День чёрной собаки

Вадим Панов, 2023

Седой юродивый бродит по Москве, раздражая богатых понаехавших речами, которые никто не хочет слышать… Стаи летучих мышей вылетают из багажников каршеринговых автомобилей, открывая то, что никто не хочет видеть. Безжалостный серийный убийца выкладывает в Сеть видеоролики с записью изощренных преступлений, и их смотрят все. Не хотят, но смотрят. Замирая от ужаса, и пытаясь понять, кто станет следующей жертвой? Как поймать того, кто бросил вызов обществу? Это предстоит сделать майору Феликсу Вербину, но чтобы раскрыть дело, ему нужно узнать, какое отношение к потрясшим Москву убийствам имеет большая чёрная собака…

15 июля, пятница

Вербин не разбирался в архитектуре, ни в современной, ни в классической, тем не менее полученные в школе знания позволяли ему не только щеголять общеизвестными, получившими широкое хождение в народе словами «ампир» и «барокко», но и понимать что они означают, мог отличить готический собор от романского и не путал модерн с конструктивизмом. В повседневной жизни Вербин этими знаниями пользовался редко и, проходя по московским улицам, никогда не шептал: «Посмотрите на этот изумительный образец классицизма!» или: «Какой чудесный особняк в русском стиле!». Однако здания, выстроенные в монументальном «сталинском ампире», подмечал всегда. Изящные и в то же время величественные, они не бросались в глаза, но привлекали внимание подобно человеку в дорогом, пошитом на заказ костюме, стоящему среди завсегдатаев магазинов готового платья: вроде тоже брюки, тоже пиджак, но качество и стиль видны невооружённым глазом. В зданиях «сталинского ампира» высокий стиль чувствуется в каждом камне, в каждой линии, и шестиэтажный дом на Петровке не был исключением.

Когда-то здесь располагалось подворье князей Щербатовых, древнего, внесённого в Бархатную книгу рода потомков самого Рюрика. Затем участок выкупили военные и устроили на нём казармы, названные Петровскими, после революции 1917 года казармы передали московской милиции, а в пятидесятых годах ХХ века здание перестроили, придав современный, известный всем горожанам вид. Вербин бывал в нём почти каждый день, и уж точно — каждый рабочий день, и в отличие от большинства коллег не переставал замечать само здание, любоваться его массивной самодостаточностью. И ещё Вербин иногда ловил себя на мысли, что стены монументального дома наполняют его уверенностью, молча убеждая, что любое дело будет обязательно раскрыто. Пусть даже оно начинается так неприятно, как нынешнее.

— Он наркоман? — громко предположил следователь Анзоров, полный брюнет с большой родинкой на левой щеке, заявившийся на Петровку в форме сотрудника СК^[3].

— Почему вы так решили? — дипломатично осведомился Шиповник.

— А как ещё можно это объяснить? — Следователь кивнул на монитор, на котором застыли последние кадры видеоролика. — Или наркоман, или сумасшедший.

Отдельного кабинета у Шиповника не было, подполковник делил большую комнату с Вербиным, Колывановым и Зарубиным, который сейчас наслаждался заслуженным отдыхом у тёплого моря. А с гостем полицейские встретились в комнате для совещаний, удобной и для разговора, и для предоставления информации: здесь были и проектор, и большой монитор, и доска… другими словами, всё необходимое и даже чуть больше. И разумеется, намного удобнее, чем в их кабинете.

— Для сумасшедшего он слишком умный, — негромко заметил Вербин.

Негромко, но Анзоров услышал, повернулся к подавшему голос оперативнику и почти нравоучительно сообщил:

— Страна у нас такая: даже среди сумасшедших дураков нет.

Судя по выражению лица, следователь ждал, что над шуткой посмеются. Вместо этого Вербин поинтересовался:

— А где они?

— Кто? — не понял Анзоров.

— Дураки.

— В других местах.

— На дорогах, — буркнул Колыванов.

Следователь поджал губы, но промолчал, поскольку формально придраться было не к чему. Зато укоризненно посмотрел на Шиповника, словно говоря: «Так вы встречаете гостей? Нехорошо…» Подполковник намёк понял и призвал оперов к порядку:

— Есть что сказать по существу?

— Не наркоман и не сумасшедший, — быстро ответил Вербин. — То есть с головой у него не всё в порядке, раз он такое устроил, но внешне это абсолютно здоровый и очень умный человек.

— Скоро пришлют психологический портрет — я попросил ускорить его, и мы будем иметь более полное представление о том, кого ищем, — произнёс следователь, не глядя на Феликса.

На этот раз Вербин промолчал. И сказал себе, что мог бы и в прошлый раз не выпендриваться — повод отсутствовал.

Анзоров был назначенным на расследование «важняком», формально — руководителем группы и имел полное право не приезжать на Петровку, а вызвать оперов к себе. Но приехал и даже не опоздал, не заставил себя ждать, что некоторые его коллеги практиковали, ну а что шутка получилась дурацкой, так тут ничего не поделаешь — не всем дано умение смешить людей.

— Психологический портрет, составленный на основе преступления и видео, будет к концу дня.

— Так быстро? — вежливо удивился Колыванов.

— Привыкайте, — отрывисто ответил Анзоров. — Уверен, вы слышали, что расследование взял под личный контроль наш руководитель. А это, в свою очередь, означает, что преступника мы должны задержать как можно быстрее, для чего будут созданы все условия. Полный, так сказать, приоритет.

— All inclusive, только на работе.

— Именно.

И благодарить за это следовало убийцу, точнее, его гордыню. Или его хитрый план. Другими словами, неважно, для чего появилось дерзкое, жёсткое и весьма откровенное видео, — внимание к преступлению оно привлекло повышенное, и именно с его просмотра началось сегодняшнее совещание.

Ролик появился повсюду, его выложили многие известные блогеры и телеграм-каналы и бессчётное количество обычных пользователей. Через полчаса о нём заговорили на крупнейших новостных сайтах, и Сеть загудела. Сообщения о вчерашнем убийстве прошли «обычным порядком», то есть оно осталось незамеченным широкой публикой: прессслужба городского управления, не вдаваясь в подробности, сообщила об обнаружении «тела с признаками насильственной смерти». Пара журналистов проявила интерес и получила ответ, что «найден труп молодой женщины, проводится расследование», чем и удовлетворились. Однако убийца не оставил полицейским шанса на спокойную жизнь, а откровенные кадры, талантливый монтаж и жёсткий текст заставили Москву вздрогнуть. А после недвусмысленного обещания продолжить убийства у жителей появились вопросы к властям. Люди забеспокоились и захотели, чтобы власть продемонстрировала умение решать проблемы, и власть взялась за дело.

— Мой телефон у вас есть — звоните по любому вопросу: ускорить проведение экспертизы, получить ордер — что угодно. В любое время, даже ночью — я буду доступен круглосуточно.

— И судью ночью поднимете?

— И судью ночью подниму, — подтвердил Анзоров. — Договорённости есть. Ещё вопросы?

Колыванов кивнул, показывая, что вполне удовлетворён, и перевёл взгляд на Вербина. Феликс промолчал.

— Вот и хорошо. — Анзоров потёр висок пальцами левой руки. — Теперь давайте сосредоточимся на Кровососе.

Он демонстративно использовал придуманную в Сети кличку, дав понять, что теперь убийцу следует называть так, и передал ведение совещания Шиповнику. Что было и логично, и ожидаемо, поскольку именно полицейским предстояло вести оперативную работу.

— Я собирался начать с анализа видео, но он ещё не готов, — громко произнёс Шиповник, и его уверенный голос заставил подчинённых подтянуться. — Поэтому начнём с автомобиля. — И посмотрел на пятого участника совещания — капитана Барабанова, представляющего группу окружного управления, работающую по делу. — У вас есть что рассказать?

— Так точно.

— Мы вас слушаем.

На эту работу ребята из округа потратили всю ночь: просмотрели муниципальные видеокамеры, отследили путь «заряженной» машины, и теперь Барабанов готовился подробно рассказать, что было выяснено. Он вывел на экран проектора карту и, за неимением указки, которая куда-то подевалась, взял в руки авторучку.

— BMW третьей модели, взята в аренду в двадцать сорок три на Люблинской улице.

