Охота на Улисса

Борис Георгиев, 2011

Как и в древние времена, в 2086 году власть останется властью, а сила – силой. Но даже в эпоху могучих и непогрешимых Планетарных Машин хитроумным улиссам будущего не одолеть назначенный им путь и не победить одной лишь мощью оружия. Как знать, что станет большей помехой: бездушие людей или человечность машин? Прочь сомнения! Дорогу осилит идущий, и да поможет ему в этом древнейшая сила и сильнейшая власть! Но осторожнее, любезный читатель, сезон «Охоты на Улисса» открыт.

Глава третья

— Ещё ты дремлешь, друг прелестный? Пора, красавица, проснись! — услышала сквозь сон Эйрис.

— Арина? — пробормотала она, потом сообразила, что вряд ли Арина станет говорить голосом капитана Грифа. Но поговорка, которой электронная камеристка сопровождала пробуждение мисс Уокер с незапамятных времён, не могла быть известна навигатору. Значит, всё это только сон.

— Ещё пять минут, — томно шепнула она, не поняв, с кем разговаривает.

— Открой сомкнуты негой взоры навстречу северной Авроры, — услышала она. Да нет, на сон не похоже. Любимая поговорка прабабушки, но произнесена мужским голосом и звучит как-то не так. Вроде бы сказано то же, но слова цепляются друг за друга… Непривычные слова, хоть и вполне понятные. А голос…

— Звездою севера явись!

«Ага, это же Волков! — поняла Эйрис и открыла глаза. — Откуда только ему известна прабабушкина поговорка? Небось, болтал с Ариной, пока я здесь дрыхла. Шпионил. Усыпил меня, значит, пообещал научить говорить по-русски, а сам — шасть… Ой! Что это за слово такое — шасть?»

— Что это такое — шасть? — громко спросила не совсем пробудившаяся девушка, тараща заспанные глаза на экран монитора, на котором тоже всякие слова непонятные: тангаж, крен, рыскание…

— Это значит, — сказал за спиной Волков, — что кто-то переместился тайком, предательски. Никто не ожидал, а он притаился, и шасть…

«Как-то непривычно звучит, но всё понятно: притаился, переместился… Это и есть русский? Невелика премудрость», — подумала девушка и сказала саркастически, усаживаясь — ага, ремни уже отстегнул! — в кресле:

— Вот именно, предательски. Этот «кто-то» усыпил меня предательски и затем переместился тайком в мою спальню. Шасть туда, и давай болтать с Ариной, косточки мне перемывать!

«Боже, что я говорю? Почему косточки? Почему перемывать? Впрочем, суть ясна, и он всё понял, кажется — вон как потупился, болезный… Ну вот, ещё одно слово — болезный. Это какой? Которого жаль? Но мне вовсе и не жаль этого предателя…»

— Ну что вы, Эйри… — с величайшим смущением отозвался господин Волков. — Зачем бы мне шастать по вашей спальне?

— Где же ещё вы могли болтать с Ариной? — прокурорским тоном поинтересовалась уже растерявшая часть негодования девушка. Потом добавила, выбираясь из кресла:

— О! Меня укутали в одеяло… Тоже скажете — не вы?

— Нет, вот это уж я сделал. Вы сказали, что дует по ногам, и я решил…

«Какой милый! Зачем только смущаться так… Должно быть, притворно. Обманщик».

–…но в спальню к вам я, естественно, не заглядывал, не до того было. А кто такая Арина?

— Моя электронная камеристка, — ответила Эйрис, внимательно следя за выражением лица этого притворщика. — Только ей известна поговорка моей прабабушки, той самой, у которой русские корни. Её тоже звали Ариной.

— Какая поговорка?

— Прекратите изворачиваться! — осадила зарвавшегося вруна возмущённая мисс Уокер. — Вот эта, которой вы меня разбудили: Ещё ты дремлешь, друг прелестный… — и дальше там ещё трата-та-та-проснись. Что… что тут смешного?

И Александр ответил, всё ещё посмеиваясь:

— Но это же стихи моего тёзки, Александра Сергеевича, вы разве не знаете?

— Откуда бы мне знать какого-то вашего тёзку?

— Действительно, откуда бы? Тем более что фамилия его — Пушкин.

— Ну и что? Врёте вы всё, просто признаться не хотите, что шпионили…

— Знаете что, Эйрис… — заявил Волков.

