Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #3

Вадим Валерьевич Булаев, 2020

С работы уволили, на личном фронте проблемы, друзья разбежались или вообще пропали с житейского горизонта. И что остаётся? Правильно – идти и учиться колдовству. Вот только куда? Примечания автора: Главы будут выходить без привязки к конкретным датам и дням недели. Я буду безмерно благодарен за любые комментарии и иное проявление неравнодушия к этой книге. Содержит нецензурную брань.

История первая. Право на выбор. Глава третья

До пункта назначения Иванов добирался долго — не менее часа. Прямо по прямой, через поле и лесополосу, ориентируясь на серые, угрюмые строения. Тяжело шёл — снега хоть и было сантиметров десять от силы, однако двигаться по на совесть перепаханному полю, постоянно спотыкаясь о замёрзшие куски земли и неудобно наступая в борозды, оказалось проблематично.

Но Серёга не сдавался, медленно, настырно, закусив губу брёл вперёд к цели. Он словно сам себе вызов кинул — дойти без остановок и теперь проверял себя на прочность и силу духа.

Проверил — может. Дошёл, чертыхаясь, ни разу нигде не застряв и втайне радуясь тихой, спокойной погоде. Про то, как бы он проделал этот путь даже при небольшой метели или хорошем ветерке — бывший инспектор старался не задумываться, чтобы не портить вкус победы горечью реализма. И так понятно — не рискнул бы без крайней нужды. Зачем?

Старый офицерский городок… нет, городок — это слишком громко, скорее посёлочек, никаких ассоциаций не вызывал. Обычная заброшка с выбитыми окнами, местами обвалившейся шиферной кровлей сверху и кучами припрятанного под снегом мусора снизу, матерной живописью неизвестных остроумцев на стенах и воем ветра, вызывающим поначалу грусть от гнетущей пустоты этого места, а потом банальнейшую скуку.

Осмотр военного городка снаружи закончился едва начавшись. Тихо, спокойно, ни людей, ни зверья. Ничего интересного. Можно идти дальше. Сергей страстью к экзотическим турам не страдал и удовольствия от посещения всевозможных руин не испытывал. Да и нечего здесь было разглядывать, нечему восторгаться. Уныние сплошное. Таких военных частей по стране — полно, как и порезанных на металлолом заводов, и прочих развалин, доставшихся нынешнему поколению в качестве напоминания о тотальной индустриализации прошлого века. Сам Иванов те годы в силу возраста не застал, однако людей того времени, нацеленных на созидание, уважал крепко.

Немного постояв и отдышавшись, он принялся за дело.

* * *

Домовая оказалась права. На первом же этаже длинного, двухэтажного здания с коридорной системой планировки общажного типа и прогнившими деревянными полами быстро удалось найти довольно «плохое» место. Слабенькое, почти незаметное, но бывшему инспектору вполне подходящее.

Оно располагалось в одной из пустых комнат, в углу у вырванного, что называется, «с мясом», окна. Именно там, где обычно принято ставить кровать. Старое, не такое гадкое, как тогда, у конторы микрозаймов, однако более… тяжёлое, что ли. Как будто здесь произошло что-то совсем нехорошее. Давно, очень давно, возможно, ещё до рождения Серёги — уже и след почти простыл за давностью лет.

Кто знает, что тут случилось? Может — омерзительнейшее, извращённое убийство из-за ревности или в пьяной драке, может — человек при строительстве погиб. Теперь уже до правды не докопаться, да и надо ли?

Иванов присел на корточки, снял перчатки. Прислушался к себе — нет, никакого беспокойства, никакой угрозы. Просто неприятное место, навевающее устойчивые ассоциации с плохо помытой общественной уборной на заштатном вокзале — и не больше.

Что же, можно приступать.

Плавно, без резких движений он расположил ладонь сантиметрах в двадцати параллельно полу и принялся аккуратно, медленно, выпускать Силу из себя. Снова почувствовалась ниточка — мягкая, податливая, однако Иванов уже не обманывался на её счёт. Помнил, как за доли секунды из послушного, еле ощутимого ручейка появилась смертельно опасная «спица». Тоже, кстати, весьма полезное умение — оружие последнего шанса, так сказать, или, при необходимости, достойная замена перфоратору.

Краем восприятия, не отвлекаясь, Сергей решил потом, после разборок с нехорошим местом уделить немного времени и этому вопросу — стрельнуть пару раз «спицей» в стену и посмотреть на результат.

Через несколько секунд ниточка спокойно, без осложнений закончила свой путь по Серёгиному организму и из ладони медленно полилось белое, слабенькое свечение. Будто лампочку тусклую кто-то включил.

И снова получилось! Иванову захотелось возликовать, обрадоваться новой удаче, однако он, буквально ломая себя, перенёс нахлынувшую эйфорию на потом. Сначала следовало разобраться с Силой, провести запланированный минимум испытаний — именно ради этого он сюда и приехал. А отпраздновать никогда не поздно, был бы повод.