— На чей аккаунт? — тут же спросил Анзоров.

— На фейковый, — ответил за Барабанова Вербин.

— Уже проверили?

— Ночью.

— Уговорили каршеринговую фирму помочь?

— Нас учили быть убедительными.

— Молодцы, — одобрил следователь. И вернулся к Барабанову: — Продолжайте.

— Когда автомобиль брали в аренду, он находился вне зоны действия видеокамер, поэтому мы не можем с уверенностью сказать, кто им управлял. Сейчас продолжается изучение пешеходов — пытаемся вычислить, кто мог сесть в BMW, и в том числе просматриваем камеры коммерческих фирм, но когда будет результат и будет ли он, сказать затрудняюсь.

Пешеходы — не машины, их проследить сложнее. Выборку подозреваемых оперативники составят, но сколько на это понадобится времени? И сколько уйдёт на проверку? Непредсказуемо.

— Я предлагаю считать, что машину взял Кровосос и все последующие действия совершал он же.

— Принимается, — согласился Шиповник.

Анзоров промолчал. Барабанов расценил его молчание как знак согласия и после короткой паузы продолжил:

— Арендовав машину, Кровосос направился на улицу Верхние Поля, где остановился на девятнадцать минут. Двигатель выключил, но в режим ожидания машину не переводил — она была нужна ему открытой.

— То есть мы знаем место, где Кровосос «зарядил» каршеринг? — уточнил Анзоров.

— Так точно.

— Нужно его немедленно отработать.

— Наши сотрудники уже там.

— А ваши? — Следователь посмотрел на подполковника.

— Поедут после совещания, — пообещал Шиповник.

Вербин и Колыванов переглянулись.

Барабанов же вернулся к докладу.

— После остановки Кровосос не стал возвращаться на Люблинскую улицу, а по Краснодонской и Волжскому бульвару доехал до Волгоградского проспекта и оставил BMW неподалёку от станции метро «Кузьминки». С утра наши сотрудники ещё раз осмотрели территорию, но, к сожалению, лишь подтвердили вчерашний вывод: видеокамер вокруг мало и по тем записям, которыми мы располагаем, идентифицировать преступника не представляется возможным.

— Найдём и без видеокамер, — пообещал следователь, чем вновь заставил петровских оперов переглянуться — они знали, кто будет искать. — Итак, Кровосос вышел из «заряженной» BMW… и куда делся?

— Пересел в другую машину, — доложил Вербин прежде, чем Барабанов успел пожать плечами. — Разрешите продолжить доклад?

— Конечно.

Феликс подошёл к карте.

— Завершив аренду, Кровосос тут же взял находившийся неподалёку «Hyundai Solaris», принадлежащий той же каршеринговой компании. Причём арендовал «Hyundai» на тот же самый фейковый аккаунт.

— Смелый шаг, — оценил Анзоров.

— Нет, — не согласился Феликс. — Кровосос располагал большим запасом времени и мог себе позволить использовать тот же аккаунт. — Ответа Вербин не ждал. — Кровосос завёл двигатель, но с места не трогался до тех пор, пока не поехала BMW.

— То есть BMW находилась в прямой видимости преступника?

— Совершенно верно, — подтвердил Вербин. — А через две минуты после начала движения в дежурную часть поступило сообщение о трупе в багажнике BMW.

— Кровосос не собирался долго кататься, — сделал вывод Анзоров.

— Мы сравнили пути следования BMW и «Hyundai», — взял слово Колыванов. — Кровосос аккуратно держался позади, а когда патрульные блокировали BMW — остановился примерно в сотне метров позади и, видимо, начал съёмку. Часть кадров он использовал в выложенном в Сеть видео.

— Жаль, что на него не обратили внимания, — вздохнул Анзоров.

— Никто не мог предположить, что убийца поведёт себя с такой наглостью.

— Кроме того, сотрудники очень серьёзно отнеслись к сообщению о трупе и предполагали, что убийца находится в BMW, — защитил патрульных Барабанов.

— Кстати о сообщении, — неожиданно произнёс Анзоров. — У вас есть его запись?

— Конечно.

— Давайте прослушаем.

Спорить Шиповник не стал: открыл ноутбук и запустил файл.

«Представьтесь, пожалуйста».

«Я видел, как мужчина грузил в багажник машины труп! Самый настоящий труп! Он вынес его через чёрный ход, но я видел».

«Назовите себя».

«Это здесь, недалеко от метро «Кузьминки»… Он засунул труп в багажник каршеринга! BMW 229… едет по Волгоградскому проспекту в сторону области… у вас есть патрульные? Я видел труп!»

— Достаточно, — сказал Анзоров. Дождался, когда Шиповник выключит звук и продолжил: — Я только сейчас сообразил, что голос изменён так же, как на видео.

— Позвонив в дежурную часть, Кровосос включил заготовленную запись.

— Предусмотрительный.

— Я могу продолжать? — осведомился Колыванов.

— Да, конечно, — кивнул Шиповник.

— Сняв, как наши сотрудники открыли багажник, Кровосос вернулся на Верхние Поля, оставил «Hyundai» и, по всей видимости, пересел в свой автомобиль.

— «Hyundai» успели арендовать? — быстро спросил следователь.

— К счастью, нет. Машина уже у нас, с ней плотно работают эксперты.

— BMW он «зарядил» там же? На Верхних Полях?

— Мы считаем, что да.

— А что там? Ангар? Гараж?

— Там просто довольно дикое место, — поморщился Вербин. — Съезд с дороги на грунтовку и разломанный забор. В здравом уме никто туда не сунется, поэтому убийца чувствовал себя уверенно.

— И никаких видеокамер поблизости? — догадался Анзоров.

— Ни одной, — подтвердил Феликс.

— То есть мы можем лишь догадываться на какой машине Кровосос уехал с Верхних Полей?

— Попробуем вычислить, — пообещал Барабанов. — Времени это займёт много, но шанс есть.

— На этой машине Кровосос привёз тело, она для него удобна, и, скорее всего, на ней же он поедет в следующий раз.

«Поедет в следующий раз…»

Простое и логичное замечание вызвало довольно долгую паузу, во время которой каждый сполна оценил, что означает «в следующий раз», и почувствовал желание до «следующего раза» не доводить. Но одного желания мало, а зацепиться детективам было не за что.

— Каковы предварительные выводы?

— С точки зрения логистики преступление подготовлено прекрасно, — тут же ответил Вербин. — Действовал Кровосос продуманно, хладнокровно и пока, как мне кажется, не допустил ни одной ошибки.

— То, что он пошёл на преступление, — уже ошибка, — заметил Анзоров. — Но ещё большей ошибкой стал ролик в Сети. Теперь мы не успокоимся, пока его не возьмём.

Замечание следователя оперативники оставили без комментариев. Приняли к сведению и сосредоточили взгляды на Шиповнике, который и подвёл первый итог:

— Главная задача по этому направлению — вычислить машину, на которой Кровосос уехал с Верхних Полей. Барабанов, это ваша цель.

— Принято.

— И плотная оперативная работа по Верхним Полям: обойти район и попробовать найти свидетелей. Возможно, кто-то видел машину Кровососа, пока он катался в каршеринге. В общем, ищите. — Подполковник помолчал. — Что по самим машинам? Отчёты уже сделали?

— Неутешительные, — не стал скрывать Вербин. — Эксперты собрали генетические материалы, но у меня есть ощущение, что образцов Кровососа среди них нет.

— Не будем забегать вперёд.

— Я просто высказал предположение.

— Больше оптимизма, опер.

— Я постараюсь. — Вербин выдержал паузу. — Вторую машину — «Hyundai» — Кровосос использовал для одной поездки. А вот BMW подготовил очень аккуратно и грамотно. Как вы помните, багажник был проложен шумоизоляционной тканью, а внутри стоял ящик с летучими мышами. Замок ящика соединялся с крышкой багажника: поднявшись, она открыла ящик, и потревоженные мыши вылетели на свободу.

— То есть преступник обладает какими-то специальными навыками? — прищурился Анзоров.

