Футболист и мушкетёры

Борис Гончаров, 2022

Виртуальная случайность в электромагнитном поле интернета. Но эта случайность без интернета могла не стать «формой проявления и дополнения необходимости» … Как в день Валентина, так и в другой. Интересная вещь виртуальность, познавательная вещь интернет. (Субъективное мнение) Иллюстрации авторские, фон обложки – Canva (лицензия СС0)

Глава 1

Наташ. Наташ, ты спишь? Мы там всё обрушили. Вставай и иди.

(Ургант. Реклама банка)

Аппроксимация «образа любви»…

Женщина и мужчина — образ двух параллельных пересекающихся линий.

(Утерянная часть преамбулы неевклидовой геометрии Лобачевского)

Жили-были четыре товарища: трое умных, а четвёртый… футболист. Однако, почему «были»? Они и теперь — слава богу.

Апериодически собирались на чашечку коньяку по знаменательным для них датам: 22 декабря, 22 июня (по возможности или около этих дат): Арамис, Атос, Д,Артаньян и примкнувший к ним бывший «лучший футболист пионерского лагеря».

В этот декабрь встретиться не получилось — созвонились, поздравляя. Собрались летом следующего года. Как говорил Д,Артаньян: — Очередная пьянка под кодовым названием: «день рожденья».

К сожалению, — без Атоса: его прооперировали по поводу кардиостимулятора, да не совсем удачно, пришлось оперироваться повторно, но на этот раз срослось. В результате теперь Атос традиционно шествовал на рынок, как чревоугодник, но уже «без фанатизма».

По указанной огорчительной причине собрались «на троих» в ресторане при гостинице, куда бывший футболист прибыл из своего города на несколько дней.

Это был неплохой ресторан, где блюли известный порядок: цыплёнка-табака официантка приносила с соусницей в виде лампы Аладдина и пиалу с водой, кофе с коньяком было горячим в белом кофейнике в сопровождении белой чашки на белом же блюдце с ложечкой и брикетиком растворимого сахара, и отдельно — маленькая стопочка коньяку.

Знакомая Арамиса администратор проводила ребят за столик в углу в конце зала.

— «Театр уж полон; ложи блещут; Партер и кресла, всё кипит;..» — продекламировал футболист. Администраторша мельком взглянула на него уважительно, но предупредила:

— Пожалуйста, ведите себя прилично.

Подошла и приняла заказ официантка.

Расселись таким образом, что Арамис — спиной к стене и лицом в зал, Д,Артаньян — левым профилем, а футболист — правым (наивно полагая, что справа выглядит лучше).

Оркестр уже наигрывал что-то, и, как отметил про себя футболист, уровень аранжировки и исполнения квинтета вполне мог бы соответствовать филармоническому (что впоследствии здесь же подтвердилось).

Ребята начали с того, что в небольшом антракте оркестра позвонили Атосу и поздравили его с Новым годом (днём рождения), пожелав всего, что в таких случаях желают и — здоровья, что было обусловлено его послеоперационным периодом — здоровому человеку не принято желать здоровья.

Троица слушала живую музыку и романтический баритон пианиста, потягивала коньяк (сначала с тостами, потом с короткими: «прозит»), говорили понемногу обо всём, что в пересказе не имеет смысла, вспоминали былое и себя «в полном расцвете», к месту — анекдоты и — не «к месту», но традиционно в мужской компании — о девушках, однако, поползновений на танцы от девушек пока не было.

В тоже время, как «реклама — двигатель торговли», так алкоголь провокатор событий. Бывший «лучший футболист пионерского лагеря», сказав собутыльникам «извините, ребята», пошёл через зал к выходу. Арамис и Д,Артаньян с пониманием подумали о технической причине.

Однако, это было их политической ошибкой. Футболист дриблингом, не глядя, миновал все столики и подошёл к пианисту, отдыхающему на стуле за своим инструментом, что-то тихо сказал ему, тот кивнул, футболист достал из своего нагрудного кармана купюру 500 рублей и скромно положил на пюпитр. Пианист обернулся к оркестру, и те начали негромко наигрывать известную мелодию, а футболист подошёл к микрофону:

— Добрый вечер, дамы и господа, товарищи и товарищи. Пожалуйста, не волнуйтесь, — песни о зайцах и разбитого зеркала не будет, зато спою об актуальном.

