Девушка плохого парня

Блэр Холден (2017)

Тесса О’Коннелл — девушка настолько обычная, насколько это возможно, по крайней мере, она так думает. Ее цель в выпускном классе — не высовываться, но каким-то образом убедить Джея Стоуна, в которого она влюблена с детства, ответить ей взаимностью. К чему она не готова, так это к тому, что брат Джея, Коул, вернется в город и изменит ее жизнь, которой она, казалось бы, всегда была довольна. Высокий, чертовски красивый и плохой парень с глазами цвета морской волны, он был ее главным мучителем, ее врагом номер один. Но парень, который вернулся, не похож ни на кого, с кем Тесса когда-либо сталкивалась. Он бросает ей вызов, он проверяет ее пределы, он заставляет ее снова стать девушкой, которую она давно похоронила под личиной посредственности, и самое главное, он заставляет ее задуматься о том, что, возможно, мальчик, который приводит ее в бешенство до такой степени, что возврата нет, может быть просто ее ангелом-хранителем.

Глава 4

Во имя твоих яиц размером с горошину я говорю: «Освободи меня!»

Давайте проясним одну вещь, тем более сейчас, когда чума под названием Коул Стоун стремительно распространяется по моей жизни. Я не любительница внимания, я никогда не стремилась и не буду стремиться к нему. Я из тех девушек, которым нравится сливаться с фоном настолько, что хамелеон позавидовал бы моим безумным способностям. Видите ли, моя способность к общению — это нечто ужасное. Я просто ничтожество, когда речь заходит о попытке заговорить с кем-то новым.

Доказательством отсутствия моего мастерства в этом конкретном деле является то, что с пяти до пятнадцати лет у меня была только одна подруга. Когда она бросила меня ради более престижного звания, мне потребовались месяцы, чтобы найти новую подругу — Меган. На самом деле, надо отдать должное девушке: она терпела мои односложные заикающиеся ответы и неловкость, которая для меня так же естественна, как дыхание.

Цель этого объяснения — подчеркнуть, как меня расстраивает то, что на меня постоянно пялятся. Глаза преследуют меня везде, куда бы я ни пошла, будь то занятия, кафетерий, туалет. Эти маленькие сопляки даже следили за мной во время моей смены в закусочной «У Расти». Это, мягко говоря, нервирует, и большую часть времени я терплю это незаслуженное внимание, говоря себе, что они делают то, что свойственно людям, а именно лезут не в свое дело. Если бы я была на их месте, возможно, я бы тоже начала преследовать девушку, которая, кажется, постоянно сопровождает главного плохиша.

Мы сидим за столом в кафетерии, и снова чудом этот стол не оказался ближайшим к переполненным мусорным бакам. Из всех людей Коул угрожал группе футболистов, которые с комичной быстротой разбежались от намеченного ими столика. Теперь снова ощущение, что за мной наблюдают, усиливается до такой степени, что это делает меня параноиком. Это жутко похоже на сон, в котором ты голый в школе.

— Ты собираешься это есть? — спрашивает Коул, глядя на мой кусок пиццы, который я с удовольствием подталкиваю к себе.

Коул сидит рядом со мной, тогда как Меган и Бет сидят напротив нас обоих. Поднос Меган остается нетронутым, пока она разглядывает Коула. Очевидно, она никогда не была в такой близости к Тому Самому Коулу Стоуну, как она его называет, и это лишило ее аппетита. Бет выглядит гораздо более спокойной в этой ситуации и откусывает свое яблоко с легким намеком на веселье на лице.

В какой-то момент во время всего этого у меня начнется приступ паники из-за того, насколько абсурдна эта сцена, но я оставлю это на потом.

— Итак, дамы, у вас есть планы на выходные? — спрашивает Коул.

Это невинный вопрос, но я чувствую, что он больше направлен на то, чтобы положить конец некомфортной враждебной, в основном со стороны меня, обстановке. Он сидит с нами втроем уже неделю, к неудовольствию толпы, особенно Николь. Ее ужасные взгляды становится все труднее игнорировать.