— Нет, достаточно ума и чтобы руки росли не из ж… — Вербин сбился, помолчал и закончил: — В общем, чтобы руки росли не из задницы. Извините. Ничего такого, что требовало бы специальных знаний, Кровосос при подготовке BMW не продемонстрировал.

— А видеокамеры?

— Видеокамеры дорогие, очень хорошего качества, — рассказал Феликс и, не удержавшись, добавил: — Как они снимают, можно оценить по видеоролику.

Шиповник фыркнул, но промолчал.

— Информацию с них Кровосос принял по Сети на свой телефон.

— И куда отправил?

— Никуда. Скорее всего, скачал на флешку.

— То есть Кровосос хорошо разбирается в цифровых системах?

— Провести все эти операции мог любой человек.

— С руками не из задницы, я помню, — пробурчал Анзоров.

— И с головой на месте.

— Мы можем отследить покупку видеокамер?

— Если он заказал их по Сети из-за границы, то очень и очень маловероятно.

— Называй вещи своими именами: нет, не сможем, — уточнил Шиповник.

— А если Кровосос купил видеокамеры здесь? — продолжил расспросы Анзоров.

— Вероятность, конечно, есть, проверкой займутся ребята Барабанова.

Барабанов молча кивнул.

— О том, что ни на ящике, ни на видеокамерах нет отпечатков пальцев, думаю, вы догадались. — Вербин помолчал, давая возможность задать вопрос тем, кто не догадался, не дождался и продолжил: — Кровосос очень внимателен и аккуратен до педантичности. Он оплатил «Hyundai», а не бросил его в режиме ожидания. Честно перевёл деньги, хотя знал, что мы его скоро найдём.

— Честно? — удивился следователь.

— А разве нет? — удивился в ответ Феликс.

— Ну, допустим, — махнул рукой Анзоров, хотя было видно, что называть убийцу «честным» он бы ни за что не стал.

— Итак, Кровосос — педант, — вернул себе слово Шиповник. — Что нам это даёт?

— Пока не знаю, но чем больше мы будем знать о преступнике — тем лучше.

— Чем быстрее мы его задержим — тем лучше, — громко произнёс следователь. — Все остальные рассуждения — в пользу бедных.

— С этим утверждением не поспоришь, — дипломатично ответил подполковник. И вновь посмотрел на оперов: — Чего ещё успели?

— Проработали телефон, — ответил Барабанов.

— «Пустышка»?

— Телефон и SIM-карта, которыми пользовался Кровосос для аренды каршеринга и звонка в дежурную часть, были куплены в обход официальных продавцов, баланс пополнен с карточки, которая уже не функционирует. Телефон включился на Люблинской улице в двадцать девятнадцать. Никаких звонков и сообщений через мессенджеры, кроме звонка в полицию, с него не зафиксировано. Никаких других телефонов, которые бы повторяли маршрут этого, не зафиксировано, то есть свою трубу Кровосос оставил дома или в машине, и включил его, отъехав на достаточное расстояние от Верхних Полей.

— Когда Кровосос пользовался телефоном в прошлый раз? — спросил Шиповник.

— Судя по всему — никогда.

— В смысле?

— Телефон впервые появился в Сети, но на нём уже были установлены все приложения.

— То есть Кровосос купил взломанный и готовый к работе телефон?

— Да. Причём взломанный профессионалом высокого класса.

— DarkNet?

— Скорее всего.

— Нужно будет проработать эту ниточку.

— Обязательно.

— Куда Кровосос дел телефон?

— Выключил и, если не дурак, уничтожил.

— Он не дурак.

— Значит, уничтожил и больше мы этот телефон в Сети не увидим.

— То есть зацепиться не за что? — уточнил Анзоров.

— Не за что. — Шиповник побарабанил пальцами по столешнице и спросил: — Что мы только что узнали?

— У Кровососа есть связи в DarkNet, — ответил Колыванов.

— Что ещё?

— В пятницу вечером Кровосос больше шести часов находился вне Сети, — добавил Вербин. — Факт, который может пригодиться в дальнейшем.

— А может и не пригодиться, — заметил Анзоров. — Не все находятся на связи постоянно.

— Посмотрим, какое алиби Кровосос себе придумает, — пожал плечами Шиповник.

— Он не собирается попадаться, — обронил Вербин.

— Что?

— Что?

Анзоров и Шиповник задали вопрос одновременно и одновременно же посмотрели на Феликса.

— Это ещё один факт, который можно добавить в копилку: Кровосос не собирается попадаться и подпускать нас к себе. А значит, у него нет алиби на вчерашний день.

— Нам же легче, — усмехнулся Анзоров. — А вам, Феликс, хочу напомнить, что преступники в принципе не собираются попадаться. Но тюрьмы не пустуют.

— Но и попадаются не все.

— Больше уверенности, Феликс.

— С ней у меня всё в порядке. — Вербин то ли улыбнулся, то ли скривился в сторону следователя и повернулся к подполковнику. — Шеф, я больше чем уверен, что обычными методами мы на Кровососа не выйдем. А чтобы достать человека, который ухитрился обойти московские видеокамеры, нужно вывести его из равновесия и заставить совершить ошибку. Нам нужен неожиданный ход.

— Давайте не будем лепить из серийного убийцы какого-то супермена? — предложил Анзоров. — Да, он наглый и дерзкий, но все ошибаются. И мы ещё не закончили с видеокамерами, чтобы испытывать к нему пиетет. Вполне возможно, что к вечеру мы будем знать марку и номер машины, на которой он уехал с Верхних Полей, и его паспортные данные.

— Вполне возможно, — вежливо согласился Вербин.

— Но вы в это не верите?

— Я верю, что это возможно.

— Я ещё раз повторяю: перестаньте делать из убийцы супермена.

— Я не делаю, — очень спокойно ответил Вербин. — Но я не собираюсь его недооценивать и не хочу, чтобы вы его публично недооценивали. Выложив видео, Кровосос подвёл нас под прицел всех блогеров и СМИ, сделал себя новостью номер один. Его обсуждают. Ждут следующего шага. И как вы будете выглядеть, если завтра назовёте Кровососа идиотом, а послезавтра он совершит убийство и посмеётся над вами в следующем ролике?

На этот раз следователь замолчал надолго, почти минуту смотрел Вербину в глаза, обдумывая услышанное, и в конце концов протянул:

— Я понял, что вы имеете в виду, Феликс, и согласен с вашими доводами.

— Спасибо.

— Мы не превозносим Кровососа, но говорим, что это очень умный и хитрый преступник.

— Именно так, — подтвердил Феликс. — И если общество будет уверено, что мы сражаемся не просто с убийцей, а с очень умным убийцей — тем значимей будет наш успех, когда мы его задержим.

— А мы его задержим? — неожиданно засомневался Анзоров.

— А у нас выхода нет, — жёстко ответил Вербин.

— Мне нравится ваш ответ.

— Спасибо.

— Мне нравится, что вы не забыли о том, что мы под прицелом СМИ, и напомнили мне об этом. К сожалению, в этом деле нам придётся думать о СМИ чаще, чем хотелось бы.

Всем присутствующим было понятно, что Анзорову вообще не хотелось бы думать о журналистах и общаться с ними, но проклятые обстоятельства не оставляли выбора.

* * *

В восемь утра в саду Баумана, что на Старой Басманной, ещё совсем тихо. Небольшой, но очень уютный, бывший некогда частью усадьбы князей Голицыных, к восьми утра он уже просыпался, выпадал из дрёмы, но ещё лениво потягивался, добродушно поглядывая на первых посетителей и ожидая привычного нашествия мам с малышнёй. Летом в городе их оставалось немного, большинство перебирались на дачи, но Сад всё равно не пустовал: ни днём, ни вечерами. И удивлялся, почему так мало людей приходит в него по утренней прохладе?

А вот большого чёрного кота, медленно крадущегося среди кустов, отсутствие шумных посетителей радовало — не мешали. Ещё минуту назад чёрный кот спокойно шёл по своим делам, пересекая Сад с северо-востока на юго-запад, но увидел на дорожке стайку воробьёв и не сумел устоять перед охватившим его азартом. Кот напрочь позабыл о делах, мгновенно покинул дорожку и теперь бесшумной тенью приближался к ничего не подозревающим воробьям, расчётливо выбирая момент для прыжка. Он, кажется, умел становиться невидимым — во всяком случае, воробьи не подозревали о приближении охотника до момента прыжка.

