НКВД

Вадим Гринёв, 2020

Сталинский Коминтерн терпит поражение от европейского фашизма в Испании. Освободившись из французского концлагеря, Александр Шепеленко вместе с другими военспецами возвращается в СССР. Летчика, владеющего немецким языком, вербует НКВД в свои структуры. Александр попадает в жернова внутриведомственных интриг спецслужбы. Только потребность РККА в пилотах бомбардировочной авиации спасает Александра от ареста. Он направляется на Халхин-Гол для бомбежки японских позиций. После заключения мира с Японией Александра назначают начальником оперативного отряда по борьбе с румынскими и немецкими шпионами в Одесской области. С началом военных действий Германии на территории СССР Александра командируют в Москву и готовят его для диверсионной работы в немецком тылу.

СХВАТКА КОМИНТЕРНА С ФАШИЗМОМ В ИСПАНИИ

Фашистам противостоял еще сплоченный тогда фронт коммунистов. Решением У11 конгресса Коминтерна более пятидесяти стран мира направили своих добровольцев для создания антифашистского фронта в республиканскую Испанию.

В случае контроля Коминтерном Испанской территории в 1937-ом, Англия рисковала потерять Гибралтар и управление средиземноморскими транспортными артериями и питающимися ими государствами.

Королевская разведка Англии этого не могла допустить. Ми-6 удалось завербовать адмирала Канариса, который помог фашистам нейтрализовать действия Коминтерна. Канарис создал в Испании из организованных молодых офицеров мобильные диверсионные отряды, передвигающиеся на первокласных немецких машинах. Эти машины были оснащены добротными средствами связи, громкоговорителями для вещания дезинформации и слухов, полиграфическим оборудованием для печатания листовок и документов. Такие отряды насчитывали от двадцати до тридцати человек. Они внедрялись в интер — бригады, вели деструктивную работу среди посольских работников и даже среди мадридских социалистов.

Германские разведчики в Испании активно вербовали диверсантов и создавали тайные склады оружия. Объединяли контрреволюционные силы и готовили мятеж. Участвовали в этом активно и кадровые разведчики. Накануне мятежа Канарис направил в Испанию подполковников Генштаба Бера и Рау в помощь Санхурхо и Франко (1892-1975)в организации разведывательной работы в Испании. Разрабатывался совместный план мятежа военного гарнизона Мадрида и свержения республиканского правительства.

Не сразу разгорался пожар войны на далеком Пиренейском полуострове. Весной 1931-го король Испании Альфонс Х111-ый отрекся от престола из-за неразберих с диктатурой своих генералов. (Ситуация в стране напоминала весну 1917-го в России, когда Николай 11-ой, разругавшись с генштабистами, отрекся от власти). В Испании началась борьба партий за власть. Социалисты и анархисты не поддержали республиканское правительство. К ним присоединились высшие офицеры и католические священники. (Никто не хотел делиться своими доходами с «чернью»). Набиравшие влияние, коммунисты разошлись во взглядах с социалистами. Более «левые» коммунисты, управляемые Л. Д. Троцким (1879 — 1940), создали свою «Марксистскую объединенную партию»(ПОУМ). Начались забастовки и стачки. Их подавляли военные. В 1934-ом восставшие рабочие Астурии организовали поход на Мадрид. Новый военный министр генерал Франко жестоко подавил восстание. Чтобы избежать арестов, часть повстанцев эмигрировали в СССР. Западу не нужен был пример революционного российского переворота.

Ожесточенная борьба Сталина с Троцким постепнно втянула все левые силы Европы и Америки в войну. На демократических выборах в испанский парламент 1936-го победила партия «Народного фронта» Лаго Кабальеро. Его поздравил с победой Сталин. 16.10. 1936-го Иосиф Виссарионович телеграфировал генеральному секретарю компартии Испании Хосе Диасу: «Освобождение Испании от ига фашистских реакционеров касается не только испанцев, а является общим делом всего прогрессивного человечества». Первомайская демонстрация в Барселоне пестрела портретами Кабальеро, Ленина и Сталина. Такова была сила примера. На Испанском военном флоте творилось то же самое, что и на Российской Балтике в 1917-ом. Матросы уничтожали офицеров, как ненавистный правящий класс. Власть военных оставалась только в северовосточных провинциях — Андалузии и Наварре. Генерал Франко с помощью самолетов фашистских государств — Германии и Италии стал перебрасывать в эти провинции из Марокко верные войска «Африканской армии» и «Иностранного легиона».

