Завещание инора Бринкерхофа

Бронислава Вонсович

После предательства любимого жениха, Ивонна Бринкерхоф раз и навсегда решила, что замужество и личная жизнь – не для нее, и все силы отдавала учебе и выбранной профессии. Однако, неожиданное условие в завещании покойного деда заставляют девушку скоропалительно выйти замуж почти за первого встречного. Ведь от этого зависит благополучие родных и счастье любимой сестры. Но не все истории любви заканчиваются свадьбой, некоторые свадьбой только начинаются!

Глава 3

На следующий день Рихард опять пришел с Вольфом и очень меня удивил, так как принес обручальный браслет, на мой взгляд, намного более дорогой, чем мог себе позволить. Анита восхищенно заахала, бросая выразительные взгляды на друга. Но того взглядами было не пронять.

— Зачем это? — недовольно сказала я.

— Так положено, — с явной насмешкой ответил он. — Тымоя невеста. Или за ночь что-то изменилось?

— Нет, — смутилась я. — Но зачем такой дорогой? Я не могу его принять. И вообще, откуда у тебя такие деньги?

— Копил, копил и накопил. Я был уверен, что когда-нибудь ты ответишь мне взаимностью, — сказал он и добавил тихо, так, чтобы только я слышала. — В чем проблема? Не захочешь оставить — вернешь.

— Как тебе удалось ее уговорить? — удивился Вольф. — То встречаться ни с кем не хотела, а тут сразу — раз — и замуж. Что это у тебя за такие тайные методики? Поделишься?

— Зачем тебе? — подозрительно спросила Анита. — На ком это ты жениться собрался?

— Как на ком? — не растерялся парень. — На тебе, конечно. Только вот спросить стеснялся.

Анита растроганно заморгала. Я насмешливо посмотрела на Вольфа — чем-чем, а скромностью он не страдал, меня бы его слова ни за что не убедили. Наверняка рассчитывал опробовать на ком-то знания, которыми, как он думает, владеет Рихард. Все они одинаковые — была бы юбка, а кто в ней, совершенно не важно.

— Я согласна, — скромно потупившись, сказала соседка.

— Ты меня осчастливила, — ответил ее теперь уже жених.

Радостным он не выглядел, но хоть нашел правильные слова. Интересно, и как он собирается выпутываться? Вот так сказал, не подумав, а тебя сразу в храм тащат. А перед этим еще пообнимают и обцелуют. Впрочем, Аниту он обнимал с явным удовольствием.

— Иви, а что ты не поцелуешь своего жениха? — Анита решила облагодетельствовать всех окружающих, а не только Вольфа.

— Ани, я его потом поцелую, наедине, — ответила я. — Ты же знаешь, я не люблю показывать свои чувства.

— А-а-а, вот он как тебя уговорил, — «сообразил» Вольф. — Поцелуем наедине.

— Но в щечку можно поцеловать без нарушений приличий, — не унималась соседка. — Он твой жених. А когда вы поженитесь?

— Сразу после сессии, — ответил Рихард и посмотрел на меня с хитрой улыбкой. — Но от поцелуя сейчас я бы не отказался.

А я вдруг подумала, ведь все равно через несколько недель придется позволить ему гораздо больше, так, наверное, стоит понемногу привыкать. Я подошла к жениху, зажмурилась и храбро поцеловала. Его щека была сухой, теплой и немного колючей. И пахла чем-то таким, неуловимо летним. Горьковатым от аромата трав степным ветром, что ли? Я открыла глаза и посмотрела на Рихарда. Он улыбнулся и попытался меня обнять, но я резко отстранилась. Не надо этих нежностей. Лишнее это совсем.

Анита цвела как вишня весной и вовсю строила планы совместной жизни с Вольфом. Как ни странно, тот включился с видимым удовольствием. До обсуждения имени первенца дело, слава Богине, не дошло, но тип ковра в гостиной они уже успели согласовать к тому времени, как я спохватилась:

— Все это очень увлекательно, только нам надо готовиться к экзамену. Да и вам, кстати, тоже.