«Ага! Похоже, начал терять терпение!» — отметила про себя ехидная девушка.

— Знаете что… — Он вдруг развернулся на каблуках и промаршировал на прямых ногах к своему книжному шкафу, прошёлся вдоль него, бурча под нос, сказал кому-то: «Вот ты где!» — и вытащил небольшой пухлый томик.

— Вот, читайте! — буркнул сухо, не глядя на девушку, и протянул ей открытую книгу. Потом, не интересуясь впечатлением от предъявленного аргумента, уселся в своё кресло и стал нарочито громко трещать клавиатурой. Несколько секунд мисс Уокер разглядывала его стриженый затылок и торчащие уши, испытывая что-то вроде раскаяния, затем глянула в книгу, где черные маленькие насекомые, о которых было известно теперь — это обыкновенные буквы, выстроились ровными короткими рядами. Раньше Эйрис казалось, насекомые пляшут, но теперь они заговорили голосом господина Волкова: «Мороз и солнце, день чудесный, ещё ты дремлешь…» Мисс Уокер почувствовала, что краснеет. Сначала румянец залил щёки, потом перебрался на шею, затем, когда прозвучало «друг прелестный», — Эйрис пришлось пройтись, ступая на цыпочках по холодному полу, чтобы справиться с жаром, охватившим грудь. Он говорил это ей, спящей, смотрел на неё и говорил… Девушка передохнула коротко, тряхнула головой, заметив, что прижимает раскрытую книгу к груди, захлопнула её и прочла на обложке: «Пушкин А. С.» — подумала механически: ««А» — это Александр, что же такое «Эс»? Александр — это имя. Александр, он же Саша, он же Сашенька, он же Сашка…» — и вдруг заметила, что бормочет себе под нос:

— Сашка, букашка, черепашка, неваляшка, простоквашка, деревяшка и гречневая кашка…

Пришлось зажать рукой рот, чтобы остановить это безумие. О доброй половине вынырнувших из глубин памяти слов не было известно — что они такое и к чему. Эйрис поспешно сунула книгу на полку и отдёрнула руку… Опасное это занятие — читать книги, они только прикидываются тихонями, пока стоят на полке, — возьми, мол, мы смирные! — возьмёшь, раскроешь, а они ка-ак… «Нет-нет. Дудки, драгоценные, не на такую напали, — думала Эйрис, ступая на цыпочках, тихонько, мимо выстроившихся как на парад разноцветных корешков. — Вот что вы затеяли, господин Волков, то-то вчера вид у вас был, как у хитрющего лиса. У лиса — Улисса… Тьфу, опять всякая чушь лезет в голову. Но Саша правду сказал, действительно, это не прабабушки моей поговорка, оказывается, а какого-то Пушкина. Зачем же Арина врала мне… Может быть, и сказки её…»

— Саша, ты не знаешь… — начала Эйрис, потом осеклась: «Почему я назвала его Сашей, почему на «ты»»?

— Что? — переспросил Волков, отвлёкшись от созерцания каких-то разноцветных пятен, исчерченных округлыми кривыми неправильной формы.

— Господин Волков, — поправила себя Эйрис, — вы не знаете…

— Зачем же так официально? — усмехнулся Волков, усаживаясь в кресле вполоборота. — Вы же только что перешли со мной на «ты», да ещё и назвали Сашей.

— Извините, — сконфузилась мисс Уокер, — это как-то случайно вырвалось…

— Ничего. Наоборот, я было обрадовался, что мы с вами уже на «ты», но вы просто ошиблись, оказывается. Действительно, это немыслимо — принцесса Грави на «ты» с каким-то бродягой, да ещё и жителем отсталой периферии. Подумать только, каков нахал, припёрся откуда-то из-за орбиты Марса…

— Саша, прекрати! — выкрикнула пылавшая гневом принцесса Грави и добавила неожиданно для себя самой:

— Сашка-деревяшка.

— Ого! — удивился Волков, оказавшись вдруг рядом. — Делаешь успехи! Такая свежая рифма: Сашкадеревяшка… Ты спросить что-то хотела?

