Мой адрес – Советский Союз. Том 5. Часть 5

Борис Мирошин

В пятой части тома 5 приводятся документы и материалы о жизни в СССР в эпоху Горбачева. Автор был избран народным депутатом СССР, работал в Верховном Совете СССР, был свидетелем и участником событий, происходивших в 1989 году.

Первый Съезд народных депутатов СССР

25 мая 1989 года в 10 часов утра в Москве, в Кремлевском Дворце съездов, начал работу Съезд народных депутатов СССР.

В соответствии с Конституцией СССР Съезд открыл председатель Центральной избирательной комиссии по выборам народных депутатов СССР В. П. Орлов. Затем избирается Президиум Съезда.

Первое заседание Съезда проходило под председательством М. С. Горбачева.

В результате обмена мнениями утверждаются повестка дня Съезда и порядок его работы.

На рассмотрение Съезда выносятся следующие вопросы:

Избрание Мандатной комиссии Съезда.

Избрание Председателя Верховного Совета СССР.

Избрание Верховного Совета СССР.

Избрание первого заместителя Председателя Верховного Совета СССР.

Об основных направлениях внутренней и внешней политики СССР.

Программа предстоящей деятельности правительства СССР.

Утверждение Председателя Совета Министров СССР.

Избрание Комитета конституционного надзора СССР.

Утверждение председателя Комитета народного контроля СССР, Председателя Верховного суда СССР, Генерального прокурора СССР, Главного государственного арбитра СССР.

Разное.

Затем депутаты подробно обсудили и приняли Временный регламент работы Съезда народных депутатов СССР.

На Съезде избрана Мандатная комиссия для проверки полномочий народных депутатов СССР.

Съезд начался с противостояния мнений, и невозможно было представить его дальнейшее течение без серьезных публичных расхождений. Таково объективное отражение сложной обстановки в стране. Экономика, экология, права человека, национальные взаимоотношение, несовершенство законодательства вообще и избирательного, в частности, — все это болевые точки тогдашней политической действительности. Пожалуй, только два важнейших вопроса вправе были рассчитывать на истинное, а не показное единодушие. Первый — выборы Председателя Верховного Совета СССР. Второй — внешнеполитические инициативы нашей страны. Впрочем, каждому непредвзятому человеку было ясно, что эти вопросы взаимосвязаны.

Работа Съезда — непрерывный поиск лучшего из вариантов. Даже в тех случаях, когда голосование могло показаться чуть ли не проформой, оно проходило на высшем пределе гражданской зрелости. Разве не привлекательно выглядело предложение соблюсти освященную временем традицию: вначале обсудить доклады и лишь затем перейти к выборам Председателя Верховного Совета СССР? Но депутаты предпочли равняться не реальность. Они приняли в расчет, что выступление депутата М. С. Горбачева, с момента открытия Съезда сложившего, согласно Конституции, свои председательские полномочия, будет неизбежно лишено той широты, перспективы, программности, которых надлежит не только ожидать, но и требовать от доклада полномочного руководителя высшего законодательного органа страны.

На трибуну скорее вбежал, чем взошел, депутат В. Ф. Толпежников из Латвии. Он предложил Съезду почтить память погибших во время тбилисских событий 9 апреля и тут же огласил депутатский запрос по поводу ответственности конкретных лиц, которые санкционировали применение военной силы.

То заседание — это обучение демократическим методам работы, как самих депутатов, так и избирателей, зрителей в условиях формирования новых и непривычных пока еще органов власти.

После избрания президиума Съезда из 18 человек (15 от союзных республик, а также М. С. Горбачев, А. И. Лукьянов, В.П.Орлов) Съезду была предложена утвержденная накануне Советом представителей повестка дня, состоящая из десяти вопросов.

Однако тут же на трибуну поднялся депутат А.Д.Сахаров и предложил внести некоторые поправки. В частности, принять Декрет Съезда народных депутатов СССР. Перестройка — это революция, и слово «декрет» подходит наиболее точно к документу, который, в сущности, должен закрепить необратимость идущих в стране перемен.

Сахаров

Депутат С. Б. Станкевич предложил ввести поименное голосование по наиболее важным вопросам при условии, если это предложение поддержат не менее ста депутатов. Открытое голосование, по его мнению, лишало депутатов возможности выступить против тех проектов, принятия которых требуют их избиратели.

Станкевич

Депутат М. С. Горбачев поддержал предложение С.Б.Станкевича в той части, что поименное голосование в ряде случаев будет полезным. Однако, в свою очередь, предложил решить вопрос об этом не группе из ста депутатов, а всему Съезду. Это предложение и было принято. Но опять-таки вовсе не в прежней «обстановке полного единодушия». За предложение С.Б.Станкевича голосовал 431 депутат.

Кто бы мог предположить, что дискуссии вызовут такие сугубо «технические» вопросы, как пункты временного регламента, возможность каждой республики иметь гарантированное количество выступлений, наконец, кандидатура председателя Мандатной комиссии. А ведь все это и были подступы к той самой демократии, ради утверждения которой, как надеялись избиратели, и собирался Съезд народных представителей.

В 16 часов началось вечернее заседание Съезда народных депутатов СССР. Началось, как принято в таких случаях, с доклада Мандатной комиссии, с которым выступил ее председатель депутат Б.В.Гидаспов. Но только это и было, пожалуй, похожим на ритуал прежних сессий высшего органа власти.

На Съезде присутствовало 2.155 народных депутатов СССР из 2.249 избранных. Среди депутатов — 87,6 процента коммунистов и кандидатов в члены КПСС, 18,6 процента — рабочие, 11,2 процента — колхозники, 5,8 процента — комсомольцы.