Соседка обиделась, но возразить ей было нечего, как и нашим гостям, так что вскоре мы остались с ней вдвоем. Правда, она еще долго мешала заниматься, ведя бесконечные разговоры про Вольфа и про свое счастье. Читать что-либо в таких условиях можно, только заткнув уши ватой, но этим я бы обидела Аниту. Пришлось с кислой улыбочкой ей еще несколько раз намекнуть, что всему должно быть отведено свое время. Вот сдадим экзамены — и пусть себе хоть целые сутки декламирует любовную лирику.

— Как можно быть такой бесчувственной? — сказала она расстроено. — Вот я бы на твоем месте сейчас летала бы от счастья.

— Ты можешь это делать на своем, — сухо ответила я. — Если мы экзамены не сдадим, то навык этот сразу пригодится.

— То есть? — вопросительно посмотрела она на меня.

— Вылетишь из академии, — любезно пояснила я.

Анита окончательно обиделась и села, наконец, за учебники и конспекты. А я подумала, что если теперь каждый день будет начинаться с ее брачных мечтаний, мы не успеем подготовиться. Поэтому, когда через несколько минут пришел Вольф с браслетом и вызвал очередную вспышку восторгов, я попросила его до конца сессии появляться как можно реже, если он хочет, чтобы невеста доучилась. Счастливый жених внял моей просьбе, и они с Рихардом приходили только вечерами, да и то ненадолго. Так что хотя бы к первому экзамену мы подготовились.

К экзаменационной аудитории мы пришли, как обычно, заранее. И как же я об этом пожалела! Наши браслеты сразу привлекли самое пристальное внимание, и если Анитин вопросов не вызывал, то мой — напротив.

— Кто он? — трагически вопрошал Рольф. — Как зовут этого счастливчика?

— Не все ли тебе равно? — удивленно спросила я и вдруг поняла, что я не знаю фамилии Рихарда. Нет, он, несомненно, ее называл в самом начале нашего знакомства, но это было так давно и совершенно мне неинтересно, что я благополучно забыла.

— Не все, — обиженно сказал он. — Я хотел к тебе подойти, предложить куда-нибудь сходить, но так и не решился. У тебя вид всегда был такой, словно никто, кроме наследного принца тебе не нужен. Так кто он?

— Рихард Брайнер, — спасла меня Анита. — Друг моего Вольфа. Вот он отказа не побоялся. Ходил и ходил, пока своего не добился.

Богиня, что она говорит? Можно подумать, что все эти годы Рихард только и делал, что сидел у нас в комнате и добивался моего расположения.

— Значит, надо было быть понастойчивей, — поник парень. — Ивонна, что ты в нем нашла? Я же в сто раз лучше.

— Возможно, — согласилась я не без удивления.

Надо же, он, оказывается, в меня влюблен, а я и не подозревала. Встреться он мне вчера первым… Но нет, нехорошо использовать чужие чувства, на которые я не могу ответить. Так что хорошо, что не встретился.

— Раньше надо было думать, — наставительно сказала Анита.

— Так и теперь еще не поздно, — парировал он. — Ивонна пока не замужем. Да и не выглядит она счастливой.

— Не думаю, что стоит и дальше об этом говорить, — нахмурилась я.

Разговор на этом закончился, что не мешало парню бросать на меня выразительные взгляды и вздыхать. Правда, о своих страданиях он забыл достаточно быстро, едва начался экзамен и времени на всякую ерунду не осталось. Опрашивали нас, как обычно, не только по темам, указанным в билете, но и задавали несколько вопросов по всему курсу: иногда сложных, иногда не очень. Мне повезло, все доставшиеся мне вопросы я знала очень хорошо, так что из аудитории вышла с оценкой «отлично».

