Тысяча пятьсот рубаи

Бахинур

Эта книга, являющаяся продолжением ранее опубликованных книг «500 рубаи, или Превзойти Хайяма», «Мой рубайят» и «1111 рубаи», предназначена для широкого круга любителей поэзии, в которой лирика, сатира и юмор базируются на философии востока.

1

© Бахинур, 2021

ISBN 978-5-0053-8596-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Падишах разъярённо спросил гончара:

«Как посмел оживлять ты усопших вчера?!».

И ремесленник робко ответил владыке:

«Я и Вас воскрешу, как настанет пора».

2

Нет смысла совсем на ромашке гадать,

И гущу кофейную взором не гладь,

Ты действуй, твори и люби беззаветно —

Тогда и сойдёт на тебя благодать.

3

Нам не дано вернуть былые времена

И снова ноги вдеть в шальные стремена,

Но нам дана печаль как счастье — до могилы

Не забывать подруг и братьев имена.

4

Мы, влюбившись, увы, не владеем умом,

Вносит бурная страсть в наши души надлом,

Но, пресытившись вскоре животным инстинктом,

Прозреваем и снова спокойно живём.

5

Приходилось тебе под луной горевать

И ложиться греховно в чужую кровать;

Жить по совести ты, наконец, научился,

Научись же теперь своё счастье ковать.

6

Проигравшему в битве себе

Воздадутся по чести в судьбе,

Ибо он победитель отныне

И в грядущей не сгинет борьбе.

7

В паутине всемирной кипучи враги,

От их яда спастись сам себе помоги:

Оторвись от помойки гнилой интернета

И на лоно природы с любимой сбеги.

8

Луч солнца не гаси в себе, когда ненастно,

И ближних не брани и не хвали напрасно,

Верши добро, взамен не требуй ничего —

И скажут о тебе: «Он прожил жизнь прекрасно!».

9

«Отчего глаза твои слезятся?

Грусть твоя могла откуда взяться?».

«Я не знаю… видимо, былое

От меня не может отвязаться».

10

Предал тебя пусть твой единственный друг,

Ты не выпускай свою волю из рук:

Оставь его в собственном гнить вероломстве

И сам поднимай на корме равендук.

11

Однажды в час, когда я был в саду левкоя,

Ко мне пришёл Хайям открыть секрет покоя,

Но вдруг невдалеке две девы показались —

И бурю в мудреце определил легко я.

12

Кто использует правду народам во зло,

Недостойное выбрал себе ремесло.

Если можно оставить нетронутой доску,

То зачем в ней отверстия множит сверло?

13

Прикасаюсь к локонам твоим

И шепчу: «Нам счастливо двоим».

Ты, живот свой гладя, произносишь:

«Скоро будет счастливо троим».

14

Расставаясь, не стоит обиды плескать

И друг друга в помои вербально макать:

Ведь разумней проститься по-дружески, молча

И продолжить свою половинку искать.

15

Сорок лет просидел ты у жизни реки,

Где проплыли твои мертвецами враги.

Было мудро, быть может, но в это же время

Упустил ты свои золотые деньки.

16

Загадить планету мы можем легко,

Бананы съедая, лакая «Клико».

Себя называем венцами творенья,

Ума же не больше, чем у турако.

17

Не виновна Земля, что на ней мы живём

И горючую кровь её жадно сосём;

Она долго нас терпит, но вскоре, возможно,

Суицидно взорвавшись, порвёт с бытиём.

18

Избавиться от банды комариной

Есть верный способ, хуже гильотины,

Он вам не будет стоить и гроша:

Не удаляйте в доме паутины.

19

Живёшь, как большинство, обычно и неброско

И не хватаешь звёзд манерно, по-ковбойски,

Но если пред тобой предстанет грозно смерть,

Умри, как Магомед, достойно и геройски.

20

Искажается суть мирозданья людьми,

В своей злобе и жадности ставших зверьми.

Никого из толпы не сумев образумить,

Перед смертью своей хоть осла вразуми.

21

Если вдруг обезумели будни твои,

И волнения блажь поселилась в крови,

Если сердцем почуял иную реальность, —

Это значит, что ты стал добычей любви.

22

От изнуряющих, кровососущих мыслей

Перестаю я различать не только смыслы,

Предметы, свет и тень, но и добро и зло,

Как пару вёдер на бытийном коромысле.

23

Мир иллюзий подспудно наносит урон —

Искажает в сознании правду времён,

Но когда прозреваем и видим реальность,

Мы стремимся вернуться в свой иллюзион.

24

Предупредили всех, там где-то скрыта яма,

Но у глупцов слепа натура и упряма:

Кто на авось пошли, переломали ноги,

А я учёл совет премудрого Хайяма.

