Врата жизни

Брэм Стокер, 1905

Брэм Стокер (1847–1912) – классик английской литературы – известен прежде всего романом «Дракула», положившим начало целой литературной, да и не только литературной, традиции. Сколько книг после Стокера было написано о вампирах! А сколько снято фильмов! Но талант Стокера больше одной, пусть самой удачной истории о Короле вампиров, другие романы Стокера не менее интересны. Эта книга переведена на русский язык впервые. Романтическая история любви, полная неожиданных поворотов, горя и радости, героизма и самоотверженности, – «Врата жизни» стоят в одном ряду с любовными романами Уилки Коллинза, сестер Бронте и Джейн Остин.

Глава I. Стивен

Стивен Норманн из Норманстенда оставался холостяком до зрелого возраста, пока счастливый случай не сделал его обладателем большого наследства. Поселившись в имении, он задумался о необходимости подыскать себе жену.

Еще со времени совместной учебы в колледже он поддерживал добрые отношения с ближайшим соседом, сквайром Роули. Они часто бывали в гостях друг у друга, а младшая сестра Роули — она принадлежала практически к следующему поколению, так как родилась во втором браке его отца, — привыкла обоих считать братьями. Теперь она достигла двадцатилетнего возраста и превратилась в очаровательную и по-настоящему красивую молодую женщину. В предыдущие годы дружеские отношения в компании оставались неизменными. Если бы сквайра Норманна попросили описать Маргарет Роули, он был бы немало удивлен, внезапно осознав, что речь идет не о ребенке, а о взрослой девушке.

Однако когда его мысли обратились к женитьбе, он заметил, что Маргарет полностью соответствует тому типу женщины, который его интересует. Решение было логичным, братское расположение уступило место более сильному и, вероятно, более эгоцентрическому чувству. Он сам не успел заметить, как по уши влюбился в свою симпатичную соседку.

Норманн был славным малым, крепким и красивым. К сорока годам он оставался молодым и энергичным, так что возраст его не мог смутить молодую женщину. Маргарет была искренне расположена к нему, всегда доверяла Норманну, он был для нее старшим братом, который никогда ничего не требовал и не ограничивал ее ни в чем. Она всегда была рада видеть его, а когда сосед стал уделять ей особое внимание, женская природа невольно отреагировала естественным образом.

По прошествии должного времени стало ясно, что пара ожидает ребенка. Сквайр Норманн даже не сомневался, что это будет мальчик и наследник, так что супруга, нежно любившая его, не посмела высказать ни малейшего намека на то, что, возможно, это будет все-таки девочка. Она опасалась, что будущего отца разочаровало бы любое сомнение в его твердой надежде. В итоге она так ничего мужу и не сказала. В конце концов, она ведь и сама не знала, кто родится: мальчик или девочка, шансы были равными. Посторонних сквайр и слушать не хотел, так что идея о рождении наследника глубоко укоренилась в его сознании. Ведь ему хотелось сына! Имя было выбрано заранее: вот уже несколько веков все сквайры Норманстенда носили имя Стивен, об этом свидетельствовали документы. Естественно, ожидаемый наследник тоже станет Стивеном.

Как все мужчины средних лет, женившиеся на молодых девушках, он стремился все время быть рядом с супругой. Ожидание сына и приятное общество милой Маргарет создавали вокруг сквайра безмятежную обстановку, и Норманн целиком погрузился в нее, словно в сладкий сон.

Когда же вместо сына на свет неожиданно появилась дочь, доктор и акушерка, прекрасно осведомленные о настроении хозяина дома, в первую минуту даже матери не решились сообщить, какого пола ребенок. Миссис Норманн была очень слаба, и доктор решил, что волновать ее не стоит. А вдруг мужу не удастся скрыть разочарование, и это глубоко огорчит ее и повредит здоровью роженицы? Так что доктор прошел в кабинет, где ждал вестей сквайр, чтобы поговорить с ним наедине.

— Ну что же, сквайр, поздравляю вас с рождением ребенка!

Норманн, конечно, удивился выбору слова «ребенок», но в этот момент больше беспокоился о здоровье любимой жены.

— Как она, доктор? Она в порядке?

Доктор вздохнул с некоторым облегчением. Такой вопрос несколько упрощал его задачу. Он продолжил с большей уверенностью:

— Она в порядке, хотя роды были непростыми. Пока я еще не спокоен за ее здоровье. Она слаба. Ее ничто не должно расстраивать.

Реакция сквайра была немедленной:

— Ничто не расстроит ее! А теперь расскажите: как мой сын? — последнее слово Норманн произнес с гордостью и смущением.

— У вас не сын, а дочь!

В комнате воцарилась тишина. Сквайр Норманн не произнес ни слова, но его правая ладонь, лежавшая на письменном столе, сжалась так плотно, что костяшки пальцев побелели, а вены набухли. Наконец, после долгой паузы, он произнес:

— И что же она, моя дочь, в порядке?

Доктор поспешил с ободряющим ответом:

— Она великолепна! Никогда в жизни не видел такого прекрасного ребенка. Она станет для вас гордостью и утешением!

— А что думает по этому поводу ее мать? — спросил сквайр. — Полагаю, она гордится ею?

— Она пока не знает, что это девочка. Я решил, что надо сперва поговорить с вами.

— Почему?

— Потому… потому что… Норманн, друг мой, но вы ведь знаете, почему! Вы всем сердцем ждали сына, вероятно, ваша супруга, молодая мать, может бояться вашего разочарования. Я подумал, что правильнее будет, если вы сами ей сообщите об этом, чтобы вы заверили ее, как счастливы рождением дочери.