Эйрис заметила — её похолодевшие пальцы каким-то чудом оказались в горячей широкой его ладони, отняла руку и сказала, усаживаясь в кресло, где всё ещё лежал развороченный спальный мешок:

— Саша, я хотела спросить: что же это получается, капитана Грифа тоже не Арина придумала? Он тоже из сказок этого… Пушкина? И рыцарь Айвенго тоже? И Тристан…

— Погоди, погоди… — ошеломлённо остановил её Волков. — Какой у Пушкина может быть капитан? Разве что капитанская дочка… Айвенго? Нет, не помню, чтоб Пушкин… Это же Вальтер Скотт! Хотя Пушкин читал его, пожалуй… А о Тристане вообще кто только ни писал. И вообще, при чём здесь твоя прабабушка?

— Она мне рассказывала сказки, — ответила девушка, устраивая из спального мешка некое подобие гнезда. — Не прабабушка, конечно, а моя камеристка, но её голосом. Мне мама их подарила, сказала тогда, что на карточке — сказки моей прабабушки. Очень много сказок. Некоторые я помню хорошо, некоторые…

Волков принялся помогать подтыкать одеяло. Откуда-то из подсознания Эйрис выплыло: «Под лаской плюшевого пледа вчерашний вспоминаю сон…» — Она помотала головой, чтобы избавиться от наваждения, и закончила:

–…некоторые — очень смутно. Вот о капитане Грифе, например…

— Капитан Гриф? — переспросил Волков, возвращаясь в капитанское кресло. — Капитан Гриф…

— Который попал в тайфун у атолла Парлея, — добавила Эйрис.

— Жемчуг Парлея, тайфуны, Полинезийские острова… — просиял капитан Волков. — Джек Лондон, вот это кто.

— Кто?

— Писатель, который придумал твоего капитана. У меня есть там, в собрании сочинений. Потом дам почитать, не до того сейчас. У нас проблема, Эйри, причём как раз с этой самой Полинезией.

— Проблема? Какая проблема? — деловито осведомилась мисс Уокер, считавшая себя экспертом по полинезийским вопросам. Волков некоторое время молчал, разглядывая всё ту же картинку на экране монитора, на лице его лежали зеленоватые и синие отсветы. Затем вздохнул, вытянулся в кресле, заложив руки за голову, и заговорил сам с собою, глядя в потолок:

— Маленькая такая проблемка, но довольно зловредная. Вернее, даже вопрос. Через каких-нибудь десять часов с минутами «Улисс» подойдёт к Земле. Подойдёт-подойдёт, паршивец, я его знаю. Тогда я что? Погашу я, значит, инерцию, потрачу полвитка, загну спираль в эллипс и подвешу свою лоханку на круговую орбиту в экваториальной плоскости на высоте… м-м… не помню уже сколько, тридцать пять тысяч от поверхности примерно. Чтоб, значит, была она геостационарной, орбита моя. Это ещё как минимум двенадцать незабываемых часов. И зависнем мы над нужной нам точкой земной поверхности, и будем крутиться, как две учёные цирковые белки в колесе, один оборот за двадцать четыре часа.

Он замолчал. Немного подождав, Эйрис не вытерпела и напомнила:

— Ну и? В чём вопрос?

— Вопрос простой: где? — с готовностью отозвался Волков, скосив глаз.

— Что — где?

— Где мы зависнем? Где центральный пульт управления вашей Планетарной Машиной? Где та волшебная точка, к которой я должен вести старину «Улисса»? Где этот сияющий пуп Земли…

— Постой, Саша, — поморщилась Эйрис, — дай подумать… Папа что-то говорил, но я никогда не слушала. Кажется, какой-то пульт есть на «Грави-айленд», где папин офис…

— И где же папин офис?

— Я бывала у него. Это где-то в Тихом океане…

— Прекрасно, — покивал Волков, — это очень поможет нам в поисках. Найти островок на площади в двести миллионов квадратных километров — пара пустяков.

— Постой, постой. «Грави-айленд» не просто остров, это большая такая платформа, висящая над поверхностью океана…

— Ещё лучше. Предстоит искать летающий остров. Не перечитать ли о путешествии Гулливера на Лапуту?

— Всё, больше ничего не скажу, — надулась мисс Уокер, самолюбие которой было ощутимо уязвлено упоминанием очередной полузабытой сказки её прабабушки.

— Понимаешь, Эйри… Есть у нас кое-какие мыслишки, — бубнил, не замечая реакции собеседницы, Волков, — о том, где может висеть ваш островок. Мы тут собирали потихоньку данные об активности в радиодиапазоне, и вот что у нас получилось.

Волков выпрямился в кресле и ткнул пальцем в экран. Эйрис, забыв, что собиралась обидеться, глянула туда, но ничего достойного внимания не увидела. Так, пятно какое-то красное на синем фоне.