25

Если жёстко телёнок врезается в дуб,

Это вовсе не значит, что он душегуб:

Повзрослев, он поймёт, что с таким великаном

Повредить себе можно по глупости чуб.

26

Ты якшаешься с тем, кто уступит тебя,

И влачишься за той, кто не любит тебя,

И не слушаешь тех, кто тебя вразумляет,

Что ты тот, кто в итоге погубит тебя.

27

Созревают мозги у людей постепенно,

Понимание редко приходит мгновенно.

Потерпи, и тебя возведут на Олимп,

Если дело своё будешь делать отменно.

28

Не вернёшься к тому, что погибло вчера,

Не тревожься о том, что случится с утра,

Удовольствуйся тем, что имеешь сегодня, —

Эта истина жизни проста, но мудра.

29

Мы приходим сюда не по воле своей

И уходим насильно в обитель теней,

И свой срок на планете зависим от мира:

Мы — рабы от начала до финиша дней.

30

Если тебе изменила жена,

В этом трагедии нет, старина,

Но на вопрос постарайся ответить:

А не твоя ль в адюльтере вина?

31

Ты же транжиришь, не зная границ,

Век свой короткий в манере тупиц.

«Мудро живу, — говорит, — по Хайяму —

Пью, веселюсь и ласкаю девиц».

32

Не суть вещей лучим, а внешние эффекты,

И вместо ПСС читаем аналекты,

И толерантны так, что чествуем порок…

Исправишь ли ты в нас, Творец, свои дефекты?

33

Будний день. Тротуар. Беззаботный прохожий.

А навстречу другой, на него не похожий.

Вдруг второй, размахнувшись, бьёт первого в глаз.

А за что? Просто так, не понравилась рожа.

34

Я завидую всем, кто писать не умеет,

Кто ни рифмой, ни слогом совсем не владеет.

Как же счастливы те, у кого в голове

Или ветер свистит, или вакуум реет!

35

Ты одинок и зол, и углублён в себя,

Но так негоже жить, судьбу свою губя.

Ты распахни окно, а вслед за ним и душу —

И благостью своей мир окрылит тебя.

36

Устареть никогда не способен Хайям,

Разъяснил он великие истины нам,

Но не учимся мы на его откровеньях,

Продолжая плодить на планете бедлам.

37

Если раньше кабак был источником рифм,

То сейчас ресторан для поэзии — риф.

Измельчавшим безграмотным выскочкам пиво

Нанесло на чело графомании гриф.

38

Знают все: «Хлеб — всему голова».

Признаю, золотые слова.

Но глубокую суть поговорки

Современник постигнет едва.

39

Пускай ты веришь в то, что предсказала Ванга,

Персоной станешь, мол, властительного ранга,

Не делай людям зла: пророчество любое

Отменится легко законом бумеранга.

40

«Дураками всегда не бывает никто», —

Утверждал в своих «Максимах» Ларошфуко.

Но гляжу я на то, что творится на свете,

И в обратном себя убеждаю легко.

41

То, что видишь — обман, то, что слышится — ложь.

Ты, когда повзрослеешь, всё это поймёшь.

Во Вселенной других измерений так много,

По сравнению с ними наши — мелкая вошь.

42

Каждый день поднимаюсь я на эшафот,

Где палач свою жертву несчастную ждёт,

Но меня всякий раз он живым отпускает,

Говоря, что ещё не настал мой черёд.

43

Я не знаю, как следует в обществе жить —

Донжуанить вовсю иль обуздывать прыть.

Но я знаю одно, если женщина просит,

Ты обязан её будуар посетить.

44

От всевластья безумцев корёжит меня.

Дураки коллективно треножат меня.

Если думать о мрачном я не перестану,

Мои мысли совсем уничтожат меня.

45

Какую бы мне враг не предлагал подмогу

За то, чтоб я плевал в Отчизну понемногу,

Ответ мой будет твёрд и прост, как пуля в лоб:

Я Родине своей не перейду дорогу.

46

Многовато грехов у меня —

Этим выручу грешников я:

Будут длиться на мне бесконечно

Разбирательства Судного дня.

47

Проживи этот день как последний в судьбе,

Предаваясь труду и разумной гульбе:

Ведь отмеренный срок молчаливый Создатель

Не открыл никому, в том числе и тебе.

48

У женщины достоинств очень много,

Их не вместить никак в границы слога;

Одно из них — когда она твоя,

То для других бывает недотрогой.

49

«Не смущаешься ты и не держишь под спудом,

Прах отцов придаёт прочность хрупким сосудам».