А потом стало слишком поздно.

Чёрный кот прыгнул, воробьи в панике разлетелись, но спастись удалось не всем: несмотря на внушительные размеры, кот оказался и быстрым, и необычайно ловким, и одна из птичек осталась под его большими лапами. Прижатая к асфальту дорожки. Трепещущая. Но живая. Кот ухитрился поймать воробья не выпуская когтей, не поранив и ничего ему не сломав. И теперь просто держал, чувствуя дрожь перепуганной птицы. И задумчиво смотрел на сомкнутые лапы большими зелёными глазами.

А птичка… Возможно, воробей прощался с жизнью, со страхом ожидая, когда его пронзят когти охотника, но это слишком поэтично. Скорее всего, воробей просто пребывал в состоянии панического ужаса, и те несколько секунд, в течение которых кот его удерживал, показались ему веками. А затем охотник раскрыл большие лапы и проводил вспорхнувшую птичку долгим взглядом. После чего важно задрал хвост и неспешно продолжил свой путь с северо-востока на юго-запад.

Это был очень странный кот.

///

Лежащий на столе смартфон пискнул, оповестив о пришедшем в Telegram сообщении, лейтенант Мартынов бросил взгляд на экран, увидел, что новый пост появился на профессиональном канале, догадался, чему он будет посвящён, попытался вернуться к делам, но через несколько секунд сдался, отложил авторучку и взялся за смартфон.

И разочарованно поморщился: никаких новостей. Просто кто-то проанализировал видео с места преступления и установил породу летучих мышей. Информация, конечно, любопытная, но не особенно интересная.

«Для меня неинтересная, — мысленно уточнил Мартынов. — А ребятам сейчас наверняка поставили «весёленькую» задачу — попытаться установить, где Кровосос взял мышей? Интересно, их продают? Они кому-нибудь нужны? А если нужны, то зачем? Поселить на чердаке у соседа? Выпускать по вечерам, чтобы ели комаров на участке?»

Лейтенант почувствовал непреодолимое желание забить в поисковую строку «купить летучих мышей» и с большим трудом заставил себя вернуться к делу, которым занимался до прихода сообщения.

Так уж устроена жизнь: кто-то охотится за Кровососом, сумевшим напугать огромную Москву, а кому-то приходится оформлять смерть Валентины Александровны Шнитке, глубоко пожилой женщины, обнаруженной такой же глубоко пожилой подругой.

Анна Вениаминовна Кулясова сидела напротив участкового Мартынова и тихонько плакала. Даже не плакала, а просто изредка всхлипывала: бурные рыдания остались позади и больше не мешали Анне Вениаминовне отвечать на вопросы полицейского.

— Мы с Валечкой с детства дружим. А дочь её — Лерочка — сейчас за границей живёт, у неё муж дипломатом работает. Вот мы и решили, что у меня ключи от её квартиры хранятся, а у неё — от моей. А дальше, как говорится, кто успеет первой. — Анна Вениаминовна вздохнула, вытерла платочком глаза, но сумела сдержаться. — Мы каждое утро созванивались и почти каждый день виделись. По делам разным или в магазин — всегда вместе.

А сегодня утром Валентина Александровна не сняла трубку. Анна Вениаминовна позвонила несколько раз, после чего, охваченная неприятными предчувствиями, помчалась в соседний дом и нашла подругу в собственной кровати. Очень спокойную. Кажется, даже улыбающуюся.

Мёртвую.

Входная дверь заперта, следов взлома нет. Все окна закрыты, кроме настежь распахнутого окна спальни, но поскольку квартира старушки располагалась на пятом этаже, ближайшее дерево стояло метрах в трёх, а спуск по верёвке с крыши показался инспектору слишком фантастическим вариантом, Мартынов счёл вероятность убийства низкой. Расследовать, разумеется, тут ничего не придётся, но бумаги инспектор заполнял аккуратно, хоть и отвлекался на приходящие в Telegram сообщения, а когда закончил — поинтересовался:

— Простите, Анна Вениаминовна, совсем забыл спросить: у Валентины Александровны были домашние животные?

Пару лет назад невнимательный участковый оставил в запертой после смерти владельца квартире собачку, а поскольку родственники по каким-то причинам не стали торопиться со следующим визитом, собачка проголодалась и на второй день принялась громко выть. К несчастью для полицейских, этажом выше собачки проживал успешный блогер, который не преминул раздуть скандал, но основное внимание почему-то сфокусировал не на родственниках покойного, которым о существовании собачки было прекрасно известно, а на невнимательном участковом. Собачку, разумеется, спасли, а руководство довело до инспекторов необходимость уточнять, кто будет заботиться о домашних любимцах покойных.

Если таковые имеются.

— У Валечки была кошечка, Фрося, такая, знаете, беленькая, — рассказала Анна Вениаминовна. — Валечка тяжело переживала её смерть и много раз говорила, что никогда больше не заведёт животных. К тому же она понимала свой возраст и не хотела, чтобы после смерти кошечка оказалась никому не нужной.

«Что бывает очень и очень часто, — добавил про себя Мартынов. — К сожалению».

В комнате, как это часто бывает в домах старых людей, пахло лекарствами, и запах ненавязчиво усиливал слова Анны Вениаминовны: Валентина Александровна понимала не только свой возраст, но и состояние здоровья.

— Но пару недель назад Валечка рассказала, что к ней начал заходить кот.

— Кот? — переспросил полицейский.

— Кот, — подтвердила Анна Вениаминовна таким тоном, что с языка инспектора едва не сорвался пошлый и глупый вопрос: «Вы уверены, что это не кличка?»

— Валентина Александровна взяла в дом кота?

— Нет. — Старушка вновь вытерла платочком глаза. — Валечка рассказала, что встретила его случайно, во дворе. Ещё она говорила, что это очень ухоженный, самостоятельный и дружелюбный кот, который, видимо, недавно переехал в наш район…

«В смысле, его хозяева переехали…»

–…и теперь ходит и всё тут изучает.

— Большой кот?

— Валечка сказала, что большой. Он иногда приходил к ней вечером, и она его гладила. И ещё он ложился в ногах, потому что у Валечки они болели, а от того, что кот их грел, ей становилось легче.

— Валентина Александровна оставляла кота на ночь? — удивился Мартынов.

— Иногда. Если он не был против. Коты, знаете ли, сами решают, когда приходить и когда уходить.

— Ну, да, конечно.

Теперь стало понятно, почему Валентина Александровна оставила окно распахнутым, а не открыла только на «гребёнку».

Мартынов поднялся со скрипучего стула, жестом показав Анне Вениаминовне, чтобы она оставалась на месте, подошёл к окну, открыл его и оценил расстояние до дерева. Метра три, не меньше, но для кота — ерунда. Участковому даже показалось, что он видит на стволе следы когтей, но, поразмыслив, решил, что ошибся. В спальне лекарствами пахло меньше, наверное, из-за раскрытого всю ночь окна.

— На что вы смотрели? — спросила старушка, которая всё-таки не удержалась и прошла за Мартыновым.

— Прикидывал, сумеет ли кот допрыгнуть до дерева, — ответил участковый, возвращаясь за стол.

— И что?

— Сумеет.

— Это важно?

— Наверное, нет, — честно признался Мартынов. — Я просто никак не мог понять, почему Анна Вениаминовна оставила окно открытым. А теперь понял.

— Вы очень внимательны, — похвалила полицейского старушка.

— Делаю свою работу, — пожал плечами участковый. Помолчал и повторил: — Просто делаю свою работу.

* * *

— Стоило тебе уехать — прислали предварительную информацию о видеоролике, — Колыванов начал говорить сразу, едва услышав в трубке голос Феликса. — Предварительную и сугубо техническую.

— И что там? — Вербин переложил телефон из правой руки в левую, вытащил пачку сигарет и уцепился за одну губами.

— К сожалению, ничего, — огорчил Феликса напарник. — Видео смонтировано в одном из самых распространённых редакторов из нескольких разных записей и аудиоролика. Голос изменён, причём настолько качественно, что невозможно достоверно сказать, кто читал изначальный текст — мужчина или женщина… Ну, это мы и так знали. По всей видимости, использовалась пиратская копия редактора, так что узнать владельца невозможно.

