Вермилион

Вадим Руль

Зимней ночью произошли ужасные события, унесшие жизни всех жителей пригорода.Спустя девять лет Джеймс Мурр, наследник строительной компании, случайно узнает, что его мама была в тот день в пригороде. Она руководила строительством Брентфорда, когда Джеймс был еще мальчишкой. Однажды в доме раздается странный телефонный звонок из пригорода, после которого Джеймс решает во чтобы то ни стало докопаться до правды. Он отправляется в Брентфорд, не подозревая, к какому страшному открытию это приведет.

Глава 7. Гринберг

Джеймс не торопясь шел от машины к большому белому зданию. Здесь лечился Стив Гринберг. После беседы с Огденом прошло два дня. Джеймс не хотел ехать сюда сразу же после разговора с ним. Надо было обдумать услышанное.

День выдался жарким, даже слишком. Джеймс открыл большую белую дверь и вошел в коридор. Внутри было прохладно, с одной стороны он почувствовал облегчение, спрятавшись от палящего солнца. С другой — прохлада, наряду с белыми стенами и особой вонью, состоящей из смеси разных лекарств, не давали забыть, в каком месте ты находишься. Джеймс даже не надеялся услышать от Гринберга ответы на все вопросы, директор больницы предупредил его о бесполезности этой идеи.

Он медленно шагал по коридору, проходя мимо закрытых дверей под приглушенные вопли пациентов с верхнего этажа. Это место показалось жутким еще до того, как Джеймс увидел издали белые стены здания. Достаточно знать, для чего этот дом используют, чтобы отпало желание сюда приезжать. Кабинет директора находился на третьем этаже. Джеймс направлялся к лифту, до него было еще метров пятнадцать. Но не успел он преодолеть это препятствие, как дверь одного из кабинетов впереди Джеймса открылась и оттуда вышла женщина в белом халате. Заметив постороннего человека, она направилась к нему.

— Здравствуйте, чем могу помочь? — вежливо спросила она, подойдя к Джеймсу. Стук ее каблуков разлетался звонким эхом по всему коридору и, казалось, был слышен даже на улице.

— Здравствуйте, меня зовут Джеймс Мурр, я договорился о встрече с мистером Хоупманом.

— Джеймс Мурр… — задумчиво произнесла она, — подождите минуту, я сообщу директору, что Вы уже здесь.

Она оставила его наедине с белыми стенами. Джеймс смотрел ей вслед и едва смог расслышать, что она сама себе что-то приглушенно бормотала по дороге. Забавно, в каком окружении ты не находился бы, почти всегда приобретаешь черты людей, с которыми приходится работать. Проявляется это все невольно, и порой не замечаешь этого до тех пор, пока кто-нибудь не скажет. Стук ее каблуков медленно утихал. Женщина зашла в один из дальних кабинетов. Наступила тишина, которую изредка нарушал шум на верхнем этаже. Через минуту вышел директор, его сопровождала та самая женщина, что-то говоря на ходу, но уже не себе, а директору. Затем она оставила Хоупмана и подошла к лифту.

— Джеймс Мурр, верно? — подойдя ближе, протянул руку пожилой мужчина. — Я Ричард Хоупман, директор этого заведения, мы с Вами общались по телефону.

Джеймс пожал ему руку. Директору было лет пятьдесят пять. Он был невысокого роста, седовласый. Одет Хоупман был в деловой серый костюм с синим галстуком. Он натянуто улыбнулся и, сложив руки на животе, начал неторопливо перебирать пальцами, оглядывая гостя.

— Я уже говорил Вам, что мистер Гринберг пережил сильный стресс, последствия которого остались до сих пор. Девять лет назад, когда он только к нам поступил, он за два месяца не проронил ни слова. Но наше лечение пошло ему на пользу, сейчас он хоть что-то может говорить. Но не думаю, что он скажет Вам что-то полезное, — сказал Хоупман. Он внимательно смотрел на Джеймса через стеклышки очков в коричневой роговой оправе.

— Буду Вам благодарен, мистер Хоупман, — Джеймс хотел скорее отсюда уехать. В этом месте было не по себе. Крики из дальних комнат, из этажа повыше, действовали на нервы. Светлая, но в то же время мрачная обстановка больницы заставляла хотеть как можно быстрее покинуть это место.

— Ну что ж, тогда пойдемте, — предложил директор, указав рукой в сторону лифта. — Но я буду лично присутствовать при вашем разговоре. Да, кстати, будьте осторожны с вопросами о прошлом. У мистера Гринберга довольно специфическая проблема, можно сказать, уникальная. Мы еще не имели дела с таким пациентом, как он. Постарайтесь избежать «неправильных» вопросов, — Хоупман сделал четкое ударение на нужном слове и, нажав кнопку, вызвал лифт.