Съезд народных депутатов СССР, рассмотрев представление Мандатной комиссии, постановил признать полномочия 749 народных депутатов СССР, избранных от территориальных избирательных округов, 750 народных депутатов СССР, избранных от национально-территориальных избирательных округов, и 730 народных депутатов СССР, избранных от общесоюзных общественных организаций.

Едва доклад был закончен, мы снова увидели то, чего не видели никогда: люди стали добиваться трибуны. Не все находили реальной ту картину полного благополучия, которую представили депутатам. Множество жалоб пришло в Центральную избирательную комиссию на деятельность местных органов власти, на окружные комиссии. Масса претензий и к самой Центральной комиссии.

Алкснис

Например, депутат В.И.Алкснис подробно проинформировал Съезд о том, как он обращался в Центризбирком, в Президиум Верховного Совета СССР и ниоткуда не получил поддержки. А вопрос, который он ставил, имел серьезное значение. В Латвии, как заявил депутат, были образованы округа, сильно отличавшиеся друг от друга по числу избирателей. Это, по его мнению, поставило представителей Народного фронта в привилегированное положение по сравнению с кандидатами Интерфронта.

Съезд принял решение: поручить Мандатной комиссии совместно с Центральной избирательной изучить этот вопрос и доложить депутатам.

Затем на повестку дня был вынесен вопрос о Председателе Верховного Совета СССР. Слово взял депутат Ч. Айтматов. Он предложил на этот пост кандидатуру М. С. Горбачева.

Но непредсказуемость развития событий снова дала о себе знать. Неожиданно для всех свою кандидатуру на высший государственный пост выдвинул инженер-конструктор, депутат А.М.Оболенский. Затем депутатом В.А.Бирюковым была названа фамилия Б.Н.Ельцина.

Оболенский

Началось обсуждение. Временами оно принимало настолько бурный характер, что пришлось время выступлений в прениях свести до минимума. И все равно у трибуны не сокращалась очередь. Одни решительно поддерживали кандидатуру М. С. Горбачева. Другие, соглашаясь с ними, тем не менее, задавали острые вопросы. Особенно по поводу совмещения постов Генерального секретаря ЦК КПСС и Председателя Верховного Совета СССР. И в этом, чем дальше, тем меньше было удивительного. Как сказал ленинградский депутат А. А. Щелканов, сейчас наступило время обидных вопросов, но не время обижаться на них. И надо сказать, что кандидат не обижался. Взяв слово, М. С. Горбачев ответил на многие вопросы, в том числе и личного характера. При этом он сказал: то, что происходит в этом зале сейчас, необычно для всех нас. И это означает, что перестройка идет вперед…

Горбачев

Большинством голосов кандидатура А. М. Оболенского не была включена в список для тайного голосования. Депутат Б. Н. Ельцин взял самоотвод.

Поздно вечером были объявлены результаты тайного голосования: Председателем Верховного Совета Съезд избрал М. С. Горбачева.

Депутаты от Оренбургской области

Мое депутатское удостоверение

***

Можно было восхищаться смелостью и активностью депутатов, плюрализму мнений, но столь большая поляризация позиций не могла не вызвать и чувство серьезной тревоги. Разобщенность, проявлявшаяся в те дни и в зале заседаний Съезда, — это наша тяжкая плата за полное отсутствие у того поколения советских людей опыта участия в полнокровной политической жизни.

Будь у нас позади пять, десять таких съездов, не говоря уже о столетиях жизни общества в условиях демократии, тогда мы бы располагали иными, более близкими к единым и обязательно передовыми стандартами. Я имею в виду и депутатов, и общество в целом. А пока что консолидация сил на прогрессивной платформе остается животрепещущей, очень труднодостижимой, как показывал ход работы Съезда, но чрезвычайно необходимой задачей.

Будь у нас хоть малейшее наследие парламентаризма, мы не стали бы тратить тогда столько усилий и времени на решение чисто процедурных, технических, а то и вовсе хозяйственных вопросов, вроде установки дополнительных кресел. Но выбора не было. Мы должны, вынуждены были мучительно, ступенька за ступенькой, одолевать и в конце концов одолеть этот единственно возможный путь.

Разноголосица, сложившаяся в обществе, проявилась уже в первые минуты работы второго дня Съезда и дебатов, возникших после запроса депутата Заславской о неразрешенном митинге в Москве и действиях сил по обеспечению порядка. Меня глубоко потрясла реакция части, причем очень шумной, если не сказать агрессивной части, зала на сам запрос. Эти настроения выразил представитель делегации от Узбекистана, обвинивший в демагогии тех, кто требовал обсуждения и принятия решений по данному запросу. Трагедия в Тбилиси, не только унесшая ни в чем не повинные жизни, но и создавшая чрезвычайное напряжение, как в республике, так и по стране в целом, казалось, должна была заставить всех содрогнуться и понять: нельзя так «разговаривать» с народом, опасно играть с огнем. Но, как видно было, и по сей день, причем где? — в парламенте страны были желающие, как выразился один депутат, оградить себя китайской стеной от народа, поборники «порядка», которые пытались заглушить аплодисментами тех, кто предостерегал об опасности.