— Видишь, здесь в экваториальной зоне? Как раз в Тихом океане. Мы прикинули координаты…

«Кто это «мы»? — подумала Эйрис. — Так говорит, будто заранее с кем-то собирался искать пульт Планетарной Машины».

–…но у нас нет уверенности, я думал, что ты поможешь, ты же бывала там, должна же ты знать, как найти.

— Для этого есть навигатор. Говоришь ему: «Мне нужно в офис к папе», — ну и… через часик уже там.

— Мда-а, он у тебя что-то вроде извозчика… — потухшим голосом резюмировал Саша, — посадить бы его ко мне в рубку…

Последние слова были произнесены полушёпотом, и вдруг Волков хлопнул себя по лбу и возопил:

— О, я идиот! Ты молодчага, Эйри! — Он вскочил, выволок из кресла собеседницу, схватил её в охапку и подбросил чуть не к самому потолку.

— У-хх! — только и смогла сказать девушка, когда её поймали, впрочем, она была отпущена тут же — бережно водружена в кресло.

— Я побежал, — бросил через плечо Саша, направляясь к лифту.

— Куда?

— В лабораторный отсек.

— Я с тобой!

— Там чёрт те что творится, — несколько смущённо буркнул Волков, — но если хочешь…

И он пустил Эйрис в лифт. «Где он здесь спит, интересно? — подумала вдруг практичная девушка. — И ест. Ест же он иногда… Я, кстати, тоже не отказалась бы. Позавтракать. Или поужинать? Всё равно, лишь бы съесть чего-нибудь».

— Ты завтракал сегодня? — спросила она как бы невзначай, когда они выходили из лифта.

— Завтракал? Да как-то так, знаешь… — рассеянно бормотал Волков, теребя подбородок. Было видно, что вопрос он слышал, но смысл его уяснил не полностью. — Завтракал ли? Скорее нет, чем да… Куда же я сунул гравимодемы?

Он двинулся по лабораторному отсеку, волоча ноги, Эйрис побрела следом. Помещение лаборатории можно было бы назвать точной копией рубки, если бы не было оно сплошь заставлено стеллажами с какими-то серыми ящиками, декорированными экранами и экранчиками, рядами лампочек и кнопок. Всё это гудело, перемигивалось, пощёлкивало сухо, в общем, вело себя вполне самостоятельно, не обращая никакого внимания на Эйрис и её озабоченного поисками спутника.

— За-а-автракал… — бурчал Волков, копаясь в недрах огромного ящика, забитого разноцветными кабелями и какими-то блестящими штучками. — Какой уж тут завтрак, когда волноводов, каких надо, никогда под руками нет… Десятипарных — хоть ушами ешь, и на завтрак, и на обед, да и на ужин хватит, а двух несчастных шестнадцатипарочек… О, вот они!

Он глянул на Эйрис победно, протягивая два толстых шланга с массивными блестяшками на концах. Затем торжествующее выражение сползло с его лица и сменилось неуверенной улыбкой. Он спросил:

— Ты о завтраке спрашивала? Хочешь есть?

— Немножко. Но волноводами не питаюсь, — с достоинством ответила Эйрис, думая при этом: «И всётаки, где же он тут спит? И ест?» А вслух добавила:

— Предпочитаю чашечку кофе. И к ней что-нибудь…

— Сейчас-сейчас, — засуетился Волков, — только гравимодемы накопаю.

— Ничего, я подожду, — милостиво прощебетала принцесса Грави, прохаживаясь между стеллажами. — Мы прямо здесь завтракать будем?

— Зачем же здесь? — прогудел Волков из ящика, куда он погрузился по пояс. — В жилом отсеке. Правда, там… как бы так помягче сказать? Неубрано, одним словом. Ты кто? А, нет, тебя я знаю, ты мне не нужен. Значит, не здесь. Тогда где же?

Поняв, что последние бестактные замечания относятся не к ней, а к неким электронным потрохам, Эйрис раздумала разозлиться и предложила:

— Тогда, быть может, позавтракаем у меня?

— А! — заорал Волков и полез, хватаясь за стойки стеллажа и наступая прямо на полки, к самому потолку.

— Я не настаиваю… — развела руками ошеломлённая девушка.

— Вот вы где, мерзавцы! — ликовал капитан корабля, висевший в позе, которую никак нельзя было назвать элегантной. — Держи, Эйри.

