Лотос

Валентина Богданова

Что нужно человеку для счастья? Способна ли взаимная любовь сохранить отношения, удержать от поиска смысла жизни? На эти и многие другие вопросы пытается ответить автор в своих пронзительно грустных историях… С хорошим концом и не очень… О человеческих взаимоотношениях, о трагизме и величии любви!

Глава вторая

В школе существовала традиция — в конце каждого месяца поздравлять именинников. В апреле Кира попадала в их список. Ей исполнялось шестнадцать. Кто в этом возрасте, стоя у зеркала остаётся доволен своей внешностью? Кира придирчиво рассматривала себя и думала о предстоящем вечере. Совсем недавно родители купили ей новые туфельки. Чёрные, лакированные, с красивой пряжкой. Их перемеряли все Кирины подружки, с завистью вздыхая: «Дорогущие, небось…» И от этих вздохов у Киры пропало желание просить у родителей к туфелькам ещё и платье. Кира безнадёжно рассматривала свой гардероб, когда вошла соседка по комнате. Эта молчаливая, скрытная девочка, неожиданно и очень тактично предложила Кире своё платье.

Никогда ещё Кира не выглядела такой прелестной, такой по взрослому, элегантной. Маленькое жёлтое платьице, украшенное чёрной вышивкой, лакированные чёрные туфельки, светлые локоны волос. Атакующие взгляды окружающих доставляли Кире удовольствие. Она не торопилась занять своё место именинницы, а остановилась у входа. Актовый зал украсили шарами и плакатами. Ребята из школьного ансамбля заканчивали настраивать аппаратуру. На сцене, среди них Кира увидела Сергея Ивановича. В джинсах и модной рубашке он выглядел совсем мальчишкой. Глаза его сверкали, он весело переговаривался с ребятами, затем наклонился к микрофону: «Внимание! Прошу всех занять свои места». Лицо его стало серьёзным, взгляд быстро и строго скользил по залу, успокаивая школьников. Вдруг он испустил вздох, замер с открытым ртом, словно всякая способность к движению и мысли у него была похищена: «Ух ты! Что это? Уж не волшебство ли? Гадкий утёнок вдруг так преобразился!» Две-три секунды замешательства, и вот надежда подарена. Кира поймала этот взгляд. И влюблённая девочка замерла от благоговения и страха перед мечтой, тайной, сказкой…

Торжественная часть закончилась, начались танцы. Молодой девушке извинительно, если её волнуют комплименты, взгляды парней. Много музыки, ощущение, что ты выделяешься из толпы, что и он обратил внимание — всё это опьяняло Киру. Подошли старшеклассники, и танцующих стало на много больше. Сергей Иванович совсем забыл, что нужно следить за порядком. Он смотрел только на Киру. Его глаза не отрывались от неё ни на минуту. Он видел, что мальчик — гитарист не отходит от неё, что она даже танцевала с ним дважды. Видел, как и с другими, она танцевала. Не понятное чувство как будто зажало его в тиски. Грань между недозволенным и разрешённым рассыпалась, разлетелась в щепки. Он и раньше замечал за собой, что эта девочка излишне волнует его. Но теперь ему казалось, если он не прикоснётся к ней, не заговорит с ней прямо сейчас — он умрёт. И он направился к ней, через весь зал, непростительно дрожа от переполнявших его чувств. И, словно в помощь ему, объявили следующий танец. Сергей Иванович, а впрочем, просто Сергей, ведь годами он был не на много старше своих учеников, не ожидал от Киры никаких поступков. Он ничего не хотел, только прикоснуться и заглянуть в её глаза.

Кира робко положила свои руки ему на плечи. Она едва доставала его подбородка. Сергей наклонился, и её волосы коснулись его шеи. Аромат их, волнующий, сладкий, окутал, приводя его тело в ещё больший трепет. Кира подняла лицо. Что же это? Уж не волшебство ли? В её глазах читалось удивление и восторг.

Музыка смолкла. Пары стали расходиться. Сергей снова стал Сергеем Ивановичем, а Кира — ученицей. Но грань между недозволенным и разрешённым стала тоньше, почти разорвалась от минутного благоговения двух сердец.

Кира выскочила в коридор. Она всё ещё пребывала в непонятном трансе. В ушах звенела музыка, сердце у неё ощутительно сжалось, а душу распирало от счастья. Голова кружилась…

Никогда ещё Кира не стыдилась так своей слабости. Упасть в обморок! Какой ужас! Что подумает о ней Сергей Иванович!? Кира вдруг вспомнила его виноватый, страдальческий взгляд. Как будто вовсе не он минуты назад подарил ей величайшее блаженство, танцуя с нею!

«Девочка растёт, переутомилась с утра, только и всего». Медсестра проводила Киру в её комнату и дала таблетку, от которой Кира чувствовала себя сейчас странно, как-то осоловело, словно навеки ушло желание шевелиться. Вот так бы лежать всегда, любоваться лунным светом за окном, слушать доносящуюся в комнату музыку, всё ещё чувствовать тепло его руки на своей талии. Её мысли перешли в сонные грёзы. Кира уснула.