И сказал мне в ответ, улыбаясь, гончар:

«Я леплю из людей то, что надобно людям».

50

Я творю вопреки предпочтениям муз,

Небеса вообще мой не слышат комуз,

У издательств ко мне интереса ни капли…

Для Парнаса я, видно, избыточный груз.

51

«Любовь без разделения уныла», —

Так Пушкин написал довольно мило.

Для кобелей добавлю от себя:

Любви душа основа, а не сила.

52

С парой дев и вином проводил я деньки.

Наблюдая за мной, изрекли старики:

«Ты Хайяму не верь! Если б жил он разгульно,

Не создал бы вовек ни единой строки».

53

Рождаемся, живём и роль свою играем,

То адом нам грозят, то нас дурачат раем.

А есть ли ад и рай? При жизни мир иной

Хотел бы я узреть хотя бы глаза краем.

54

Много раз я стоял у судьбы на краю

И разглядывал бездну, как душу свою,

Только то, что я там разглядел, поражённый,

Даже после кончины своей утаю.

55

Живём как не живём и, скованные страхом,

Боимся умереть и стать навечно прахом.

Но в страхе смысла нет: трясись иль не трясись,

В итоге всё равно предстанем пред Аллахом.

56

Являемся на свет как будто только кушать

И не пытаемся советы мудрых слушать.

Возводим города и храмы на крови

Не для того ли, чтоб однажды их разрушить?

57

Измучились мы все, страдая без предела,

Мечтая добрести до лучшего удела.

Но счастье обретут не те, кто на земле,

А те, кому до нас нет никакого дела.

58

Мы можем переплыть легко любое море,

Мы можем осквернить легко святое в споре,

Легко мы можем всё осилить, в том числе

Мы можем пережить легко чужое горе.

59

Обнаглевших совсем Бог, возможно, приструнит.

На крючок с мотылём рыба, может быть, клюнет.

Но учти, если душу свою распахнёшь,

То в неё обязательно кто-нибудь плюнет.

60

Не слушай никого, иди своей дорогой.

Ты встретишь на пути препятствий разных много,

Но будь упрям и твёрд, храня в душе завет,

Полученный тобой у отчего порога.

61

Не выдержали мы и окунулись в грех,

И стали в миг один похожими на всех.

Коль все в любви грешны, быть может, стоит Богу

Издать иной закон для сладостных утех.

62

Если кто-то, завидуя вашим стихам,

Регулярно подгадить пытается вам,

Игнорируйте эту несчастную особь,

Возводить продолжая свой песенный храм.

63

Ты будешь отомщён, когда не станешь мстить,

И будешь ты прощён, сумев других простить.

Чтоб жизнь свою прожить разумно-равновесно,

Не усложняй вовек, что можно упростить.

64

Мы пытаемся что-то в себе отыскать,

Что могло бы в конечном итоге сыграть

И ввести нас в клуб избранных этого мира,

У которых судьба как сама благодать.

65

Можно только в раю встретить девственных гурий,

У которых стройны и точёны фигуры.

Но и грешников тоже нельзя обделять —

Чтоб в аду не скучать, мы согласны на фурий.

66

С глупцами спорить проку нет совсем:

Им не дано проникнуть в глуби тем.

Найди себе достойного партнёра,

Чтоб с ним постичь хотя бы суть проблем.

67

Сколько нам ни давай — ненасытные мы,

Даже свет превращаем в подобие тьмы.

Нам бы души свои от пороков очистить,

Но сначала должны мы очистить умы.

68

Нам не следует видеть друг в друге врагов

И готовить друг другу ловушки оков.

Не для этого мы существуем на свете,

Чтоб враждой уменьшать сроки наших веков.

69

Есть завистники злые с коварным нутром,

Есть другие, в ком зависть рождает надлом.

Но живут и такие разумные люди,

Кому зависть дарует душевный подъём.

70

Откажитесь любить тех, кто вам не баланс,

Не транжирьте судьбу на пустой декаданс;

Посвятите тому свою верную душу,

Кто мечтает создать с вами вечный альянс.

71

Наши судьбы текут, временами бурлят;

Нам движение вширь берегами теснят,

Но не в этом печаль: ведь была бы возможность,

Мы, познавшие мир, потекли бы назад.

72

Если ваша любовь оказалась бумажной,

В этом милой подруге признайтесь отважно;

Вы расстанетесь, но не погубите честь —

Это в жизни, поверьте, воистину важно.

73

Люд спросил у Луны: «Почему ты одна?».

«Неужели не ясно? — вздохнула она.-

Потому и одна, что в романтике ночи

Предаваться любви я, как вы, не вольна».