Испуганная тем, что придётся сейчас ловить двухметрового верзилу, девушка тем не менее подошла ближе и подставила руки.

— Протяни руку, так я не достану, — командовал капитан-верхолаз.

Приняв у него две какие-то невзрачные коробочки, Эйрис отошла в сторону и стала ждать продолжения акробатического этюда, но Волков спрыгнул на пол довольно ловко и тут же спросил:

— Где у тебя?

— Что? — захлопала глазами девушка.

— Ты сказала: «Позавтракаем у меня», — это где? В твоём шарике? Там есть еда?

— Да-а… Немного осталось ещё. Я же говорила — запаслась, думала…

— Консервы?

— Нет! — возмутилась Эйрис.

— Слава небесам, чёрным и красным. Пойдём скорее, — и он потащил за собой мисс Уокер в лифт.

— Куда ты меня привёл? — спросила она спустя три минуты, когда они снова оказались в рубке. — Я думала мы…

— Сейчас, — бросил Саша и полез под стол пульта. Отчаявшись разобраться в логике происходящего, Эйрис забралась в своё кресло с ногами, твёрдо решив, что не двинется с места, даже если придётся умереть с голоду, пока ей не объяснят…

— Что ты там делаешь? — не утерпев, поинтересовалась она через полминуты.

— Подключаю модем, — сдавленно отозвался Волков из-под стола. Тут же вылез оттуда, отряхнул колени и бодро провозгласил:

— Ну вот, можно теперь и к тебе. Что же ты? Пойдём!

— Но, может быть, ты… — взмолилась девушка, когда они снова оказались в лифте.

— Что?

— Расскажешь, наконец, что всё это значит! — отчеканила мисс Уокер.

— Но это же ты придумала! — искренне удивился Волков. — Ты же сама предложила поселить твоего навигатора у меня в рубке! Это была дельная мысль, главное, вполне осуществимая. Сейчас мы его голубчика… О, я осёл! Слушай, Эйри, ты даже не подозреваешь, какая ты молодчина… Я только сейчас дотюкал, ежели мы твоего бравого кэпа подключим к моей гравимашине…

Но лифт уже остановился на верхнем ярусе. Хоть похвала была и не совсем заслуженной, но Эйрис было приятно, прямо распирало от гордости. Правда, она так и не услышала, что же будет, если подключить навигатора к гравимашине «Улисса».

Странное чувство охватило мисс Уокер, когда она увидела под высоченным сводом грузового отсека свой бабл. Русское слово «пузырёк», моментально прицепившееся к старому привычному названию, показалось смешным. Разительное несоответствие — незыблемый и неразрушимый дом не может быть пузырьком… Пузырёк — это что-то воздушное, хлоп — и нет его… Перед глазами мелькнула картина — сотни маленьких серебристых капелек, ринувшихся вверх, в чёрную пустоту. Эйрис чуть было не закричала, когда воображаемые пузырьки стали лопаться, пришлось сжать губы и вдохнуть пару раз, чтобы прийти в себя. «Это просто остатки моих страхов», — решила она.

— Да что ж у тебя тут везде туфли! — Александр уже зашёл в гостиную и споткнулся о прозрачные туфельки, сброшенные Эйрис накануне. Хозяйка бабла хотела извиниться за некоторый беспорядок, но гость уже не слушал её.

— Навигатор! — позвал он. — Ты здесь ещё или смылся?

— Не понял вопроса, — с достоинством ответил навигатор.

— Ага, ты здесь! Сейчас мы тебе мозги прочистим. Где у тебя блок коммутации?

— Доступ к блоку коммутации…

— Навигатор, я разрешаю, — поспешила заявить мисс Уокер, которой не терпелось узнать, что будет, если…

— Кстати, Эйри! — спохватился Волков. — Сообрази нам с кэпом что-нибудь… м-м… покушать. Ты обещала. Ну, кофе там, и к нему…

— Я не пью кофе, — заявил навигатор. — Доступ к блоку коммутации возможен через люк «цэ-одиннадцать», расположенный в центральной колонне под контрольным монитором.

— Кэпу кофе можно не наливать, — крикнул Саша и принялся возиться с чем-то там возле экрана, бурча под нос невнятно.