Я понимаю — она злится. Я каким-то образом попала под защиту единственного хулигана, который может ее перехитрить, а она, вероятно, страдает оттого, что не может избавиться от своей зависимости. Прошла целая неделя с тех пор, как она нападала на меня. Считайте это пессимизмом, но я не могу не испытывать страха, думая о том, что затишье на фронте Николь — это затишье перед грозой, которой является моя закадычная подруга.

— Мы могли бы пойти в торговый центр или еще куда-нибудь, — говорю я ему, а потом мысленно даю себе пощечину, понимая, что выдала свое возможное местонахождение на выходные. Я надеялась, что мы с девочками сможем пойти куда-нибудь и заняться чем-нибудь веселым без Коула. Теперь это кажется каким-то невозможным.

— В субботу вечером? Разве торговый центр работает так поздно? — он поднимает бровь, и я пожимаю плечами.

— Не то чтобы было много вариантов. У нас не так уж много вечеринок, — говорю я с надеждой, что для него это прозвучало не так скорбно, как для меня.

Он изучает меня некоторое время и, прежде чем я понимаю, что он делает, встает со своего места и кричит кому-то по имени Джаред через весь кафетерий:

— Эй, парень, ты готов к вечеринке в субботу?

Некто по имени Джаред сидит за столом Николь.

— Да! — кричит он. Вероятно, он спортсмен, так как на нем спортивная форма Jack.

— Круто!

Джаред ухмыляется, и все за его столом тут же начинают гудеть, обсуждая важный вопрос — кто принесет выпивку.

Коул садится обратно на свое место и ухмыляется мне:

— Этот парень всю неделю умолял меня устроить вечеринку по случаю возвращения домой. Я не хотел, так как, ты знаешь, он тупица, но ради тебя я готов на всё. Пожалуйста.

Я уставилась на него, пытаясь понять, на что он пытается намекнуть. Почему я должна благодарить его? Кто-то устраивает для него вечеринку, ну и ладно. Почему это должно быть важно для меня? Меган, как всегда более умная, визжит от восторга и подпрыгивает на своем месте. И это до того, как она начинает хлопать в ладоши, как двухлетний ребенок на пике сахара.

— Что? — я смотрю между ними, задаваясь вопросом, что именно я упускаю.

— У нас теперь есть планы на выходные.

Я хмурюсь и поворачиваюсь на своем сиденье так, чтобы оказаться лицом к Коулу.

— Кто сказал, что я пойду? — говорю я решительно.

— Это не значит, что я забыл, о чем был наш разговор, — серьезно говорит он, и мы смотрим на него, как будто он собирается снова начать расспрашивать нас о Николь.

Но затем его лицо расплывается в самой великолепной из улыбок:

— Я искренне думаю, это хорошая идея, чтобы вы трое пошли на эту вечеринку со мной. Вы не можете и дальше позволять Николь выходить сухой из воды. Мы все пойдем, повеселимся, и никто ничего не сможет с этим поделать.

Должна ли я быть постоянно настороже и подозревать его мотивы? Да, я обязана, но, к сожалению, это просто присоединяется к длинному списку вещей, которые находятся между «должен» и «мог бы». Слушая его, я начинаю думать о том, как я позволила Николь диктовать мне свою жизнь и выбор. У меня и моих друзей нет никакой социальной жизни, но сколько в этом того, что я слишком боюсь встретиться лицом к лицу с Николь? Возможно, много, и, глядя на взволнованные лица моих лучших друзей, я понимаю, что сдаюсь.

— Хорошо, я пойду.

* * *

Коул отвозит меня домой, как он делал всю неделю. Мой отец и его машина удобно пропадают, когда меня нужно подвезти, поэтому мы с Коулом стали неохотными приятелями по автопулу. К этому времени я уже устала ждать, пока он нанесет удар. С тех пор как он вернулся, он не причинил никакого серьезного вреда, и у меня возникает искушение перестать быть начеку.

Он паркует машину на подъездной дорожке, чего я не ожидала. Обычно он просто высаживает меня и уезжает, но сегодня, когда он глушит двигатель, я понимаю, что он планирует что-то еще.

— Я тут подумал, — начинает он, заметив, что я пристально смотрю на него, — раз уж мы проводим все это время вместе…

— Невольно, — бормочу я себе под нос, но он, конечно, подхватывает.