74

Серенада летит к итальянке в окно,

Романтичный исход предвкушается, но

Воздыхатель не знает, что в это же время

Синьорина с другим пьёт хмельное вино.

75

Если враг сатана — это даже банально;

Если с другом война — это тоже нормально;

Если мирно живёшь, да к тому же ещё

И супруга верна — это феноменально!

76

Хоть на запад беги, хоть иди на восток,

Но не плюй никогда в свой родимый исток:

В человеческом плане плюющий в Отчизну

Стоит меньше, чем им совершённый плевок.

77

Миллиарды людей на планете Земля

Обезумели так, что леса и поля

Скоро станут одной всепланетной пустыней,

Где, не будучи алчным, погибну и я.

78

Как безрассудно, люди, ваше племя,

Как неразумно тратите вы время! —

Ведь каждый миг, ушедший в пустоту,

По сути, есть не выросшее семя.

79

Пропивать свою жизнь, завалившись в кабак,

И блудить может каждый на свете дурак.

С недостойных пример не берите вовеки,

Пролагая в грядущее светлый большак.

80

Убейте меня в самый лучший из дней

За всё, что я взял у крылатых коней,

Сожгите мой труп и полученный пепел

Развейте с небес над Отчизной моей.

81

За то, что я жил на планете Земля,

Спасибо тебе, Командор бытия;

За то, что погибну, вдвойне благодарен —

Измучился здесь от романтики я.

82

Хоть в болото вдавите пророка веслом,

Он как был, так и будет Небесным послом.

Ишака хоть вселенским царём изберите,

Всё равно он останется глупым ослом.

83

Во все времена люди пели и пили,

Во все времена люди подлыми были,

И алчными были, пылая во зле,

И всё ж, ненавидя, друг друга любили.

84

Мы не можем себе объяснить,

Почему нам так хочется жить,

Даже зная, что мир этот подлый

Невозможно, как прежде, любить.

85

Нас на каждом углу поджидает капкан,

Не надейся на фарт или свой талисман:

Роковым может стать и правдивое слово,

И обдуманный шаг, содержащий обман.

86

Ты взором души на людей посмотри,

Увидь, что у них сокровенно внутри:

Есть мрак в человеке, но есть и сиянье,

Способное быть животворней зари.

87

Говорят, не суди, чтоб тебя не судили,

И твердят, не убий, чтоб тебя не убили.

Равновесен и мудр бумеранговый мир —

Так что, брат, возлюби, чтоб тебя возлюбили.

88

Я рос в жестокой нелюбви,

Был гнидой каждый визави,

Но удалось мне человеком

Остаться, плавая в крови.

89

ПРИТЧА

(изложение в форме рубаи известной притчи)

Магомету сказали: «Таиться пора! —

Вон джигит, чья задумка смертельно хитра».

Но пророк возразил: «Мне он вовсе не страшен,

Потому что ему я не делал добра».

90

Ты ушла навсегда из моих сновидений,

Мы лишились с тобой обоюдных радений:

Подозрения вдруг обездушили нас,

Погубивших любовь чередой заблуждений.

91

Напиваешься вдрызг, завалившись в кабак,

Бесконтролен язык твой и ломаный шаг,

И твердишь, что живёшь по заветам Хайяма…

Но Омар-то не знал, что умом ты ишак.

92

Пускай не у тебя любовь, дворец и «бумер»

И пусть не по тебе звучит фортуны зуммер,

Превратности судьбы своей не проклинай,

Но радуйся тому, что ты ещё не умер.

93

Глупцами мир обильно заселён,

И мало тех, кто разумом силён,

Но держится Земля на единицах,

Кто истиной небесной просветлён.

94

Если в мире ином узаконен разврат,

Почему же нас здесь чуть ли не целибат

Призывают блюсти, сохраняя невинность?

Лицемерна мораль, не находишь ли, брат?

95

Вели и мудрецы с незримым Духом торг,

Пытаясь у него взять пару вёсен в долг,

Но всё равно в свой срок покинули живущих.

И мы поговорим — и вслед за ними в морг.

96

«Коль знал бы, не пришёл я в этот мир обломков», —

Твердил несчастный сноб, судьбу свою искомкав.

Мудрец ему: «А я готов родиться вновь,

Хотя бы для того, чтоб просветить потомков».

97

Когда ко мне вползёт подобием змеи

Посланник смерти, чтобы скомкать дни мои,

Я попрошу его дать мне всего минуту

Финальное создать для мира рубаи.

98

Ты говоришь, что Бог создал нас для страданий,

Приумноженья зла, друг друга поеданий…

Быть может, ты и прав, но как же объяснишь,

Что полон мир земной любви и созиданий?