«Остроумец, — подумала Эйрис, вздохнула и направилась к холодильнику. — Та-ак, что тут у нас… Остатки зелотов… Чизеттки тоже сойдут… Кримон-тарталетки… Ха! Смешные названия, если по-русски. Да, кофе же ещё!» Пока кофеварка сипела, выдавливая в две чашки великолепно пахнущий кофе, мисс Уокер подцепила с тарелки один зелот и съела его, не подогревая. Потом, оглянувшись воровато — возится ещё со своей электроникой, — добавила к зелоту тарталетку. Одну. Затем ещё одну, очень уж есть хотелось. Зато Саше все чизеттки достанутся, они, говорят, сочетаются с утренним кофе лучше всего.

— Саша, тебе зелоты разогреть? — спросила она, прожевав и проглотив третью тарталетку (ну хоть парочку-то Саше нужно оставить!).

— Н-не… — промычал Волков. Он теребил подбородок правой рукой, как делал всегда, когда решал неожиданно возникшую задачу.

— Правильно, я тоже люблю холодные. Кофе! — объявила Эйрис, опуская на стол заставленный поднос. «Тарелка с тарталетками смотрится неприлично, — отметила она с неудовольствием, — лучше бы я все съела».

— А? Кофе? То, что надо. Что-то думается плохо, в сон клонит, — пожаловался Волков и крепко приложился к чашке, отхлебнув едва ли не половину. — М-м, кофе-то какой! Сто лет не пил такого кофе. Бурда, которой приходится травиться в рейсе… Ты даже не представляешь себе. Помои, а не кофе. А этот… Один раз в жизни такой пробовал, у одного… г-м-м. Неважно у кого.

«Что-то ты от меня скрываешь, а сейчас чуть не проговорился, по глазам видно», — размышляла девица Уокер, поглядывая поверх чашки на Волкова.

— Почему же спать не ложишься? Позавтракаем, приляг на пару часиков, — предложила Эйрис, заглядывая в серые, отведенные в сторону глаза. — С такой загрузкой…

Волков поставил чашку на поднос так резко, что зазвенели тарелки. Глаза, убежавшие было в сторону, уставились на Эйрис, расширились, прояснились…

— Эйри, ты дважды молодец! Загрузка! Я думаю, почему этот болван не реагирует, хотя хвост я в него уже воткнул. Вот где, оказывается, собака зарыта!

«Господи, он с ума сошёл?»

— Перезагрузить его надо просто, твоего навигатора, и все дела!

— Решение о перезагрузке, — сообщил в виде справки навигатор, — может быть принято только в чрезвычайных обстоятельствах или по указанию мисс Уокер.

— Но это же невыносимо, навигатор! Вы, что же, чихнуть не можете без моего разрешения?

— Вы можете доверить управление господину Волкову, — невозмутимо молвил навигатор с нервами из легированной стали. — Достаточно вам сказать, что доверяете…

— Доверяю, — поспешно бросила мисс Уокер, глянув на Волкова искоса. Тот поспешил воспользоваться доверием:

— Перезагружайтесь, навигатор.

Заставка «Грави Инкорпорейтед» вспыхнула на экране монитора и стала вращаться лениво. Успела сделать три оборота, и…

— Установлена связь с Планетарной Машиной! — доложил голос навигатора. — Приступаю к выполнению приказа госпожи Ирис Уокер…

— Какого чёрта? — возмутился Александр, уперев руки в бока. — Мне же передано управление…

— Навигатор, вы снова назвали меня Ирис?! — прошипела мисс Уокер. — Какой приказ, я ничего не приказывала!

— Данными о том, какого чёрта, не располагаю, — стал отвечать навигатор, расположив вопросы в порядке поступления. — С момента перезагрузки доверенностей о передаче управления не поступало. В судовой роли, мисс, вы значитесь, как Ирис Уокер. От вас поступил срочный и недвусмысленно изложенный приказ: посадить бабл на поверхность Земли сразу же, как только будет установлена связь с Планетарной Машиной. Связь установлена, приступаю к выполнению приказа…

— Так тебя зовут Ирис! — спросил Саша, глядя на девушку. — Ирис… Красивое имя. Эйри тоже ничего, но Ирис…

Потом он спохватился вдруг и к величайшему неудовольствию мисс Уокер сменил тему:

— Послушай, Иришка, передай мне управление, а то твой бравый кэп сейчас возьмётся нас на Землю с небес стаскивать. Неизвестно ещё, чем это закончится. Ну скорей же, Ирка, что ты так смотришь? Скажи: «Доверяю управление господину Волкову».