— Я понял, о семье ни слова, — ответил Джеймс, заходя в кабину лифта. Он и не собирался расспрашивать беднягу об этом. Он пришел сюда увидеть человека, которому удалось выжить, выжить в том кошмаре, который унес много человеческих жизней. «Какой нужно иметь сильный характер, чтобы пережить такое», — думал Джеймс. Потерять руку и, истекая кровью, протянуть до приезда скорой помощи… Возможно, он сможет хоть что-то узнать от него о судьбе своей матери.

Лифт остановился на третьем этаже. Стены здесь были выкрашены в светло-зеленый цвет. Они снова шли по длинному коридору. Свернув направо, прошли мимо нескольких комнат. Джеймс не раз вздрагивал, когда из палат, где на первый взгляд все было тихо, вырывался протяжный безумный вопль. Наконец Хоупман замедлил ход и подошел к палате номер 36. Дверь была с засовом, достаточно большим, чтобы выдержать любые попытки открыть ее с внутренней стороны. Вверху было небольшое окошко для присмотра за пациентом.

— Ну что, Вы готовы, мистер Мурр? — спросил Хоупман. Он внимательно посмотрел на Джеймса.

Джеймс кивнул, заглядывая в маленькое окошко, за которым все было на удивление спокойно. Тогда Хоупман открыл дверь и вошел. Джеймс следом за ним. Палата была одиночной. Белые стены, белый потолок, белая одежда на пациенте… Стив Гринберг сидел на краю своей маленькой кровати. Он смотрел в окно сквозь прутья металлической решетки, которая надежно защищала и окно, и самого пациента. Волосы Стива были средней длины, белые как снег, хотя ему всего пятьдесят лет.

— Мистер Гринберг, это Джеймс Мурр, — начал директор, — у него к Вам есть несколько вопросов.

Хоупман замолчал, ожидая реакции пациента, но тот молча смотрел в окно.

— Мистер Гринберг, — повторил он еще, на этот раз громче.

Стив дернулся, словно до этого был в трансе. Он довольно резко поднялся и посмотрел на посетителей. Стив выглядел, как глубокий старик, все лицо в больших морщинах. Взгляд был отрешенным, он не выдавал никаких эмоций. Сгорбившись, при своем небольшом росте Стив выглядел еще хуже и безнадежнее. Он стоял неподвижно, уставившись на незнакомца так, что казалось, смотрел за его спину. Джеймс подошел к нему и по привычке протянул правую руку, но, быстро опомнившись, поменял на левую.

— Здравствуйте, Стив, я — Джеймс.

Гринберг посмотрел на руку гостя и медленно неуверенно пожал. Рука Стива оказалась необычно холодной, словно бутылка из холодильника. Хоупман в это время стоял позади, сложив руки на груди. Он пристально наблюдал за происходящим.

Джеймс посмотрел в глаза Гринберга и увидел слабого, сломленного человека. Его потухшие глаза были лишены жизненной силы, будто смотришь в пустоту.

— Стив, как Вы себя чувствуете? — начал Мурр.

— Хо… Хорошо, — запинаясь, не сразу ответил Гринберг.

Джеймс засомневался, стоит ли задавать этот вопрос, но все же решил не затягивать свой визит, а перейти сразу к делу.

— Стив, что произошло с Вашей рукой? — спросил Мурр, глядя на правую руку Гринберга, которая заканчивалась локтем, видневшимся из-под короткого рукава.

Гринберг посмотрел на свою покалеченную руку, а затем положил левую на правое плечо. Он смотрел вниз и что-то тихо стал проговаривать про себя. Джеймс не сразу смог расслышать то, что он бормотал.

— Стив, — повторил Джеймс, — Ваша рука…

— Это все демон, это все зверь, — сказал Гринберг, прикрыв глаза, — это все он.

— Как зверь выглядел? — спросил Джеймс, посмотрев на директора. По лицу Хоупмана можно было понять, что эти слова пациента он слышал не одну сотню раз.

— Они большие, они злые, — сквозь зубы сказал Стив и начал медленно кивать головой. Он стал сжимать свою покалеченную руку, закрыв глаза.

— Они? Сколько их было? — продолжал вытягивать ответы Джеймс. Он на мгновение почувствовал, что сейчас может получить ответ на свой главный вопрос. Ему хотелось узнать от Гринберга как можно больше.

— Они пришли ночью, — Стив нервничал сильнее. Он попятился к стене и, опершись о нее спиной, открыл широко глаза и продолжал нервно кивать головой.

Гринберг замолчал, он уже скорее кланялся, чем кивал. Едва заметно шевеля губами, Стив пытался что-то сказать. Джеймс несколько раз повторил свой вопрос, но Стив игнорировал его снова и снова. Он продолжал слабо кланяться, что-то бормоча себе под нос.

Конец ознакомительного фрагмента.