99

Как умру, постараюсь прорваться в эдем

Убедиться, а есть ли из гурий гарем:

Если вправду безгрешным даруются девы,

Я вернусь и об этом поведаю всем.

100

Мы, конечно, уйдём в предначертанный час,

И никто в этот мир не вернётся из нас,

Так давайте дарить, пока живы, друг другу

Теплоту своих душ и сияние глаз.

101

Если девушка женщиной стала не в срок,

Это вовсе ещё не смертельный порок:

Ведь бутон, что был сорван на стадии ранней,

Окружённый заботой, всё так же цветок.

102

Если зависть и подлость владеют тобой,

Значит, ты наделён недостойной судьбой.

Объяви им войну, чтобы стать Человеком,

И победой своей заверши этот бой.

103

Будь пороков своих многократно сильней —

И достигнешь почёта и радостных дней.

Если будешь всё время о заднице думать,

То в итоге окажешься именно в ней.

104

Мне ли знать, что шепнёт Азраил на заре,

Когда всё ж упокоюсь на смертном одре?

Но я знаю, моё сокровенное слово,

Не скользнув на бумагу, умрёт на пере.

105

В потребительском мире души не найдёшь,

В политических дрязгах воинствует ложь,

И семейная жизнь в дисгармонии чахнет —

Не от этого ль ты по-хайямовски пьёшь?

106

Зациклившись на том, что жизнь — одни страданья,

Противоречишь ты основам мирозданья:

Да, мы страдаем здесь, но и в любви живём,

Когда даются нам сладчайшие свиданья.

107

Я знаю, ты верна — иначе быть не может!

Иначе нас судьба обоих уничтожит.

Уверен я в любви возвышенной твоей…

Но что-то всё равно моё сознанье гложет.

108

Пускай не пел я арии в «Ла Скала»,

Но жизнь меня в другом поднатаскала:

Пишу стихи, надеясь избежать

Забвения ехидного оскала.

109

Тщеславие толкнуло Герострата

Испепелить, что душам было свято,

Но он достиг того, чего хотел,

Войдя в историю, хоть и треклято.

110

Явились мы сюда как временные гости

И скоро ляжем все рядами на погосте,

Но тратим жизнь на то, чтоб золото копить…

А что возьмём туда? Свои гнилые кости.

111

Из года в год, из века в век

Живёт, страдая, человек,

Не понимая в хищной гонке,

За что он ввергнут в этот бег.

112

Что-то скрывает в недрах всякая в мире повесть,

Лишь намекая тонко, каждый живущий — помесь

Ангела, дьявола, Бога и светло-тёмной бездны,

Где регулярно гибнет и воскресает совесть.

113

Да сгинет тот, кто в истину плюёт,

Кто родину, поганя, предаёт,

При этом не смущается нисколько

Вести себя как нравственный урод.

114

У Господа достаточно проблем,

Помочь не в состоянии Он всем,

Поэтому ты сам активно действуй,

Чтоб не зачахнуть от невзгод совсем.

115

Транжирим годы, посходив с ума,

Чтоб захламить богатствами дома,

Хотя и знаем, на таможне смерти

Любая изымается сума.

116

Не бойся волн, идущих на тебя —

Они живут, красивым не грубя;

Пройдись по ним летучими стопами —

И мир любви откроешь для себя.

117

Когда из прихотей и дури

Вскипят общественные бури,

Беги подальше от людей

На лоно благостной лазури.

118

Реформами, друзья, не увлекайтесь

И за ошибки пращуров не кайтесь:

Разнообразьте в меру постоянство

И только настоящим проникайтесь.

119

Гнобите вы меня и зло, и безрассудно,

Логически понять опалу вашу трудно,

Но если смерть моя вам счастье принесёт,

Готов я хоть сейчас повеситься прилюдно.

120

У каждого есть свой с проступками ларец,

Грешили, в том числе, священник и мудрец;

Невольники мы все, раскаянье абсурдно:

Создал нас и водил по бытию Творец.

121

Увы, не из числа ты северных валькирий

И носишь на душе не радости, но гири;

Грызёшь ты жизнь мою без отдыха и сна

И ждёшь, когда же я исполню харакири.

122

Приятней в джунглях жить, скажу тебе, милейший, —

Там выживает, кто поистине сильнейший,

Повадки там ясны — закон для всех един,

А в обществе людском в тузах наиподлейший.

123

Стихии норовят гармонию разрушить,

Бушует океан антагонистом суши.

Добро и зло и в нас воюют без конца:

Греховной плотью мы испытываем души.

124

Кто ясно мыслит — ясно излагает.

Его за это общество лягает:

Оно не терпит гения, пока

Он жив и бред мирской опровергает.

