Байона

Берегиня Форест, 2014

Кто-то умеет любить, но не хочет. Кто-то – не умеет, но пытается. Кто-то боится смотреть жизни в лицо. Но все мы в плену собственных страхов и очень редко решаемся переступить круг привычной обыденности. А что там, вне зоны нашего призрачного комфорта? Перед Вами трогательная история любви. Робкие попытки стать счастливой. Водоворот событий. Чужие страсти. Свои чувства. Ранимость и беззащитность перед обстоятельствами… Продолжением истории главной героини являются книги "ЧЕЛОВЕК ЗАКАТА" и "Я НЕ ТАК ДАЛЕКО"

Глава 7. Половинка апельсина

А назавтра мы встретились на причале. Тот парень, сосед, он сидел на корме своей маленькой прогулочной яхты, курил и беспечно смотрел по сторонам.

До встречи с ним я ходила и заглядывалась на всевозможные суда и суденышки. Деревянные доски длинных причалов приятно поскрипывали. Байона оказалась тем спокойным дремлющим городком, в котором просто нельзя никуда спешить. Людей практически не было, меня потянуло к океану.

— Прогулка на яхте, сеньорита! — произнес он, когда я остановилась напротив.

Парень вкратце пояснил суть предложения, я подумала две секунды и кивнула. Он откинул маленький трап. Я неловко взошла на борт. Так и познакомились.

Почти сразу к нам присоединилась пожилая пара немцев. Узнав наши пожелания, Диего, так звали парня, снялся с якоря, и причал медленно отпустил нас вдаль, где поверхность океана величаво и медленно вздыхала глубинами.

Я раскинула руки, запрокинула голову и глубоко вдохнула просоленный воздух. Дрожь удовольствия пробежала по спине.

Солнце поднималось выше, плясало водяным сиянием. Соленый ветерок перебирал прядками волос. Как хорошо! Океан плавно подчинял, манил. Я постепенно растворялась в нем.

Немцы сидели поодаль. Отрывисто переговариваясь, они вертели головами. Плавно скользя по сверкающей водной глади, судно шло вперед.

Диего управлял яхтой. Его каштановые, вьющиеся на самых кончиках, волосы смешно топорщились из-под вязаной шапочки. Отплыв на приличное расстояние от берега, он спустил парус. Яхта легла в дрейф, а беззаботный капитан достал спиннинги, снасти, пластиковые банки с наживкой и вопросительно поманил взглядом.

Радостно наморщив нос, я хихикнула и потянулась собирать спиннинг. Рыбалка — одна из страстей, сильно и глубоко цепляющая мужчин. То же слегка коснулось и меня.

С умным видом старалась я определить, чему отдать предпочтение — креветкам, червям или «самодурам». Следовало взять креветку, но у меня имелся иной резон.

Резкий специфичный запах калифорнийского червя полоснул обоняние, когда наживка скользнула по обманчиво гладкой извилине крючка. Придерживая обвес, я подняла скобу катушки, отошла в сторону, замахнулась и забросила бомбарду.

Свист лески и утробный бульк бомбарды метрах в двадцати автоматически переключили меня в режим добывания. Медленно наматывая леску, иногда легонько подергивая снасть, я сосредоточилась на тактильных ощущениях.

Первый раз прошел вхолостую. Проверив состояние наживки, забросила снова.

Немцы — Ханна и Бен — не рыбачили. Они сидели и переговаривались нордическими отрывистыми голосами. По смеху и слегка растянутому произношению некоторых фраз на повышенных тонах можно было догадаться о выражении эмоций во время беседы.

Два ощутимых подрагивания лески, и я замерла. Нет. Ничего. Мы медленно дрейфовали к юго-западу.

Немцы нахлобучили на себя широкополые джинсовые панамки. Ханна вскоре перешла на английский, расспрашивая о городе. Я ответила, что ничего не видела пока. Зря! На меня обрушился поток рекламно-туристической информации.

— Не бывали? Сходите, — повторяла она.

— Хорошо. Непременно, — обещала я, не выдержала и замахала руками. — Нет! Нет! Больше ни слова, прошу Вас! Хочу сама выбирать места и составлять о них мнение.

Она погрустнела, встала и развернулась к океану. Опираясь о плечи мужа, Ханна любовалась пейзажем.

— Красиво все-таки! — заметила она.

Ветерок налетел, качнул яхту, вскользь облизнул парус.