— Как видео оказалось в Сети?

— С соблюдением всех мер предосторожности. Это всё, что специалисты могут пока сказать.

— То есть Кровосос всё-таки разбирается в цифровых технологиях? — протянул Феликс, припомнив слова Анзорова и свой на них ответ.

— Или ему рассказали, как правильно заметать следы.

— И он разобрался?

— Сам говорил, что Кровосос — товарищ аккуратный и педантичный. Думаю, он разобрался.

— Задержим — определим. — Вербин понял, что разговор заканчивается, и вернул сигарету в пачку. — Звони, как ещё чего узнаешь.

— Держи телефон под рукой.

— Шутник, — проворчал Феликс, проходя во двор, где они договорились встретиться с Патрикеевым.

Вербин любил бывать во Втором морге — по-другому его практически не называли, — в старом здании по переулку Хользунова, фасад которого украшала надпись «Анатомическiй театръ». Когда-то дом на Девичьем поле предназначался для Высших женских курсов, теперь же в нём, изрядно достроенном, располагались несколько кафедр Университета имени Пирогова. В том числе — кафедра судебной медицины. Внутренний двор Медицинский университет делил с Педагогическим, и в тёплые дни Феликсу доводилось наблюдать занятное смешение студентов: из анатомического театра они выходили покурить в окровавленной одежде, а из художественного факультета — перепачканные красками. Издалека не отличить, нюансы становятся заметны только вблизи.

А в нюансах всегда скрывается главное…

Но главное для Вербина сейчас заключалось в том, что во Втором морге работал Иван Васильевич Патрикеев — пожилой опытный эксперт, дотошный и в хорошем смысле занудный. Феликс очень обрадовался, увидев его в бригаде, и чтобы побыстрее узнать результаты, позвонил и договорился о встрече.

— Ты на этот раз раньше обычного, — с улыбкой заметил эксперт, пожимая Вербину руку. — Не терпится генералом стать?

— Не терпится убийцу поймать, — отшутился Феликс. — У меня отпуск из-за него накрывается.

— И премия?

— Это уж как получится.

— Получится, получится, у тебя «висяков» мало. Но отпуск и правда не повредит… собираешься куда?

— Меня тянет к тёплому морю, а Кри — в Териберку.

— Тогда надо сейчас ехать, пока в Териберке тепло.

— В Териберке тепло, а в тамошнем море — не очень.

— Потерпишь.

Они были знакомы больше десяти лет, ещё с тех времён, когда Вербин был совсем «зелёным» стажёром, и не то чтобы дружили, но относились друг к другу по-приятельски. При этом Патрикеев с первого дня говорил Феликсу «ты» — он мало кому выкал, а Вербин — только на вы, потому что Ивану Васильевичу такое обращение нравилось. О Криденс Патрикеев знал, даже в «Небеса» заглянул однажды — и одобрил: и бар, и девушку.

— Мне из СК звонили, просили не затягивать с выдачей предварительного заключения, — вернулся к делам эксперт. — Я собирался к вечеру написать, а ты уже примчался.

— Я всегда впереди всех. Даже впереди СК.

— И чего ты хочешь знать?

— То, что знаете вы.

— Для этого тебе придётся сначала многому научиться.

— То есть надежды никакой?

— Абсолютно. — Они рассмеялись, но на этот раз коротко, просто обозначили смех, после чего Патрикеев стал абсолютно серьёзен: — Девчонке лет двадцать пять — тридцать, не более. Брюнетка, причём абсолютно точно не азиатка, с вероятностью девяносто процентов — славянка, но точно скажу через несколько часов.

— Я видел, что у неё отсутствуют пальцы на правой руке, — припомнил Феликс.

— И на левой — тоже, — кивнул Патрикеев. — Очень аккуратно удалены болторезом. А лицо жертвы обезображено концентрированной кислотой. И хочу сказать, что кислоты преступник не пожалел.

— Ему важно не позволить нам идентифицировать труп.

— Похоже на то, — кивнул Патрикеев. — Мы, конечно, попробуем восстановить лицо, но на быстрый результат не рассчитывай. Как и на точный — преступник поработал очень качественно, стирал не только мягкие ткани, но и лицевые кости повредил.

— Когда были нанесены травмы?

— Ты умеешь задавать правильные вопросы, — одобрил Иван Васильевич. — Все травмы нанесены посмертно — преступник уродовал жертву после убийства.

— Сексуальное насилие?

— Нет. Вообще никаких следов насилия — ни физического, ни сексуального. Однако способ убийства он выбрал затейливый.

— Обескровливание?

— Как ты догадался? — изумился Патрикеев. — Кому-то из моих звонил?

На такое поведение Иван Васильевич мог крепко обидеться, поэтому Вербин поспешил объясниться:

— Я не видел следов крови ни под плёнкой, ни в багажнике. Вот и предположил, что преступник её выкачал.

— Ты всегда был внимательным.

— Спасибо.

— Если интересуют детали, то, судя по следам на теле, преступник подвесил жертву за ноги, вскрыл сонную артерию и слил всю кровь, которая могла стечь. Не знаю, собирал он её или нет, но действовал именно так. После чего обмыл тело и вытер или высушил его. А может, вытер и высушил. И только затем упаковал в полиэтилен.

— Жёстко, — оценил Феликс. — Много времени понадобилось убийце на то, чтобы всё это сделать?

— Если он не торопился и действовал аккуратно, то часа два — два с половиной.

— Значит, у него есть надёжное убежище.

— Не только надёжное, но и хорошо оборудованное, — добавил Патрикеев. — Результаты анализов однозначно указывают на то, что перед смертью жертву не менее трёх дней держали на психотропных препаратах.

— Без сознания?

— А иначе какой смысл? — Эксперт помолчал. — На руке есть отметины, которые позволяют предположить, что жертва находилась под капельницей. Помимо препаратов ей давали питательный раствор и антикоагулянт, причём в больших дозах. Вводил через капельницу и уколами — на животе есть характерные гематомы.

— Что это?

— Гематома? Синяк по-вашему.

— Антикоагулянт, — уточнил Вербин. — Для чего его колоть?

— Это средство, препятствующие свёртываемости крови.

— Чтобы она легче стекала?

— Да.

— То есть преступник неплохо разбирается в медицине?

— Или у него есть хороший консультант.

— Которому он задавал специфические вопросы.

— Я бы сказал — весьма специфические вопросы.

— И если мы публично расскажем, что преступник делал с девушкой перед смертью, его консультант может сообразить, что его недавно спрашивали, как можно устроить подобное?

— И придёт к вам?

— Если он нормальный.

— В принципе идея рабочая, — подумав, одобрил Патрикеев. — Но при этом консультант может не прочитать ваше сообщение, или оказаться подонком, или, например, быть запуганным преступником.

— Или преступник — врач.

— Или так, — согласился эксперт. — Но это уже твоя работа — выяснить, кто по профессии преступник и кто он вообще такой. А чтобы тебе было проще, могу подбросить, точнее, напомнить, ещё один факт: на теле нет признаков насилия. Есть следы ремней, которыми жертву привязывали к кровати, скорее всего — к медицинской; есть следы верёвки — девушку подвешивали за ноги, но нет никаких следов борьбы. Из чего можно сделать вывод, что похищение было организовано с помощью препаратов.

— Хотите сказать, что убийца не обладает достаточной физической силой?

— Или не хотел её применять. Например, чтобы не привлекать внимание.

— Или он похитил нескольких девушек, — неожиданно произнёс Вербин.

— Что? — не понял Патрикеев.

— Мы уверены, что одним преступлением Кровосос не ограничится, — медленно ответил Феликс. — Он вышел на большую охоту, и трупов будет несколько. Но после обнародования видео потенциальные жертвы могут стать осторожнее.

— И преступник сделал запас? — прищурился Патрикеев. — Похитил нескольких девушек и держит их под капельницами?

— Почему нет? Кровосос производит впечатление собранного и предусмотрительного человека. И если он действительно держит жертв без сознания, под капельницами, ему и места много не нужно.

