпели доярки, выгнали его из бригады.

И шатается теперь Петькин отец без работы. То на пасеку зайдёт, медовухи выпить, то в сад колхозный или на бахчу заглянет и там чем — нибудь поживится. Но мало кто его жалел. В основном гнали от себя Федора. Он всегда жаловался всем на свою судьбу, а Петька стыдился отца. Потом постепенно стал задиристым хулиганом.

Сейчас Петька стоял перед Павлом, тяжело дышал и злые его бесцветные глаза говорили о том, что бой ещё не окончен. У мальчишки проснулась вдруг злобная месть, которую он в себе таил на отца. Не давал выйти на волю. Теперь же она рвалась наружу, и

Петька решил её не останавливать. Сейчас он её всю до капельки выпустит. Попал под этот выплеск мести именно Пашка. Ему не привыкать к превратностям своей жизни. Он уже от неё ничего хорошего не ждет, значит так судьбе угодно. Зато из Петькиной души выйдет вся злость на своего отца, которого отовсюду гонят, гонят от беспробудного пьянства. Улетучатся печальные мысли о его матери, которая ходит битая и униженная, а он, сын, не может ей помочь. И угнетало это Петьку пуще всего. Сейчас он будет биться за беспутных своих родителей, которые его родили, а ума не могут дать. Ни ему, Петьки, не его младшей сестренке.

У Петьки ходили желваки. Кулаки налились новой силой, и готов он был сейчас все это свое кипение обрушить на бестолкового мямлю Пашку. Тот, с фингалом, распухшей губой и порванной майке, подстегнутый тем, что его излупили ни за что, тоже рвался в бой.

У него тоже были свои обиды на всю свою жизнь.

Раиска, его закадычная подруга убежала не вовремя, оставила одного биться с этим рыжим петухом. Новенькая — и та вступилась за незнакомого мальчишку, а Раиска знала, что Пашка никогда не дрался и наверняка будет ребятами повержен. Знала это хорошо, но всё равно оставила его один на один с толпой ребят. Ну, ничего! Это даже к лучшему — надо же когда — нибудь начинать становиться мужчиной. Все пацаны уже передрались кроме него — Пашки. А тут ещё девчонка новенькая за него вступилась, как будто он какой ни будь слюнтяй.

И у Павла впервые закипела ярая злость. Вспомнил вдруг бросившего их отца и так врезал рыжему Петьке по уху, что тот не ожидая такой прыти от тихони, свалился на землю. Мотая головой от боли, тут же вскочил и все деревенские пацаны стали свидетелями настоящего боя. Бились два мальчишки, озлобленные на своё не очень счастливое детство, вымещая, эту обиду друг на друга. Надо же, как то от этого чувства избавляться, и они нашли выход. Дрались долго, поднимая сухую пыль вокруг себя и не обращая внимания на разорванные майки. Сдаваться никто не хотел. Наконец — то оба выдохлись. Рухнули на землю, раскинув руки.

Раиска, вернувшись на поле боя стояла поодаль, наблюдая за происходящим. Бросив взгляд на Пашку, произнесла сама себе вслух:

— Наконец — то, без меня справился. А раны тебе пусть городская зализывает. — она перевела жгучий взгляд на Катерину и, круто развернувшись, снова побежала к своему дому. Команда болельщиков кричала:

— Молодец, Пашка! Не сдрейфил! — Катерина, дождалась, когда драчуны пришли в себя, подбежала к Пашке:

— Ну как ты? — Павел открыл свой один глаз, второй уже совсем заплыл, внимательно разглядывая девчонку, улыбнулся:

— У тебя финал не меньше, я сейчас на седьмом небе от счастья —

— Это от какого же?

— Да дерусь впервые, теперь я, как все пацаны — настоящие мужчины.

— Кто тебе сказал, что драться, это поступок? — Пашка встал, протянул лежащему Петьке руку:

— Ну, что мир? — рыжий Петька, которому здорово досталось от Пашки, сказал:

— Ну, ты и медведь! Силу в себе таил — протянув ему свою руку, встал. Сегодня они были оба победителями.

Душа у Петьки была свободной и чистой. Захотелось домой. Надо бы рубашку постирать и пришить пуговицы. Все это Петька делал сам, у матери своих хлопот хватало:

— Пойду мыться — он улыбнулся сквозь запеченную нижнюю губу, продолжил:

— Вечером встретимся все у клуба, — потом с уважением посмотрел на Павла —

— Теперь тебя Раиска оценит. Да и мы все тоже. — На Катерину Петька посмотрел, как — то по — особому:

— А ты тоже в клуб приходи, ты теперь наша. Вон и отметина под глазом. — Он дружески улыбнулся новенькой, добавил:

— Смелая. Уважаю таких. — И как воинственный петух после боя, в разорванной рубашке и распухшей губой, Петька отправился домой.

Дома подвыпивший отец ругался на мать. И увидев сына, тут же перевел свое внимание на него. Не успел Федор приблизиться к нему со своими пьяными нравоучениями, как Петька, что было сил, впервые заорал на него:

— Не смей на меня кричать, не смей на мамку кричать! Или ты живешь с нами и идешь на работу, бросая при этом пить, либо мы уходим с мамкой к бабушке. Понял! Не позорь больше ни мать, ни меня с сестрой. Иначе я за себя не ручаюсь! — Петька разбушевался так, что остановить его было уже не возможно:

— Собирайся мам, пойдем к бабе Тони. Уж лучше будем ей помогать и с ней жить, чем каждый день трепать нервы. Пусть остается один и живёт тут, как хочет. Без тебя пропадёт, да только это уже не наша забота. Пьяница и разгильдяй — он позор нашей семьи. Или я сам убегу из дома. Убегу уже навсегда! — Петькина мать не узнавала сына. Она испуганно смотрела на мужа, который вмиг отрезвел от Петькиного крика и сам недоумённо глядел во все глаза на сына. Высказав наболевшее, Петька пошёл к бочке с водой и сунул голову в тёплую от солнца воду. Нащупав хозяйственное мыло, всегда лежавшее у бочки на кирпичике, стал намыливать голову, шею, грудь. Наплескавшись от души смахнув руками с лица воду, открыл глаза и оторопел — перед ним с протянутым полотенцем стоял… отец:

— Вытрись, сынок. Губу сейчас мамка настойкой прижжёт и к утру всё заживёт. Я эту настойку сегодня и принял. Гадость необыкновенная. Мало — то и принял, а такая ж она поганая, что хорошего человека довела до безрассудства. Вот только сейчас стало лучше. Я теперь на эту гадость смотреть не могу. И даже на любое спиртное обозлился. Сегодня отлежусь, а завтра пойду к председателю. Думаю, что какую — ни будь работу найдёт для меня. — Фёдор торопился быстро и обстоятельно донести до сына информацию о том, что и не виноват он вовсе, а просто подвела его неизвестная ему настойка, которую он просто хотел попробовать. На самом же деле Петькин отец пуще всего на свете боялся одного — остаться одному в пустом доме. Жену свою и детей он любил, да за последние годы беспробудного пьянства всё больше и больше понимал, что скоро может остаться один. Лопнет терпение жены — заберёт она детей и уйдёт от него. И это было для Фёдора хуже смерти. Страдал от этого, но пить уже не мог бросить. Сейчас Петькины громкие слова вмиг отрезвили Фёдора, отозвались эхом в душе и заставили опомниться вдруг. Петька так долго и удивлённо смотрел на отца, что полотенце ему не понадобилось — высох за это время. Посмотрев на отца с неким пренебрежением, он вздохнул и прошёл мимо него в дом. На поле сражения остались Павел, Катерина и Верочка. Пашка, глядя на Катерину, сказал:

— Надо бы тебе примочки на глаз и на ухо, вон как разбарабанило! — Павел тоже красовался синяком и заплывшимся глазом. Веруня внимательно смотрела на двух потерпевших, выразительно произнесла

— Шикарные фингалы! —

Все трое рассмеялись и побежали на пасеку, где работал Пашкин дядя, родной брат матери. Пашка пообещал, что дядя Юра вмиг их вылечит. У него на пасеке разные настойки и примочки имеются. Дядя Юра увидев двух побитых, воскликнул:

— С крещением вас, дорогой племянничек и милая барышня. Поздравляю тебя Пашка с первым синяком, наконец — то ты становишься у нас полноценным мужиком. — Он тут же сделал примочки на разукрашенные лица ребят, уложил их рядышком на тахту на двадцать минут, а сам ушел с Верунькой в сад, показать ей пчелиные домики. Лёжа на тахте в пасечном домике, держа на глазах салфетки с отваром из трав, новенькая и Пашка знакомились поближе. Катерина рассказывала о своей жизни на Урале. О своей мечте — обойти самые красивые места на земле. Что бы был костер, была палатка и журчанье чистой горной речки. Она рассказывала парнишке о Байкале, обещала показать про чудесный Забайкальский край в книжке, которую привезла с собой.

— Ты знаешь, что такое багульник? Спросила девочка. Пашка, конечно же, не знал. Катерина продолжала —

— это такое растение с фиолетовыми цветочками в той же книжке. — Павел рассказывал о своей жизни в деревне, пропуская все невзгоды. Про плохое не хотел говорить — что было, то ушло. Они болтали обо всем на свете. Смеялись, глядя друг на друга своими подбитыми глазами. Пашка сказал:

— Теперь у нас с тобой одна пара глаз на двоих. Катерина добавила;

— Хорошо, что хоть одного цвета. — и они снова рассмеялись. Казалось, что эти двое были знакомы друг с другом давно.

Легко и непринуждённо общались, даже поведали друг другу о своих планах на будущее. Катерина в ярких красках рассказывала о чудесной природе на Урале, о том, что мечтает обойти весь свет с рюкзаком за плечами и хорошими надёжными друзьями. Увлечённо говорила о том, что Россия огромная страна. Удивительно красивая и необъятная. И столько ещё непроторенных троп на ней!

— Я обязательно, когда вырасту, уйду в путешествие по тем самым нехоженым тропам и может быть, открою для себя и всех новые прекрасные места. Новые залежи ископаемых, которые будут полезны для нашей страны. Но для начала, нужно выучиться на геолога, как мой папа — Катерина в этот момент пристально посмотрела одним глазом на Пашку, произнесла:

— Ты удивительно похож на него. Я сначала даже опешила. Ты увидишь его фотографию и сам в этом убедишься. — Пашка слушал с большим интересом городскую девчонку и восхищался её начитанности, восхищался её смелости и её интересной мечте. Про себя подумал:

— Интересно, смог бы я быть для неё тем самым хорошим и надёжным другом, которого она взяла бы с собой в поход? — Тихо и безнадёжно сказал:

— Я заранее завидую тому, кто будет с тобой рядом в твоих походах, да и в твоей жизни. И очень жалею о том, что это буду не я — Катя приподнялась с топчана, хотела что — то ответить Павлу, но в этот момент на пороге она заметила Раиску. Ребята, как по команде вскочили, и уставились подбитыми глазами на неё.

Вот как! Он уже успел подружиться с этой новенькой! И где?! Лёжа на топчане! Раиска была злая на Павла, но ещё больше на неё, Катерину. Какая наглость! Успела прицепиться к деревенскому мальчишке, не зная о том, что он с самого раннего детства, её друг. А он, этот друг, развалился с ней на этом топчане и рад радёшенек! Хохочет с ней на всю пасеку! Раискина злость переходила в ярость. Хотелось накостылять им обоим, просто так, что — бы не задавались.

Она стреляла своим чёрными, сверкающими от негодования, глазами, то на одного, то на другого и немного отдышавшись, не изменяя своей черте — о ком — то заботиться, поинтересовалась:

— Что с глазами — то? — Пашка и Катерина убрали руки от глаз и посмотрели ими на Раиску. Когда же она увидела их смешные лица, их подбитые глаза, замешкалась в нерешительности, а через минуту хохотала вместе с ними заразительно и от души.

Раискина ревность исчезла так же быстро, как и появилась. С её стороны тоже нехорошо получилось — пришла эта приезжая к ней знакомиться, а она встретила её боем. Вот так познакомились! Сама смелая и решительная, Раиска отметила в новенькой городской девчонке такие же качества. И сейчас, на пасеке, они тут же помирились. Да и Пашка сегодня был просто героем, впервые принял бой, как самый настоящий мужчина. Ей захотелось их утешить:

— Да. Досталось обоим. Но ничего, заживёт. Дядя Юра и не такие синяки подлечивал. Обратившись к Катерине, сказала:

— А с такой девчонкой, как ты, я готова дружить всю жизнь. —

С этими словами Раиска подошла к Кате, протянула ей руку и теперь пожатия девчонок были крепкими и дружелюбными, как подобает настоящим друзьям.

Баба Оля, увидев Катерину с подбитым глазом, в разорванном платье, охнула и села на сундук:

— Да что же это такое! — Катерина, не давая бабушке опомниться, стала ей объяснять, что она сама учила её делать добрые дела. Вот она и заступилась за мальчишку. В драке досталось и ей. Ничего страшного в этом нет. Все они помирились, и сегодня вся деревенская ребятня пригласила её в клуб. Верочка подтвердила:

— Да, Катьку нашу в клуб звали, потому, что она дралась с мальчишками. Своей назвали. Я тоже помогала Катьке — как дала одному по спине, тот и выполз из кучи. —

— Из какой кучи? —

Баба Оля испуганно смотрела на внучек:

— Что мне с вами делать? Вы сведёте меня с ума. Месяца не прошло, а вы успели уже столько всего натворить! —

Она взяла у Верочки банку с мёдом, который передал дядя Юра, вздохнула, умоляюще посмотрела на девчонок и взяла с них последнее слово, что больше не будут её огорчать. Протопив наскоро баньку, Ольга Петровна лично сама отмывала их по очереди в этой бане, отчаянно натирая мочалкой шеи, ноги, спины и руки. А вечером, как не хотела баба Оля, как не сопротивлялась, девчонки выпросили у неё разрешение и стали собираться в клуб.

— Да как же можно идти в клуб с таким побитым лицом, Катерина? Что подумают люди?

— Ничего, ба, там все такие будут все ребята. — поспешила заверить бабушку Веруня.

У клуба сестёр ожидала компания деревенских мальчишек и девчонок. Они встретили их как старых знакомых. Особенно старался Петька. Он говорил громче всех, доводя до сведения каждого, что именно она, Катя сегодня доказала, что она настоящая девчонка. Она вступилась за незнакомого ей мальчишку и подбитый её глаз доказательство тому, что она смелая, а значит, вполне заслуживает их дружбу. Все деревенские закричали:

— Ура! — Они были согласны, тем более, что это слышали от самого рыжего Петьки. Он знает толк в силе. Сейчас Петьку никто не узнавал — одет был, как с иголочки. Даже опухшая губа не мешала ему быть сейчас красавцем. Тельняшка, бескозырка на боку и начищенные до блеска чёрные старые его туфли были сигналом того, что приготовился он как на первое свидание. И кто был этому виной, всем было очевидно — приезжая с Урала. Только сама Катерина не догадывалась, откуда ей было знать, что этот рыжий впервые принарядился? Может всегда так ходит. Катерина посматривала в сторону Павла, ей хотелось ещё и ещё смотреть в его глаза, на его образ, который так схож с образом её отца!