— Точно, — он крепко сжимает руль, — я знаю, что все еще не являюсь твоим любимчиком и, скорее всего, никогда им не стану, но как насчет предложения мира? Как насчет того, чтобы я приготовил тебе обед и мы поговорили?

Слово «поговорили» звучит зловеще, и я боюсь того, что должно произойти, но как раз в этот момент мой желудок заурчал. Звук особенно громкий в тесном пространстве машины, и самодовольный идиот слышит его. Мои щеки краснеют от смущения, но мысль о домашней еде звучит просто чудесно. У меня их не так много. Поэтому я хотела бы пояснить, что дьявол пригласил меня в свой дом из-за еды.

Он выходит из машины, и я следую за ним.

— Так о чем ты хочешь поговорить?

Его затылок слегка покачивается, и я готова поставить свою правую руку на то, что он ухмыляется. Он знает, что разговора, который назревает у меня на глазах, достаточно, чтобы я побежала к холмам. Я избегаю разговоров по душам и конфронтаций, как будто это моя работа.

Он останавливается на крыльце и оборачивается.

— Расслабься, кексик. Я не собираюсь вдруг заявлять о своей безграничной любви и преданности тебе. Если мы собираемся быть друзьями, я подумал, что было бы неплохо, если бы мы проводили немного больше времени вдвоем действительно разговаривая, а не споря.

— Я не думала, что ты способен на такую эмоциональную зрелость.

— Обычно я не способен, но эй! — я готов попробовать учиться, если ты не против.

— А с чего бы мне хотеть это сделать? Попробовать с тобой, я имею в виду.

— Знаешь, когда жизнь дарит тебе лимоны и все такое, кексик, — он усмехается, — дело в том, что ты застряла здесь со мной по крайней мере на год. Ты можешь либо игнорировать меня, либо мы можем попытаться построить что-то великое. Я отдаю голос за последнее.

Я все еще думаю над его словами, когда он отпирает дверь в мой дом. Подождите, это мой дом!

— Почему у тебя есть ключ? — спрашиваю я, потому что нет никакой возможной причины для того, чтобы у него был пропуск в мою жилплощадь. Если только, конечно…

— Твоя мама дала мне его на днях, — он ухмыляется, — она сказала, чтобы я чувствовал себя как дома.

— Прошу прощения? — мой голос настолько высок, что мне самой больно в ушах.

— Ну, она сказала, что у тебя есть склонность забывать ключи, и, поскольку твой отец и она могут оказаться вне дома, чтобы впустить тебя, мне доверили эту обязанность. Я так понимаю, ты не очень этому рада?

Это определенно преуменьшение, но еще хуже! О боже, мои родители были фанатиками Коула Стоуна!

После того как приготовил нам обоим обед, Коул отправляется валяться в мою комнату, занимая все пространство на моей кровати благодаря своему высокому росту. Я дуюсь в углу, пытаясь сделать домашнее задание, все еще не зная, как справиться с его постоянным присутствием. Он возится со своим телефоном, несомненно, договариваясь о следующем свидании. Я не могу понять, почему он все еще рядом, но не решаюсь спросить его об этом. В последнее время его ответы ставят меня в тупик: я не знаю, что с нами происходит, поэтому оставляю все как есть.

— Эй, Тесси? — спрашивает он, и я поднимаю глаза от тетради, чтобы увидеть, что он опирается на локоть и смотрит на меня.

Это комично — наблюдать за кем-то таким высоким, как он, на моей кровати с покрывалом и моей коллекцией Build-A-Bear. Его ноги свисают с конца, когда он потягивается, я беспокоюсь или, скорее, надеюсь, что он может упасть лицом вперед на пол.

— Да? — говорю я, притворяясь раздраженной.

— Ты не против, если я спрошу тебя кое о чем?

— Раньше тебя никогда не волновало, что я думаю. Почему ты спрашиваешь сейчас?

Он не отвечает сразу, и тот факт, что ему требуется так много времени, чтобы высказать свою точку зрения, заставляет меня быть начеку. Я уверена, что мне не понравится то, что он собирается сказать.

— В чем дело? Ты не можешь просто сказать это, а потом даже не задать мне свой вопрос.

— Слушай, возможно, это совершенно не мое дело. Вообще-то я уверен, что не к месту спрашиваю тебя об этом, но… есть ли причина, по которой ты почти не прикасаешься к еде?