125

Страдает ревностью, кто сам себя не ценит,

Кто ежечасно свет на тьме в сомненьях женит:

Ревнуй иль не ревнуй, ревнуемый без слов

Иль верность сохранит, иль всё равно изменит.

126

Бодались два козла на берегу крутом

И оба как один упали в водоём,

В котором крокодил обеда дожидался…

Мораль понятна всем: чревато быть козлом.

127

Из объятий любимой не рвись на простор:

Жизнь как будто длинна, но конец её скор,

Потому не теряй ни единой минуты,

Наполняя любовью свой брачный шатёр.

128

Ты гуманизмом тешишься, бедняга,

Когда весь мир накрыла передряга?

Дождёшься — и тебя когда-нибудь

Зарежут человечеству во благо.

129

Неполноценно жить лишь разумом всечасно,

И мыслями инстинкты подавлять опасно:

Ведь сердце видит то, что кроется от глаз,

И чувствует душа, что мозгу неподвластно.

130

Ничтожат вас и рабские поклоны,

И желчное вредительство влюблённым,

И клевета во имя клеветы,

И гаденькая зависть к одарённым.

131

Не ищите смысла жизни на планете,

Радуйтесь, пока вы есть на этом свете;

Сверхзадача в том лишь, чтоб не вы, а вас

Хоронили скорбно вместе ваши дети.

132

Хоть соглашайся, хоть злословь,

Но, проникая в плоть и кровь,

Туманят разум человеку

Гордыня, ненависть, любовь.

133

Не боюсь я ничуть, что не в рай попаду,

Когда, здесь настрадавшись, под землю уйду,

Но боюсь, обо мне позабудет Создатель

И оставит меня жить в наземном аду.

134

Злопыхатели множатся день ото дня,

Но им всем не дано опрокинуть меня:

Я продолжу полёт свой к вершине Парнаса,

Оседлав крепкокрылого чудо-коня.

135

Мусульманин не должен себе позволять

Ни в кяфиров, ни в братьев по вере стрелять,

Но он должен молиться о мирном соседстве

Всех религий и зло от себя отдалять.

136

У лисицы спросили, в какую нору

Она спрячется, если придёт кенгуру,

А лисица в ответ: «Кенгуру же не ходят,

Только скачут, как дуры, с сумой на юру».

137

Ты — на чёрном фоне белая мечта.

Я — на белом фоне чёрная тщета.

В чёрно-белых буднях мы зачахнем оба,

Если не отыщем новые цвета.

138

Встречаться зарекись с блудницей даже взглядом,

С негодником не будь, хоть и случайно, рядом,

Но более всего остерегайся тех,

Кто может отравить коварной лести ядом.

139

Если выстрелом из лука

Ты попал случайно в друга,

Не скорби: ведь первым он

Мог в тебя стрельнуть, гадюка.

140

Никому в этом мире фальшивом не верь:

Под личиной овечки скрывается зверь;

Лишь себе доверяй, но себя проверяя, —

И тогда избежишь хоть каких-то потерь.

141

Если деву зовёшь ты зачем-то в кусты,

Подари ей сначала хотя бы цветы,

Прочитай о высоких материях вирши

И амурничай далее без суеты.

142

Мы, конечно, уляжемся трупно в гробах,

И на наших застынут лобзания лбах,

Но не в этом печаль: нам другое прискорбно —

Что мы прожили век у страданий в рабах.

143

Недостойно, друзья, отрекаться от фраз,

Изречённых девицам в свидания час:

Одержавший победу, не должен её,

Как последний подлец, выставлять напоказ.

144

Читать мораль мы любим всем подряд,

Но сами исподволь плодим разврат;

В пороках упрекаем нечестивцев,

Порочней их являясь во сто крат.

145

Вот девушка с прикрытыми ногами

Окружена невинности врагами;

Спаси ей честь, вступив в неравный бой, —

И станешь почитаемым богами.

146

Когда твой слог высокопарен,

Пусть даже в рифмах и ударен,

Народ к нему пребудет глух.

А это значит, ты бездарен.

147

Пусть мне дадут под дых и в глаз,

Но я не брошу, люди, вас,

Продолжив петь по мере дара,

Воспринимая Неба глас.

148

Проснулся я — а рядом нет тепла.

Твердит заря: «А женщина ушла».

Подумалось, а может быть, уйдя,

Она меня избавила от зла?

149

Если враг твой покинул безвременно свет

И избавил тебя своей смертью от бед,

Ликовать не имеет особого смысла,

Ибо скоро ему ты отправишься вслед.