— А если он ошибётся с дозой? — спросил эксперт. — Нужно обладать опытом, чтобы держать человека в таком состоянии на протяжении… О каком времени идёт речь?

— Кровососу всё равно их убивать, — пожал плечами Феликс.

— Пожалуй, да — ему плевать на то, что он может ошибиться с дозой, как и на то, что сердце может остановиться. — Патрикеев покрутил головой. — Ты описал очень жестокого человека, Феликс, а не больного зверя.

— Больного, но умного, — жёстко ответил Вербин. — Преступник подвешивал девушку, чтобы сцедить кровь?

— Да.

— Жертва была без сознания?

— Думаю, да. В жертве нет препаратов, кроме тех, которые держали её в отключке. — Патрикеев помолчал, после чего поинтересовался: — Как думаешь, что он сделал с кровью?

— Вряд ли выпил.

— То есть преступник — не вампир?

— Были подозрения? — притворно удивился Вербин.

— Я не обнаружил на шее жертвы следов укуса. Только рану, вскрывшую сонную артерию.

— Вы искали следы укуса?

— Разумеется.

— Правда? — на этот раз изумление Феликса было искренним.

— На всякий случай, — улыбнулся довольный произведённым эффектом Патрикеев. И пояснил: — Ты бы удивился, если бы я не проверил.

— Поэтому я люблю с вами работать — вы ничего не упускаете.

— Когда же ты запомнишь, что я не реагирую на лесть?

— А на правду? — улыбнулся Вербин.

— Правду говори чаще.

— Вот я и стараюсь. — Они рассмеялись, словно подводя черту под разговором, после чего Феликс спросил: — Значит, отчёт к вечеру?

— Раз ты уже всё знаешь, не буду торопиться. Завтра пришлю. Может, ещё что выясню… И если появится что-нибудь интересное — позвоню.

— Спасибо!

Попрощавшись с Патрикеевым, Феликс вышел на улицу, вновь достал пачку сигарет, повертел её в руке и убрал, сменив на телефон:

— Гена?

— Ты по мне соскучился?

— Обрадуешься, если я скажу «да»?

— Очень, — поддержал шутку Колыванов. — Зачем звонишь?

— Тебе не кажется, что мы упустили из виду мышей?

— Хочешь до них докопаться?

— Чувствую, придётся.

— Придётся обязательно, — согласился Колыванов. — Летучие мыши — товар экзотический, не в каждом зоомагазине купишь.

— Уверен, что в зоомагазине мышей в таком количестве вообще не купишь — только под заказ. А поскольку заказ странный — покупателя наверняка запомнили.

— Он был к этому готов.

— Нужно посмотреть, как он подготовился и что сделал, чтобы его не нашли.

— Я свяжусь с ребятами из окружного управления, на тот случай, если они сами до мышей додумались, и организую работу в этом направлении.

— Договорились.

Вербин убрал телефон в карман, наконец-то закурил и задумался, аккуратно раскладывая по полочкам «внутренней библиотеки» собранную информацию.

Итак, жертва находилась в плену несколько дней, по мнению Патрикеева — не меньше трёх. При этом есть вероятность, что похищена не одна девушка и остальные ждут, когда убийца ими займётся. И пока нет никакой надежды их спасти. Точнее, надежда есть, но призрачная, так что ещё один труп будет обязательно. Как минимум один труп…

Феликс подошёл к машине, бросил на пассажирское сиденье рюкзак, но за руль садиться не стал — продолжил размышлять, блуждая вокруг автомобиля.

Итак, девушки… или девушка. Одна или несколько? А если несколько, то случайные или из одной компании? Или снял проституток? С одной стороны, исчезновение сразу нескольких проституток не останется без внимания сутенёра, с другой — сейчас лето, многие разъехались из города. Проститутки кажутся идеальной мишенью, но возникает вопрос: зачем прилагать такие усилия, чтобы скрыть личность проститутки?

Слишком мало информации…

Если же девушки из обычных семей, то должны забеспокоиться родственники. Учитывая, сколько прошло времени, — обязательно должны, даже в том случае, если девушки живут отдельно. Конечно, вновь необходимо учитывать фактор лета — люди разъезжаются в отпуска, но при этом всё равно остаются на связи. Сколько раз в неделю жертва обычно созванивалась с родителями? Или с друзьями? Братьями или сёстрами? Кто-то же у неё есть… Должен быть! А если есть, то как скоро этот «кто-то» почувствует неладное? Ещё дня через три-четыре? Или уже почувствовал?

— Пусть вы уже забеспокоились, а? — попросил Феликс, разглядывая тлеющую сигарету. — Пусть вы уже поняли, что девчонка пропала, и я найду её имя в списках пропавших.

Потому что убийца не просто так не позволяет идентифицировать жертву — это не случайная девушка, совсем не случайная. Жертва как-то связана с преступником и способна указать на него или…

Феликс затушил сигарету, бросил окурок в урну, вздохнул и сказал:

— Или по имени жертвы можно понять, кого он убьёт следующим.

* * *

Разве можно планировать личную жизнь с такой работой?

Но у многих как-то получалось, даже у большинства получалось: в их отделе только Вербин и Колыванов до сих пор не завели семьи. Но если Гена в плане семейных уз был девственно чист, ухитрившись к тридцати годам сохранить «те самые» странички паспорта в неприкосновенности, то у Вербина имелся опыт посещения ЗАГСа — неплохой, и семейной жизни — весьма недолгий.

Феликсу довелось пережить классический «молодёжный» брак: познакомились на последнем курсе и сразу «вспыхнули», перепутав страсть с любовью, но искренне веря, что видят перед собой того самого человека, который «однажды и на всю жизнь». Свадьбу сыграли через месяц после получения дипломов, а ещё через месяц впервые крепко поскандалили — когда Света «неожиданно» поняла, что ненормированный рабочий день полицейского — это не выдумка сценаристов и писателей, а заурядная обыденность. В общем, Феликс просидел в засаде день рождения тестя, выслушал от жены всё, что она по этому поводу думает, и не разговаривал с ней два дня. Потом помирились, конечно.

«Я честно говорил, что не буду располагать своим временем, — сказал тогда Феликс. — Ничего не скрыл».

«Я думала, ты меня пугаешь».

«Извини».

«Ничего страшного, — вздохнула Света. — Я постараюсь привыкнуть».

И в этот момент Вербин понял, что между ними всё кончено — об этом ему сказали опустившиеся уголки губ и накатившее ощущение отчуждённости. Света не сказала: «Мы постараемся», она пообещала справиться с проблемой самостоятельно, а это не может закончиться ничем хорошим, потому что тот, кому приходится стараться, обязательно начинает чувствовать обиду. Ведь он старается! Ради второго. А второй не ценит. Не всегда говорит «спасибо», забыл помыть за собой кружку из-под кофе, а сегодня вообще храпел, потому что простудился вчера. Зачем ты простудился?

Стараться в одиночку нельзя, а вдвоём не получалось, поскольку изменить хоть что-то Вербин мог только одним способом — уволившись. А он не хотел. И единственное, что ему удалось, — это не позволить отношениям дойти до стадии «Полный ад»: когда Феликс понял, что поводом для скандала способна стать любая мелочь, он предложил Свете разойтись. И по тому, с каким безразличием прозвучал ответ — положительный, понял, что предложил вовремя.

Потому что и сам не испытывал никаких эмоций.

Только равнодушие.

Сейчас у Светы толковый муж, являющийся с работы не позже семи, и двое мальчишек-близнецов. Она вышла замуж через пять месяцев после развода и на этот раз не ошиблась, а Феликс все прошедшие годы посвятил работе и недолгим связям. Дважды оказывался на грани свадьбы, но в обоих случаях отношения не выдерживали совместной жизни: в первый раз девушка сбежала через месяц, во второй — через семь недель.

«Ты очень мало времени проводишь дома».

Можно подумать, он об этом не знал.