Его вопрос требует времени, чтобы произвести должный эффект. Сначала я прихожу в замешательство, затем в шок, а потом в страх. Он ведь не может знать, правда? Он здесь всего неделю, и этого времени недостаточно, чтобы понять, как я питаюсь. Однако по серьезному выражению его лица я поняла, что у меня большие проблемы.

— Что ты имеешь в виду? — мой голос дрожит, и я ненавижу это, потому что идет вразрез с моим планом держать его на расстоянии в этом вопросе.

— Послушай, просто скажи мне, если я что-то выдумываю, — его голос немного дрожит, прежде чем продолжить, — но даже в школе ты ковыряешься в еде. Всякий раз, когда я ем с твоей семьей, ты откусываешь кусочек-другой, а потом уходишь, думая, что твои родители ничего не замечают. Мы уже два часа как вернулись из школы, а ты не съела и половины того, что я приготовил. Пожалуйста, скажи мне, что я ошибаюсь, что я вижу то, чего нет. Я… Я знаю, что это не мое дело, но, Тесса, я просто волнуюсь.

Мое сердце бьется быстрее обычного, пока я слушаю его и думаю, насколько точна его оценка. Я понимаю, что он поймал меня, тогда как никто больше этого не сделал.

— Может быть, это потому, что ты меня отвращаешь и я не могу есть, когда ты рядом, — отбиваюсь я, обороняясь.

Он не меняет своей позиции.

— Я не шучу, Тесса. Если действительно есть проблема, я хочу, чтобы ты могла поговорить об этом с кем-то, кому ты доверяешь, если не со мной. Я не знаю, что здесь делать, может быть, я просто выставляю себя идиотом. Но я хочу, чтобы ты знала, что мне не все равно, и если тебе когда-нибудь понадобится с кем-то поговорить…

Такое внимание и забота чужды мне, и так было очень долго. Никто не говорил со мной так, как будто ему не все равно, особенно когда дело касалось заботы о моем здоровье. Мои родители слишком заняты, пытаясь разобраться со своими испорченными отношениями, а мой брат, ну, он… мой брат.

— Не лезь не в свое дело, — язвительно говорю я, удивляясь, где все мои остроумные замечания отдыхают или где они прячутся, когда Коул рядом.

— Ты мое дело, Тесси, — он пытается шутить, но в выражении его лица есть что-то призрачное.

Почему? Почему я вдруг стала ему так дорога? Я на волосок от того, чтобы устроить полноценную истерику, а все потому, что я так много времени провожу с Коулом. Он невероятно разочаровывающий человек, более загадочный и запутанный, чем все песни Ники Минаж, которые я слышала до сих пор. Он как будто обнажил самую грубую, самую уязвимую часть меня и выставил ее на всеобщее обозрение. Я не знаю, что делать дальше. Он знает, он знает мою слабость, но вместо того чтобы использовать эту слабость, чтобы заставить меня чувствовать себя хуже, он, на удивление, поддерживает меня. Я делаю глубокий вдох.

— Как насчет того, чтобы прийти к взаимному соглашению и поговорить об этом в тот день, когда я буду готова, а ты не набросишься на меня с этим буквально из ниоткуда?

— О, хорошо, — он выглядит удивленным, — тогда ты будешь готова это сделать? Поговорить?

— Я могла бы, раз уж ты каким-то образом сделал своей работой влезать во все возможные сферы моей жизни, — ворчу я в отчаянии, но на самом деле я бы предпочла просто поговорить с ним, с тем, кто для меня более незнаком, чем мои друзья или семья.

— Тебе стоит потише ворчать, Венера, а то твой брат может подумать, что мы играем в извращенный теннис, — он вздергивает брови, и я теряю всякую надежду попытаться вести с ним приличный разговор, поскольку он грязнее, чем пол под кроватью Трэвиса.

* * *

В пятницу, когда я достаю книги из шкафчика, чувствую за спиной чье-то присутствие. Поскольку Бет и Меган на уроке домоводства, преследовать меня мог только один человек. Привет, Сталкер Стоун.

— Убирайся, Коул, — говорю я, соскабливая кусочек жвачки, которую кто-то, возможно приспешник Николь, прилепил на мой шкафчик.