— Ах! — воскликнула Ханна, приседая от крена. Панамку сорвало с ее головы и отнесло за борт. Панамка шлепнулась в воду и начала тонуть. Джинсовая материя быстро намокала.

Диего, будучи нашим капитаном, не мог позволить приключиться потере. Он взмахнул спиннингом и быстренько поддел из воды панамку концом удилища. Обливая нас водой, панамка вернулась к своей хозяйке под наши восторженные аплодисменты.

Бен полез в корзинку за бокалами и бутылкой вина.

— Надо отметить! М? — предложил он.

Мы с Диего отказались. Бен откупорил бутылку и разлил по бокалам белое «Gabo do Xil» из Восточной Галисии.

— Ужасная шляпа! — смеялась Ханна, отжимая панамку и раскладывая рядом с собой для просушки.

— За спасение утопающих! — произнес тост Бен. Они подняли бокалы и отпили по глотку.

Диего нервно дергал снасть. От манипуляций леска перекрутилась и запуталась, часть узлов успела намотаться на катушку.

— Давай помогу, — предложила я.

— Было бы неплохо, — сосредоточенно заметил он.

Я быстренько закрепила свое удилище, делая упор между кормой и сиденьем, перебралась на его импровизированный капитанский мостик и принялась разматывать кружево прозрачных узлов.

Диего озадаченно распускал конец лески одной рукой. Мелькали неровно остриженные ногти. Огрубевшие от воды и солнца тонкие пальцы с заусенцами хранили крепкий дух табака.

— Погоди! Не так, — сказал он, облизнув губы.

— Туда надо тянуть, — возразила я.

— Да нет же, — Диего продел завиток лески, потянул и больше запутал моток.

Я перевела взгляд на него. Нежная кожа, незатейливый взгляд, легкая щетина на округлом лице, слегка курносый нос и тонкие подвижные губы — мальчишка мальчишкой.

— Ага! Вот, нашел, — воскликнул Диего. — Эх!

— Нет. Вот здесь, видишь основной узел? — ткнула я пальцем.

— Да погоди ты! — хмурился он.

— Намотай немного, — попросила я, распутывая и выпуская часть лески. — Ага. Хватит.

Споря и препираясь, вместе мы справились.

— Ишь, ты! — заинтересованно посмотрел на меня Диего. — Где научилась?

— У рыбаков, ясное дело, — откликнулась я.

Мы стояли рядом. Диего крутил катушку, собирая леску. Я иногда вмешивалась в процесс, распрямляя кольца лески. Показался пустой крючок.

— У меня попервам часто леска путалась, — пояснила я и усмехнулась. — Против сильного ветра бомбарду кидала. С берега.

Диего весело рассмеялся. Немцы допивали по второму бокалу.

— Что? — вторила ему я. — Другие тоже так делали. У них почему — то не запутывалась.

— Поймала что-либо?

— Тогда? Ага. Морскую собачку, пока леску сматывала. Пришлось одному знакомому в воду за ней лезть. Иначе — хана снасти! В середине декабря дело было. Вода уже холодная, благо — неглубоко.

— Что значит «хана»? — поинтересовался Диего. Он стоял и с завидным интересом слушал мою болтовню, улыбаясь и щурясь от солнца.

— Капут обвесу! — деловито заявила я, скрестив ладони. Бен услыхал знакомый говор и стал прислушиваться, но мы продолжили по-испански. — Пришлось бы обрезать или подтягивать до тех пор, пока леска не порвется, — сказала я. — Да и что проку? В пищу они непригодные.

— А морские собаки — они какие?

— Наглые и прожорливые! — в сердцах буркнула я, вспоминая кошмарные особенности берегового лова. — Мелкие сорные рыбешки, сантиметров семи — двенадцати, пучеглазые, неприметного окраса и ужасной репутации, — пояснила я. — Собачка проглотит наживку и под камни сразу ныряет, да поглубже забирается. Ты ее тянешь, а она намертво застряла! Так-то!

— Хе-ге! — усмехнулся Диего, морща лоб. — А если быстрей подсекать?

— Издеваешься надо мной? — прищурилась я.

— Немножко! — согласился Диего, не переставая улыбаться.

— Сейчас стукну! — улыбнулась я.

— Ой, боюсь, боюсь! — хохотнул он.