— Доверяю управление господину Волкову, — пробормотала Ирис Уокер, но думала о другом: «Ирис… кис-кис… Ира-задира… Иришка-врунишка… Ирка-пробирка… Иронька…»

— Внимание, навигатор! — распоряжался тот, кто так приятно выговаривал имя «Иришка». — Приказ немедленно сажать бабл отменяю. До поступления новых указаний ведите наблюдение за координатами корабля.

— Господин Волков, по каналу «инфо» грависвязи от Планетарной Машины поступает необычная информация. Интерпретировать адекватно затрудняюсь, прошу помочь.

— Хорошо, кэп, дай только до рубки добраться, — буркнул Волков. — И перекусить не мешает. Иришка, где еда?

Ирис Уокер, отменившая первоначальное решение заставить навигатора забыть имя «Ирис», молча указала на уставленный тарелками поднос, затем, поискав на ощупь кресло, опустилась в него и стала наблюдать, как исчезают с тарелок деликатесные блюда, размышляя: «Ничего себе, он проголодался… Да, пожалуй, не слишком важно, как смотрятся на тарелке тарталетки, если… если всё равно уже не осталось ни одной. Нужно вытащить остатки эрапта…»

— Саша, будешь фруктовый эрапт?

— Кафэфно! — подтвердил Волков. Эрапт был извлечён из холодильника и исчез следом за остальной провизией, запасённой для изысканного ужина. «По-моему, он даже не заметил, что ест, — подумала Ирис, ничуть не огорчившись. — Точно, как мой навигатор тогда не заметил, что уже лежит в грузовом отсеке. Или как он только что — установлена, мол, связь с Планетарной Машиной! — Минутку… Что же это…»

— Что же это, Саша, выходит, Планетарная Машина не ломалась? Если сейчас есть с ней связь!

— Фафыфаеф… — начал Волков, потом поспешно прожевал, проглотил остатки эрапта и продолжил: — Понимаешь, Иришка, это Планетарная Машина, конечно, только не та. Он установил связь с гравимашиной «Улисса». О, небеса чёрные и красные, как поел здорово! Теперь бы ещё запить чем-нибудь.

— У тебя есть собственная Планетарная Машина? Но это же незаконно, все Планетарные Машины принадлежат «Грави Инкорпорейтед»…

— Почему? — перебил её Волков, весьма жёстко. — Скажи, по какому праву все гравимашины принадлежат им?

«Им — это нам», — отметила про себя мисс Уокер, но вслух не сказала.

— Они что, придумали гравитацию? — негодовал Александр. — Или, быть может, они изобрели гравитоны^[3]? Не они ли, случайно, придумали теорию относительности? Дифференциальное исчисление — их личная вотчина? А, я понял! Они просто кучка стяжателей, которые возомнили о себе невесть что! Как гравимашину ни называй, хоть Планетарной, хоть Вселенской, она останется тем, что она есть — обычной гравимашиной, каких может быть сколько угодно. Гравитационный реактор «Улисса» тоже не исключение. Для твоего пузырька он теперь Планетарная Машина, что бы там ни думали об этом в «Грави Инкорпорейтед»…

Тут он осёкся. Должно быть, вспомнил, что дела «Грави Инкорпорейтед» касаются принцессы Грави лично. Помолчал немного, потом проговорил тоном ниже, словно извинялся:

— Иришка, не найдётся ли чего-нибудь выпить… Так здорово поел, что теперь…

Улыбнувшись краешком губ, Ирис Уокер принесла из холодильника остатки «Уайт Роуз», примерно полбутылки. Потом отправилась за бокалами, но, когда вернулась, обнаружила, что наливать уже нечего.

— Что это у тебя? Бокалы? Ох, Иришка, извини… Я уже… Понимаешь, пить очень хотелось, и я…

— Выпил из горлышка? Господи, полбутылки сразу?

— А что это было? Ничего, мне понравилось, приятно…

— Приятнее всего будет минут через пять. Пойдём, тебе нужно добраться до рубки, сама я тебя не дотащу.