Из клуба доносилась музыка грампластинки. Парни и девушки кружили в вальсе, а младшее поколение толпилось у клуба, им танцы были не интересны. Куда интереснее наведаться в чей — нибудь огород или сад, а потом угощать ворованными яблоками или грушами своих деревенских подруг. Собравшись в круг, весь этот «мелкий» народец обсуждал план сегодняшнего вечернего досуга. Пока их старшие братья и сёстры заняты танцульками, они тоже без дела сидеть не собираются. Для начала решили уйти на школьный двор, там им никто не помешает разработать стратегический план ночного разбоя в сады и огороды. Среди всей этой ребятни находились и Катерина с сестрой.

Слушая и вникая во все дела деревенской детворы, в их разговор они не вмешивались, а просто думали про себя, что ни на какие авантюры соглашаться не станут. Они дали бабушке слово, что огорчать её больше не станут. Верочка только произнесла:

— Катька, не забудь, что нам нельзя. Бабушка больше не отпустит нас на улицу — она оглядела толпу деревенских ребят, добавила:

— Мы с Катькой ни в какие сады и огороды не полезем и есть ворованное не станем, это нехорошо. Мы уже воровали, нам от этого досталось и вовсе не понравилось. Пошли, Катька, домой, пока ещё куда — нибудь не вляпались. —

— Да, мы, пожалуй, пойдём, вы уж тут без нас, ничего героического в том нет, если обобрать одинокую старушку. Ты права, Веруня, ничего интересного нас сегодня уже не ожидает — Катерина с сестрой собрались уходить.

— Постойте! — сёстры остановились, обе повернули головы назад, увидели рыжего Петьку, который торопился к ним.

— Не уходите, я придумал одну вещь, в которой вы смогли бы принять участие. — Многим пришло на ум, может Петька надумал помочь одиноким старичкам? Может бабе Зине траву прополоть в огороде? Она одна живёт, помочь некому. Но Пётр торопливо начал:

— Не полезем мы больше в чужие сады. У меня предложение будет другое. — Все насторожились; что ещё придумал их драчун Петька?

— У моей бабушки скоро день рождение. Сами знаете, что её будут поздравлять учителя, наш председатель. Приедет, наверное, как всегда лётчик с Хабаровска, бывший бабушкин ученик. Может, нам подготовить для такого случая концерт? — Воцарилась тишина. Чего — чего, а такого от рыжего забияки никто не ожидал. Молчание нарушила Катерина:

— Это совсем другое дело. Я, например, смогу подготовить акробатический номер с кем — нибудь. Может быть с Раей, если она не против. — Раиске понравилось предложение рыжего Петьки и она ответила:

— Я с удовольствием стану готовить номер с Катериной. Что тут началось! Каждый стал вспоминать свой талант, на что же он способен? Шум и гвалт стих не скоро, делили роли. Постепенно стали расходиться парами — кто с кем репетирует.

Сегодня Петьку не узнавал никто. Да он и сам себя не узнавал. Какое — то новое чувство в нём проснулось. У него был какой — то полёт в душе. Сегодня отец посмотрел на него другими глазами. Петька почувствовал, как испугался его отец, что может потерять сына, семью. Обещал бросить пить. А для Петьки это было очень важно. Сегодня он порадовался за Пашку. Раньше он его не уважал — думал, что Пашка мямля и слабак. Но сегодня он доказал обратное. Сегодня Петька познакомился с городской девчонкой. Смелая и, наверное, много знает. Своим приездом эта новенькая внесла хоть какое — то разнообразие в их деревенскую ребячью жизнь. И сестрёнка у неё шустрая и забавная. Петька улыбнулся, вспоминая, как Веруня пыталась всеми своими силёнками помочь своей сестре в драке с деревенской ребятнёй. И за весь этот добрый, хороший день Петьке хотелось сделать что — то хорошее. Сейчас он шёл потихоньку за приезжими девчонками. Плёлся за ними, сам не зная, зачем. Другие они какие — то, не такие, как их деревенские. Смешные и отчаянные. Уже у самого палисадника Ольги Петровны Петька вдогонку им произнёс:

— Вы классные девчонки, приезжайте к нам всегда, а драться я больше не буду. Прости, Катя, это я тебе синяк поставил, не знал ещё, что ты не такая, как все. — Он развернулся и растворился в темноте. Сёстры остановились, оглянулись в темноту и никого не заметив, поторопились к своей бабушке.

С этой минуты деревня словно вымерла. На улицах ни одного мальчишки, ни одной девчонки. Каждый готовил свой номер. Готовил на совесть, потому, что Петькой были сказаны угрожающие слова. Пообещал накостылять от души тому, кто плохо подготовится. И каждый из них знал — Петька своих слов на ветер не бросает, обязательно накостыляет, если сказал.

Концерт готовился в секрете от взрослых. А взрослые не могли понять, куда подевалась ребятня? Пыльные деревенские улочки опустели, нет ни драк и даже стадион пуст — не гоняют пацаны футбол. Что — то здесь не так!

Генеральную репетицию решили провести у Раиски. Дом у неё большой, мать с отцом на работе, никто не помешает. О концерте из взрослых знала только пионервожатая Оксана, да Петькин отец, который, как оказалось, здорово играет на гармошке. Свой номер с отцом, Петька держал в секрете даже от всех выступающих. В остальном Оксане номера все понравились, и она осталась довольна. Теперь её задачей было добиться разрешения выступления в клубе. Наступил день рождения Петькиной бабушки. Лётчик с севера, её ученик прилетел, как всегда, в этот день. Чествовали Ирину Сергеевну в школьной столовой; её поздравляли, дарили подарки. Председатель совхоза преподнёс самовар и красивый чайный сервиз. Петькиной бабушке говорили много добрых, тёплых слов, а потом слово попросила Оксана. Она объявила, что в честь именинницы школьники подготовили своими силами концерт и будет он проходить в клубе. Взрослые удивились такому приятному сюрпризу, особенно Петькина бабушка.

Все, кто находился в школе, дружно переместились в клуб, где сцена была украшена шарами и плакатами с поздравлениями. Удивлению взрослых не было конца — вот почему не было видно ребят, как обычно болтающих на каникулах без дела. Все собравшиеся стали хлопать, с нетерпением ожидая открытия занавеса.

После слов Оксаны, которая была ведущей концерта, первым на сцену вышел Пашка. Он хоть и тихо, но так выразительно прочитал стих про учителя, что все обернулись на Пашкину мать, которая даже прослезилась. Павлу хлопали долго. Потом выступали Катерина с Раиской, они тоже удивили всех своей смелостью в акробатическом номере.

Концерт завершал Петька и его отец. За кулисами эти оба так волновались, что их волнение передалось всем участникам концерта, тем более, что номер никто из них не видел.

На сцену вышел Фёдор, сын учительницы, тот самый сын, что последнее время никакой радости своей матери не доставлял, как впрочем, и другим жителям деревни. По рядам пробежал шепоток:

— Его мать уважаемая женщина, заслуженная учительница, а сын последнее время просто позорит её. Когда ума наберётся?» — Фёдор сел на стул, начал неуверенное вступление к матросскому танцу. Перешёптывания прекратились —

Федина гармошка всё уверенней и уверенней делала переборы. Русский народ любил её переливы и постепенно чарующие её звуки заполнили весь клуб и сердца присутствующих. Когда Фёдор поймал волну взаимопонимания с односельчанами, он дал знак сыну за кулисы для выхода. Они так договорились дома; знал Фёдор свой порок, знал отношение к себе окружающих. Теперь он решил своей гармошкой растопить лёд своих земляков, а дома обещал сыну стать наконец — то нормальным человеком, как и раньше. Он дал слово, что больше не придётся краснеть за него сыну и матери. И исправиться он решил именно в день рождения своей матери, сегодня, сейчас, на этой сцене, а сын ему в этом поможет.