В зале оживились, некоторые же любопытные, сидящие спиной к эстраде, даже оглянулись, а у оставшихся за столиком Арамиса и Д,Артаньяна округлились глаза — предупреждать надо о таких фортелях.

Надо сказать, что футболист признавал и ценил только двух эстрадных исполнителей: Градского и того, чьим репертуаром воспользовался.

— Спокойной ночи, господа, спокойной ночи. — Начал он проникновенным речитативом с хрипотцой, опираясь правой рукой на стойку с микрофоном (на всякий случай), и что удивительно, попадая в такт с оркестром.

— Ваш день прошел, а ночь колдует и пророчит. Ночные сказки — отголоски дней минувших…

Взгляд его нечаянно упал на сидящую через несколько столиков от эстрады девушку, точнее — на её алое платье с глубоким вырезом на спине и родинку ниже левого плеча…

Наивный футболист был потрясён до потери сознательности:

— Мама дорогая — успел он подумать, пока оркестр солировал без него. — Она что же — без лифчика?

Замочка или крючков этого устройства не было и, кроме того, платье должно было бы упасть с открытых плеч, однако, не падало, вопреки закону всемирного тяготения…

— Ну, надо же — не веря своим глазам и спускаясь с микрофоном в зал по направлению к алому платью, чтобы убедиться, продолжал петь почти в тему:

— Окно раскройте — за окном прекрасный вечер. И если некому вас обнимать за плечи, спокойной ночи, может, завтра будут встречи…

Соседки-подружки обладательницы смелого выреза направили свои предупреждающие взгляды не на подходящего, а на неё. Та что-то почувствовала открытой спиной и несколько напряглась. Певец прошёл мимо по направлению к своим, чуть коснувшись бретельки платья — нет, не упало…

Арамис вышел из-за столика, оставив Д,Артаньяна контролировать события и пошёл навстречу. Встретились почти на краю зала, недалеко от их столика, оба развернулись к эстраде и продолжили дуэтом, как прежде «в глубокой юности» (они когда-то вместе испытывали терпение слушателей на вечерах и днях голосования).

— И будут ангелы летать над вашим домом, луна рассыплет жемчуга, и за порогом, спокойна будет и тиха ночь-недотрога. Да будет мир вам и покой, усните с богом…

Не только сидящие за столиками, но вся кухня во главе с кустодиевской «русской Венерой» — все в белых халатах, как перед проверяющими, выстроились в дверях служебных помещений — послушать и увидеть красивый финал вечера, а администратор замерла в своём уголке у стены, смежной с вестибюлем.

По окончании песни раздались общие аплодисменты, переходящие в пожелания «продолжения банкета».

Дуэт церемонно раскланялся, указывая на оркестр, вернул микрофон, пожал руки оркестрантам и вернулся «на круги своя».

Время действительно клонилось к закрытию ресторана, и пианист объявил «белый танец».

Дуэт и Д,Артаньян, довольные совместным вечером, допивали и доедали, когда к их столику неожиданно подошла та, у которой был умопомрачительный вырез на платье. Ребята растерялись — особенно футболист — т.к. подошедшая, смущаясь и краснея, обратилась именно к нему:

— Позвольте пригласить Вас?..

Хорошо, что он уже успел проглотить очередной «прозит» — иначе бы поперхнулся от неожиданности. Встал, предложил даме руку. По дороге, не доходя до танцующих пар, футболист начал свой «проход по левому краю», с которого иногда забивал мяч в ворота соперника.

— Мадмуазель, признаюсь честно, но откровенно… Моя се ля ви до сих пор не удосужилась обучить меня легальной возможности «под музыку Вивальди» обнять особу противоположного пола… Мне искренне жаль. И Ваших красивых «лодочек» на стройных ногах, чтобы не травмировать… По этой сермяжной правде позвольте и Вы мне: проводить Вас к Вашим подружкам?..

Они стояли у дверей из зала, и он мягко придерживал запястье её левой руки.