— Это не Коул.

Я оборачиваюсь так быстро, что у меня судорогой сводит шею, но это не имеет значения, когда речь идет о Джее. Он стоит передо мной и выглядит немного обиженным, но в то же время очаровательным. На нем бейсбольная майка, и ее насыщенный красный цвет делает его действительно привлекательным. Его завораживающие глаза — это вихрь цвета, переходящий от голубого к зеленому, и я с трудом сдерживаю вздох.

— Джей, — восклицаю я, улыбаясь ему извиняющейся улыбкой. Я машу рукой, отмахиваясь от ошибки. — Прости, я думала, что ты…

— Коул. Я понял, — говорит он сквозь стиснутые зубы, что меня удивляет.

Он никогда не был таким рядом со мной. Обычно, когда Николь далеко-далеко, он очень мил и дружелюбен со мной. Интересно, что с ним не так? Может, этот болван, которого он называет своим сводным братом, опять что-то натворил?

— Что случилось? — кажется, он не услышал меня в первый раз, поэтому я повторяю, — Джей? Что случилось?

Он качает головой, и кажется, что он наконец-то вспомнил, зачем пришел ко мне.

— Я слышал, что ты придешь завтра на вечеринку Джареда, — он звучит недовольно, и я пытаюсь вспомнить, знаю ли я какого-нибудь Джареда. Затем, как лампочка, включившаяся в моей голове, я понимаю, что это тот самый спортсмен, который устраивает вечеринку для Коула. Вечеринка, на которой я неохотно соглашаюсь присутствовать.

— Наверное, да, — нерешительно говорю я и вижу неодобрение на его лице.

— Почему, Тесса? Ты никогда не приходила ни на одну вечеринку раньше, почему сейчас? — кисло спрашивает он, и я отшатываюсь в растерянности.

Едва сдерживаясь, чтобы не закричать, что это из-за его психованной подружки, я делаю глубокий успокоительный вдох и напоминаю себе, что это Джей. Возможно, он делает это только из заботы. Конечно, ему может показаться странным, что такая девушка, как я, пошла на вечеринку, и он просто проверяет, не случилось ли чего. Я хочу рассказать ему о том, как мои лучшие друзья с нетерпением ждут этого события, о том, что мой малыш Range Rover в опасности, но мы не очень близки и мне было бы немного неловко разглагольствовать перед ним. Не дай бог, он начнет считать меня еще большей сумасшедшей, чем я есть на самом деле.

— Я не знаю. Мне кажется, что я упускаю важную часть школьного опыта, — вот что я говорю ему вместо этого.

Он на секунду хмурится, и я понимаю: это потому, что он не ожидал от меня такого сарказма. Отчасти это моя вина, потому что каждый раз, когда Джей пытается поговорить со мной, я говорю как моя мама, когда она случайно приняла слишком много обезболивающего после того, как ушибла ребра. Достаточно сказать, что я звучу как хиппи в цветочном венчике.

— Коул заставляет тебя идти?

— Нет! — я нервно смеюсь и дергаю за рукава своего свитера. Когда я снова поднимаю глаза, Джей все еще там и выглядит крайне неубедительно.

— Я иду на эту вечеринку, потому что хочу. В субботу вечером можно заниматься не только кипой домашней работы.

На его лице появляется грустная улыбка, когда я говорю это, и… чувство вины? Я пытаюсь понять, почему он так тоскливо смотрит на мою жалкую социальную жизнь, но ничего не понимаю.

Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но останавливается, глядя на что-то в пределах его поля зрения. Прежде чем я успеваю понять, что или кто заставил его замолчать, мне на плечи ложится рука, и я притягиваюсь к очень мускулистой части тела.

— Вот ты где, Тесси, я везде тебя искал, — говорит Коул, взъерошивая мои волосы. Я пихаю его локтем и отстраняюсь, поправляя беспорядок, который он навел в моих волосах.

— Ах, кексик, ты всегда такая ласковая, — он делает вид, что вытирает слезу, и воркует. Он возвращает свою руку на мое плечо.

Я не буду думать о том, что его присутствие рядом со мной на самом деле приятно.