Эйфория от степени гласности в работе Съезда, упоение открытостью суждений и смелостью депутатов очень скоро улетучится. Съезд стал ареной острой борьбы взглядов, подходов, интересов. Понятно упорство, с каким депутаты и отдельные делегации добивались поставленной цели, но никто не должен был тешить себя надеждой, что останутся без оценки масс средства, которыми кое-кто этой цели добивался. Факты о закулисных играх, предшествовавших выдвижению в Верховный Совет, не были оспорены, равно как и прямые вопросы, адресованные конкретным названным лицам, остались без ответа. Но они остались также в сознании тех, кто находился по ту сторону экрана, — у избирателей с их новыми правами.

Прямая трансляция из Дворца съездов, безусловно, создала совершенно новую атмосферу как на самом Съезде, так и в обществе в целом. Обращало на себя внимание, что практически не просили слова депутаты из числа крупных партийных, советских, хозяйственных работников.

Хочу обратить внимание на еще один потрясающий факт, выявленный Съездом: сколько мы за эти два дня открыли удивительно интересных, принципиальных, государственно мыслящих людей, о чьем существовании даже не подозревали. Мы привыкли к мельканию одних и тех же лиц на телеэкране и страницах печати, мы сетовали на недостаток личностей и талантов, на затухание «провинции»…

26 мая в 10 часов утра под председательством М.С.Горбачева началось третье заседание первого Съезда народных депутатов СССР. В повестке дня один вопрос: выборы Верховного Совета СССР. Он обсуждался предварительно на собрании представителей депутатов от республик, краев, областей. От имени этого собрания и внес депутат Е. С. Строев предложение включить в бюллетень для тайного голосования согласованные кандидатуры.

Главный спор шел вокруг принципа выдвижения кандидатов в состав Верховного Совета: весь Съезд должен избирать его или делегации по системе выделенных квот делегируют туда своих представителей? Высказывались самые разные точки зрения. Много резких, подчас противоречивых мнений, вызвал вопрос о квотах, то есть о заранее определенном количестве мест в Верховном Совете для различных регионов. Депутат Ф. Бурлацкий, критикуя подобную практику, обратил внимание Съезда на то, что квота от мест и организаций в последний раз существовала в семнадцатом веке во Вселенском соборе. Но поскольку эта архаичная форма у нас сохраняется, то депутаты размышляли о том, кто же должен входить в Верховный Совет. Предложенный принцип комплектования, по мнению ряда выступавших, больше подходил для Совета Национальностей, чем для Совета Союза.

Выяснилось, что в ряде мест по-прежнему использовался общераспространенный раньше бюрократический принцип выдвижения. В Верховный Совет делегировали за должность. Об этом, например, информировал Съезд депутат от Узбекистана В. П. Золотухин. В республике в «квоту, вошли первый секретарь ЦК, Председатель Президиума Верховного Совета республики, три первых секретаря обкома и так далее. Причем предварительного демократического обсуждения кандидатур не было.

Такое положение, что отчетливо подтвердилось на Съезде, стало возможным во многом потому, что не было абсолютной ясности — станут ли члены Верховного Совета профессиональными парламентариями или возможно совмещение этой работы с прежней должностью. В этой связи было верно замечено: если по-прежнему станем посылать в Верховный Совет «свадебных генералов», то туда неудержимо будут рваться те, кто занимал высокие партийные и государственные посты. Ради перестройки далеко не все согласятся пожертвовать должностью.

Следя за ходом обсуждения вопроса о выборах в Верховный Совет, за тем, как в иных республиках заполняются «квоты», я обратил внимание на две довольно отчетливо проявившихся тенденции. Первая заключалась в каком-то безоглядном, слепом доверии иных депутатов к решению своего вышестоящего начальства — они безропотно соглашались с тем, что им предлагалось. Об этом, в частности, очень хорошо говорил омский депутат А. В. Минжуренко, приведя такой факт. В делегации, куда входил он, было несколько человек, фактически по всем вопросам копирующих мнение еще одного члена делегации — первого секретаря обкома. Выходило, таким образом, что одни человек имел сразу несколько голосов, в то время как другие не имели ни одного.

Вторая тенденция состояла в обратном — в априорном недоверии ко всему, что требовало обсуждения, от кого бы это ни исходило. Иные словно бы заранее чувствовали в любом неординарном повороте событий какой-то подвох, преднамеренное желание ущемить их интересы. Только при таком подходе можно было усмотреть «тайный замысел» в предоставлении московской делегации выдвинуть на 29 «московских» мест 55 претендентов. На выбор. Пусть депутаты сами рассудят, кто больше подходит для работы в Верховном Совете. Альтернативные кандидатуры вовсе не были рассчитаны на то, чтобы заполонить весь Верховный Совет московскими «интеллектуалами», как показалось кому-то. Впрочем, депутат С. Федоров с трибуны Съезда как раз ратовал за то, чтобы Верховный Совет представлял из себя «интеллект нации». Мы ведь живем, говорил он, не в какой-то раздробленной стране, где каждого заботят лишь интересы своего княжества. А значит, подходить к делу надо не с эгоистических позиций так называемого регионе, а с общегосударственных.

В 16 чесов дня началось четвертое заседание первого Съезда народных депутатов СССР. Слово было предоставлено депутату А. И. Лукьянову. В своем выступлении он подробно изложил выводы президиума по тем замечаниям и предложениям, которые были высказаны на утреннем заседании. Затем сказал о принципах формирования палат Верховного Совета СССР на основе действующей Конституции страны, о том, как будут создаваться комиссии и комитеты, о предложении принять в качестве основы списки кандидатур, обсужденные на собраниях представителей. Было также отмечено, что есть возможность и пополнять списки.