Петька выходил из — за кулис в танце, словно всю жизнь участвовал в ансамбле песни и пляски имени Моисеева. Он лихо отплясывал «Яблочко», совсем никого не стесняясь. Ему было сегодня для кого танцевать; в зале любовалась им его бабушка, играл и волновался его отец, можно сказать, впервые, за последнее время, все видели сына старой учительницы в трезвом виде. А самым главным для Петьки было то, что за кулисами сейчас находится она, городская девчонка и так хочется ей понравиться! Ему так шла эта морская форма! И Петька этот факт очень даже понимал.

Своим танцем под гармошку отца он затмил все остальные номера. Петьке и его отцу аплодировали стоя, кричали «браво!», как настоящим артистам и не хотели расходиться.

После концерта Ирина Сергеевна радушно пригласила всех артистов к себе в гости на чай. Лётчик нёс самовар, Фёдор свою гармошку и новый чайный сервиз, подаренный имениннице. Следом шла толпа ребят, обсуждая концерт. Лётчик хвалил ребят и утверждал, что такого концерта он давно уже не видел, разве что по телевизору.

Петька ловил взгляд новенькой. Он так для неё старался, но признаваться в этом он не будет. Катерина же взгляд свой бросала на Пашку. Петька этот взгляд замечал — чего она в нём нашла? Худой, длинный, да ещё и лопоухий. Эти девчонки такие непредсказуемые! Петька вздохнул и тут же про себя решил, что обязательно добьётся дружбы с городской девочкой. Он постарается совершить такое, что она обратит внимание именно на него, Петьку.

Пока закипала вода в новом самоваре, ребята пошли путешествовать по комнатам учительницы. Много старинных предметов было у неё. Одних китайских статуэток было такое множество, что все они на комоде не умещались и стояли буквально где придётся. На комоде, у окна в кувшине Катерина заметила знакомые серые веточки с нежными зелёными листиками. Это был багульник. Он уже давно отцвёл, но Катерина его узнала. Она сначала даже не поверила своим глазам, откуда здесь эти цветы? Оказалось, что их привёз лётчик.

Ирине Сергеевне так захотелось увидеть их на своё день рождение, и её ученик исполнил желание старой учительницы.

Катерина, глядя на этот букет, вспомнила Урал, маму, отца. Немного помолчав, произнесла:

— У нас это растение тоже растёт. Это багульник. В этом его названии заключено много; это и терпение и мудрость, сила духа, здоровье и многое другое — она наклонилась над серыми невзрачными веточками, потерла один листочек, который тут же отозвался терпким своим запахом, закрыла глаза, глубоко вдохнула этот ни с чем несравнимый запах, потом встретилась взглядом с Павлом, произнесла:

— Это тот самый багульник, который я обещала тебе показать. Вот он, понюхай его и на всю жизнь запомнишь его запах. Вместе с его запахом можно наполнить себя всеми теми качествами, которые я перечислила до этого — все с интересом слушали и смотрели на Катерину. Лётчик улыбнулся:

— А ты всё правильно сказала. Народам севера нравится это растение. Ты, оказывается, тоже здесь в гостях? Я очень рад, что так трепетно рассказала ребятам о багульнике, здесь он не растёт, но знать его нужно. Подошла Петькина бабушка. Она тоже понюхала северный букет, произнесла:

— У меня в палисаднике много роз, но почему меня тянет к этому растению всё больше и больше, не нахожу ответа. Когда — то я жила в краю этого удивительного растения. Если срезать веточки багульника зимой и поставить в кувшин с водой, то он непременно вскорости, расцветёт, радуя всех своими нежными сиреневыми цветочками. Пойдемте чай пить с конфетами. — За учительницей, с криками «ура» бросились все, кто находился в комнате.

У букета багульника остались Катерина и Петька с Павлом. Мальчишки как — то напряжённо смотрели друг на друга. Было ясно, что каждый из них хотел остаться наедине с приезжей. Выручила их Катерина:

— Совсем недавно вы оба стали победителями. Тот поединок дался вам не просто, но зато вы стали друзьями. Завоёванную дружбу в нелёгком поединке вы можете в один миг разрушить. А вот вернётся ли она к вам потом? Дороже дружбы ничего на свете нет.

Это очень ценная вещь, которой нужно дорожить. Так говорил мой папа. — Оба тут же перевели удивлённые взгляды на городскую девчонку, как ни крути, но она права. Сегодня праздник у всех и у них, Петьки и Павла тоже. Силы в бою у них были равные, и выступили сегодня они оба здорово. Не стоит вот так, запросто, перечёркивать поток счастливых событий, свалившихся на них. Молодец, Катерина. Смогла найти нужные слова для мальчишек и оба ещё раз убедились в том, что в головы девчонок тоже приходят умные мысли.

Мальчишки, пожав плечами, пошли следом за всеми, что — бы присоединиться к столу, за которым радостно хлопотала Петькина бабушка, угощая гостей чаем со сладостями.

Ирина Сергеевна долго благодарила мальчишек и девчонок за концерт, говорила тёплые слова своему сыну Фёдору, который так сегодня её порадовал, вспоминала с лётчиком весь их класс.

Ребята, уплетая конфеты за обе щёки, с удивлением слушали и удивлялись; как это старая учительница всё помнит? Вечером гармошка Фёдора разливалась своими переборами по всей деревне. Сын учительницы сидел на крылечке дома своей матери и играл для неё её любимые песни. Деревня облегчённо вздохнула —

— Наконец — то Фёдор принимает, ранее потерянный свой облик. Вопрос только один — надолго ли?

Так или иначе, но предложил ему председатель стать зав. клубом, так как эта должность сейчас была вакантной. Поверил ему ещё раз председатель и добавил ещё половину ставки на его гармошку, которая должна была играть по вечерам в клубе. И, как — бы не сглазить, дела в клубе пошли, как и во всех сельских клубах.

А Фёдора с той поры было просто не узнать. Нашёл, наконец — то он себе дело по душе. Он организовал художественную самодеятельность, выезжал со своим коллективом в другие сёла, занимал призовые места и радовал своих односельчан.

Лето пролетело быстро. Последний месяц с девочками жила и Маша. У неё был отпуск и провести его она решила в деревне, как и обещала своей маме.

Ольга Петровна на внучек своих не жаловалась. Что и было плохое, так это было вначале и нечего про то вспоминать.

А в конце лета Катерину и Верочку провожала почти вся деревенская ребятня. Пашка протянул ей свою руку. Задерживая в ней руку Кати, тихо сказал:

— Я буду тебя ждать. Приезжай. — Пашка долго не отпускал руку девочки. Стоявшая здесь же, Раиска, не выдержала, оттолкнула от неё своего друга. Пряча от всех свою ревность к городской девчонке, громко произнесла:

— Ну что, подруга, давай прощаться. Не забывай нас там, на своём Урале. А мы, в свою очередь тоже вас не забудем, есть, что вспомнить — Раиска подошла к Павлу, положила ему руку на плечо, давая понять Катерине, что он полностью подчинён ей, Раиске.

Повозка, которую любезно предоставил отъезжающим председатель, направилась к трассе.

Проводить дочь и внучек Ольга Петровна решила до самого города. Привыкла к девчонкам за лето так, что сейчас слёзно умоляла их снова приехать к ней.

Сёстры всю зиму вспоминали своих деревенских друзей и с нетерпением ожидали лето, что — бы снова их увидеть.

Суровая зима Урала своими морозами заставит каждого думать о летних солнечных днях. Скорее, скорее бы лето.