Я вспомнила о своей снасти, прервала диалог и, чертыхаясь, поспешила к спиннингу. Наживку подъели. Поменяв червя, я снова закинула бомбарду. Катушка едва слышно жужжала, наматывая леску.

— Скоро мы поймаем большую рыбу, — сообщила я немцам в ответ на их любопытные взгляды.

— Это будет замечательно, — сказал Бен.

— Вы очаровательны! — заметила Ханна.

Я смутилась.

— А ты в курсе, что уважающий себя рыбак всегда съедает первую пойманную им рыбу? Морской обычай! — важно заявил Диего.

Я недоверчиво посмотрела в его сторону. Ветер задул волосы на лицо, я быстренько отвела пряди за ухо и придержала край платья.

— Всегда! — эпически спокойно продолжал Диего. — Иначе удачи не будет!

— Это ваш местный обычай?

Диего бросил на меня разочарованный взгляд и отвернулся, качая головой.

— Эх, ты! А еще рыбачка… Вот если бы ты сказала, что съела тогда морскую собачку — я бы тебя зауважал!.. Смогла бы?

Немного уязвленная, я на секунду задумалась. Собачки вроде не ядовиты.

— Как нечего делать! — небрежно откликнулась я. — Хм! Хоть сейчас!

Глаза Диего сверкнули азартом.

— А спорим? — вызывающе поглядел он, выдвинув вперед нижнюю челюсть. Ему только распальцовки не хватало и на корточки присесть.

— Спорим! — с видом дона Корлеоне отчеканила я. — На что?

— На желание, — тут же сказал он.

— Ого! — вся спесь едва не слетела с меня, чудом удержалась.

— Слабо?

— Не слабо! — дерзко ответила я, протягивая руку. Адреналин взлетел, и разгорелся азарт выиграть пари. — Разбейте, пожалуйста, руки, — попросила я Бена.

— Я слегка пьян, знаете ли, — заметил он.

— О чем спор? — поинтересовалась Ханна. — Давайте я разобью.

Я вкратце сообщила суть. Немцы озадачились. Переглядываясь и хихикая, мы с Диего возобновили рыбалку.

— Она будет есть живую рыбу? Можно, я сниму это на видео? — спросил Бен.

— Не говори глупостей, — одернула его Ханна и отняла бутылку.

— Выпьем еще? — предложил Бен.

Ханна не ответила мужу и отвернулась. Бен разговорился о знакомом греке и его приглашении посетить собственную винодельню.

Я не слушала их. Мне показалось легкое подергивание, я замерла. И снова подрагивание, уже сильнее. Обозначился поклев. Я замешкалась. Подсекать или подождать? Поклев повторился, однако крючок пришел пустым.

«Хорошо! — решила я. — Кто-то там уже понял, как это вкусно».

Выбрав червяка поаппетитнее, я продолжила. Высовывая кончик языка и покусывая губы, я входила во вкус. Диего посматривал и поджидал момент.

Наконец наступил самый лучший момент в рыбалке — леска подобралась, натянулась и на конце блеснуло небольшое плоское тельце. Я поймала крупную сардинку с темной спиной и золотистым отливом на жабрах.

— Ну-у-у-?.. — вытянул шею Диего, откладывая спиннинг и усаживаясь поудобнее.

— Нож дай, — я сняла рыбку с крючка и подсела к нему.

Он порылся в ящичке со снастями и протянул небольшой ножик с широким коротким лезвием. Я оглушила сардину рукояткой, сделала разрез по спине и принялась отделять мясо от позвоночника и ребер.

Диего недоверчиво наблюдал. Немцы непонимающе хлопали светлыми ресницами.

— У тебя хоть соль имеется? — спросила я. Он мотнул головой.

— Соль есть? — спросила я немцев.

— Вот, возьмите, пожалуйста, — Ханна извлекла солонку из своей корзинки. — Может, с хлебом? — поморщилась она.

— Благодарю, не нужно, — принимая соль, я отвергла хлеб и исподлобья посмотрела на Диего.

С хитрым выражением на лице, он подпер кулаком подбородок и ждал продолжения. Отделив филе, я присыпала его солью, немного растерла пальцем, чтоб впиталась, понюхала и лизнула.

— Реально будешь? — спросил Диего.

— Ты когда пари заключал, шутил? — сказала я и отправила кусочек в рот.

Приторная мякоть была невкусной, но соль спасала положение. Ничего, есть можно… ради особого удовольствия созерцать ошарашенную физиономию Диего.