Потом слово взял народный депутат из Литвы В. В. Ландсбергис. Он заявил: литовская делегация возражает против общего голосования, оно, по его мнению, должно было проходить внутри самой делегации. Иначе депутаты из Литвы не примут участие в голосовании.

Ландсбергис

Казалось бы, работа Съезда зашла в тупик. Да и председательствующий М. С. Горбачев определял эту ситуацию как кризисную. Он призвал литовскую делегацию еще раз обдумать свое решение.

Возникал вопрос: демократично ли навязывать Съезду язык ультиматумов? Совершенно очевидно было, что это не тот путь. Депутат Р. А. Медведев однозначно расценил, что такая политика неприемлема. Она может разрушить ту работу по демократизации общества, которая только началась.

Его позицию поддержали и другие депутаты: А. Д. Кулиев из Азербайджана, В. Д. Романенко с Украины, С. П. Залыгин из Москвы. Видно было, что на многих подействовало и выступление депутата из Литвы Я. С. Кановича, который сказал, что он лично будет голосовать и по совести, и по наказам избирателей.

Для разрешения возникшей проблемы Съезд взял 30-минутный перерыв.

После перерыва на трибуну снова вышел депутат В. В. Ландсбергис. Он выразил сожаление по поводу того, что его слова были неправильно истолкованы. По сути дела, как мы поняли, это означало снятие первоначального предложения, которое многими депутатами было воспринято как ультимативное. После такого разъяснения атмосфера доверия, на наш взгляд, снова восстановилась в зале.

Обсуждение вопроса о составе палат Верховного Совета было продолжено. Никогда ранее мы не видели такого заинтересованного разговора, беспокойства и ответственности за предстоящие выборы. Депутаты один за другим выходили на трибуну с конкретными предложениями о внесении дополнений и изменений в список для тайного голосования. Непривычно долго происходила процедура выдвижения. И невольно замечалось, что кое-кого в зале это раздражало. Но многие с пониманием относились к новым для нашей практики процедурам. Требовательность была продиктована тем, что люди уже по-другому начинали смотреть на роль Верховного Совета страны. И вполне нормальным в новых условиях воспринималось самовыдвижение отдельных депутатов. Свою кандидатуру в Верховный Совет выдвинул, например, Г. Курочка из Воркуты. Депутат из Ростова-на-Дону выразил сожаление, что от миллионного города с тремя избирательными округами в списке для тайного голосования нет ни одного горожанина. Их места были «распределены» среди депутатов из области.

Особенно много разговоров возникло о кандидатуре молодого депутата А. Киселева из Волгограда. Его имя называлось несколько раз. Мотивировалось это тем, что в предлагаемых списках мало молодежи. И естественно возникал вопрос, кто же все-таки должен представлять народ в Верховном Совете? Просто представители регионов, областей или же государственные деятели, находящиеся в том или ином месте страны? Вопрос неоднозначный, и ответ на него не прост. Например, с интересом было воспринято предложение депутата Р. Щедрина о выдвижении в Верховный Совет известного строителя Н. Травкина, которого по праву считали одним из прорабов перестройки.

Много дополнительных кандидатов выдвинули представители РСФСР. Съезд вынужден был дать время 1.039 российским депутатам посоветоваться и решить, кто же будет включен в список для тайного голосования, и мы — депутаты от России — одни остались в зале заседаний.

Через некоторое время Съезд возобновил работу. И выяснилось, что времени, как сказал М. С. Горбачев, «российской фракции» не хватило. Поэтому голосование депутатов от РСФСР проходило на глазах всего Съезда. Результаты таковы: за первоначальный список из 12 кандидатур в состав Совета Национальностей при квоте 11 проголосовало 726 российских депутатов. А список с внесенными дополнениями и изменениями поддержало всего 265 депутатов.

Таким образом, многие процедурные вопросы, связанные с выборами Верховного Совета страны, были к концу вечернего заседания решены. Но оно, тем не менее, еще не закончилось. После длительного перерыва, в течение которого печатались бюллетени со многими фамилиями кандидатов, состоялось голосование.

***

Существенный интерес к Съезду снова достиг апогея. Ошеломил, конечно, первый день, превзойдя все ожидания. Во второй напряжение в зале заседаний очевидно возросло, угрожая временами тупиковыми ситуациями. Объявляются результаты голосования — Верховный Совет СССР образован.

Каждый из нас недостаточно пока представлял себе многих депутатов, избранных в Верховный Совет. Даже где и как часто он будет заседать, нам неизвестно. И все-таки и я, и все мы восприняли рождение нового органа управления страной как событие огромное, живительное для общества, даже радостное, как еще один шаг в развитии демократии, в перестройке. Какие у нас для этого основания? Если говорить очень коротко, мы не знаем точно, как оно будет, но хорошо знаем, как было. А новый наш парламент — это альтернатива.

Между двумя протоколами счетной комиссии произошла дискуссия, инициатором которой стал депутат Ю. Афанасьев. Она была жаркой, жесткой и непримиримой, несмотря на многочисленные призывы к сотрудничеству. Наверное, обнаружившаяся конфронтация вызвала разные чувства: недоумение, сожаление, разочарование, надежду.

Среди нагромождения взаимных обвинений прозвучало и сомнение в продуктивности работы Съезда. Что же, уже прошло три дня. Как оценить сделанное — много, мало? Говорят, что все познается в сравнении. А сравнивать не с чем.

Наверняка к концу второго дня у некоторых наблюдателей началось раздвоение чувств. С одной стороны, легкое разочарование, говорят депутаты, говорят, а как там будет с мылом, с сахаром и вообще с жизнью, что-то не проясняется. Да и говорят вразнобой, плутают в процессуальных дебрях, убеждают друг друга, а в чем — не всегда разберешься.