Сквайр пристально взглянул на доктора.

— Благодарю вас, мой старый друг, мой добрый друг! Вы очень заботливы. Когда я смогу увидеть ее?

— Ей надо бы отдохнуть, но, учитывая все волнение, полагаю, не стоит откладывать. Она не успокоится, пока не увидит вас.

Норманну понадобилась вся любовь и много душевных сил, чтобы исполнить свой долг. Он склонился, нежно поцеловал жену и с заметной дрожью в голосе сказал:

— Где моя дорогая дочь, я хочу взять ее на руки, — сказал он.

На мгновение сердце матери мучительно сжалось в тревоге, что супруг ее разочарован, но его нежность и радость принесли женщине облегчение. Лицо Маргарет порозовело от удовольствия, она притянула его голову и поцеловала мужа в ответ.

— О, дорогой мой, я так счастлива, что ты доволен!

Акушерка принесла девочку и положила ее на руки отца. Удерживая малышку на одной руке, другой он сжал запястье жены, одновременно целуя бровку девочки.

Доктор мягким жестом дал ему знак, что роженице пора дать отдых. Сквайр покинул комнату, оглянувшись на пороге, чтобы еще раз улыбнуться жене.

После ужина он обсуждал с доктором разные темы, а потом внезапно спросил:

— Я полагаю, доктор, что пол первого ребенка не указывает на то, что другие дети будут того же пола?

— Конечно, нет! Иначе как бы в одной семье рождались братья и сестры. Друг мой, не стоит заглядывать так далеко. Ваша жена сейчас очень слаба. Я не вполне спокоен, и в ближайшие дни ее состояние может меняться.

Сквайр в тревоге вскочил со стула:

— Тогда чего же мы ждем? Что надо делать? Мы должны оказать ей всю возможную помощь, найти лучших на свете консультантов.

Доктор поднял руку, пытаясь остановить его.

— Пока ничего нельзя сделать. Надо просто ждать.

— Но мы должны быть готовы действовать, если ваши страхи оправдаются! Кто в Лондоне считается лучшим специалистом по таким делам?

Доктор назвал ему пару имен, и уже несколько минут спустя конный посланник скакал в Норчестер, к ближайшему телеграфу. Он должен был отправить обращение к столичным врачам и позаботиться о железнодорожных билетах для них. Тем временем доктор отправился проведать роженицу. Вернулся он бледный и взволнованный. Сердце Норманна упало, когда тот сказал:

— Ей стало хуже! Теперь я очень встревожен. Не уверен, что ей хватит сил дождаться утра.

Сквайр издал стон и с трудом проговорил:

— Могу я видеть ее?

— Пока не стоит, она уснула. Возможно, сон придаст ей сил. Но если нет…

— Если нет? — голос сквайра совершенно изменился.

— В таком случае я немедленно позову вас! — заверил его доктор, прежде чем вернуться к пациентке.

Оставшись в одиночестве, сквайр опустился на колени, закрыл лицо руками. Широкие плечи его согнулись от горя.

Прошло больше часа, прежде чем он услышал за дверью торопливые шаги. Сквайр буквально рванулся к двери.

— Ну?

— Вам стоит пойти со мной.

— Ей лучше?

— Увы, нет. Боюсь, ей остается не много. Возьмите себя в руки, друг мой! Да пребудет с вами Господь в эти горькие часы. Все, что вы можете теперь, это сделать ее последние мгновения счастливыми.

— Да-да, конечно, — голос сквайра внезапно стал удивительно спокойным, так что доктор оглянулся в недоумении и тревоге.

Когда они вошли в комнату, Маргарет дремала. Потом глаза ее открылись, она увидела у постели мужа и улыбнулась бескровными губами. Она протянула к нему руку, и он поспешил склониться к ней, опустил голову на подушку, рядом с ее лицом. Он ласково обнял жену, словно его сильные руки могли защитить ее от беды. Маргарет заговорила — тихо, с трудом переводя дыхание. Каждое слово давалось ей с большим трудом.

— Дорогой мой супруг, мне так жаль покидать тебя! Ты сделал меня по-настоящему счастливой. Я так люблю тебя! Прости меня, дорогой, за то горе, которое я тебе причиняю своим уходом. Стивен, я знаю, что ты будешь лелеять малышку — нашу девочку, когда меня не станет. У нее не будет матери, тебе придется стать для нее отцом и матерью.

— Милая моя, она будет в моем сердце каждое мгновение! Я все для нее сделаю! — сквайр с трудом сдерживал эмоции.

Она продолжала:

— И еще, дорогой мой, не печалься, что она не сын, который мог бы носить твое имя, — внезапно глаза ее засияли радостью, словно счастливая мысль придала ей толику сил: — Она для нас останется единственной, пусть она будет нашим сыном! Назови ее именем, которое мы оба так любим!

Сквайр приподнялся на локте, коснулся лежавшего рядом ребенка и заверил супругу:

— Дорогая моя, любимая жена, твоя душа будет жить в ней, и пусть она будет моим сыном и наследником, единственным сыном, который мне нужен. Всю жизнь я буду благодарить за нее всемогущего Бога. За нашего маленького Стивена, которого мы с тобой так любим!

Маргарет положила ладонь на его руку, словно устанавливая последнюю телесную связь с дражайшим супругом и новорожденным ребенком. Потом она набралась сил, подняла вторую руку и обвила шею мужа, их губы встретились в последний раз. И душа Маргарет отлетела с этим поцелуем.