Всё так же медленно, полностью концентрируясь на своих ощущениях, колдун-самоучка попробовал перекрыть поток энергии.

Он представил, что это никакая не Сила, а обычный кран с бегущей водой. Закрыть его проще простого — повернул барашек — и молодец!

Бережно, скрупулёзно Сергей заставил ниточку сначала истончиться, а затем и вовсе разорваться. Свечение, поначалу плавно затухавшее прямо пропорционально истощению потока «энергии», в момент разрыва погасло окончательно, и управляемая ниточка тут же перестала ощущаться — она будто растворилась в организме.

«Как просто, — подумал бывший инспектор. — Это словно часть меня и больше всего напоминает… умение ходить. Когда умеешь — не задумываешься, какую ногу ставить вперёд и как держать равновесие, и в голову не придёт размышлять о том, какие мышцы задействованы и насколько сложна механика работы голеностопного сустава, не выбираешь ширину шага и стопу ставишь как удобно, а не как красиво. Просто пользуешься навыком — и всё. А если не умеешь, как младенец? Пока научишься — не одну шишку набьёшь, не одну неудачу потерпишь. Так и сейчас — учусь ходить, а точнее пытаюсь подняться на ноги. Главное — не спешить и не нервничать».

Иванов встал с корточек, размял затёкшие с непривычки колени, поприседал, сделал несколько шагов туда-обратно. Накатила лёгкая усталость — от перенапряжения, не иначе. Разрешив себе отдохнуть минут десять, он без интереса уставился в оконный проём на стоящий напротив, не менее разграбленный дом, всей кожей чувствуя мрачное одиночество и ощущая себя противоестественным, ненужным элементом в этом царстве забытого прошлого. Люди, люди… лучше бы снесли эти дома, чем вот так — бросать в забвении.

* * *

Пауза помогла. Спустя отведенное время бывший инспектор Департамента действительно почувствовал себя относительно посвежевшим и готовым к продолжению изысканий. Теперь, по плану, следовало проверить воздействие Силы на «плохое» место.

* * *

…Снова неприятный угол, снова в руке заворочалась знакомая ниточка, снова из-под кожи, делая её в местах подсветки необычайно розовой, полился тусклый свет…

Серёга начал с малого. Неспешно, аккуратно он принялся водить ладонью у границ «пятна», держа её сантиметрах в десяти от пола. Серьёзных изменений пока не происходило — грязь оставалась грязью, мусор — мусором, и только наметённый в отсутствующее окно тонкий слой снега начал медленно, почти незаметно, таять.

Закусив губу от усердия, парень, в который раз за сегодня, прислушался к себе — нет, никаких новых ощущений. Нитка ведёт себя послушно, вырваться или иссякнуть не пытается. Это хорошо.

Так, теперь «плохое» место…

— Посмотрим, — певуче пробормотал бывший инспектор. — Поглядим.

Прекрасно понимая, что довольно сильно рискует, он всё же позволил себе немного отвлечься от контроля над Силой и чуть-чуть, самую малость присмотреться к обрабатываемому куску пола. Очень захотелось воочию понаблюдать, как это работает.

Но увидеть любопытный экспериментатор ничего не успел.

Ещё мгновение назад послушная ниточка словно с цепи сорвалась. Занервничала, заизвивалась, будто брошенный на асфальт червь, попыталась вырваться, обжигая своими свободолюбивыми конвульсиями ладонь изнутри.

Иванов еле справился с неповиновением, однако эксперимент пришлось прервать.

Блокировав поток и дождавшись, пока жжение в руке стихнет, Сергей наконец-то спокойно переключился на результаты «просветки», как он для удобства окрестил только что проделываемые манипуляции с Силой. Получилось интересно — «плохое» место вроде бы немного уменьшилось.

«Но это не точно» — одёрнул бывший инспектор сам себя и расстроился. Вот кто мешал условные границы «пятна» какими-нибудь камешками обозначить? Тогда было бы с чем сравнивать, а так… угадайка сплошная. Вроде да, а вроде и нет.

Пока думал — руки уже подбирали осколки кирпичей, валявшихся тут в великом множестве, и раскладывали их под управлением внутренних ощущений. Не самая точная картография, конечно, но для понимания процессов вполне хватит.

Получился условный многоугольник площадью около двух квадратных метров.

Воодушевившись, Серёга уже относительно легко вызвал свечение и принялся снова водить ладонью над полом, только теперь уже вдоль границ отмеченного им участка. Залезть поглубже или покрыть свечением вообще всё «плохое» место он не старался — возможно, потом попробует. Сейчас перед ним стояли несколько другие задачи.

Просветив как следует полосу длиной около метра и шириной сантиметров сорок, Иванов принялся за её осмотр. Сила не подвела. Она действительно выжигала неприятные эманации, делая «пятно» обычным куском пола в заброшке. Почему-то бывший инспектор этому открытию не удивился. Наверное, подсознательно ждал чего-то подобного, недаром же полное название дара — Сила Жизни. Словосочетание само за себя говорит и изначально ничего общего с кровью и смертью не имеет. Это уже потом её всякие, особо ушлые, личности приспособили для разных непотребств.