С другой стороны, чувствуется, что происходит что-то основополагающее, очень важное для успешности всей дальнейшей работы Съезда и вообще советского парламента. Что же в самом деле происходило на наших глазах? По-моему, мы являлись очевидцами трудного, сложного, временами непоследовательного и даже чреватого кризисами процесса превращение двух с лишним тысяч малознакомых или вовсе незнакомых людей в коллектив, способный вырабатывать и принимать государственные решения.

Процесс неминуемый и отягощенный множеством факторов. Пожалуй, главный из них — сами депутаты оказались совершенно разными. Это «открытие» можно назвать банальным, если иметь в виду только характеры, темперамент, образование и так далее. Но речь о другом — о степени постижения нового мышления, способности освободиться от шор старого, в общем, о подготовленности к демократии.

Вопрос, конечно, щекотливый, субъективный и даже спорный. Потому что вряд ли можно безоговорочно разделить депутатов на новаторов и консерваторов. Тут, наверное, уместно говорить о максималистах и более умеренных, придерживающихся некоторых традиций, одобряющих демократию, но не беспредельную.

Повторяю, четкой грани не провести. Однако условное размежевание произошло не в субботу, а в первый же день, и соотношение сил определилось при голосовании по совершенно непринципиальному поводу — примерно один к двум.

Кризис подспудно назревал. Но объективные условия — общая атмосфере Съезда, реакция общества, а главное, совместная работа депутатов с каждым днем будут стирать и без того размытую весьма условную межу. Сближение взглядов и мнений неизбежно. Тем более что, кроме различий, есть и могучий, объединяющий всех депутатов фактор, о котором многие говорили, — ответственность перед избирателями за судьбы страны.

И еще одна объединяющая сила, которую нельзя не заметить, — председательствующий на заседаниях в три первых дня М. С. Горбачев являлся не только формальным, но и неформальным лидером. Все видели, что дирижер умудрялся извлекать из оркестра общую мелодию, даже когда солисты фальшивили.

Безусловно, это объединяющий фактор. Как и предстоящий доклад, который сфокусирует интересы. И были уже симптомы того, что сближение взглядов и формирование нового коллективного мнения произойдут по пути к более кардинальным, неожиданным и беспрецедентным решением.

Предложенный в состав Верховного Совета Борис Ельцин не набрал необходимого количества голосов. От каждой союзной республики в Совет Национальностей избиралось по 11 депутатов. По РСФСР в список для голосования было внесено 12, в том числе Б. Ельцин.

Ельцин

При этом избранными считались депутаты, набравшие более половины голосов, а по РСФСР — кроме того, получившие относительное большинство в своем списке. Депутатам было выдано 2159 бюллетеней, при вскрытии урн оказалось 2149.

Голоса распределились следующим образом: Белов В. И.: «за» — 1984, «против» — 165; Босенко Н. В.: «за» — 1925, «против» — 224; Воротников В. И.: «за» — 1388, «против» — 761; Гаер Е. А.; «за» — 2032, «против» — 117; Ельцин Б. И.: «за» — 1185, «против» — 964; Казанник А. И.: «за» — 2078, «против» — 71; Лиханов А. А.: «за» — 2002, «против» — 147; Лукин В. П.: «за» — 2088, «против» — 61; Матюхин Л. И.: «за» — 2018, «против» — 131; Неволин С. И.: «за» — 2080, «против» — 69; Подзирук В. С.: «за» — 1978, «против» — 171; Фалин В. М.: «за» — 1776, «против» — 373.

Таким образом, Б. Ельцин не был избран в Совет Национальностей Верховного Совета СССР.

Избрание Верховного Совета произвело на часть депутатов, в том числе и на меня, удручающее впечатление. Не понятно было, кто составлял списки депутатов для их включения в бюллетени для голосования. Не было процедуры обсуждения кандидатур. Не было альтернативных кандидатов, включенных в списки и т. д. Наиболее радикальную оценку этому дали в своих выступлениях депутаты Ю. Афанасьев и Г. Попов.

Афанасьев

Вот что говорил Афанасьев Ю. И., ректор Московского государственного историко-архивного института (Ногинский территориальный избирательный округ, Московская область):

«Уважаемые товарищи депутаты! Все мы призваны критично оценивать положение в стране. Я думаю, мы должны и обязаны так же критично оценивать свою собственную деятельность на Съезде. И в этом смысле по ряду причин, о которых я и вышел сказать, вчерашний день работы нашего Съезда на меня произвел удручающее впечатление.

Во-первых, около полуночи мы не услышали голос карабахской делегации, или, точнее сказать, никак не отреагировали на него. И в итоге, он остался без какой бы то ни было реакции с нашей стороны. Чуть раньше мы все вместе по существу оставили в состоянии политической изоляции литовскую делегацию, которая вышла с предложением, сформулированным, как мне кажется, совершенно неудачным образом, но, тем не менее, с предложением, которое имеет под собой основание. И мы запустили в ход привычную машину. Несколько нравоучительно-клеймящих выступлений, в том числе и выступления уважаемых мною Залыгина и Медведева, за которыми последовало отупляющее голосование большинством. (Аплодисменты).