Не то чтобы Феликс не задумывался о создании семейного очага, скорее, плыл по течению, не прилагая усилий, и однажды — приплыл. Как это часто бывает — абсолютно случайно. Если, конечно, в жизни хоть что-то происходит случайно…

На дворе стояла «хорошая» пятница. «Хорошая» в том смысле, что они с Колывановым не были заняты делами и смогли посмотреть футбол. В пабе. Потом посмотреть более поздний матч — в другом пабе. Потом просто поболтать за стойкой — в третьем. И кажется, с кем-то флиртовали — в четвёртом, но это не точно. Они меняли заведения вовсе не потому, что им не понравилось в первом, просто требовалось периодически видеть вокруг что-то другое и кого-то другого. «Грязные небеса» стали шестым баром, в котором оказались друзья. Как именно они в него попали, никто не помнил, просто в какой-то момент Вербин осознал себя сидящим за стойкой и рассказывающим что-то не Колыванову, который дремал слева, а девушке напротив. Девушке по имени Криденс. В тот момент — да и наутро тоже — Феликс не знал, как оказался в заведении, не помнил его название и уж тем более — адрес, но имя девушки он знал и запомнил навсегда.

Криденс.

Когда Феликс осознал себя, он рассказывал какую-то байку из своего опыта, и рассказывал, судя по всему, хорошо — на финальной фразе Криденс звонко рассмеялась. А Вербин смотрел на неё во все глаза и неожиданно понял, что не зря живёт на свете.

Он был пьян. Он был изрядно пьян. Однако охватившее его чувство, как и имя девушки, запомнил навсегда. Очень неожиданное чувство, потому что работа Вербина заключалась в восстановлении справедливости, потому что он не раз и не два спасал людей, в том числе — от смерти, поэтому знал, что живёт не зря. Но эта девушка наполняла Феликса новым, очень глубоким и очень важным смыслом, из-за неё он почувствовал нечто, ни разу до сих пор не пережитое. Нечто такое, чему он ещё не мог найти названия, но уже знал, что оно ему очень дорого.

«Ваш друг заснул», — заметила Криденс.

«У вас это запрещено?»

«Не приветствуется, — мягко ответила девушка. — Вызвать такси?»

«Может, чуть позже? — почти жалобно попросил Феликс. — А пока я могу выпить и за себя, и за парня, которого вы хотите прогнать».

«Вы уверены?»

«Если это единственный способ не вызывать такси».

На этот раз она не засмеялась, а чарующе улыбнулась, налила Вербину на один палец виски — с удивительной точностью выбрав правильную бутылку — и сказала:

«За счёт заведения».

«Я могу заплатить».

«А угощение принять можете?»

«С радостью. — Он поднял стаканчик. — Ваше здоровье».

Феликс залпом выпил угощение и… проснулся дома.

И долго не мог понять, приснилось ли ему то заведение или нет. Видел ли он в действительности ту девушку со странным именем и невероятным смехом или измученное одиночеством подсознание подарило ему встречу с мечтой? Потом Вербин разбудил Колыванова, который спал в гостиной на диване, и спросил, в каком баре они закончили трип? Гена ответил выразительным взглядом и на полчаса скрылся в ванной комнате. А Феликс попытался припомнить хоть какие-то географические приметы, понял, что не справляется, позвонил старому приятелю из технического отдела и попросил рассказать маршрут, по которому в ночь с пятницы на субботу путешествовал его телефон. И ровно в семь вечера вошёл в «Грязные небеса». Нет, Феликс не дожидался специально ровного времени, так совпало. Вошёл и сразу увидел Криденс. А увидев — понял, что узнан. На этот раз девушка не была за стойкой, а сидела около неё, но это не помешало ей улыбнуться:

«Как обычно?»

Вербин смутился.

«Скажем так: вчерашний вечер не был для меня обычным».

«Не буду спорить», — ровным голосом отозвалась Криденс.

И Феликс поймал себя на мысли, что ему не хочется, чтобы эта удивительная девушка приняла его за пьяницу.

«Вы мне не верите?»

Вместо ответа Криденс молча поднялась, прошла за стойку и сделала Вербину кофе. Чёрный. Он потянулся за сахаром, но она качнула головой. Молча. Он подумал, что имеет смысл сделать так, как хочет женщина, и не ошибся: кофе оказался замечательным.

«Я за него заплачу».

«Значит, ты что-то помнишь?»

Она очень легко и естественно перешла на «ты».

«Я помнил только тебя».

«И бар?»

«Мне помогли вспомнить бар, — не стал скрывать Вербин. И повторил: — Я помнил только тебя».

Он понимал, что выглядит глупо, но хотел, чтобы Криденс об этом знала. И догадалась, что он считает их встречу очень важной. И ещё Феликс очень боялся, что у него был один-единственный шанс, который он благополучно прощёлкал ночью. Боялся настолько, что не сразу понял, что ответила Криденс:

«А я очень жалела, что посадила тебя в такси».

Не сразу. А когда понял — выдохнул и широко улыбнулся:

«Ты знала мой адрес».

«Не знала. Такси занимался Антон». — Она указала на бармена.

«Почему он?»

«Чтобы я не узнала твой адрес».

«Ты могла у него спросить».

«Антон быстро забывает ненужные подробности».

«В приложении есть раздел “История поездок”.

«Ты полицейский?»

«Заметно?»

«Очень».

«Почему ты не хотела знать мой адрес?»

«Ты был пьян, я — одинока. Ты мне очень понравился, но я не хотела быстрой нетрезвой интрижки».

В этом их желания совпали.

«Меня зовут Феликс».

Он догадывался, что представлялся ночью, но показал взглядом, что сейчас всё иначе. И девушка это поняла.

«Криденс».

Он осторожно пожал протянутую руку.

«Я буду называть тебя Лексом».

«Мне нравится».

«Правда?»

«Так меня ещё никто не называл. Только ты».

Через месяц Криденс переехала к нему, сказала, что от его квартиры до бара намного ближе, чем от её. И с того дня Феликса стало тянуть домой.

А когда он знал, что Криденс нет дома, — ехал в «Грязные небеса»…

///

Главным украшением которого считалась — по общему мнению — администратор Катя. Вербин с общим мнением был категорически несогласен, но признавал, что энергичная, активная и всегда позитивно настроенная Катя привлекала внимание и гости общались с ней с удовольствием. Люди улыбались, глядя на Катю, и даже недовольные жёны, приходящие в «Небеса» искать мужей и обвиняющие в алкоголизме драгоценного супруга всех и вся, а особенно — работников заведений, — даже они говорили с Катей вежливо и приветливо. Потому что видели, что девушка излучает не сухое казённое радушие, а искреннее дружелюбие. И наполнена настоящей добротой. Некоторые мужчины ошибочно принимали открытость Кати за податливость определённого толка, однако умные быстро понимали, что дружелюбие не имеет ничего общего с возгласом «Открытая касса!», глупые выслушивали дополнительные объяснения, а самому тупому из желающих поразвлечься Феликсу пришлось как-то вправить мозги. Он не подрабатывал вышибалой, просто кто-то должен был утихомирить перебравшего гостя.

— Привет. — Катя поприветствовала Вербина поцелуем. — Ты рано.

— Устроился на приличную работу, — пошутил Феликс.

— Тогда ты поздно, — поддержала шутку администратор. — Где шлялся?

— Об этом имеет право знать только Кри.

— Ты ей всё-всё-всё рассказываешь?

— Если спрашивает.

— Бедная… — вздохнула Катя.

Они любили подначивать друг друга и прекрасно понимали, что разговор — шутливый.

— Она здесь?

— У себя. Позвонить ей?

— Я сам.

Катя занялась следующим гостем «Грязных небес», а Феликс уселся за стойку и кивнул Антону:

— На два пальца.

— Трудный день?

— Такая работа.

А работа Антона сделала из него отличного психолога: бармен понял, что сегодня к Феликсу не стоит приставать с расспросами, и отошёл. Однако в одиночестве Вербин пробыл недолго — всего один глоток, а когда вновь взялся за стакан, чтобы продолжить, подошедшая сзади Криденс обняла его и поцеловала в затылок:

— Привет!

— Привет. — Феликс поцеловал руку девушки и мягко усадил на соседний табурет. — Ты прекрасно выглядишь.