Ещё раз перепроверив результаты и не найдя никаких изъянов в «очищенной» полосе, Сергей удовлетворённо позволил себе снова размять ноги и перекурить.

Теперь наступал третий этап эксперимента, изначально не запланированный, но сейчас напрашивающийся сам собой. Иванову очень захотелось узнать — хватит ли у него внутренних резервов, чтобы полностью стереть из этого мира «плохое» место?

Как там Машка говорила? Не жалко? Она права. Планета без этой тухлятины в два квадратных метра только лучше станет, а для тренировок он себе ещё местечко найдёт.

* * *

С полной очисткой «пятна» Сергей справился за какой-то час с перекурами.

Пока возился — смог добиться практически ровного, без мерцаний, свечения и немного разобрался с ниточкой, питающей «просветку». Оказалось, для более полного контроля над ней следовало всего лишь слегка изменить личное восприятие — научиться ощущать её не как часть пусть и своего, но чего-то приобретённого, а именно как часть себя.

И только Иванов это понял — дела пошли веселее, проще, легче. Свечение лилось само собой, без всяких попыток неповиновения или неприятных ощущений. Словно лампочка включенная — щёлкнул выключателем и забыл о ней, хотя и пользуешься светом. По началу даже не верилось, что так можно.

Убедившись в правильности своих действий, Серёга, осмелев, ещё раз попробовал отвлечься от полной концентрации на управлении нитью — и в этот раз у него получилось! Краем сознания не прекращая наблюдение за свечением, он сначала позволил себе несколько косых, быстрых взглядов на пол и по сторонам, а затем и вовсе осмотрелся, довольно щурясь на наметённые вдоль стен небольшие сугробы.

Покончив с очисткой, экспериментатор встал с корточек, в полной мере ощущая покалывание в затёкших коленях и с удовольствием, до хруста в суставах, потянулся. Хорошо! Несколько раз повертел головой вправо-влево, помахал руками, поприседал, разгоняя кровь по ногам, сделал пару наклонов. Ну не привык бывший инспектор так долго сидеть чуть ли не на собственных пятках — не его это вид спорта.

Как следует размявшись и немного согревшись, Иванов отошёл к дверному проёму и наконец-то посмотрел на обозначенный камешками кусок пола со стороны, желая видеть общую картину: да, всё так и есть — подопытное «пятно» с нехорошими эманациями наконец-то перестало существовать в этом мире. Мелочь, а приятно…

Сила же, к великому удивлению парня, у него ещё оставалась и охотно отзывалась по первому требованию.

В общем, день прошёл не зря.

Уже перед самым выходом из здания, в голову Сергея пришла хулиганистая, но очень интересная идея: а что будет, если попробовать выпустить из себя немного Силы? Не как сгусток запулить, а… примерно, как каплю пустить по наружной стенке кружки. Чтобы потихоньку ползла, предсказуемо, строго в одном направлении. Вроде как безопасный сброс излишков сделать. И посмотреть, что будет?

«А если шандарахнет? — завопил здравый смысл, взывая к разуму. — Как тот же файербольный сгусток, только теперь прямо под ногами? Опасно, очень опасно — можно самоподорваться и поминай, как звали».

Решение нашлось быстро. Иванов лихо взбежал по лестнице со срезанными неизвестными любителями дармового железа перилами, быстренько нашёл комнату с окнами, выходящими на поле со стороны железной дороги. Осмотрелся — отлично, подходит!

Подойдя к оконному проёму, зачем-то посмотрел вниз, на улицу, будто опасался, что там кто-то может идти по своим делам. Нет, никого. Сплошной снег и падающие снежинки.

Сергей невольно перевёл взгляд на небо — серое стало, тяжёлое, туч не разобрать. По всему выходит, сейчас снегопад может начаться. Надо поторапливаться…

Для подтверждения своих выводов парень, как и всякий городской житель, решил свериться с прогнозом погоды из интернета. Привычно выудил из недр куртки смартфон, потыкал пальцем в экран, выматерился — в этой глухомани отсутствовала связь. Хотя, чему удивляться? Тут ведь не мегаполис с платежеспособными абонентами, а всеми забытая военная часть в конкретной глухомани. Кто тут кому звонить будет? Население окрестных деревень — одни пенсионеры с алкоголиками. Ради них никто не станет стараться и устанавливать дорогущие ретрансляторы с антеннами в каждом закоулке. Вдоль дороги поставят — и хватит, пользуйтесь благами цивилизации.