Хлопнула дверь. Это ушла на завтрак её соседка. Кира села в постели. Ей не терпелось поделиться вчерашними впечатлениями со своим верным другом — дневником. Кира потянулась за ним и увидела на тумбочке конверт. Открывая его, Кира даже не подозревала, сколько сюрпризов ждёт её вместе с театральным билетом, вложенным в конверт. Это был традиционный подарок на день рождения от коллектива школы. Счастливая Кира прижала билет к губам и мечтательно закрыла глаза…

В школьном автобусе Кира не видела Сергея Ивановича, но она точно знала, что билет у него есть. В театре её глаза блуждали по залу, умоляя высшие силы помочь ей. И вот она увидела, как он вошёл, и, остановившись, оглядывал зал, словно искал кого-то. В вечернем костюме он выглядел ещё красивей. Когда он сел, Кира могла видеть только его профиль. Рассеяно слушая оперу, она спрашивала себя: «Обернётся он, если пристально посмотреть на него?» И он оглянулся. Они обменялись взглядами. Кира почувствовала, что ему нравится на неё смотреть. Она покраснела, испытывая редкую и приятную уверенность, что она красива!

Автобус остановился возле интерната. До спального корпуса протягивалась длинная тополиная аллея. Раньше Кире не приходилось видеть школьный двор поздней ночью. От этой мёртвой тишины и темноты стало не по себе. Кира шла медленно, прислушиваясь ко всем звукам.

— Кира, постой! Ты в интернат идёшь? — Сергей Иванович неожиданно вынырнул из темноты.

Кира растерялась и обрадовалась одновременно.

— Да, Сергей Иванович! Домой ведь уже не добраться.

— Но интернат ведь закрывается на выходные?

— А я предусмотрела, — улыбнулась Кира, — окно оставила открытым изнутри.

Сергей Иванович покачал головой: «Пойдём, я тебя провожу».

Они медленно пошли вдоль аллеи. Взошла луна и осветила двор. Стояла такая тишина, словно весь мир замер. Сергей почувствовал смущение Киры и заговорил об опере. Мукой было заставлять свой голос звучать спокойно. Он ведь специально дожидался её. А до этого, специально не поехал вместе со всеми на школьном автобусе. Он боялся, что то, в чём он сам себе боится признаться, заметят другие. Он влюбился в ученицу! Нарушил все законы морали! Эта любовь, как горькая отрава, разъедала его. Но не мог он совладать с собой. Не мог удержаться от соблазна побыть с ней наедине!

Подул ветерок, принёс запах сирени. Кира остановилась: «Люблю сирень. А вы?» Сергей наклонился, заглянул ей в глаза. «Удивительно, как в жизни может быть такая красота, что сердце щемит от восторга!» — подумал он, а в слух сказал: «Да! Люблю».

Они подошли к зданию интерната. Окно в комнату, где проживала Кира, располагалось очень высоко.

— Я сам влезу, а затем тебя подниму.

Через минуту Сергей Иванович уже был в комнате. Он распахнул окно настежь и протянул Кире руку. Сделав усилие, Кира подтянулась, взобралась на подоконник, и через мгновенье Сергей поймал её в свои объятья. Замерев, они стояли посреди комнаты. В потоке лунного света волосы Киры переливались. Глаза её, широко распахнутые, казались очень чёрными. Они излучали любовь и восхищение.

— Какая ты красивая, — сказал тихо, почти шёпотом, Сергей. Затем наклонился и нежно притронулся губами к её лбу.

Кира закрыла глаза. У неё закружилась голова от счастья. Сергей ласково провёл рукой по её волосам, словно прощался, замер на секунду, и, легонько оттолкнув Киру, перескочил через подоконник.

В счастливом оцепенении Кира медленно закрыла окно. Луна поднялась ещё выше, осветила комнату фантастическим, серебристым светом. Тёмной оставалась лишь часть кровати. Кира взобралась на неё с ногами, уселась на деревянную спинку, подпёрла кулаком подбородок и устремила свой взгляд в окно. Туда ушёл Сергей, а вместе с ним и тепло, что ощутила она от его присутствия. Миг счастья так неожиданно накатился, и так же вдруг исчез. И так сложно всё осознать…

* * *

Сергей шёл быстрым шагом, словно убегал от тех чувств, что испытал минуту назад. Пусть они остаются там, в той тёмной комнатушке интерната. Он не смеет разрушать барьер законности. Кира его ученица и совсем ещё ребёнок. Если не держаться за эту спасительную мысль, то он совсем потеряет голову. Он знал, что начни он думать и его станет разрывать на части, тянуть в разные стороны между разумом и страстью. Хорошо, что завтра начинаются каникулы, возможно эта вынужденная разлука остудит его.