— Ты крутая! — тихо сказал он и почесал нос.

— Ты проспорил мне желание, — я отправила в рот вторую половинку сардины.

Старалась трескать сырую рыбку с обаятельной улыбкой и добросовестно. И совсем не противно. Даже интересно. Когда две половинки филе были благополучно проглочены, я встала, выбросила внутренности за борт и повернулась к Диего.

— Учись, салага! В тебе, несомненно, имеется подобный потенциал! — оптимистически заявила я.

— Твою ж мать! — не сдержался Диего. — Проси чего хочешь!

Я расхохоталась. Диего никак не тянул на джинна.

— Не сейчас… — кровожадно ухмыльнулась я, решив как-либо отыграться.

Он встал и пожал мне руку, преисполненный глубочайшего уважения. Моя улыбка едва не лопнула — так широко растянулась!

Бен и Ханна смотрели с плохо скрываемым ужасом.

— Можно мне сфотографировать Вас? На память, — попросил Бен.

— Извольте! — расщедрилась я и потребовала воду для омовения.

Диего зачерпнул и слил мне на руки приятную морскую влагу.

«Не помереть бы от важности!» — подумала я, оценивая произведенный эффект. Сардина внутри вела себя благопристойно. Переживать было не о чем. Я подобрала спиннинг и продолжила рыбалку.

Диего утирал нос кулаком, моргал выгоревшими ресницами, щурился и приглядывал за немцами. Их разморило от вина и солнца.

— Может, попробуете? — предложил Диего Бену, протягивая спиннинг.

— Найн! — замахал руками немец. — Спасибо, молодой человек. Я больше любитель есть рыбу, разумеется, приготовленную, — быстро уточнил он на всякий случай. — И часто Вы здесь что-либо ловите?

— Часто. Практически каждый день, — ответил босоногий капитан, забрасывая снасть подальше. — Если люди заказывают долгую прогулку, улова больше. А бывает, ухожу в специальный ночной рейс с любителями подводной охоты.

— Ух, ты! А сам погружаешься? — поинтересовалась я.

— Конечно. Не надолго, правда. За яхтой нужно присматривать.

— Много выходит за ночь? — спросил Бен.

Диего пожал плечами и переступил ногами.

— Когда как. Половина садка. Иной раз и сетка рыбы набирается.

— Куда столько? — рассмеялась Ханна. — На продажу?

— Кушать, — улыбнулся Диего.

— Мы с мужем успели заметить вашу национальную любовь к морской кухне, — сообщила Ханна. — Она повсюду.

— Блюда из ресторана можно заказать прямо в отель. Очень удобно! — кивнул Бен.

— Солишь рыбку? — спросила я, на секунду отрывая взгляд от воды.

— Иногда солю. Если жирная попадается — отдаю закоптить.

— А я мариную! — похвасталась я.

— Это как? — заинтересовались немцы.

Хотелось подшутить над ними, но я быстро взяла себя в руки.

— Как мясо. В слабом растворе уксуса, вместе с солью, луком и черным перцем-горошком, — объявила я энциклопедическим тоном.

Диего сделал недоуменное лицо. Я усмехнулась и встряхнула головой, прикрывая волосами плечи. Солнце обжигало кожу, а прохладный ветер незамедлительно остужал. Изысканное ощущение блаженства!

— Шесть часов рыбка маринуется в холодильнике. Потом уксус сливаешь, добавляешь растительное масло, и через еще шесть часов можно есть. Без дополнительной обработки.

— Прямо сырую есть? Не обжаривая? — удивились немцы.

— Ага! — отозвалась я. — Вкусно-о-о-о!

— Наподобие маринованной сельди? — уточнил Диего.

— Гораздо вкуснее! Муа! — заверила я его, итальянским жестом целуя кончики пальцев, собранных в щепотку.

— Маринованная — все-таки не сырая! — рассудил Диего, поджимая подбородок и покачивая головой с заговорщическим видом. — Уже хочу попробовать!

— Тебе понравится! — заверила я.

Мы вернулись к лову.

— Скажи честно — как ты решилась съесть сырую сардину? — недоумевал Диего. — Ради пари, да? — его восхищенный взгляд не позволял мне ответить посредственно.

— Хемингуэя читать надо… — гордо отозвалась я и пристально посмотрела вдаль.