Англия, а за ней и другие страны Запада, создали «Комитет по невмешательству» в испанскую гражданскую войну. Сталин также присоединился к этому «невмешательству». Однако, лидер Французской компартии Морис Торез и болгарской — Георгий Димитров убедили Сталина, что нужно создавать «Интербригады» для борьбы с мировым фашизмом. Сталину предоставлялась возможность направить в Испанию не только своих военных специалистов, но и испытать новые виды оружия. В Испанию направлялись добровольцы практически со всех стран мира. Во многих европейских странах действовали комитеты «Друзья Испании». Самый большой центр был в Париже. Лозунг европейских коммунистов гласил: «Испания должна стать могилой европейского фашизма». Всего в интернациональных войсках сражалось с фашистами около 40 тысяч из 54 стран мира. Этот контингент являлся самым боеспособным в республиканской армии.

Летом и осенью 1937-го в стране басков и в шахтерской Астурии шли жестокие бои республиканцев с марокканскими наемниками и итальянскими войсками. В результате бомбардировок итальянской авиации в Гернике не уцелел ни один дом. Мир и Европа ужаснулись действию авиабомб. Всемирно известный художник Пабло Пикассо (1881-1973) воплотил этот ужас в картине «Герника». Не прошло и 10 лет, как человечество испытало УЖАС атомной бомбардировки своих городов. Людей заставили привыкать к СТРАХУ.

Международный орган — Лига наций продолжала рекомендовать всем странам политику «невмешательства» в испанские события. И многие европейские правительства поставили свои подписи под соглашением. Тогда это означало, что всех иностранных легионеров, прибывающих в Испанию в качестве добровольцев следует считать преступниками. Советские послы в европейских странах тоже поставили в Лондонском комитете о невмешательстве свои подписи. Из этого следовало, что всех интербригадовцев и советских добровольцев, воевавших в Испании, надо арестовать и выслать из страны. В СССР был издан приказ военного наркома К. Е. Ворошилова (1881-1969), по которому военнослужащим СССР запрещался выезд в Испанию. И Запад и СССР лукавили относительно «невмешательства» в чужие гражданские войны.

Этот приказ №27 от 21-го февраля 1937-го года звучал так:

«Во исполнение постановления Совета Народных Комиссаров Союза СССР от 20 февраля 1937 года о запрещении выезда и вербовки добровольцев в Испанию.

П Р И К А З Ы В А Ю:

Всем, состоящим в рядах Рабоче — Крестьянской Красной армии военнослужащим рядового, командного и начальствующего состава запретить выезд в Испанию для участия в происходящих в Испании военных действиях.

В случае посещения испанских портов военными кораблями Союза СССР, командиры этих кораблей могут разрешить сход на берег только лицам командного состава и команды, в строгих пределах, вызываемых необходимостью обеспечить нормальное плавание.

Приказ ввести в действие по телеграфу.

Народный комиссар обороны СССР К. Е. Ворошилов».

До появления этого «приказа» первая группа военных специалистов из СССР прибыла в начале ноября 1936-го. В Барселону пришли суда с самолетами, танкам, артиллерией. В течение 1936 — 1937гг в Испании побывали видные советские советники, будущие маршалы: Н. Н. Воронов, И. С. Конев, Н. Г. Кузнецов, Г. И. Кулик, Р. Я. Малиновский, К. А. Мерецков, К. К. Рокоссовский, А. И. Родимцев и другие, числом 2000 человек. Всего Советский Союз поставил: самолетов — 650, танков — 350, свыше тысячи орудий. Сталин потребовал от комиссара НКВД А. Орлова вывезти золотой запас Испании в СССР, в качестве оплаты за поставки вооружений и специалистов. Испанское золото было доставлено в октябре 1936-го в Одессу. Об истории разворовывания этого золота было написано в журнале «Огонек» в правление М. С. Горбочева, когда редактором журнала стал В. Коротич. Орлов удрал из Испании в США, а министр финансов и ответственные сотрудники Госбанка СССР были расстреляны.

КОЛЬЦОВ Испания романтическая страна для влюбленных и путешественников. Для путешествующих влюбленных танцы фламенко со страстями и кастаньетами, под звон бокалов с риохой или крепленым хересом — это классический набор удовольствий, про которые можно восторженно рассказывать своим друзьям еще не посетившим Испанию. Вместе с Хемингуэем побываем на корриде, пригласим тореадоров в свою теплую компанию и отправимся на яхте Абрамовича в Сан — Себастьян. Если наскучит Испания полетим в Бразилию на карнавал, побываем на горнолыжных курортах Швейцарии или в Красной поляне, и завершим молодость в Париже или в Венеции. Хорошо жить, а жить красиво еще лучше, если бы не войны.