150

Разбудить мертвецов не дано никому,

И ответа не жди на вопрос: «Почему?»;

Посвяти свои дни упоению светом,

Пока сам ты навеки не канул во тьму.

151

Когда на кладбище приносим труп,

Вводя его в летально спящих клуб,

Невольно мы гадаем, где зароют

И нас в черёд свой в подземельный сруб.

152

Если звёзды на небе сегодня горят

И ты с милой подругой закутался в сад,

Наслаждайся мгновением сладостным бурно

И не думай, что завтра отправишься в ад.

153

Если кто-то талантом тебя превосходит,

Если он жемчуга в перегное находит,

Не завидуй ему, а себя совершенствуй —

Только к светлым умам озарения ходят.

154

Если мы понимаем, что жизнь коротка,

То зачем же толкаем друг друга в бока?

Не разумней ли нам дружелюбно обняться

И любовь на Земле утвердить на века?!

155

Любой руководитель должен знать,

Что он не соль земли, а только гать:

Коль возомнит себя пупком Вселенной,

Он много дров способен наломать.

156

Не используй слова, если надо молчать;

Не молчи, если надо беседу начать:

Промолчишь или выпалишь речь неуместно —

И получишь на лоб недоумка печать.

157

В алкогольных напитках веселий не счесть,

Но в них также поступки чреватые есть:

Если пить и не ведать границ возлияньям,

Улетучатся разум, достоинство, честь…

158

Почему мифотворчеством заняты люди?

Потому что обман им приносит на блюде

Отвлечённость от мрака и зла бытия

И мечты и надежды любовных прелюдий.

159

Когда деньги приходят — уходит покой;

А без денег твой жребий уже никакой.

Счастлив тот, кто доволен разумным достатком,

Наслаждаясь в тиши благодатной рекой.

160

Да, человек далёк от совершенства;

Общаясь с ним, не ведаешь блаженства;

Уединившись только, избежишь

Чрезмерной радости и декадентства.

161

От приступов любви спасенья нет,

Тем паче если ты в душе поэт.

Переболей любовью всеобъёмно,

Чтоб выработать к ней иммунитет.

162

Красой своей ты погубила всех,

Кто жаждал на тебе исполнить грех:

Они теперь на паперти застыли

И проклинают гибельность утех.

163

На твоей планете замки из песка,

На моей планете горе и тоска.

До твоей планеты долететь не трудно,

Но я чую, мне ты духом не близка.

164

Не скорбите о тех, кто в могилах лежат:

Лучше вечный покой, чем прижизненный ад.

Несмышлёнышами мы приходим на землю

И уходим, прожив свою жизнь невпопад.

165

За нищету и горы злата,

За целибат, разгул разврата,

За все дела в добре и зле

Настигнет нас, друзья, расплата.

166

Постичь основы жизни чтоб

И не попасть досрочно в гроб,

Неоднократно человеку

Разбить себе придётся лоб.

167

Пусть лучше друг тебя предаст

И тайны все твои продаст,

Чем в ежедневных подозреньях

Ты будешь жечь к нему свой траст.

168

Хоть в себя углубись иль речами криви,

Но не скроешь ничем, что творится в крови,

Когда образ пленительный разум и сердце

Будоражит кипучим вулканом любви.

169

Сезон любви настал — возрадуйся, живущий!

Не упусти свой шанс — иди к тебя зовущей!

Мгновеньем насладись, пока душа цветёт,

Пока не наступил сезон, во тьму влекущий.

170

Завистникам ответ быть должен прост:

«Скулить вам век, поджав паршиво хвост:

Не осквернятся карликами слова

Те, у кого талантом выше рост».

171

Она сидела на краю стола,

Была прозрачней воздуха, стекла,

Я руку протянул — она исчезла…

То муза или хворь моя была?

172

Пусть мне не выбраться никак из тьмы глубин

Своих бродяжническо-нищенских годин,

Но я и пыль Отечества не променяю

На совокупные богатства всех чужбин.

173

Из тучи выжатые слёзы

Путём простой метаморфозы

Образовали в луже лёд,

Чтоб сообщить: пришли морозы.

174

Как случиться такое могло? —

Время книг безвозвратно ушло.

Не читающий классику вряд ли

От добра отличить сможет зло.

175

Будь ты блудницей, королевой

Или невинной старой девой,

Исход один для всех — могила,

Где нет направо и «налево».

176

У информации теперь такая помесь,

Что бесконечная потребуется повесть,

Чтоб описать в ней деградацию умов,

Которые покинула навеки совесть.

177

Я плакал в эту ночь, но не слезами, нет,

Я кровью написал на скатерти сонет,

Который завершил мучительным вопросом:

А завтра для меня наступит ли рассвет?