«Ладно, не страшно. Всё равно скоро свалю отсюда» — решил бывший инспектор, пряча аппарат во внутренний карман куртки. Потёр слегка замёрзшие ладони друг об друга и, пожелав себе удачи, высунул правую руку на улицу. Настроившись на абсолютно любое развитие событий, Иванов вызвал уже ставшую почти родной нитку и, зажмурившись, попытался представить, как из ладони лениво, нехотя выдавливается ползёт тягучая, словно мёд, капля. Одна. Небольшая, сочная…

В пальцы отдало жаром. Сергей открыл один глаз и увидел… ту самую каплю, которую только что себе представлял. Она оказалась белой, будто молочной, и не жидкой, а какой-то воздушной, словно комочек густого тумана, играющий сам в себе легкими, почти невидимыми завихрениями. И при этом капля, похоже, была вполне материальной. Казалось — если её ткнуть пальцем, то можно почувствовать плотное, упругое сопротивление реального тела.

Незабываемое, прекрасное в своей ирреальности зрелище. Парень смотрел, как заворожённый на медленно ползущую вниз, точно сытый жучок, частичку Силы и не дышал, наслаждаясь.

— Так вот ты какая, — прошептал он и в этот момент вытянутая рука едва заметно дрогнула от напряжения. Доползшая к этому времени почти до ребра ладони капля плавно, как в замедленной съёмке, сорвалась вниз, с каждым мгновением набирая скорость.

Куда она упала — увидеть не удалось. Пока Сергей втянул руку, пока высунулся сам наружу, зацепившись при этом о какой-то кусок доски и чуть не навернувшись — место падения прикрыли снежинки. Ну хоть не взорвалась — и на том спасибо.

Что же, придётся повторить, только каплю нужно посильнее, побольше сделать, иначе опять ничего разглядеть не получится.

В этот раз Иванов глаз не закрывал, смотрел, как на ладони материализуется новый, крохотный сгусточек тумана. Такой же, как и первый, только чуть больше. Попробовал немного повернуть руку для удобства — и капелька тут же, словно маслом намазанная, упорхнула вниз, вслед за своей предшественницей.

Не мешкая, парень высунулся в оконный проём и постарался проследить, куда на этот раз угодил кусочек Силы, однако у него снова ничего не получилось. Внизу лежал девственно-чистый, нетронутый снежный покров, на который активно падали, кружась и играя, снежинки.

Нужно думать, внутренние запасы дара не бесконечны.

…Может, капельки слишком малы, чтобы сделать хоть какой-нибудь заметных эффект? Или просто дырки в земле под снегом образуются, как от «спиц»? Маленькие, тоненькие, потому их и не видно? И не узнаешь ведь — глупо сейчас идти и под окнами ковыряться, разыскивая неизвестно что. Затопчешь всё, даже не начав.

Ещё одну капельку создать? А смысл? Две не заметил — не заметишь и третью. А если увеличить в размере? Эффект должен быть или нет? Эх… плохо быть самоучкой…

Дав себе зарок в том, что если и сейчас не получится, то на этом всё, Серёга снова высунул руку в окно и неожиданно решил попробовать сделать ниточку потолще, чтобы капля вышла пожирнее. Ну и узнать свои возможности в контроле более мощного потока энергии Жизни, прикинул он, тоже не повредит.

Выбранное место как раз идеально подходило для спонтанно возникшей задумки, навевая ассоциации со стрелковым тиром или полигоном: спереди — поле, он — в здании, если и бабахнет, то зацепить не должно, а если вырвется «спица» — то всё равно ничего страшного. Сделает в земле новую дырку или улетит в мировое пространство и растворится в воздухе. Кто знает?

В который раз за сегодня заворочалась в руке призванная нить. Как всегда, тоненькая, обманчиво-слабая в своей незначительности. Так, хорошо… А теперь представить, что вместо никчёмной нитки на том же самом месте проходит… ну, пусть будет тоненькая бечёвка, её ближняя родственница.

Для воплощения идеи в жизнь одной фантазии оказалось мало. Сколько Иванов, морща лоб и хмурясь, ни старался, ни менял воображаемые размеры потоков Силы в своём представлении — ничего не получалось. Ручеёк по-прежнему не хотел меняться и протекал словно по привычному руслу, неторопливо и предсказуемо.

Осознав бесперспективность всех этих умственных напряжений, Иванов решил пойти на некоторый риск и попробовал пустить процесс на самотёк, попросту разрешив дару самостоятельно выбирать себе наиболее удобный путь и размер для перемещения по руке.

Сконцентрировавшись и, на всякий случай, выставив руку ладонью в поле, бывший инспектор принялся с интересом отслеживать, как Сила ползёт в заданном им направлении. Он практически не вмешивался в её путь, не пытался ничего из себя исторгнуть, не ограничивал жёстким контролем — только наблюдал, со страхом и возбуждением ожидая результатов.

Энергия Жизни была уже почти в пункте назначения. От внешнего мира её отделяла лишь тоненькая кожа ладони — плохое препятствие при такой-то мощи. Осталось совсем немножко…

Словно перед запуском космического корабля, губы шёпотом начали отсчёт:

— Три, два, один… Можно. Иди.