Девушка с сожалением спросила:

— Вы что же, совсем не помните меня?

— Только Вы не обижайтесь (если бы футболист был вполне трезвым, он не стал бы это рассказывать)…

Официант принёс олигарху очередное блюдо. Олигарх спрашивает:

— Где мы с тобой встречались?..

Официант пожимает плечами.

— Постой. На Мальдивах был?..

Официант округляет глаза…

— А на Лазурном?..

Официант поворачивается, чтобы уйти от неадекватного олигарха.

— А-а-а! — Радостно орёт тот. — Стой! Вспомнил, — ты же мне жульен приносил.

Девушка, спросила с укором, не отнимая, однако, свою руку:

— Вы — циник?..

— А Вы знаете — кто это? Это свинья, которая хочет, чтобы все об этом знали… Позвольте представиться… Но, к сожалению, уже с отчеством.

— Не кокетничайте — не настолько Вы старше меня, чтобы так обращаться к Вам. Так Вы меня не помните?..

— Как Вам сказать?.. Однако, Вас ждут подружки…

— Э-хе-хе-хе. Петя — Митин брат, вспомните вечер в нашем учебном заведении по какому-то поводу (я тогда уже была на дипломе), сцена, Вы с трибуны своеобразно начали: — Девочки и мальчики… Многие в зале засмеялись, а Вы спросили:

— Кто знает, какому роману было первоначально дано это название? Зал затих. Только я подняла руку, которую Вы сейчас не отпускаете, и сказала: — «Доктору Живаго». Чем заслужила Вашу милую улыбку. Потом Вы сообщили, что вас — три товарища (не по Ремарку) умных, а четвёртый — футболист, это Вы. Ещё признались, что, когда учились здесь, целовались с девчонками. В конце своего выступления предложили желающим писать на электронную — если что, но адрес не назвали, а из зала некоторые просили…

— Да, да — был случАй, меня пригласила выступить перед вами… Вы её знаете, конечно. Однако, интересно, про Петю, который — это же из моего лексикона… А свою почту и Вы не дадите?..

Она не ответила, но добавила, что знает и тех, других — его умную «троицу».

— Пойдёмте, всё-таки верну Вас Вашим подружкам.

В это же время на эстраде пианист подошёл к микрофону:

— Дорогие гости, оркестр заканчивает свою работу и прощается с вами. Хочу признаться в приятном и грустном: нас пригласили на постоянную работу в филармонию. Здесь теперь будут играть для вас другие музыканты. Но мы хотим надеяться, что не прощаемся навсегда, и будем встречаться всё же иногда и здесь. Спасибо вам. Спасибо администратору ресторана за её благосклонность — нашей дорогой Елене Львовне — вон она спряталась в уголке — пожалуйста, поприветствуем её. Спасибо тем, кто обещал, что «завтра будут встречи» — поприветствуем и их. Всего вам доброго.

Оркестр по знаку пианиста исполнил несколько музыкальных фраз марша «Прощание славянки».

Зал аплодировал стоя.

Вечер закончился, все потянулись к выходу. Футболист вышел на ступени подъезда проводить товарищей. Обнялись. Ребята ушли. Он задержался на ступенях перед входом в гостиницу…

И вдруг услышал мелодичный голос, назвавший его имя. Это была она — милая незнакомка.

— Ну, если уж Вы знаете и помните моё имя, логично будет узнать Ваше…

— Ирина.

— Замечательное имя. По-немецки: Ирэн — сумасшедшая. Впрочем, прошу пардону.

Девушка улыбнулась.

Из дверей ресторана вышли подруги.

— Ира!.. — Позвала одна из них.

— Сейчас.

— Поторопись, а то он тебя «запоёт». — Подруги засмеялись.

— Действительно, уже поздно — сказал он, — но, может быть и правда: «завтра будут встречи», при свете дня не покажусь Вам таким уж циником — это ночью все коты серые…

— Хорошо. Завтра. Где и в котором часу?

— Как Вам удобно.

— Напишу Вам на почту.

Он назвал адрес и фамилию.

— Помню и Вас, и Вашу фамилию тоже… Спокойной ночи.

— И Вам — «усните с богом».