— Зачем меня тащить? Я в порядке! — заявил Волков, но всё-таки пошёл за Ирис, болтая на ходу:

— Я в полном порядке. Это ерунда, что спать хочется! Ер-рунда! Сейчас моя вах-х-х… вахта, а когда вах… то, понимаешь ли, Ирочка, не поспишь, не поешь, надо вах-х-ту эту нести, чтоб её… Мой шкип… Ха! Поросёночек! Ты видишь, как корабль рыс… кает… О! Ка-а-акой крен по тангажу! За моим шкипом нужен глаз да…

— Саша, кресло вот. Ты же мимо…

— Ничё… Щас, момент… Смотреть за ним нужно! Эй, шкип, почему молчишь? — гневно спросил он у немого пульта. — Почему ты всё время… Вон у Иришки навигатор только и делает, что болтает, а ты… Ты что, язык прол… прог-ло-тил?

— Тебе поспать нужно, Саша. Я тут за тебя посижу. На вахте.

— Не-ет! — бормотал Волков, устраиваясь в кресле удобно. — Спать низ-зя… Ст… Старик Лаэрт говорил… Но тс-с-с! О нём ник-к-кому! Низ-зя! Старина Лаэрт, о-о-о! Головатый мужик. Мы как-то с ним… Но это тс-с-с тайна…

— Да, Саша, конечно. Положи голову. Вот так.

— Лаэ-эрт? Это ты? — спросил Волков уже с закрытыми глазами. — Старик… Ты смотри-и-и… чтобы нас не зажалили насмерть осы Итаки… Время принятия решения…

Его бормотание перешло в неразборчивый шёпот и смолкло. Ирис Уокер постояла над ним с минуту, глянула на экран монитора, на котором в правом верхнем углу мигало: «До момента принятия решения 03 часа 44 минуты», и на цыпочках прокралась туда, где книги. Когда она вернулась, прихватив ту самую, толстенькую, которую вытащила первой: «Трое в лодке (не считая собаки)», — Волков спокойно спал. Спал, не замечая, как его пристёгивают на всякий случай ремнями, спал, не слыша, как Ирис фыркает и хихикает над страницами старой книги, спал, когда она не выдержала и рассмеялась громко, и только головой пошевелил, когда что-то пискнуло, и на экране монитора появился белый квадрат. Ирис заложила книгу пальцем и вытянула шею, — посмотреть, что там такое. «Личный канал грависвязи № XXX–XXXXX. Срочно. Конфиденциально…» — прочла она вверху белого прямоугольника и глянула на того, кому было адресовано послание. Он крепко спал. «Может быть, не так уж и срочно. Ну-ка, почитаем… Ничего, что конфиденциально. Я сейчас на вахте, значит, я за него. Что тут ему…»

Выдержка из служебной и личной корреспонденции командира исследовательского судна «Улисс», порт приписки — Аркадия, Марс.

Личный канал грависвязи № XXX–XXXXX.

Срочно. Конфиденциально.

Улиссу

от Лаэрта.

Тема: Осы Итаки.

Сынок!

Осы охотятся за тобой, но они отправлены с опозданием в три часа. Это всё, что я смог для тебя сделать. У тебя в запасе около двенадцати часов, если начнёшь манёвр вовремя. Припомни, о чём мы с тобой говорили, и положись на милость богов. Обрати молитву к Афине, сынок, и не забудь о щите Улисса.

Передай привет Елене, да хранят её боги.

Лаэрт.

«Какой ещё Елене? — ревниво вопросила Ирис. — Ах он… лгун несчастный. Спит. Разбудить? В запасе двенадцать часов, вроде бы немало, но манёвр нужно начать вовремя, иначе… Иначе что? Осы какие-то… Он, перед тем как заснуть, бормотал что-то об осах Итаки, которые жалят насмерть… Разбудить?»

Но Ирис лишили выбора, только лишь она побрела неуверенно к стеллажам, чтобы поставить на место недочитанную книгу, как жуткий вой разорвал тишину в клочья, экран монитора загорелся красным и на нём надпись: «Внимание! Требуется решение командира корабля!» — появилась и пропала, чтобы через мгновение появиться снова: «Внимание! Требуется…»

— Осы?! — заорал спросонок Волков, попробовал вскочить, но не пустили ремни.

— Осы! — кричал он, хлопая рукой по крышке пульта, но до клавиш не достал.

«Неужели опоздали? На нас нападут?» — подумала Эйрис, поспешно ткнула книгу на место и бросилась к пульту, борясь с искушением завопить во весь голос: «Осы!»

Примечания

3

В данном контексте «гравитон» не терминал грависвязи, а элементарная частица, квант-переносчик гравитационного взаимодействия.