Еще раньше мы в спешке формировали состав Верховного Совета. В спешке, в которой мы не услышали целый ряд дельных предложений, с моей точки зрения. В частности, предложение Родиона Щедрина. И в итоге голос Родиона Щедрина пропал, а вместе с ним канул в небытие и депутат Травкин, о котором шла речь. Далее я присутствовал, как и многие здесь, на не приведшем по существу ни к каким нормальным выводам совещании российской делегации, которое проводилось в спешке и которое не смогло нормально обсудить очень многие вопросы. Товарищи, я думаю, тут каждый волен сказать свое мнение, и я, в том числе, поэтому я говорю.

Я еще раз внимательно посмотрел состав нашего Верховного Совета. Я обязан это сказать, потому что я это думаю, и я в этом убежден: если иметь в виду уровень квалификации депутатов на фоне тех задач, которые предстоит этому Верховному Совету решать, если иметь в виду уровень их профессионализма, который требуется в этих сложных для нашей страны условиях, то мы сформировали сталинско-брежневский Верховный Совет… (Шум в зале, аплодисменты). Теперь о большинстве, которое сформировалось…

Вот это тоже и есть то удручающее, о чем я хотел сказать. И я обращаюсь именно к вам, к этому, я бы сказал, агрессивно-послушному большинству, которое завалило вчера все те решения Съезда, которые от нас ждет народ… (Шум в зале).

Я заканчиваю. Но я как раз прошу вас и не хлопать, и не кричать, потому что именно об этом я сюда и вышел сказать. Так вот, уважаемое агрессивно-послушное большинство и вы, Михаил Сергеевич, то ли внимательно прислушивающийся к этому большинству, то ли умело на него воздействующий. Мы можем и дальше продолжить так работу. Мы можем быть послушными, не выстраивать очередь, аккуратненько подавать записочки. Мы можем быть благостными, как к тому нас призывал отец Питирим. Но давайте все-таки ни на минуту не забывать о тех, кто нас послал на этот Съезд. Они послали нас сюда не для того, чтобы мы вели себя благостно, а для того, чтобы мы изменили решительным образом положение дел в стране».

Попов Г. X., главный редактор журнала «Вопросы экономики». (От Союза научных и инженерных обществ СССР:

Попов

«Товарищи депутаты! Первые два дня работы Съезда требуют от нас серьезных решений относительно дальнейшей его работы. Депутаты демократической ориентация неизбежно на этом Съезде должны были составить меньшинство. Мы из этого исходили. Мы понимали, что это так будет. Но мы все-таки с большим энтузиазмом шли на наш Съезд.

У нас было два варианта действий. Первый вариант действий — попытаться с самого начала выполнять роль какой-то оппозиции, а второй вариант — включиться в конструктивную работу Съезда. Мы выбрали второй вариант. Мы понимали, что страна находится в слишком тяжелом положении, чтобы позволить себе играть в какие-то оппозиции, противостояния, блокирования и т. д. и т. д. Надо соединить все созидательные силы, имеющиеся в стране, при всех разногласиях разных подходов вокруг главных задач нашей перестройки, и в этом состоит основная задача нашего Съезда: мобилизовать новые резервы перестройки.

Мы создали рабочие группы и начали готовить материалы к предстоящему Съезду, так как никаких материалов от аппарата Президиума Верховного Совета мы не получили. Мы работали, не жалея сил, день и ночь, пакет наших предложений был подготовлен. Но с самого начала наша работа была встречена с серьезным недоверием и каким-то предубеждением. Президиум Верховного Совета даже помещение нам не смог выделить, бумаги не смог выделить. До сих пор официально не размножены и не розданы депутатам Съезда подготовленные нами материалы. Это было непонятно, но мы все еще верили в то, что совместная работа начнется.

Я думаю, что вы уже все здесь убедились в том, что целый ряд предложений, которые мы вносили, и, в частности, предложения о том, чтобы оснастить этот самый наш зал нормальной электронной системой голосования, чтобы микрофоны были у каждого рабочего места, не реализованы. Тем более подтвердились наши опасения, что начать дело с выборов — это далеко не то, что ждет от нас страна.

Но все-таки нас вдохновляло опять-таки то, что нас поддержали Московский городской комитет партии, Моссовет. Лев Николаевич Зайков помог нам, выделили нам помещение, чтобы мы работали. Серьезно нас обрадовало то, что московская делегация не запустила машину голосования, как это было сделано в ряде делегаций, и, когда выбирали представителей от московской делегации, эти представители выбирались по тем направлениям, участкам, которые сложились в нашей делегации. Поэтому московская делегация на совещании представителей представила тот спектр мнений, который у нее был. Это очень нас настраивало на созидательную работу в будущем.

Мы надеялись, что и на Съезде будет продолжен этот самый принцип плюрализма, что меньшинство будет нормально представлено на всех этапах его работы, не претендуя на то, чтобы определяюще влиять, но для того, чтобы нормально, созидательно работать.

Если бы были созданы группы на нашем Съезде депутатов в соответствии с интересами, подходами, если бы каждая из этих групп получила возможность выдвигать кандидатов, то не было бы вчерашнего дня, когда после того, как зачитывались списки, чуть ли не от трети областей поднимались люди и вносили дополнительные кандидатуры. Это было то самое меньшинство, с которым не желает считаться имеющееся большинство.

Конечно, можно и дальше не считаться с меньшинством, это вполне встречающийся в практике политической жизни способ. Но вчера практически запущена была машина голосования механическим большинством. Депутаты, взгляды которых расходились с мнениями в своих делегациях, были попросту отстранены. Списки формировались именно по этому принципу.

Съезд, который выбирался на альтернативной основе в конкурентной системе, тайным голосованием, по существу вступил на путь выдвижения числа кандидатов, соответствующего числу мандатов. В общем, как когда-то говорил Левша в известной повести Лескова: этот снег на голову нам знаком.