Писатель Михаил Кольцов успел в своей короткой жизни побывать во многоих странах Европы. Он сделал прекрасные репортажи о людях жаркой Испании, борцах против диктатуры своих олигархов и европейских фашистов. Не надо ехать в далекую Испанию, чтобы получить о ней представление или набраться впечатлений. Достаточно прочитать знаменитый «Испанский дневник» М. Кольцова. В нем пульсирует жизнь древней римской провинции, где две тысячи лет назад бродили боевые слоны Ганнибала по пляжам средиземноморской Картахены. Биография Кольцова впечатана в памяти советских граждан в жаркую испанскую землю. Она и романтична и трагична.

Михаил Ефимович Кольцов (1898-1942) родился в Киеве, в семье сапожника. Принимал юношей участие в обоих революциях 1917-го. Служил в Красной Армии. Начинал свою журналистскую карьеру в дни оккупации Киева немцами в марте 1918-го. В последний зимний день февраля германские войска, подавив сопротивление красноармейцев, которыми командовал царский генерал Муравьев, вошли в украинскую столицу. Сразу в Киев потянулись толпы беженцев, которым в России по разным причинам угрожала советская власть. Потеряв Киев, правительство Ленина повело «мирные» переговоры с правительством Украины. Ход этих переговоров освещал двадцатилетний московский репортер Михаил Кольцов, благо он мог остановиться у своих киевских родственников. В киевской газете с прекрасным и многообещающим названием «Свободные мысли» молодой восторженный журналист писал: «Немцы пришли с реформами и начали их с вокзала. Германское командование наняло тридцать женщин, которые целых три дня скребли, мыли и чистили темный, грязный киевский вокзал». В следующем репортаже Кольцов напишет: «…Старый, равнодушный, лукавый Киев( Это о городе, в котором он родился) стал менять свое лицо и наводить на себя новое, какое-то робко — западное. На улицах появилось что-то от Страсбурга, от Кельна или Будапешта». Когда, в декабре 1918-го в Киеве восстановилась большевистская власть, Кольцов в тех же, пока еще «Свободных мыслях», с оттенком сожаления об уходе немцев, напишет: «Мы проводим их молчанием. Не будет приветственных(наверное, прощальных) кликов — хмуро и неприветливо гостили немцы у нас. Но не будет и поношений — ведь отбирая одной рукой хлеб, оккупанты другой вооруженной рукой защищали наши дома и кошельки. Они охраняли запоры и стерегли наш спокойный сон на тихих улицах. Мы обещаем только одно, — что долго будем помнить их». С начала двадцатых Кольцов работает спецкорром «Правды». Он стоял у истоков создания таких советских массовых изданий, как «Огонек», «Крокодил» и других. Дружил и гордился этой дружбой с шефами НКВД Г. В. Ягодой и Н. И. Ежовым. С августа 1936-го он находился в Мадриде в качестве корреспондента «Правды» и главного политического советника при штабе обороны Мадрида. Михаилу Кольцову в ту пору было 38 лет. Его портрет для истории оставил американский писатель Эрнест Хемингуэй: «Карков (Кольцов) — самый умный из всех людей, которых мне приходилось встречать. Сначала он мне показался смешным — тщедушный человечек в сером кителе, серых бриджах и черных кавалерийских сапогах, с крошечными руками и ногами. Говорит так, точно сплевывает слова сквозь зубы. Но я не встречал еще человека, у которого была бы такая хорошая голова, столько внутреннего достоинства и внешней дерзости, такое остроумие». Превосходная характеристика американского писателя о советском писателе.

В конце августа 1936-го итальянская авиация совершила первых два налета на Мадрид. В своем «Испанском дневнике» Кольцов написал: «Подавление мятежа вылилось в гражданскую войну…В сентябре произошло поражение на фронтах плохо организованных колонн республиканцев. Войска мятежников подошли к Мадриду». Перед штурмом Мадрида 7-го ноября 1936-го правительство Лаго Кабальеро переехало в курортный город Валенсию вместе с военным министерством и Генштабом. В дни штурма Кольцов вместе с советскими танкистами находился на переднем крае в качестве комиссара. В это время над Мадридом уже сражались советские летчики. В «Дневнике» комиссар Кольцов напишет: «Оставленные на произвол судьбы военным министром, разрозненные мадридские колонны смогли, благодаря преданности нескольких командиров, благодаря мужеству и энергии мадридских рабочих, благодаря политическому руководству мадридских коммунистов сдержать первый натиск врага и затормозить штурм столицы». Прекрасные слова напишет Кольцов об испанском народе: «Мы никогда не знали этого народа, он был далекий и чужой. И вдруг этот, долго прозябающий в нижнем левом углу материка, никому по-настоящему не известный народ, — вдруг встал во весь рост перед миром. Он первым в тридцатых годах нашего века полностью принял вызов фашизма, это он отказался стать на колени перед Гитлером и Муссолини, он первый по счету вступил с ними в отважную вооруженную схватку».