Последняя фраза была адресована дару, словно тот мог его услышать.

Плавно, тягуче, почти нехотя из ладони вырос туманный шар. Крупный, размером с детскую головку, подрагивающий и мерцающий — будто живой. И абсолютно невесомый. Получается, всё же Сила нематериальна, иначе хоть сколь-нибудь бы весила… Тогда почему падает, подчиняясь гравитации? А может, из-за его, Серёгиной, воли? Вполне… Вот сейчас и представился замечательный повод проверить…

Дунул ветерок, хорошенько обдав шар снежинками. До туманной поверхности не долетела ни одна — все они превратились в пар в нескольких сантиметрах от сферы, на мгновение окутав сгусток Силы красивым, беленьким облачком и напрочь отбив всякое желание тыкать пальцами, куда не следует. Рано ещё тактильные исследования проводить.

— Ну, — приказал Серёга, плавно повернув ладонь тыльной стороной вверх. — Давай.

Шар лениво, словно делал великое одолжение, отделился от руки и камнем, будто весил минимум пару килограмм, беззвучно ухнул вниз. И снова ничего не случилось — ни взрыва, ни пожара. Словно и не было ничего. Привиделось. Глюк.

А новоявленному колдуну вдруг жутко захотелось сесть. Прямо тут, сейчас, у окна, не выбирая места. И, содрав с головы шапку, привалиться спиной и горячим затылком к холодной стене. А потом, закрыв глаза, блаженно вытянуть ноги вперёд и сидеть так вечно. И не дышать.

Он дико, нечеловечески устал. Похоже, на этот шарик все запасы Силы ушли, так что вариант с пусканием «спиц» откладывается на неопределённое «потом». Ладно, не жалко…

Запретив себе даже думать об отдыхе (начитался в своё время историй о таких вот страдальцах, заснувших и замёрзших на морозе), Иванов в очередной раз высунулся из оконного проёма, опять посмотрел вниз, отыскивая следы падения и… рассмеялся. Место, куда грохнулся туманный сгусток, в этот раз даже искать не пришлось. Его сразу выдавала зелёная, свежая, высотой минимум до пояса трава, бодро пробившаяся через снег.

Этакий кусочек лета, полметра в диаметре, совершенно по-идиотски смотревшийся среди сугробов. Жаль, цветов там нет. Можно было бы букетик нарвать, порадовать домовую. Она любит всякие полевые ромашки-лютики…

Насмотревшись на довольно быстро заметаемую зимой травку и сделав для Маши несколько фотографий собственноручно сотворённого чуда, бывший инспектор побрёл на улицу, на ходу подбадривая себя всплывшим из детства четверостишием Маршака:

В лесу цветет подснежник,

А не метель метет,

И тот из вас мятежник,

Кто скажет: не цветет!

…Каким-то чудом Сергей смог найти в себе силы обследовать и другие строения военного городка. Искал, разумеется, новые «плохие» места для будущих тренировок, раз уж здесь оказался.

И снова почти сразу нашёл, как ни странно! Совсем никакое, в разы слабее первого, едва ощущаемое и тоскливо разместившееся в одной из квартир соседнего дома. Ничего, ему и такое сгодится, приедет потом как-нибудь, поиграется с ним. Воодушевившись, бывший инспектор продолжил поиски…

* * *

С чувством глубокого удовлетворения и с лицом человека, сделавшего большое и важное дело, колдун-самоучка вышел из последнего по счёту подъезда и уставился вверх, на ещё более посеревшее небо и ещё гуще падающие снежинки. Лицо обдало порывом ветра, при этом неприятно плюнув в глаза белым крошевом.

Сергей почувствовал себя дураком с большой буквы. За вчерашний вечер он несколько раз проверял прогноз погоды, и все специализированные сайты твердили одно и тоже в пушкинском стиле: мороз и солнце, день чудесный! Да и мороз так себе — слегка ниже нуля, почти детский. А вот про осадки в любых формах никто ничего не сообщал. То ли постеснялись модераторы, то ли прогноз, не мудрствуя лукаво, обновляли глядя в окно: идёт снег — пишут «снег», не идёт снег — ничего не пишут. Синекура, а не работа.

Одним словом, обратного пути через поле, к электричке, нет. Если снегопад хоть немного усилится — пиши пропало, заблудиться легче лёгкого. Броди потом, ищи рельсы…

Умнее на дорогу выбираться и там ловить попутку.

Определившись, Серёга спокойно потопал к цивилизации…

* * *

…Вот и забор расформированной военной части с отсутствующими воротами и полуразрушенной будкой КПП-2. Всё в сугробах, в запустении, в мусоре. Что там в глубине, за воротами, парень даже смотреть не стал. Не интересно.