Стройная, но не тощая, энергичная Криденс, казалось, не могла остановиться даже на мгновение, вечно пребывая в движении. Не торопливом, суматошном, а непрекращающемся, олицетворяя лозунг: «В движении — жизнь». Густые каштановые волосы — немного вьющиеся — подстрижены длинным каре и, как правило, уложены в стиле «гранж». И огромные, невероятно большие глаза невероятного орехового цвета. Во взгляде Криденс можно было утонуть, особенно когда она смотрела в полумраке, смотрела не отрываясь, смотрела так, как ни на кого больше. И Вербин с удовольствием тонул во взгляде любимой женщины.

Правую руку Криденс украшали татуировки, к которым Феликс постепенно привык… Точнее, привык сразу, а вот окончательно принял через некоторое время. Татуировки создавали плотный, мастерски выполненный «рукав», который эффектно смотрелся, когда девушка надевала облегающую майку. Как, например, сегодня…

— Спасибо, — улыбнулась комплименту Криденс. — А вот ты кажешься усталым.

— Сегодня не случилось ничего такого, чего бы не происходило раньше. Обычный день.

— Не обычный. Я чувствую.

Криденс никогда не спрашивала Вербина о расследованиях, которые он вёл, ещё в начале знакомства сказала: «Я всё понимаю, захочешь — сам расскажешь», и вот — спросила. А после того как спросила, Вербин почувствовал на себе тяжёлый взгляд, посмотрел вверх и увидел зелёные глазища Бая.

— Ему тоже интересно, — мягко улыбнулась Криденс.

— Коты любопытны, — согласился Феликс. Погонял по стойке стакан, что делал, когда хотел потянуть время, и рассказал: — Плохое дело.

— Сложное?

— И сложное тоже, но в первую очередь — плохое. В Москве появился очень жестокий парень. Следов не оставляет, а людей убивает безжалостно.

Криденс правильно поняла использованное Феликсом множественное число — «людей» — и вздохнула:

— Убьёт ещё?

— А мы не сможем помешать. — Вербин сделал глоток виски. — Пока игру ведёт Кровосос, а мы следуем за ним, пытаясь зацепиться хоть за что-то.

— Лекс… — Криденс провела рукой по щеке Вербина. — Маньяк?

— Скорее всего, серийный убийца.

— Есть разница?

— Да.

— Но с головой у него не всё в порядке?

— Полагаю, да — жестокость говорит сама за себя. Но при этом он расчётлив и…

— Хитёр?

— Или хитёр, или умён.

Бай поднялся, потоптался, но решил не уходить — вновь улёгся и продолжил смотреть на Вербина.

— Жаль, что умный человек тратит себя на убийства. — Криденс покачала головой. — Мог бы чего-нибудь добиться.

— Я допускаю, что в обычной жизни он вполне успешен.

— Разве это возможно? — удивилась девушка. — Мне казалось, что такие люди обязательно неудачливы — или в карьере, или в личной жизни. Остро переживают свою ущербность и компенсируют её жестокостью.

Во всяком случае, таким образом представлялось в большинстве просмотренных ею фильмов и сериалов.

— И такое бывает, — согласился Вербин. — А ещё бывает, что убийца осознаёт свою ущербность, но старательно её скрывает, производя впечатление абсолютно нормального, удовлетворённого жизнью человека. — Феликс вновь погонял по стойке стакан, но пить не стал. — К сожалению, пока с уверенностью можно сказать только то, что Кровосос умён и располагает большими средствами, что и подводит меня к мысли о том, что убийца успешен в жизни. Во всяком случае, в карьере.

— А ещё можно с уверенностью сказать, что в ближайшее время ты будешь очень занят, — негромко заметила Криденс.

— Не настолько, чтобы не появляться дома.

— Но появляться будешь усталым и напряжённым.

— Прости… — Феликс ещё не понял, к чему клонит девушка.

— Сегодня тебя уже не дёрнут?

— Не должны.

— Тогда поехали, — решительно произнесла Криденс.

— Сейчас? — Вербин бросил быстрый взгляд на заполненные «Небеса». — Вечер в разгаре.

— Вечер здесь наступает ежедневно, строго по расписанию, — пошутила в ответ девушка. — А я не знаю, когда увижу тебя в следующий раз.

— Я могу подождать.

— Собрался со мной спорить? — Она поднялась. — Мне нужно три минуты. Вызови такси — не хочу тратить время на дорогу.

Идеальная.

Феликс допил виски, встал с табурета и проводил идущую по залу Криденс долгим взглядом.

Идеальная…

* * *

Это помещение было подготовлено очень собранным, аккуратным и, возможно, педантичным человеком, который тщательно продумал его оснащение и не только ни о чём не забыл, но и расставил предметы в идеальном порядке, обеспечив удобные подходы и довольно широкие проходы.

Три медицинские кровати с фиксирующими ремнями, из них одна уже пустая и аккуратно заправленная; капельницы около каждой кровати; металлические столики на колёсиках: один рабочий, чистый, второй с медикаментами, третий с инструментами; в углу — холодильник. Рядом с ним — большой пластиковый ящик для отходов. Помещение подвальное, без окон, чистое и хорошо вентилируемое. Дверь одна — металлическая, с тремя замками. На кроватях девушки… на двух кроватях. Глаза закрыты, дыхание спокойное, ровное, обе — под капельницами, через которые в их организмы поступают питательные вещества… и наркотик, не выпускающий пленниц из мира сладких грёз. Наркотик будет держать несчастных в небытии до самого конца и сделает так, что они не узнают о смерти, которую примут тихо и спокойно, даже не заметив, что стали мёртвыми. Ведь их жизнь закончилась в тот момент, когда они заснули.

Заснули, чтобы никогда не проснуться.

Убийца проверил капельницы — в этом не было необходимости, но убийца знал, что лучше перепроверить, чем что-то упустить, подошёл к двери, но не удержался и бросил взгляд на девушек. И подумал, что умереть, не зная о том, что уходишь, не так уж плохо: нет мучительного ожидания, как во время тяжёлой болезни, нет гнетущего страха приближения смерти, нет ужасной боли — нет ничего. Только сон.

«Но вряд ли вы оцените оказанную услугу…»

Убийца запер дверь, прошёл мимо стоящего в углу столика с мощным ноутбуком, в котором хранились все его тайны, поднялся на первый этаж и там, прямо у дверей, снял перчатки, маску, бахилы и тонкий защитный комбинезон, без которых не спускался в подвал, сложил вещи в чёрный мешок для мусора и аккуратно затянул завязки. В гостиной, все окна которой выходили на лес, устроился на диване, открыл другой ноутбук, в котором не было никаких секретов, кроме личных, и отправился в небольшое путешествие по новостным порталам, социальным сетям и телеграм-каналам — посмотреть, как далеко разошлись круги от брошенного камня.

Как выяснилось — далеко.

«Сумасшедшее видео от сумасшедшего мясника!»

«Москва потрясена!»

«Расследование взял по личный контроль…»

«Зачем убийца сцеживает кровь?»

«Полицейские осторожно намекают, что убийства продолжатся…»

«Кровосос — вампир?»

«Сколько человек нужно убить, чтобы упырь насытился?»

«Убийства обязательно продолжатся».

«Возможно, Кровосос — сатанист?»

«Почему убийца скрывает имя жертвы? Была ли она изнасилована?»

Выложенное видео любители и «специалисты» разобрали по кадрам, заявление — по буквам, тысячи самозваных экспертов высказали своё мнение как о причинах, побудивших убийцу совершить столь страшное преступление, так и о выбранном им способе.

«Театральные ухищрения свидетельствуют о болезненной тяге к славе».

«Вполне возможно, что он стал жертвой бандитов».

«В чём провинилась несчастная девушка?»

Однако все сходились в одном:

«Кровосос — сумасшедший!»

Потому что — по мнению большинства — нормальный человек не способен устроить подобный перформанс.

«Мизансцена продумана прекрасно, — написал убийца в одном из телеграм-каналов. — Вполне возможно, что у него художественное образование. Или он занимается творческой деятельностью».

Через две минуты комментарий получил девять «лайков», три «дизлайка» и четыре ответа: три пользователя согласились с предположением, один попытался его опровергнуть, после чего у них с убийцей завязался оживлённый спор, на который никто не обратил внимания. Никто ведь не знал, что один из спорщиков — единственный в Сети человек, точно знающий всё, что уже было и что будет дальше.

Примечания

3

СК — Следственный комитет РФ.