Под ночные бомбардировки Мадрида он напишет пророческие слова: «Перед этой страстной ночной вакханалией, перед этим вихрем темных сил в ипуге присмирела Европа. Правительства, лидеры госдарств и партий, те, кому завтра грозит тот же фашистский ураган, не борются, не спорят, не возражают, они трусливо укрыли головы в наивной надежде, что от фашизма можно отпроситься, откупиться, отделаться уступочками, подарками. Лишь пролетарии мира, обороняя Мадрид, они обороняют Париж, Лондон, Копенгаген, Женеву, потому что, расправившись сегодня с испанской демократией, с испанским народом, фашистские разбойники попытаются завтра взять за горло французский, английский, чехословацкий народы Европы и мира».

Кольцов описывает допрос итальянского офицера, попавшего в плен к республиканцам. Этот офицер сорвал с себя погоны и уверял допрашивающих его, что он всего лишь сержант. Тогда из его бумажника извлекли фотографию, на которой он стоял в офицерских погонах под деревом, подняв руку в фашистском приветствии. На дереве болтался труп повешенного абиссинца.

Фронт разрезал Испанию на две части. Мадрид находился в блокаде. Наиболее ожесточенные бои велись на территориях между Мадридом и Барселоной. «Правда» писала: «Каталония не сомневается, что началась чистка анархистов и троцкистов, и что она будет вестись с той же энергией, как и в СССР». За Троцким стояли могущественные финансовые круги Запада, и для Сталина на политическом фронте он был врагом №1. Много глупостей, можно сказать предательского характера, делали и наши советники. Так, советник НКВД в Испании Александр Орлов отдал приказ об аресте руководителя ПОУМ, не поставив в известность министра МВД Испании. Была закрыта штаб-квартира ПОУМ. Эта грубая чистка спровоцировала в начале мая в Барселоне вооруженные столкновения. Погибло полтысячи человек и свыше тысячи было ранено.

Ни Орлов, как представитель НКВД, ни Кольцов, получивший секретные инструкции от самого Сталина, не сумели найти следов «провокационной» деятельности Троцкого и его ПУОМА в Испании. Даже испанские коммунисты не пожелали связываться с Пуом. Партию Троцкого не смогли запретить. Сталин разочаровался в силе испанских коммунистов и после захвата Гитлеро Чехословакии понял, что единого фронта фашистской Германии в Европе не предвидется. Вся Испания к концу марта 1939-го перешла под контроль франкистов. Римский папа Пий Х11 поздравил Франко с «победой католической Испании». Многие испанские военные — республиканцы эмигрировали в СССР и воевали в спецподразделениях Судоплатова. Итальянские фашисты после падения Испанской республики захватили Албанию. Сталин, опасаясь всплеска троцкизма, и политики невмешательства европейских стран в агрессивные действия германского фашизма, заключил с Германией пакт о «ненападении».

М. Кольцов вернулся из Испании еще в конце 1937 и опубликовал свой «Испанский дневник» в журнале «Новый мир». Поддерживая дружбу с шефами НКВД Ягодой и Ежовым, он по неосторожности расхвалил Ежова в близкой ему «Правде». Здесь по всей вероятности Михаил Ефимович лукавил. Он не мог не знать, что и особенно Ягода и «Генеральный комиссар государственной безопасности» Н. И. Ежов были палачами. Провал его миссии в Испании, бегство Орлова в США и публичное заигрывание с Ежовым раздражало Сталина. Вероятно, тщеславный Сталин, прочитав «Дневник», не встретил ни разу упоминания своего имени. В конце 1938-го М. Кольцов, выходивший на арену большой политики, был арестован. Ему инкриминировали шпионаж в пользу Франко. Вероятно, Сталин его подозревал сообщником в темных махинациях с Орловым. Расхваливаемое журналистом, ведомство Ежова припомнило ему хвалебные оды, напечатанные в киевских «Свободных мыслях», в адрес немецких порядков на Украине. Не выдержав пыток, он написал доносы на полсотни человек. Люди, близкие к НКВД, полагают, что Кольцов был расстрелян за то, что много знал, будучи участником секретных акций НКВД за границей. Вероятно, Кольцов поплатился жизнью из-за Орлова. Сталин на нем выместил свой гнев, так как Орлов был для него недоступен.