И оно наступило. Маша

Маша собирала дочерей в дорогу, к своей матери.

Не успели две сестры появиться в Больших Ключах, как по деревне понеслось;

— Приехали внучата к Петровне. Теперь так и жди — обязательно что — нибудь натворят. —

Ольга Петровна все эти разговоры слышала и, посмеиваясь, говорила:

— Да не такие они у меня, не такие! Подумаешь, в прошлом году всех ребятишек в поход за деревню увели на целый день! Что ж в том плохого? Зато детишкам, какая радость была! Костёр жгли, рыбу ловили, картошку пекли, всю зиму это вспоминали. Нам, взрослым некогда с ними заниматься. А моя Катерина вмиг организовала тот поход. Все вернулись целыми и невредимыми. Хоть бы спасибо ей сказали. Весёлые мои девчонки. Весёлые и добрые. Конечно большие фантазёрки, но это для того, что — бы жизнь не казалась такой серой и скучной. —

Ольга Петровна хлопотала у плиты — вновь, как и обещали, приехали её девчонки. И снова нужно их побаловать — блинчики со сметаной напечь.

Катя с Верочкой в свою очередь собирались порадовать бабушку. Они доставали из своих сумок подарки для неё. Не забыли гостинец и для Егора Степановича, привезли ему кедровых шишек и литровую банку мочёной брусники.

Баба Оля, переворачивая очередной блинчик, вздохнула, произнесла:

— Не нравится мне всё же он. Тёмная личность этот Егор Степанович. В этом году забор свой ещё выше сделал. Собаку сторожевую приобрёл. И от кого он всё прячется? Думается мне, что это он укрепляет своё подворье от ребятишек. Помнит ваш прошлогодний налёт на клубнику. Думаю, что очень хорошо помнит. Подумаешь — сорвали несколько ягод дети, так что ж теперь, закрыться от всего мира? Может, оттого такой нелюдимый, что детей не имеет? Живут со своей бабкой, как отшельники. Всё на рынок везут. Куда им деньги, для кого? Не понимаю таких людей. Гостинец, конечно, ему передадим, как ни — как, а тогда он принёс вам клубнику. Не мешало бы таким людям, как чета Проничкиных, почаще общаться с детишками, это помогло бы им стать чуточку добрее. И мир им не казался бы таким сумрачным. —

Катерина с Верочкой уже этим же днём встретились со своими деревенскими друзьями. Все вместе они, собравшись на школьном дворе, обсуждали дальнейшие планы.

У Ольги Петровны планы были свои.

У неё уже трое суток мокнет глина для обмазки сарая. Приезд внучек отодвинул на некоторое время эту работу. Сегодня утром она была готова к решению этой задачи. Приготовив девочкам завтрак, она приступила к работе.

Очередная порция глины летела в то самое место, где бывшая глина уже отвалилась. Эта работа угнетала пожилую женщину. Работы она не боялась, если та была в дело. Но эти сараюшки и курятник уже просто рассыпаются. Мажет она их, мажет, а после сильного дождя всё смывается, а вместе с этим и её труд.

— Тьфу, ты! На, тебе! — Она, разминая следующую порцию, с силой своего раздражения бросала ком глины, замешанный вместе с соломой, в очередную трещину сарая.

Размахнувшись в очередной раз, рука её застыла в воздухе, а неотправленная по назначению глина, тут же стала скользить по всей руке Ольге Петровны и шлёпнулась на землю. Вот тебе на! Сам Егор Степанович пожаловал. Идёт, руками машет, издалека видно, что чем — то недоволен:

— Петровна! Я, конечно, тебя уважаю, но терпению моему приходит конец. Твои девчонки приехали и снова началось!»

— Что началось — то? —

— Клубникой снова поживились. На этот раз так, что у меня к тебе образовалось большое недовольство. И не говори, что это не они сделали. Никто до них ко мне за двухметровый забор не совал свой нос. За гостинцы, конечно, спасибо, но меры нужно принимать. Это просто разбой какой — то! —

У Ольги Петровны подкосились ноги.

— Ты уверен, Егор, что это сделали мои девчонки? Ведь только три дня прошло, как приехали. Я ничего такого не заметила. Ты бы сначала удостоверился в том, что это именно они залезли в твой палисадник. Сам то ты веришь в то, что они смогли преодолеть твои границы твоего забора?

— За руку я их не поймал, но чувствует моя душа, что это сделали они. Воспользовались тем, что мы с женой в город уехали. Удивительно другое — мою собаку в сети упаковали. Невозможно в это поверить! Без помощи мужика они не справились бы. Хочу сам их допытать, кто был у них в помощниках, у тебя это не получится, слишком ты им веришь, доверчивая ты. Здесь нужно подходить дипломатично —

Всё это время Ольга Петровна слушала Егора Степановича и не верила ему. Мальчишки этот налёт совершили. Не могли её девчонки полезть воровать клубнику. В прошлом году слово давали, что никогда больше не огорчат свою бабушку.

— Нет, Егор, ищи воришку в другом месте. Но если окажется, что это они, я больше такого не переживу. — Они оба отправились в дом Петровны.

Девчонки, к большому сожалению их бабушки, сразу признались в содеянном. Утверждали, что сделали это одни. Долго смотрели на сестёр Ольга Петровна и её сосед. У обоих никак не укладывалось в голове, как могли они попасть за высоченный забор, при наличии во дворе огромного волкодава?

— Ну и ну! Вам что, жить надоело? —

Удивлённо покачивая головой, ничего больше не говоря, Егор Степанович направился к выходу. У самой двери остановился, посмотрел на Ольгу Петровну, испуганно произнёс:

— В другой раз я за них не в ответе. Следи за ними, Петровна, следи в оба. Честно сказать, их уже не исправить. Я тебе не завидую, принесут тебе они ещё немало хлопот. Нет у нас с женой детей и, слава Богу! Я тебя предупредил — потом снова остановился и недоверчиво переспросил:

— Петровна, может всё же не их эта работа? Не могли эти малявки загнать моего Буяна в сети. Я всё — же сомневаюсь в том, что это сделали они. Попытай их построже. Лично я с твоими непредсказуемыми внуками не знаю, как беседовать — с этими словами Егор Степанович поторопился покинуть дом соседки.

Баба Оля смотрела на двух сестёр, но думала о другом. У неё от своих мыслей вставали дыбом волосы. Она медленно встала, распрямилась, так же неторопливо вытерла высохшие от глины руки и, закрутив большое полотенце жгутом, начала стегать своих ненаглядных, любимых внучат этим полотенцем.

Стегала, куда попадёт и на кого Бог пошлёт. Бегала за девчонками по всей комнате пытаясь выплеснуть на них весь свой испуг, перемешанный с яростью.

Сёстры, не издавая никаких звуков, старались ускользнуть от хлёстких, сильных ударов скрученного полотенца и, вместе с тем смиренно ожидали окончания бабушкиной, вполне оправданной, агрессии. Устав бегать за девчонками, Ольга Петровна села на сундук, обессилено опустив руки. Слёз не было. Ком в горле от страха за них и позорную воровскую их наклонность не давали мыслям собраться в кучку. Всё перемешалось у неё в голове, но что — то нужно было говорить, что — то вкладывать в их неразумные головы, пока не натворили ещё более масштабных дел.