Вы видели, что мы стремились к совместной работе, мы активно и решительно поддержали кандидатуру Михаила Сергеевича. Но все-таки нам становится все время очевидно, что аппарат явно пытается взять реванш, явно пытается оказать прямое воздействие на ход Съезда. В этих условиях продолжать придерживаться того порядка, которым мы шли вначале, было бы непонятно ни для нас, ни для наших избирателей, ни для нашей страны.

Для чего все это сделано, для чего нужно запустить это самое механическое голосование? Ответ может быть только один — только для того, чтобы сформировать послушный воле аппарата Верховный Совет и продолжать оказывать давление на прогрессивное крыло руководства страной уже от имени Верховного Совета.

Поэтому нам остается подумать об изменениях позиций. Во-первых, группа региональных московских депутатов от научных организаций, от творческих союзов считает необходимым выйти из общемосковской делегации. Мы предлагаем подумать о сформирования межрегиональной независимой депутатской группы и приглашаем всех товарищей депутатов, чтобы они к этой группе присоединились. (Аплодисменты).

Мы считаем, что эта группа должна получить возможность выступить с содокладами: по докладу, который мы будем слушать в понедельник, с нормальным содокладом, продолжительностью 30 минут, как мы и предусмотрели, и с содокладом по отчету правительства, который будет в последующем. В перерыве мы приглашаем всех народных депутатов подумать о такой группе и передать ее список в президиум нашего Съезда.

Конечно, на выборах в Верховный Совет, которые мы сейчас наблюдаем, которые на наших глазах идут, аппарат одержал, безусловно, свою победу. Но, в общем-то, победить было нетрудно, как вы сами понимаете, здесь, в этом зале. Но кто, спрашивается, победит инфляцию в стране, кто победит пустые магазины, кто победит некомпетентность руководства? (Аплодисменты), мы пришли сюда именно для этого дела.

Но если уж точно искать наиболее наглядный пример того, что здесь происходит, то это то, как мы вчера работали и как эти два дня работали.

Вы посмотрите на этот зал: полнейшее неумение организовать элементарную работу. Мы забыли свой регламент, не голосуем и отказались от принципа завершать работу в 18 часов и работаем так, как «бог на душу положит», если так можно сказать. Мы говорили о регламенте в 15 минут, о 7 минутах на повторное выступление, мы все это забыли. Мы свели регламент к 1—2 минутам, 3—6 человек выступят, а потом 15—20 минут ждем итогов голосования. Если посчитать, а я вчера попытался посчитать, то за двенадцать часов работы в целом мы реально работали не больше трех-четырех часов.

Записки, поступающие в президиум, не регистрируются. Часть из этих записок и часть предложений теряется. Ряд предложений не ставится на голосование. Сокращенная информация, которую ТАСС посылает о работе нашего Съезда, нами не просматривается. Изложение моего, например, выступления в том виде, в каком оно пошло в ТАСС, я вообще не видел. Кто его сделал для «Правды» и других газет — неизвестно.

Мне кажется, что так работать нельзя. Неужели надо было нам четыре часа сидеть, не зная, чем заняться? Что, других вопросов не было? Можно было выделить 3—4 зала для того, чтобы собрались депутаты и обменялись мнениями по тем вопросам, которые их волнуют, — по экологии, по экономике и еще по чему-то, в то время пока работала наша счетная комиссия.

Если честно говорить, то мне страшно. Если люди не могут организовать работу одного зала, что они могут сделать со страной? (Шум. Аплодисменты).

Если кто-то надеется, что с помощью механического голосования и большинства, с помощью таким образом сформированного Верховного Совета и других органов он изменит ситуацию в стране, он глубоко ошибается. Аппарат десятки лет был у власти, и дальше тупика в результате этого руководства мы не пришли. Если в очередной раз аппарат устранит избранников народа от решения вопросов, если в очередной раз он попытается взять на себя ответственность за положение в стране, то я могу сказать совершенно точно: ничего у вас не получится. (Аплодисменты).

Мы можем потерпеть. Мы десятки лет терпели, когда с нами не считались. Мы можем обойтись ролью оппозиции. Меня волнует только одно: сколько времени будет терпеть наш народ? Спасибо за внимание». (Аплодисменты).

***

В перерыве между заседаниями в гостинице «Москва» на собрании депутатов была образована Межрегиональная депутатская группа. В нее вошло около 100 человек, в том числе и я. В дальнейшем она увеличилась в два раза.

Совещание Межрегиональной депутатской группы в перерыве работы Съезда в зале заседаний. (Я — дальнем левом углу)

Межрегиональная депутатская группа с Горбачевым (Я — слева и сзади Горбачева)

Съезд избрал первым заместителем Председателя Верховного Совета СССР А.И.Лукьянова.

Анатолий Иванович Лукьянов родился 7 мая 1930 года в Смоленске. В 1953 году окончил Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова. Член КПСС с 1953 года. Доктор юридических наук. Член ЦК КПСС.

Лукьянов

Трудовой путь начал в 1943 году рабочим оборонного завода. После окончания университета и аспирантуры работал старшим консультантом Юридической комиссии при Совете Министров СССР. В 1961—1976 годах старший референт, заместитель заведующего Отделом по вопросам работы Советов Президиума Верховного Совета СССР. С 1976 года консультант Отдела организационно-партийной работы ЦК КПСС. В 1977—1983 годах начальник Секретариата Президиума Верховного Совета СССР. С 1983 года первый заместитель заведующего, а с 1985 года заведующий Общим отделом ЦК КПСС. С января 1987 года секретарь ЦК КПСС, а с ноября 1987 года одновременно заведующий Отделом административных органов ЦК КПСС. С октября 1988 года первый заместитель Председателя Президиума Верховного Совета СССР.

