Владимир Шашорин
Настоящие Защитники
Григорий приехал в село Карачарово вечерним автобусом. В прохладном воздухе разливалась пронзительная синева поздних сумерек. От Троицкой церкви, благодаря которой деревня превратилась в село, он спустился по склону. Асфальт здесь был старый, возможно ещё советский, зато типичные дачные кирпичные домики все сплошь российские, коттеджного типа, за редким исключением. Не доходя до сувенирной лавки с завлекающей красно-жёлтой вывеской, он свернул влево к благоустроенному источнику, у которого стоят свеженький сруб, увенчанный золотым куполом. В маленьком окошке часовенки горел свет. Там кто-то был. Надеясь, что это тот, кого он ищет, Григорий взошёл по ступенькам и постучал в дверь. Ему открыл церковный служка в традиционной чёрной рясе: потерянного вида русый коротко стриженный лопоухий паренёк.
— Закрыто, — промямлил он, напряжённо. Его рабочий день уже явно закончился.
— Илья Иванович здесь? — спросил Григорий, которого не интересовали иконы и прочая религиозная атрибутика, видневшаяся за спиной паренька.
— Дома.
— Где?
Паренёк отпустил ручку, за которую держался, чтобы сразу закрыть дверь, закончив разговор, вышел на крыльцо и махнул рукой в сторону Оки.
— Идите дальше по дороге прямо до Обзорной площадки, а потом сверните направо. Метров через двести дом с зелёноватым сайдингом.
— Адрес?
— Я не знаю.
— Понятно… До свидания.
Асфальт сменился тщательно утоптанной землёй.
Григорий легко отыскал нужный дом, потому что на том была приметная деревянная табличка.
Звонить в дверь ему не пришлось. Хозяин дома появился в окне. Седовласый, но крепко скроенный мужик в льняной рубахе, портах и лаптях. При этом бритый: без бороды и усов, благодаря которым был очень узнаваем. Хоть и походил на обычного аниматора. Но кое-что скрыть не мог: даже опёршись обеими руками на подоконник, он всё равно подпирал макушкой потолок.
— Извините, Илья Иванович?
— Да. А ты кто? — спросил мужик.
— Я за Вами приехал.
Илья посмотрел на него долгим взглядом и сказал:
— В дом зайди.
Григорий легко вошёл: дверь не была заперта.
Но как только он её за собой прикрыл — мужик схватил гостя за грудки, над полом одной левой поднял и приложил о стену.
— Кто такой, говори! — потребовал.
— Георгий Победоносец, — не смешно пошутил Григорий.
— Врёшь, гад ползучий! Кто тебя послал?
— Самый главный из Москвы.
— Зачем?
— Илья Иванович, Вы Родине нужны.
— Родина моя — Карачарово. Здесь родился, здесь живу, своим помогаю.
— А чудища тем временем из-за бугра уже лезут.
Нахмурился мужик, задумался тяжко, спросил:
— Ты про новины знаешь?
— Знаю.
— Расскажи, что же это такое? Не верю я тебе.
— Поэтические сказы, которыми хотели заменить былины в тридцатые годы. Специально обученные фольклористы ездили по деревням и учили сказителей прославлять тогдашнее советское настоящее. Богатырей потеснили генсеки и герои социалистического труда. Но новины не прижились, а былины — забылись.
— Убили тогда богатырей… И ты мне теперь говоришь, что Родине я нужен. Кто помнит меня сейчас?
— Дети.
— Ага, помнят… Как дурня, который с конём разговаривает в мультике. Испоганили память, как Идолище Поганое не поганило.
— Это лишь кажется. Дело доброе делаться будет — узнают Вас заново. А если совсем дело не делать — все дети погибнут, некому помнить станет.
— Один в поле не воин. Микулы нет больше. Добрыни. Дуная. Даже Алёши.
— Другие есть. Молодо — не зелено. Поросль свежая возмужала. И предводитель им нужен. Кто, если не Илья Муромец подскажет, как с врагами древними сражаться?
Посветлел лицом богатырь. Опустил гостя на пол.
А Меч Кладенец есть? — поинтересовался.
— Отыщем. Не впервой, — улыбнулся Григорий.