— Скажите мне, пожалуйста, как вы смогли перемахнуть забор Егора Степановича? Я, честно говоря, не верю до сих пор в то, что сделали это именно вы. Может, по доброте душевной хотите чью — то вину на себя взять? Вы мне признайтесь, мне не будет так страшно. Верочка, ты мой ангелочек, я люблю тебя до последней своей клеточки. Признайся бабушке, не иди на поводу у своей сестры — хулиганки. Учись говорить правду. Ради всего святого, скажи мне, кого вы хотите выгородить? Я никому не скажу, но от этого мне хоть немного станет легче —

Веруня подошла к Ольге Петровне, обняла её, вздохнула, как взрослая, произнесла с большим сожалением в голосе:

— Держись, бабушка, но это сделали мы. Вернее Катька наша. Она у нас такая смелая. Её бы могла съесть собака, но моя сестра оказалась хитрее сторожевого пса. Мы должны гордиться ею. Ни один человек не смог бы обхитрить этого Буяна. Ну, скажи, Катька, что это так —

Баба Оля так посмотрела на Катерину, что та поняла — нужно рассказать бабушке о том, что подтолкнуло её на такой небезопасный неоправданный поступок.

— Вчера играли со всеми ребятами в мяч на стадионе. В это время Проничкины ехали на своей лошади в сторону города. На рынок ехали. Ребята даже играть перестали. Стоят, смотрят им вслед, негодуют, что всё на базар везут. Петька говорил, что однажды даже попросил их хоть немного угостить его клубникой. Так те ответили, что на чужое добро нечего рот разевать, пусть, мол, отец с матерью побольше работают, тогда и клубнику смогут купить своим детям. Петька обозвал их жадюгами, да и все ребята этих Проничкиных не любят. Я вот тоже думаю, неужели жалко было им угостить Петьку горсткой ягод? И на продажу осталось бы, и Петька не был бы на них так зол. Ольга Петровна так посмотрела на внучку, что Катерина быстро перестроилась на другую волну

— Я тоже не приветствую того, кто попрошайничает, того, кто зарится на чужое добро, но упрекать мальчишку, что его родители мало работают, это вовсе не тактично. И когда Петька с сожалением в голосе произнёс, что с каким бы аппетитом он сейчас съел бы клубнику, у меня вдруг вылетело:

— Я тебе обещаю, что клубники ты этой наешься. Когда я посмотрела вслед уехавшей телеге с четой Проничкиных, Петька посмотрел на меня с усмешкой:

— Ну, ты даёшь, Катька! Задумала сигануть к этим жадюгам во двор? Или клянчить у них ягоду? Если только купить, но заранее предупреждаю, что из — за принципа не стану есть ту клубнику за деньги. Ещё не хватало — своим деревенским продавать. Выбрось эту затею про клубнику. Не хочу я уже её. Не маленький. Нет, Катька, не суйся к этим Проничкиным в их огород —

— Я и сама уже с сожалением думала о том, что пообещала это Петьке. Пообещала то, что так связано с риском. Но ночью этот Петька своей надменной усмешкой, стоял перед глазами. И я решила, что не стану отказываться от своих слов. Сама себе произнесла

— А вот и сунусь, и нарву вам всем клубники, а заодно и себя испытаю —

На школьных спартакиадах Катерина была первой, лазала по деревьям лучше любого мальчишки и имела в голове кучу фантазий. А тут, какой — то забор и сторожевой пес! Теперь же ей вовсе не клубника была нужна, а своя самооценка. Справится ли она? Ведь дала обещание. Не ударить бы перед ребятами в грязь лицом.

Баба Оля слушала внучку и не хотела ей верить.

— Какое дело, этим мальчишкам, куда едут на своей телеге Проничкины? Их товар, им и продавать. Нехорошо это — зариться на чужое добро. —

— Да я знаю, бабуля, но попытайся меня понять! Я же обещала! —

— Хорошо, Катерина, я допускаю, что за забор ты как — то попала. Но собака! Там же такой волкодав, что от одного только его вида можно испугаться! — Верочка поспешила бабушкины сомнения развеять:

— Так мы ту собаку перехитрили — Катерина поддержала сестру:

— Мой папа говорил; что прыгать в омут с головой — это удел глупых, а если правильно всё рассчитать и хорошо подумать, то можно выйти практически из любой ситуации —

— Если бы твой отец узнал, что её любимая дочь становится воришкой, я догадываюсь, что бы он тебе сказал. А если верить твоим убеждениям, что он ещё тебя и видит, то пожалей его, Катерина, он наверняка не находит себе места на небесах —

— Нет, папа знает, что я никакая не воровка. Это просто проявление характера, смелости и не бросания своих слов на ветер. Может я и не подумала, прежде, чем сказать о том, что достану эту клубнику. Но я же обещала и поговорку «слово, не воробей — вылетит, не поймаешь» я хорошо знаю и стараюсь ей не изменять —

Ольга Петровна выжидающе смотрела на Катерину. Та поторопилась продолжить свой рассказ:

— Мы с Веруней заметили, что собака Проничкиных очень любит конфеты. Когда мимо их забора идёшь, то так бросается, что ноги подкашиваются. А кинешь ей конфету, обо всём забывает. Пока она конфетой занимается, то не гавкает, в этот момент успеваешь пробежать вдоль этого забора. Мы уже сколько раз так делали с Верочкой — Баба Оля ужаснулась:

— Это ж сколько нужно было скормить собаке конфет, что бы ты всё успела сделать? Эта собака могла тебя порвать просто как тряпичную куклу! Вы с ума меня сведёте, Катерина! — девчонки наперебой рассказывали бабушке о том, как они перехитрили сторожевого пса Проничкиных.

План «клубника» созрел в голове Катерины почти сразу, как она необдуманно вдруг пообещала ребятам угостить их всех вкусной ягодой. Решила в долгий ящик дело не откладывать. В футбол уже не игралось. Она смотрела вслед уехавшим в город Проничкиным и обдумывала, с чего начать? Оставив

ребят на поле, они с Веруней отправились к дому бабушке. Убедившись, что та занята ремонтом сарая, собрали в кладовке пустые бутылки из — под керосина, быстро их помыли в бочке и отправились с ними незаметно от бабушки в магазин. Там эти бутылки сдали и, добавив немного денег из своих запасов, сёстры купили килограмм ирисок. По дороге съели по одной.

— Хорошие ириски, то, что надо — тянутся —

— Да. Вкусные. Нам теперь хватит дня на три. — Но Катерина невозмутимым голосом ответила:

— Это не для нас —

— Не для нас? А для кого же тогда мы мыли бутылки? —

— Для собаки —

Верочка остановилась. Ничего не понимая, прокручивала в уме слова сестры:

— А плохо ей не будет от такой радости? — Впервые она была не согласна со старшей сестрой, но встретившись с ней взглядом, поняла — что — то интересное ожидает их впереди, а поэтому нужно пока набраться терпения.

Дома с ирисок сняли обёртки. Катерина собрала все конфеты в одну кучу и стала мять, делая из них один ком. Верочка смотрела на то, как ириски превращаются в руках у сестры в однородную массу и ничегошеньки не понимала. Спрашивать больше что либо у сестры она не хотела. Просто бездумно смотрела на сладкий, липкий клубок и глотала слюну. Объяснив сестрёнке её обязанности, Катерина направилась к дому Проничкиных. За забором собаку не было видно. Но было слышно, как пёс, фыркая от радости, что его спустили с поводка, бегал по двору, радовался свободе передвижения.

Службу свою он знал и был начеку перед каждым шорохом. В такие минуты, когда хозяева оставляли его одного, пёс чувствовал свою ответственность перед ними и их хозяйством. Он чувствовал даже какую — то гордость за себя. Ему доверили этот двор и он, Буян, достойно исполнит свой долг.

Сейчас, погоняв наглую бабочку, насторожился, поднял ухо. Услышал приближающие тихие шаги. Он знал — такие шаги самые опасные. Если сразу залаять, то можно спугнуть воришку. Но его не проведёшь! Не посрамит предков своих Буян, не опозорит. Давно не ловил он непрошеных гостей. Скучна была жизнь в последнее время. Неужели пришёл тот час, когда он сможет доказать своё умение, предназначенное ему, сторожевому псу?