После экзамена я отправила родителям письмо о состоявшейся помолвке, в котором также попросила сообщить об этом Хайнрихам, чтобы не пришлось Клаусу совершать бессмысленную поездку в Гаэрру. А далее сессия потекла своим чередом, разбавляемая появлениями у нас в комнате Вольфа с Рихардом, рядом с которым мне становилось все тревожнее, хотя после той попытки обнять он не делал новых. Анита даже попеняла нам на взаимную холодность, странную для жениха и невесты. Ей я спокойно ответила, что все мы разные, кому-то нужны внешние проявления, кому-то нет. Пришло письмо из дома, довольно сдержанное, но мне дали понять, что поступок мой не одобряют и хотели бы видеть замужем только за Клаусом. Я горько усмехнулась. Как же хорошо, что в завещании не был обязательным условием брак по выбору родителей.

Сдав последний экзамен, я вышла из аудитории и облегченно выдохнула. Что ж, одно дело сделано, пришло время другого. Не скажу, чтобы я так стремилась замуж, но выбора не было.

Рихард ждал около нашей с Анитой комнаты, расслабленно прислонившись к стене. На меня нахлынуло осознание неизбежности того, что случится совсем скоро. Богиня, как же я этого не хотела! Да я бы лучше еще одну сессию сдала. Или даже две. Но отступать теперь можно только к Клаусу.

— Не передумала? — с усмешкой спросил жених.

— Нет, — твердо сказала я. — Сейчас переоденусь и поедем. С собой ничего не возьму — вряд ли мы там задержимся.

Лишь я вышла из комнаты, Рихард предложил мне руку, и дальше мы пошли, на мой взгляд, слишком близко друг к другу. Его руку, твердую и горячую, я чувствовала даже через несколько слоев ткани, что не позволяло расслабиться ни на минуту. Мы молчали, в нашем положении говорить о погоде глупо, а другие темы в голову не приходили. Жених тоже не торопился завязывать разговор. Возможно, он уже раскаивается в своем опрометчивом согласии помочь, но не может отказаться от данного слова. Я посмотрела на него, он ответил совершенно невозмутимым взглядом. Пожалуй, по его лицу сложно понять, что же он думает.

— Рихард, ты не жалеешь, что согласился? — решила я все-таки спросить.

— Ты рассматриваешь вариант выйти за Клауса? — уточнил он.

— Нет, — меня даже передернуло от отвращения. — Это исключено.

— Нет, не жалею, — он успокаивающе положил руку на мою ладонь, но тут же ее убрал, не дожидаясь моей реакции. — Но, похоже, это будет сложнее, чем я думал.

— Еще не поздно отказаться, — предупредила я, хотя мы подходили уже к дилижансам. — Если тебе это неприятно, я попрошу кого-то другого.

— С чего это ты решила, что мне неприятно? Я говорил не про это. Отказываться я не собираюсь — настоящий мужчина не сбегает от трудностей, — заявил он мне.

Что ж, его выбор. Возможностью он не воспользовался, и больше я его спрашивать не буду. Места в ближайшем дилижансе на Корнин были, так что вскоре мы уже ехали навстречу очередному испытанию.

Родители нам не обрадовались, несмотря на то, что это приближало семью к получению наследства. Отец пренебрежительно окинул Рихарда взглядом, отметив и потертые штаны, и обтрепанные манжеты на рукавах рубашки, впрочем, совершенно чистой. Похоже, не такой зять ему нужен.

— Я даже не буду спрашивать, кто его родители, — возмущенно сказал он. — Ивонна, неужели ты не понимаешь, что это просто охотник за приданым?

— Попрошу не оскорблять моего будущего мужа, — холодно сказала я.

— Твой будущий муж — Клаус Хайнрих, и это не обсуждается, — заявил отец. — Именно его хотел видеть твой дед на этом месте.

— Откуда такая уверенность в том, что хотел дед? Он что, делился с тобой своими соображениями по завещанию?

— Да, — неохотно ответил он, — но я был уверен, что мне удалось его отговорить. Поделить наследство на три части, вместо того, чтобы завещать все мне! У нас теперь все активы под внешним управлением! Какое неуважение!

На мой взгляд, это была обычная предусмотрительность человека, который очень хорошо знал своего сына и совсем не надеялся на его деловую хватку. Отец постоянно влезал во всяческие авантюры, оставлявшие его совершенно без денег, а так есть хотя бы надежда, что две трети состояния не пропадут — семья жениха Барбары довольно успешна, да и дело Хайнрихов, младшего из которых прочили мне в мужья, процветает.