В данный момент гораздо большее любопытство вызывала дорога, начинающаяся прямо от домов, огибающая бывший оплот Советской Армии и уходящая куда-то за угол. На удивление, снега на ней почти не было — старый асфальт находился немного выше уровня земли и ветер сдувал с него лишнее, оставляя лишь небольшие, нетронутые из-за неиспользуемости забытого тракта, снежные пятна. Прямо подарок судьбы.

Насколько Иванову помнилась карта здешней местности — от военной части до нормальной трассы, по которой машины с людьми катаются — около километра с хвостиком по прямой, чуть поближе, чем до железки. А домики с общежитием располагались справа, в стороне как бы… Значит, нужно идти вдоль забора, обогнуть все эти развалины, дойти до основного КПП и оттуда, повернув на девяносто градусов, выбраться на финишную прямую. Если и там снега почти нет — то можно считать, что повезло и его бестолковое путешествие по заброшкам области впору будет расценивать как лёгкое приключение, не больше…

* * *

…Сергей по-прежнему чувствовал себя жутко усталым и, если бы не угроза усиления снегопада, то он наплевал бы на время и с удовольствием бы плёлся с черепашьей скоростью, понемногу отдыхая и не насилуя организм.

Однако выбирать не приходилось. Погода вполне могла ухудшиться в любую минуту, да и сам факт того, что он сейчас находится где-то… непонятно где, в никому ненужных краях, среди гнетущего запустения прошлого и какого-то матово-крахмального, на фоне серого неба, снега — подстёгивало основательно. Хотелось к людям, в тепло. Хотелось смотреть на всё это из своей кухни, в окно, стоя в тапочках и зажав в ладонях кружку обжигающе-вкусного чая. Тогда — да, тогда можно и полюбоваться на карусель снежинок в свете вечерних фонарей, и даже эстетическое удовольствие от созерцания получить.

Но не сейчас. Сейчас — скорее к дороге.

Стараясь шагать по видимым, не заснеженным кускам асфальта, Сергей свернул за угол и уныло вздохнул, глядя вдаль.

Слева — всё тот же длинный бетонный забор, над которым натянута ржавая, местами рваная колючая проволока в три яруса, справа — вместо домов — очередное поле, прямо — понемногу исчезающая под свежим снежком дорога.

Не останавливаясь, он подкатил вверх края своей плотной, вязаной шапочки и вслушался, надеясь услышать бодрящие звуки автомобилей, которые, по логике, должны были ехать параллельно маршруту его движения. До поворота к ним оставалось… а чёрт его знает, сколько оставалось! Видимость — метров сто по прямой, да и то от силы. Ладно, ничего страшного, главное мимо въездных ворот КПП не проскочить. Там, по логике, прямая дорога к трассе должна быть.

Иванову ничего не удалось расслышать, как он ни старался. Из доступных звуков присутствовали только лёгкое постукивание его собственных подошв по асфальту, перемежаемый хрустом изредка попадающегося наста, и слабый шелест трущейся при ходьбе ткани куртки. И всё.

Потому вынужденному путешественнику оставалось лишь гадать: шум моторов глушит падающий снег или действительно, в такой глухомани, да ещё с новыми ценами на бензин, редко кто ездит?

Путаница какая-то… Хотя ему, Серёге, какая теперь уже разница? Не назад же возвращаться?

Резкий порыв ветра бросил в лицо очередную пригоршню ставших неожиданно колючими снежинок. Часть из них ловко попала в нос и глаза, заставляя парня по лошадиному трусить головой и отфыркиваться. Погода понемногу ухудшалась. В сердцах обозвав себя «идиотом» за неуёмный исследовательский энтузиазм и, в очередной раз помянув нехорошими словами составителей прогноза погоды, он постарался ускориться.

* * *

«Правильно сделал, что не связался с личным транспортом, — думал Иванов, чтобы хоть как-то отвлечься от монотонности ходьбы и чем-то занять голову. — Не надо мне теперь. Ездить некуда, да и при моём новом, спокойном образе жизни от него одни убытки. Такси проще, автобусы тоже никто не отменял. Вот окажись я сейчас здесь на автомобиле — что бы делал?».

— Уехал бы нафиг отсюда, без всяких проблем и страхов, — вслух горько признал очевидное бывший инспектор и зло сплюнул.

Попытка отвлечься не удалась и так тщательно избегаемые, пугающие своей дороговизной и неизбежными хлопотами автомобили неожиданно предстали в доходчивом, истинном свете своих возможностей — на них можно ездить там, где хочется и уезжать оттуда, где не нравится. Только получи права и купи технику по душе.

И именно в этот момент бывший инспектор чуть ли не впервые в жизни пожалел о своём упрямстве.

* * *

Минут через десять ходу взгляд зацепился за невесть откуда взявшийся силуэт человека. Он выглядел настолько ирреально в этой белой круговерти, что парень невольно потёр глаза — не мерещится ли? Но нет — силуэт ему не мерещился — всё было взаправду. Неизвестный, судя по фигуре — тощий мужчина, стоял к нему спиной и уныло махал большой лопатой снизу-вверх. Наверняка снег чистил.