Вот крадётся к ним в дом воришка, но он начеку. Вор потихоньку и Буян потихоньку. Неслышно, припадая носом к самой земле, подкрадывается к нижней части ворот, где небольшая дырка. Через эту дырку он всё видит, что делается за забором.

У Буяна перехватило дыхание от предстоящих бурных событий. Сейчас он схватит вора за штаны и будет держать до тех пор, пока не вернутся хозяева. Косточки вкусные Буян имеет в своём рационе всегда. Но вот любимых конфет отвалят ему с лихвой.

Вот и тень легла на дырку под забором, чья — то наглая рука просунулась в неё и быстро подкатила к нему мячик. Он подумал, что это мальчишки хотят с ним поиграть в мячик. Но Буян играть сейчас ни с кем не намерен. У него другая задача. Он должен охранять имущество, ему доверенное. А вот мячик им не отдаст. Наглая рука из дырки исчезла. Громко немного полаяв и ничего плохого не заметив, Буян решил для начала исследовать мячик. А за воришку можно взяться потом, когда тот нарушит границы владений его хозяев.

Но случилось невероятное. От пойманного мячика зубами, у него потекла сладкая слюна. Буян не сразу сообразил, что у него в пасти конфета. Большая, сладкая — пресладкая и необыкновенно вкусная. Никогда ещё в жизни никто не угощал его такой большой конфетой.

Буян проглотил сладкий поток слюны, предательски пришедшей вместе с этой конфетой. В другое бы время он блаженно прикрывал бы глаза и долго наслаждался от такого счастья. Но сейчас был совсем не тот случай и собака, проглотив очередной прилив слюны, с ужасом почувствовала, что челюсти её слиплись друг с другом и никак не хотят рассоединяться.

В этот момент, раздосадованный пёс увидел вошедшую в их двор человеческого детёныша. Этот двуногий детёныш был невозмутимо нагл, и он это чувствовал. Понял он вдруг, что рука в дырке с мячиком — конфетой это дело рук человеческого детёныша. И Буяна осенила самая несчастная для любой стоящей собаки, мысль — его перехитрили. Подкупили конфетой! В голове у несчастной собаки звучал хор упрёка предков в его адрес. Он положил голову на лапы, попытался завыть. При этом получилось что — то похожее на мычание телёнка. То, что делалось сейчас вокруг него, для Буяна было неважно. В мыслях было одно — как освободиться от сладкого кома в пасти? И он, пересилив унижение, стал остервенело освобождать свою пасть лапами.

Удручённая собака тёрла передними лапами морду, подпрыгивала на месте, трясла головою так, что уши её, словно на верёвке тряпки от сильного ветра, крутились вокруг её головы. Во что бы то ни стало, он пытался освободить свои челюсти. Но, ненавистная теперь ему, конфета, только ещё больше сжимала его клыки. Она уже растеклась по всей пасти тянучей, вязкой сладкой смесью.

Буян от стыда и позора не мог смотреть по сторонам, но чувствовал, что двуногое наглое существо обирает на грядках клубнику. Попытался ещё раз гавкнуть, но уже больше для себя — получится ли что? Нет, не получилось — то же мычание коровы услышал он в своей голове.

Всем своим мохнатым туловищем вздохнул Буян, собрал все свои силы и стал отчаянно прыгать вокруг себя. Всё напрасно. Освободить свои клыки от липучих ирисок ему не удавалось. Но и этот позор был ещё не последним! Человеческий детёныш был коварен своими хитрыми уловками. Проходя мимо него, Буяна, с хозяйскими ягодами, этот двуногий наглец решил до конца унизить его собачье достоинство — он накинул на него рыбачьи сети. Буян знал эти сети — они всегда были у него перед глазами — висели напротив его будки, на стене дома хозяев. Попадалась ли рыба в эти сети, он не знал, но то, что сейчас он этими сетями пойман, это был очевидный факт.

Буян подпрыгнул пару раз и понял — это конец! Ловушка! Он повержен! Смотря вслед уходящему воришке с клубникой, он всё же решил сказать напоследок своё собачье слово. Рыкнул яростно и тут обнаружил, что челюсти его собачьи легко ему, своему хозяину, послушались.

Почуяв вновь свою силу, Буян угрожающе рванулся вместе с сетью за непрошеным гостем, хотя бы напоследок оттяпать ему пятку. Но пса подстерегала ещё одна неудача — цепь стала такой короткой, что он не смог сделать и двух прыжков. Сторожевой пёс был просто взбешен! Двуногий воришка успел когда — то намотать цепь на кол!

Занявшись яростным лаем, свободной теперь пастью, Буян просто задыхался от обиды и злости позора.

Извинившись перед Буяном, Катерина сначала выглянула за калитку, поймала знак сестры, что можно выходить и решительным шагом направилась к школьному двору, где всегда была деревенская детвора, оставив несчастного пса один на один со своим поражением.

Она гордо несла железную баночку с клубникой и была довольна собой. Девчёнка сумела ещё раз доказать себе, что человек может преодолеть свой страх и любое препятствие, если захочет, если всё правильно обдумает. И, хотя сейчас боролась она с чувством того, что это всё — таки воровство, чувство наслаждения победы взяло верх. Да и слово она сдержала — её друзья смогут полакомиться душистой ягодой. Не убудет у Проничкиных. А вот забор у них уж очень высокий!

И не он ли манит к себе своей высотой отгороженности от всех своих сельчан? Хочется ворваться к ним и по — доброму, по хорошему сказать:

— Оглянитесь вокруг, с вами друзья, ваши соседи. Они вас считают одной семьёй, любят и жалеют вас. Зачем забор? Зачем огромные псы и замки на воротах? Это всё при желании можно преодолеть. Не лучше ли преодолеть своё чувство отчуждённости перед земляками? Открыть замки и свои сердца навстречу друг другу. Поделиться тем, что нет у ближнего твоего? И потом вернётся к тебе это радушие дружелюбием твоих соседей, огромной радостью в твоей серой жизни. И вовсе не разносолы ваши нужны людям, а общение с Вами, уверенность в том, что и Вы теперь свой среди своих, что ещё шире стал круг друзей, с которыми можно вместе преодолеть все невзгоды и радости. И не дают покоя все эти высокие заборы мальчишкам и девчонкам, чувствуют их детские чистые сердца, что не нужны они, не должны люди друг от друга отгораживаться. И часто дают это понять своим проникновением за такой вот забор. Ау! Взрослые! Так будет всегда, до тех пор, пока не исчезнут большие и маленькие ограждения вокруг домов. Возможно, тогда исчезнут невидимые враждебные отношения между людьми.

Шагая рядом с Катериной, которая торжественно несла чужие ягоды в банке, Верочка восхищённо смотрела на сестру:

— Катька, мальчишки просто ахнут. Ещё ни один из них не мог преодолеть такой высоченный забор, да ещё и не испугаться собаки! Я тобой горжусь, ни у кого нет такой смелой сестры! —

— Нет, Веруня, не такая уж я и смелая. Да и замок на воротах вовсе не был закрыт ключом. Висел просто так, для отвода глаз. Но эту важную информацию я подметила ещё в прошлом году. Ключ видимо потеряли когда — то, да так и вешают замок без ключа. А собаку — то я боялась. Поджилки так тряслись, что думала, не совладаю с собой — убегу. Но я же дала себе слово, что должна всё преодолеть. Так закаливается характер. Себя проверяешь, понимаешь? —

— Понимаю, а кроме этого высоченного забора и огромного кобеля больше ничего нет, чем бы можно было закаливать этот самый характер? — Веруня не понимала, как можно закаливать характер высоким забором и злым псом? Она точно знает, что закаливаться можно водой.