— Ничего, потратишь на год позже, — безжалостно прервала я его стенания. — И чем раньше мы с Барбарой выйдем замуж, тем быстрее ты получишь доступ к деньгам.

— Ты должна выйти замуж за Клауса, он тебя любит, — вернулся к прежней теме отец. — Мы с инором Хайнрихом все обговорили.

— А то, что я его не люблю, совсем не учитывается? — я чувствовала себя оскорбленной.

Мою жертву не оценили, более того, требовали принести гораздо большую на алтарь нашей семьи.

— Да у вас, у девушек, все равно ветер в голове. Это ты сейчас думаешь, что его не любишь, — недовольно сказал отец. — А поживете вместе пару месяцев, так счастлива будешь. Уж всяко он лучше этого голодранца.

Честно говоря, я поражалась терпению Рихарда. На его месте я бы уже давно вспылила и покинула столь негостеприимный дом, а он молчал и только с видимым интересом прислушивался к нашему разговору.

— Я выхожу замуж за этого, как ты говоришь, голодранца, вне зависимости от того, нравится он вам или нет, — твердо сказала я.

— Если ты сделаешь такую глупость, ноги вашей здесь не будет! — пафосно вскричал отец.

— По завещанию мне принадлежит треть дома, — напомнила я. — Так что запретить мне сюда входить вы не сможете. Но я сама больше не вернусь.

С этими словами я схватила жениха за руку и покинула родительский дом, сопровождаемая воплями отца о том, что я должна немедленно опомниться, вернуться и выйти за Клауса. И все это по кругу в произвольном порядке.

— Не понравился я твоему отцу, — заметил Рихард.

— Ты же понимаешь, что ему никто, кроме Клауса, и не понравится, — ответила я.

Беседа с отцом далась тяжело, я до сих пор ее переживала и пыталась понять, можно ли было повернуть так, чтобы родители приняли мое решение, а разговор не закончился разрывом.

— В чем-то он прав. Я действительно голодранец и, в некотором роде, охотник за твоим приданым. Тебя это не смущает?

— Это основа нашего договора. Ты играешь роль моего мужа, я тебе за это плачу, — недоуменно сказала я. — Что, по-твоему, меня должно здесь смущать?

— Сам факт! — неожиданно он ответил достаточно зло.

— Если тебя это так волнует, Клаус смущает меня намного больше, чем расставание со всей суммой наследства.

— Предлагаю тебе изменить наш договор следующим образом. Я в течение года играю роль твоего мужа и даю развод по первому требованию, а с твоей стороны не принимаю никаких денежных выплат. И жениться согласен только на таких условиях.

— Но, Рихард, — запротестовала я, — это будет нечестно с моей стороны. В таком варианте я получаю намного больше, чем ты.

— Поверь, дорогая, я и в этом варианте получу намного больше, чем ожидал, — сказал он с какой-то странной полуулыбкой.

— И все равно мне кажется, что это неправильно, — проворчала я. — Мы же договаривались.

— Я не буду брать у тебя деньги. И это не обсуждается, — отрезал он. — Итак, твое решение?

— Можно подумать, у меня есть выбор.

— Выбор есть всегда, — ответил он. — Между мной и Клаусом, к примеру. Или ты можешь проигнорировать это требование завещания — ты же говоришь, что деньги тебе неважны.

— Но они важны моей семье.

— Причем намного больше, чем ты, — заметил он.

На это мне ответить было нечего: поведение отца, да и не только его, указывало, что получение денег намного важнее моей судьбы. И все же поступить так, как предложил Рихард я не могла: это была моя семья, и я любила их такими, какие они есть.

— Пойдем в Храм, — сказала я.

Я больше не желала говорить на эту тему. И все же родители уверены, что заботятся о моем счастье. Но только какое счастье может быть с этим рыжим волосатым Хайнрихом?

Рихард взял меня под руку, и мы пошли. В тот самый Храм, где три года назад собирались заключить брак Гюнтер и я.