Иванову и в голову не пришло задуматься о том, что этот человек здесь делает — его обуяла радость. Живой! Настоящий! Значит, и дорогу укажет! А то в глубине души уже начинали зарождаться тревожные сомнения в правильности сделанного выбора.

Недолго думая и напрочь забыв про усталость, Серёга перешёл с шага на лёгкую трусцу.

— Здорово! — издали обозначил своё присутствие бывший инспектор, едва не сбив дыхание.

Мужчина вздрогнул, прекратил ворочать зажатый в руках сезонный инвентарь и медленно обернулся, давая себя рассмотреть.

Болезненно худой, невысокий — на полголовы ниже Иванова, заросший неухоженной, с проседью, короткой бородкой. Одет просто — кирзовые сапоги; старые, затёртые в коленях, джинсы; синий рабочий ватник. На голове — дешёвенькая шапочка-менингитка. Возраст из-за поросли на лице парень определить затруднился — как за тридцать, так и за пятьдесят. Скорее второе — слишком блёклые, выцветшие глаза были у мужчины. И усталые какие-то, пустые, равнодушные…

— Здорово! — бодро повторил Серёга, не получив ответа на своё первое приветствие. Он совершенно не обиделся на такую невежливость — может, не расслышал человек, всякое случается.

Неизвестный снова промолчал, затравленно глядя на вынырнувшего из снегопада парня.

«Псих, что ли? — промелькнуло в голове у бывшего инспектора и он, на всякий случай, не стал близко подходить к этому индивидууму, косясь на зажатую в грубых, мозолистых руках фанерную лопату. — Перетянет ещё поперёк морды сдуру… Да и смотрит этот дядя странно, словно удара ждёт, а сдачи дать не может. Ну его».

Подождав для приличия с десяток секунд и окончательно убедившись в том, что мужчина в разговор вступать не собирается, Иванов немного обиделся на такую невоспитанность и, не особо пряча раздражение в голосе, поинтересовался:

— До дороги далеко? Если немой — рукой махни, в какой она стороне.

— Ты откуда? — неожиданно подал голос неизвестный. — Как тут?

— Оттуда, — Сергей мотнул головой назад, обозначая направление, откуда пришёл и добавил, предупреждая ответ на наиболее вероятный вопрос. — Гулял.

Мужчина воткнул лопату в свеженаваленный снежный отбойник и с непередаваемой мольбой в голосе поинтересовался:

— Закурить есть? Дай, пожалуйста…

— На, — парень протянул ему раскрытую пачку, впрочем, не слишком приближаясь.

Тот аккуратно вытащил сигарету, немного трясущимися руками вставил её в рот и снова уставился на Иванова.

Понятно без слов — ни дерьма, ни ложки.

— Держи, — протянул бывший инспектор одноразовую китайскую зажигалку, но мужчина её не взял, а, не выпуская сигарету из рта, попросил, перейдя на «Вы»:

— Помогите, пожалуйста. У меня руки немного болят — могу уронить.

Просьба на фоне лёгкого тремора ладоней незнакомца выглядела более чем адекватно и Сергей, дождавшись, пока мужчина сделает шаг в его сторону, зажёг огонёк. Тот, едва качнув головой в знак благодарности, наклонился, поднёс кончик сигареты к пламени, с остервенением затянулся и вдруг быстро-быстро заговорил полушёпотом, проглатывая окончания:

— Помогите мне. Меня здесь насильно удерживают. Я домой хочу. У меня дети…

Иванов посмотрел на него как на идиота.

— Мужик! Ты тут один! Я больше никого не вижу. Тебе в больницу надо, голову лечить!

Однако мужчина продолжал частить.

— Не один. Не один. Там, за воротами, другие есть. И за мной следят. Просто не всё время. Отсюда не уйти. Денег нет. Документов нет. Поймают — побьют…

Пока он бормотал эту маловразумительную чушь, Иванов присмотрелся к неизвестному: чистенький, потом не воняет, перегара нет. Сумасшедший? Наверное… Нужно расходиться краями с этим ненормальным.

— Понятно, — стараясь придать голосу максимум сочувствия, кивнул парень. — Случается. От меня что нужно?

— Помощь. Помогите мне добраться до города. У меня нет денег, но я готов отработать. Не бросайте меня.

Сергей полез в карман и достал немного мелких денег.

— Держи, на билет до райцентра хватит. А там позвонишь своим… в общем, разберёшься.

Но мужчина денег не взял, даже в сторону немного шарахнулся.

— Пока не сбегу — не давайте. Заберут! Заберут! — дважды повторил он, точно не был уверен, что с первого раза его поняли правильно.

— Хорошо, не буду, — покладисто согласился бывший инспектор. — Покажи, где дорога, и беги. Там и встретимся, — а про себя подумал: «Да ну тебя к одной матери, связываться ещё с тобой. А если ты, мужик, чисто гипотетически, говоришь правду — то мне тут точно делать нечего. Ноги в руки — и ходу. Пусть компетентные органы твой бред проверяют и перепроверяют».