— Почему же нет, можно бы ещё придумать кое — что. Но на сегодняшний момент я выбрала именно забор и именно злую собаку. Давно у всех на этот высоченный забор глаз лежит, жить мешает —

— Это не понимаю.

— Подрастёшь, узнаешь.

Верочка пожала плечами, положила вкусную ягодку в рот и на всякий случай оглянулась — позади было всё спокойно, только долго ещё был слышен хриплый лай собаки по всей округе, но становился он всё тише и тише.

Чета же Проничкиных обнаружила своего верного пса запутанного в сетях, совершенно поникшего и провинившего. Ольгу Петровну этот рассказ внучки нисколько не успокоил, а ещё больше расстроил. Выслушав Катерину, произнесла:

— Что же с вами дальше будет? Моя дочь оказалась совершенно непутёвой матерью. Это же надо, до какой степени упустить ваше воспитание! Пригодилась бы вам рука отцовская. Ох, как её не хватает! — На школьном дворе слонялись мальчишки. Петька первым увидел сестёр:

— А вот и наши городские! —

Катерина поставила перед ребятами банку с клубникой:

— Вот, угощайтесь. Я обещала, — с этими словами Катерина гордо оглядела удивлённых ребят.

Все они молча уставились на банку с ягодами, в которой было не меньше трёх килограмм. Потом перевели недоумённые взгляды на непредсказуемую городскую девчонку. Возникшее молчание нарушила Веруня: —

— Это с огорода Проничкиных, можете не сомневаться. И не купили мы, а сами нарвали. Катька моя рвало, а я на посту стояла. Да ешьте вы! Зря, что ли моя сестра рисковала? —

В глазах у Петьки и всех ребят стоял немой вопрос:

— Как же собака? Как же амбарный замок на воротах? — но вслух эти вопросы так никто и не задал — все были уверены, что Катерина не обманывает.

Все набросились на клубнику, нахваливая сестёр. И с этого момента уважение деревенских ребят к городским сёстрам усилилось и утвердилось окончательно.

Поставив банку с клубникой перед ребятами, Катя сказала:

— Пойдём, Веруня, сейчас бабушка кинется, а нас нет. Пойдём держать оборону за свои проделки. —

Баба Оля сидела на сундуке, уставившись в одну точку —

— Запущено. Окончательно запущено их воспитание. И как ни крути, а наказать их обязательно нужно, что бы впредь было неповадно. Какое именно применить наказание, Петровна ещё не придумала, но точно знала, что необдуманные фантазии и поступки нужно лечить трудом. Мало Маша их заставляла трудиться. Оно и понятно, что живут в городе со всем благоустройством. Катерина по утрам занималась зарядкой, но сейчас и её забросила —

Оставив незаконченный разговор о том, что хуже воровства может быть только воровство, Ольга Петровна отправила сестёр к сараю — наказание сёстрам не избежать. Гулять теперь бабушка им не разрешит однозначно. На сегодняшний день приставила их к себе в помощники — помогать мазать сараи, заодно, что бы были под её присмотром.

Вечером, уставшие, и перепачканные глиной, Катя и Верочка даже отказались от ужина. Ольга Петровна, на этот раз и не упрашивала их. Молча, поджав губы, семенила по дому, управляясь по своим делам. Было видно, что она очень на сестёр рассержена. А утром вручила девчонкам лопаты со словами:

— Твоя завышенная самооценка, Катерина, может принести тебе и всем нам неприятности. А что бы это не случилось, займи свои руки, пусть ум отдыхает. —

И дала им задание — перекопать весь палисадник, обходя цветы. Перекопать глубоко, как положено. Работы хватит до самого вечера, а на завтра бабушка обещала ещё что — нибудь придумать. Копать землю оказалось делом непростым. Лопата крутилась и выпрыгивала из рук. Особенно у Верочки.

— Давай, Катька, попросим какую — нибудь другую работу. Мы здесь будем копаться все каникулы. Сегодня суббота, в клубе танцы, наши все соберутся, а у нас сил не будет до клуба дойти —

— Разбежалась в клуб! Кто тебя отпустит? Ты что, не поняла, что мы теперь наказаны? Просить прощение бессмысленно. Теперь выходит только одно — выжидать время, когда бабушка сменит гнев на милость.

— А когда она сменит? —

— Не знаю, да и она сама не знает. У всех это бывает по — разному. Будем ждать.

Катерина вздохнула и продолжила копать.

— Но ты же герой! Ты победила сторожевого пса и преодолела высокий забор. Мальчишки от твоего поступка в восторге —

— Герой и победитель я для себя, а для бабушки и всех остальных я воришка. И я это очень хорошо понимаю и не отрицаю. И за этот поступок я должна ответить — Верочка, не совсем понимая сестру, сидела на лопате и обдумывала её слова.

В это время в палисадник ввалились Петька с Раиской и Пашка. В руках у них были лопаты. Ребята выросли перед глазами девчонок как в сказке. Не прошло и часа, как в палисаднике вся земля была вскопана по всем правилам.

Баба Оля не могла придраться к работе, но ворчала:

— Ишь, помощнички, защитнички! Вас — то, кто звал? — всё же долго на ребят сердиться Петровна не могла. Поворчав ещё немного, пошла ставить чайник, угощать помощников. Вон сколько перекопали!

Утром встретилась с Егором. От стыда хотела промелькнуть незаметно к сараю, да тот заметил:

— Погоди, Петровна, я к тебе. Вот, ягоды несу. Хватит их на базар вывозить — он водрузил на крылечко целое ведро отборных, крупных ягод. —

— Пусть детишки поедят. А то на своём Урале витаминов не доедают. Да и сама поешь, ведь у тебя нет в наличии этой ягоды. —

Нет у меня клубники, будь она неладна. Только я не пойму. Сейчас наша задача позаботиться о том, чтобы мои внучата навсегда запомнили, что воровать плохо и безнравственно. А ты, Егор Степанович, портишь урок воспитания этой подачкой.

— Не подачка это, а угощение. Весёлые у тебя девчонки. Как только они приезжают, так сразу в деревне становится светлее и ребята наши деревенские к ним тянутся. К плохому тянуться не будешь. Я вот всю ночь думал, какую надо иметь смелость, что бы рискнуть залезть в мой огород, да ещё собаку так обработать! До сих пор наш Буян из будки не высовывается — стыдно ему. Да и самому стыдно; от кого закрываюсь? Все кругом свои, русские. Во время войны делились куском хлеба. А, да что там говорить! Пойду я. Ведро потом отдашь — Егор махнул рукой, пошёл к дверям.

Ольга Петровна смотрела вслед соседу и думалось ей, как одиноко, наверное, живётся им с женой без детей? И не потому ли стараются от всего мира закрыться они за своим высоким забором? Нет, не понять видно до конца бездетную и безрадостную жизнь Проничкиных.

Ей стало стыдно. Стыдно за себя, за односельчан, что обсуждают иногда за Егора и его жену. Нет, не понимают их в деревне. Может, стоит посмотреть на них с другой стороны? Вот ведь, незадача! Стыдно за внучек, что залезли к ним в огород. Она вздохнула, перекрестилась, прошептала:

— Прости, Господи! — взяла ведро и вошла в дом.

Вечером вся деревенская детвора снова лакомилась на школьном дворе клубникой с огорода Проничкиных. Операция «Клубника» с лёгкой руки Катерины получила масштабный резонанс в деревне Большие Ключи.

Уже этой осенью рассада клубники была внедрена во многих садах и огородах деревеньки по настоянию Проничкина Егора Степановича лично с его приусадебного участка.