На рыбалке время мчится стремительно. Пока возишься с наживкой, меняешь снасти, ждешь клева, вытаскиваешь рыбку или моток водорослей, а то и совсем обрывок лески, незаметно проходят первые два-три часа. Имея редкую возможность рыбачить в России, сегодня я с удовольствием отдавалась любимому делу.

И снова поклевка. На этот раз довольно уверенная. Я подсекла и сразу ощутила небольшое сопротивление. Ненадолго. Ускоряясь, подтянула леску. Сверкая серебристой чешуей, добыча трепыхалась на крючке.

Испуская восторженный вопль, я под аплодисменты Бена и Ханны снимала с крючка рыбешку длиной в двадцать сантиметров с синевато-зеленой спинкой и рядом темных крапин.

— Макрель? — спросила я Диего.

— Макрель, — отозвался он. — Обычно днем не поймаешь. Удачно!

Знатная добыча заставила меня торжественно препроводить рыбку в ведро и принять гордую позу Наполеона. Диего от души рассмеялся. Я вышла из образа, присоединяясь к нему.

Он бросил мне в награду апельсин. Я понюхала его, поблагодарила и потянулась за креветкой. Немцы увлеченно наблюдали за нами.

Вслед за мной Диего выловил шикарную рыбину килограмма на три.

— Чудесная! — воскликнула Ханна.

— Вам, молодой человек, определенно везет! — подтвердил Бен.

— Ого! — растерялась я, меняя крючок на больший и завистливо посматривая на рыбину. — Я так же хочу!

— Нет! — суровым тоном ответил Диего. — Таких могу ловить только я, и никто больше!

Я удивленно посмотрела на него. Он не выдержал и расхохотался. Я — следом. Диего сиял радостью, многозначительно прицениваясь к весу трофея. Я не поняла, что за вид. Длиной больше полуметра, бурая, крапчато-коричневая, она очень напоминала треску.

Довольные собой и рыбалкой, мы возвращались обратно. Спрятав рыбу в тень и разобрав спиннинги, мы с Диего отмывались от рыбного запаха морской водой.

Немцы достали из своей корзинки для пикников бутерброды и жевали, размахивая ими по сторонам. Их внимание занимали зеленые склоны гор. Они уже планировали маршрут очередной экскурсии.

— Пить будешь? — Диего протянул мне бутылку минеральной воды.

— Да. Спасибо! — я сделала несколько глотков и вернула бутылку. Вода успела нагреться и щекотала горло пузырьками газа.

— Ты сгорела под солнцем, — заметил он.

— Нос и щеки? — догадалась я.

— Ага!

— Пройдет через день-другой, — небрежно махнула я.

— Ты ведь вчера приехала?

— Вчера, — подтвердила я. — Мы с тобой соседи… или не узнал меня? — улыбнулась я.

— Узнал, — хитро прищурился он. — И ты любишь подсматривать за своими соседями.

— Неправда! — возмутилась я. — Случайно вышло. А что ты наигрывал?

— Одну балладу. Средневековую. — Диего мечтательно улыбнулся и посмотрел на океан. — «Зеленые рукава» называется.

— О чем она?

— О красавице, которая отвергла любовь. Впрочем, сейчас баллада исполняется без слов. А четыреста лет назад ее пели на разные лады, переделывая текст и придавая двусмысленность разным сценам.

— Я могу услышать как-нибудь полный вариант?

— Это твое желание? — Диего рассмеялся.

— Нет, нет, нет… Просто просьба.

— Ну, не знаю, — шутливо откликнулся он, потом ушел убирать парус и включать мотор.

Я потянулась, взяла апельсин и принялась чистить его руками, не прибегая к ножу.

Диего исподтишка наблюдал за процессом. Правя в порт, он следил глазами чайно-зеленого цвета за тем, как я вонзила короткие ногти в оранжевую шкурку, как потекла влага по блестящей кожице, брызгаясь цитрусовым ароматом, как с шелестом разъединялись пленки долек, роняя капли сока на голые коленки.

Сняв кожуру, я осторожно разломила сочную плоть и протянула половинку ему.

— Wow! — воскликнул Диего. — Какая щедрость!

Мы опять рассмеялись, искоса смотря друг на друга. Угадывалось в нас обоих что-то покалеченное. У каждого имелся свой душевный надлом, завернутый в несколько слоев самовнушения. И мы сразу поняли это. И стали друзьями.