Мужик словно прочёл его мысли:

— Я не сумасшедший. Сейчас рассказывать особо некогда, но поверьте — я не вру и тут действительно меня удерживают насильно. Вон, за воротами, надсмотрщик, наблюдает за нами.

Иванов невольно осмотрелся. Действительно, метрах в двадцати по прямой находились почему-то не украденные, запертые железные ворота и небольшой домик с зарешёченным окном, больше всего похожий на проходную. В окне горел приглушенный плотной шторой свет, немного освещая нечитаемый в такую погоду кусок заснеженной вывески. Так, что ещё? Ага, вот и тот самый поворот к основной магистрали. Вроде как даже почищен слегка. Вот только зачем — не понятно. Снега ещё не так много навалило… Или от нечего делать развлекается, просто чтобы без дела не стоять? Точно больной… Однако какое ему, Иванову, дело до чужих забав? Дорогу на всякий пожарный уточнит — и дальше пойдёт, вполне себе мирно и радостно.

А неизвестный продолжал говорить на одном дыхании:

— Можно ещё сигаретку? Хотя нет, не надо… потом накурюсь… Сейчас голова кругом, отвык… Я вам буду очень благодарен, если вы меня у дороги подождёте немного и поможете к людям выбраться. О большем не прошу. Дорога вон там, — ткнул он пальцем куда-то в поле. Прямо здесь идите, вон поворот… Сейчас. Я надеюсь на вас. Молю… не бросайте. Идите! — шикнул он, хватаясь за лопату. — На нас смотрят!

Пожав плечами, Сергей, втайне радуясь, что расстаётся навсегда с этим придурком, уверенно и не оборачиваясь поспешил в указанном направлении, которое, кстати, полностью совпадало с его представлениями о местной географии.

* * *

Через полчаса Иванов стоял на старой остановке без какого-либо названия и выглядывал попутку. Второстепенная дорога районного подчинения изобилием транспорта, как он и предполагал, не баловала, потому приходилось запасаться терпением.

Пиликнул смартфон, рекламной SMS-кой от оператора уведомив владельца о появлении сети и сильно позабавив сообщением о снегопаде, всплывшем прямо в центре экрана.

— Спасибо! — раздалось сбоку. — Спасибо, что дождались!

Это был тот самый, странный мужик. Запыхавшийся, хрипло, с пересвистами дышавший, точно загнанная лошадь. Явно бежал, догоняя, и очень быстро.

Незнакомец, не дойдя до Сергея пары метров, устало согнулся, уперев ладони в колени, и принялся гулко, взахлёб втягивать в себя воздух, постоянно сплёвывая мокроту в землю на выдохе.

Иванов снова достал деньги. Обещал же.

— Держи, вот, — бывший инспектор протянул несколько купюр.

Мужчина снова удивил. Он отрицательно, не поднимая голову и не меняя положения, прерывая слова нутряными, сбивчивыми хрипами, попросил:

— Вы лучше меня с собой возьмите… В такой… одежде… никто не подберёт… не остановится… А вы чистый, в новом…

Окинув неизвестного бегуна взглядом ещё раз, Серёга был вынужден признать его правоту. Слишком бедно, неухоженно выглядел этот человек по сравнению с ним. Если близко не подходить — то с первого взгляда однозначно складывается впечатление, что это бомж. Хотя, может, так оно и есть. Не все бездомные — антисанитарные алкоголики и грязнули — среди них попадаются и вполне чистоплотные экземпляры.

Вот только ехать с ним в одной машине не хотелось категорически. Не потому что бывший инспектор брезговал неизвестным — такими глупостями он, как бывший работник органов, не страдал, а потому что непонятен, подозрителен, загадочен ему был навязчивый человек. И очень сильно дисгармонировал с Ванькой, с которым Сергей познакомился при сходных обстоятельствах. Прямо дежавю какое-то…

Иванов ему об этом прямо так и сказал, не особо выбирая выражения:

— Слышь, мужик — я тебя не знаю, чтобы в одну машину вместе садиться. Вдруг ты буйный, из дурки сбежал и нож под фуфайкой прячешь? Денег на дорогу дам без проблем, но дальше…

Неизвестный наконец-то разогнулся, судорожно кашлянул и понимающе ответил:

— Вы правы, кто бы спорил… Я, если честно, именно этого и боялся… Но мне назад дороги нет… Хорошо! Давайте! — он протянул вперёд руку и аккуратно взял деньги, которые бывший инспектор держал зажатыми между пальцев. — Попробую… Это лучше, чем ничего…

И в этот момент из-за поворота показался спешащий, громко ревущий усталым мотором автобус. Не дожидаясь взмаха руки, он остановился перед стоящими на обочине, распахнул переднюю дверь и сварливый голос водителя заученно пробубнил:

— За проезд при входе передаём.