С 1981 года член Центральной Ревизионной Комиссии КПСС, а с 1988 года член Центрального Комитета КПСС. Делегат XXVI, XXVII съездов и XIX Всесоюзной конференции КПСС. В сентябре 1988 года избран кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС.

Народный депутат СССР. Депутат Верховного Совета РСФСР.

Награжден орденами Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени и медалями.

29 мая 1989 года на Съезде народных депутатов СССР избран первым заместителем Председателя Верховного Совета СССР.

В ходе обсуждения кандидатуры Лукьянова выступил депутат Гдлян Т. Х., старший следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР (Тушинский территориальный округ, г. Москва). Он, в частности, сказал:

Гдлян

«…У меня конкретные вопросы по поводу обсуждаемой кандидатуры на пост первого заместителя Председателя Верховного Совета СССР Лукьянова. Анатолий Иванович, в ходе обсуждения Вашей кандидатуры на вторую по значимости должность в структуре государственной власти хотелось бы выяснить Вашу роль и позицию по следующим принципиальным вопросам.

Первое. В течение ряда лет Вы являлись секретарем ЦК КПСС и непосредственно курировали деятельность правоохранительных органов. Именно в этот период произошло резкое увеличение преступности в стране. Как Вы оцениваете свою роль в провале политики партии по правовым вопросам и должны ли Вы нести партийную ответственность за очевидный развал порученного участка работы?

Второе. В последнее время Вы занимали должность первого заместителя Председателя Президиума Верховного Совета СССР и, естественно, самым непосредственным образом отвечали за состояние законности и правопорядка в государстве. Известно, что в настоящее время правоохранительные органы находятся в состоянии полной деградации и не обеспечивают возложенные на них функции по защите прав и свобод граждан. Страну буквально захлестнула преступность, особенно организованная. Кто наряду с Вами должен нести персональную ответственность за развал работы в правоохранительной системе в масштабах всего государства?

Третье. Будете ли Вы оспаривать факт существования в стране мафиозных групп, сосредоточивших в своих руках политические и экономические рычаги власти? Если нет, то какие регионы наиболее поражены этой криминальной болезнью? Какова Ваша позиция по поводу наличия преступных групп в Москве? Можете ли вы представить Съезду конкретную крупномасштабную программу избавления общества от беззакония на ближайшие годы?

Четвертое. Известно, что два года тому назад также под предлогом якобы допущенных нарушений социалистической законности бывший Генеральный прокурор СССР Рекунков расправился со следственной группой Прокуратуры Союза ССР, возглавляемой следователем по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР Нагорнюком. Эта группа взяла на себя смелость провести углубленное исследование крупных хищений и связанного с этим взяточничества в системе золотодобывающей промышленности. В орбиту следствия попал целый ряд высокопоставленных должностных лиц из г. Москвы. Рекунков, руководствуясь субъективными мотивами, будучи заинтересован, незаконно распустил следственную группу, дал указание прекратить «дело о золоте» и возбудить два уголовных дела против следователей, которые впоследствии были прекращены. Все эти факты стали предметом обсуждения с Вашим участием в ЦК КПСС, но беззаконие и несправедливость в отношении следственной группы не были исправлены. Какова была Ваша позиция по столь принципиальному делу, затрагивающему экономические основы государства, поскольку речь шла о валютном фонде страны. Если Вы не были согласны с действием Генерального прокурора, то не использовали свое должностное положение секретаря ЦК КПСС и ваш авторитет, чтобы, во-первых, не допустить беззакония по чрезвычайно важному делу, во-вторых, защитить честных и принципиальных следователей… И, в-третьих, не настало ли время возбудить следствие по делу о золоте?

Пятое. В преддверии Съезда народных депутатов СССР в апреле — мае этого года в средствах массовой информации началась беспрецедентная по своим масштабам кампания по дискредитации деятельности следственной группы Прокуратуры СССР. На встрече с Ваши участием в начале мая 1989 года был поставлен вопрос о предоставлении нам возможностей дать аргументированные ответы на необоснованные и бездоказательные обвинения также в средствах массовой информации. В просьбе было отказано с мотивировкой, что до завершение работы комиссии ни одной стороне не будет дано право на выступления. Однако информационный бум по дискредитации следствия был продолжен. В этой крупномасштабной травле проявились самые нечистоплотные методы дезинформации по обработке общественного мнении и создания образа «врага» времен 1937 года. В то же время цензура лишает нас возможности сказать правду и на основа фактов принародно разоблачить тех, кто, выполняя социальный заказ своих хозяев, творит беззаконие по разгрому дела. В связи с этим хотел бы выяснить Вашу позицию по следующим вопросам: не считаете ли Вы, что беспрецедентная травля и шельмование следственной группы во всех видах массовой информации является четко спланированной и кем-то умело направляемой акцией с целью выгораживания московских взяточников; согласуются ли с принципами демократии и гласности жесткие запреты цензуры в отношении выступлений народных депутатов СССР, которые пытаются защитить свои принципы, материалы дела и свою честь; если Вы будете избраны вице-президентом страны, то обеспечите ли Вы нам возможность выступить в центральной печати и по телевидению и сказать народу всю правду по делу о коррупции должностных лиц в Узбекистане и г. Москве?

Конец ознакомительного фрагмента.