— Отпусти меня, болван! — кричу я, сопротивляясь его хватке, отказываясь быть атакованной его запахом и чувствовать какое-либо влечение к нему.

Он делает это только для того, чтобы досадить Джею, и, хотя я наслаждаюсь выражением полного шока на лице друга, я думаю, что мы зашли слишком далеко.

— Во имя твоих яиц размером с горошину освободи меня! — говорю я и топаю ногой.

Он тяжело вздыхает и отступает, но я подозреваю, что моя слабая попытка ударить его мало что изменила.

— Скажу тебе вот что, мои яйца размером не с горошину!

— Неважно, считай как хочешь, если тебе так крепче спится ночью.

Я смотрю на него, но, прежде чем он успевает наброситься на меня, кто-то прочищает горло. Я чувствую непреодолимое желание удариться головой о шкафчик. Джей стоит там с раздувающимися ноздрями и сжатыми кулаками, глядя на нас двоих. Я никогда не видела его таким злым и не могу понять, почему он так бурно реагирует.

— Разве у тебя нет занятий, Джей-Джей? — спрашивает Коул, словно его раздражает присутствие брата, и мне хочется снова ударить его за то, что он проверяет Джея, когда тот явно не в духе. Клянусь, этот мальчишка пробуждает мою агрессивность, как никто другой.

— Да. Вообще-то у нас с Тессой один и тот же предмет, так что я надеялся, что мы сможем пойти вместе.

Он улыбается мне, но, прежде чем я успеваю сказать «да», Коул отвечает за меня:

— Не получится. Она идет со мной.

— Я? Идёт? — мы с Джеем спрашиваем одновременно, и Коул кивает нам обоим. — Я знаю, что ты не сделала домашнее задание вчера вечером из-за меня, поэтому я освободил нас от уроков, очаровав секретаршу директора, чтобы она разрешила нам сделать дурацкую волонтерскую работу в комнате аудио — и видеотехники.

Хорошо, это удивительно мило для человека, который может быть наполовину демоном. Но это правда — он продолжал раздражать меня прошлой ночью, отказываясь выходить из моей комнаты, как только высадил меня. Я думаю, что он чувствовал себя виноватым за то, что открыл одну конкретную банку с червями, и хотел убедиться, что я не слишком эмоционально уязвима.

Часть меня, та часть, которая не хотела оставаться в одиночестве после такого откровения, была рада его компании в тот момент. Мой отец был внизу и смотрел игру, но я подозреваю, что он тайно разбрасывал конфетти из-за присутствия Коула.

К тому времени, когда он ушел, я почувствовала такую усталость, что сразу же уснула и проснулась только от звонка будильника в школу. Я жаловалась на него за обедом, зная, что учитель истории, без сомнения, поставит мне замечание за невыполненное задание. Коул просто спас меня, спасибо тебе, Господи!

— Вы двое были вместе прошлой ночью? — спрашивает Джей. В его голосе столько сокрушения, что мне хочется обнять его, но страх перед Николь удерживает меня на месте.

Коул пожимает плечами.

— Мы были, а теперь нам действительно нужно идти. Нам нужно упорядочить DVD-диски и распутать провода.

Он разворачивает меня так, что я больше не стою лицом к его сводному брату, и толкает меня в направлении аудиовидеокомнаты. Я не могу удержаться, чтобы не обернуться и не бросить последний взгляд на Джея, все еще стоящего на том же месте. Сердце защемило, и моя влюбленность, которую я испытывала к нему целую вечность, вновь заявила о себе.

— Он того не стоит, — тихо говорит Коул, который теперь идет рядом со мной. У меня нет сил задавать вопросы или отрицать свои чувства к Джею. Все знают, что он мне нравится, вплоть до официантки. Это не такой уж большой секрет, поскольку я сохну по нему уже, кажется, целую вечность.

Коул слегка сжимает мое плечо, прежде чем открыть свой большой рот и так примитивно утешить меня:

— Поверь, ты влюбилась в более уродливого брата. Могу поспорить, что размер у него меньше…

В этот момент я зажимаю ему рот рукой, и его голос заглушается моими пальцами.

— Прекрати говорить, или меня стошнит на эти твои трехсотдолларовые туфли.

Это, конечно, заставило его замолчать.