178

Плюю строфой на вас с высокой колокольни,

Кто мне пытается всё время сделать больно:

Укусы комаров безвредны для слона,

Как утлые челны не грозны для линкольна.

179

Не пробуйте меня на прочность и на вкус:

Я каждому из вас не ко двору придусь;

Читайте рубаи космическо-земные

Души моей чудной — и в этом весь искус.

180

Я теперь далеко и от Вас, и от мира,

Не найдёте меня и в пространстве эфира;

Нет мне места отныне и в Вашей душе,

Где сгорела моя самодельная лира.

181

У текущих ко мне неожиданных строк

Нет конечных границ, но есть общий исток:

Он находится там, где Есенин и Пушкин

Завершили свой путь не в положенный срок.

182

В Узбекии мирно живём,

Как все, созидаем подъём,

Но есть и отличие наше —

Мы в предков своих не плюём.

183

У каждого из нас в мозгу есть «тараканы» —

Кто подлости вершит, кто падает в стаканы,

Кто менторством гнобит, кто сам себе велик,

А я своей душе дарую только раны.

184

Прощаю всех, кого обидел,

Кого презрел и ненавидел,

И благодарности не жду

За то, что их врагам не выдал.

185

Коль встретишь на пути девицу без одежды,

Стыдливо не смыкай распахнутые вежды,

Посозерцай её, затем лиши греха,

Внушив ей на любовь духовную надежды.

186

Из Духа бездны выжать не дано

Хотя бы откровение одно.

Перевернувший это мирозданье

Унизил небо и возвысил дно.

187

Хорошие люди встречаются редко,

Плохих многовато, от них в мире едко,

Но больше всего никаких по натуре,

Что с ними и моль не пошла бы в разведку.

188

Сразят и твой цветник морозы

Без предварительной угрозы.

Так смерть приходит к нам в свой час

И обрезает нас, как розы.

189

Рука дающего не оскудеет сразу,

Она к тому придёт, когда услышит фразу:

«Прекрасны доброта и щедрость, но плодишь

Ты ими лень и иждивенчества заразу».

190

Нам в чём-то везенье, а в чём-то провал,

То мрачная скорбь, то сверкающий бал.

Вольны избежать мы каких-то событий,

Одно неизбежно — могильный финал.

191

Мне с детских лет терпеть приходится нападки

И утверждаться в том, что люди очень гадки,

Но я творю для тех немногих, у кого

С душой и головой, и сердцем всё в порядке.

192

Готовлюсь каждый день я к жертвоприношенью

Своей души, но, Бог, как Ты пришёл к решенью

И для чего кого задумал и создал —

Мишени для меня или меня мишенью?

193

Пусть мир ко мне несправедлив,

Но счастлив я, что цел и жив,

И ежедневно слышу новый,

Рождённый космосом мотив.

194

Меня не любят шовинисты

За то, что я рифмую чисто:

В их понимании, узбек

Умом быть должен неказистым.

195

Увернуться успел ты от хука, но, ах! —

Получаешь удар незатейливый в пах.

Коль обидчик останется твой без ответа,

То цена тебе будет пожизненно — прах.

196

Исчезну без любви прижизненно-посмертной,

Без горечи зари и сладости десертной,

Без недругов, друзей, без денег и того,

Что в сущности моей погибло интровертной.

197

Пить вино и красоток любить завещал

Нам в своих рубаи весельчак-аксакал,

Но всю жизнь посвятил он высоким наукам

И почёта в учёной среде соискал.

198

И мне уже никто не пишет,

А голос мой давно не слышат;

Однажды, дверь мою взломав,

Определят: поэт не дышит.

199

В поселеньях земли и на волнах морей

Предостаточно встретишь чумных тупарей:

Они будут язвить и зловредничать колко,

Но ты помни, слоны не боятся угрей.

200

Ты кипуче прильнул к сладострастной своей

И готов провести так сто тысяч ночей;

Но подобного счастья никто не добился,

Потому что любовь пресыщенья слабей.

201

Если в рай пригласят, я туда не пойду,

Потому что поэты пылают в аду,

Да и гурий невинность — всего лишь химера,

Ибо с ними грешил бы я в райском саду.

202

Рассказал бы нам кто, что творится в аду,

И какие красоты в эдемском саду.

А мне кажется, рай — на Земле, но его мы

Переделали в ад, на свою же беду.

203

Ты стал настолько ярым тьмы апологетом,

Что отрицаешь жизнь, наполненную светом.

Преобрази себя и обществу предстань

Философом иль, на худой конец, поэтом.

204

Коль на ранах твоих вдруг окажется соль,

Всё равно доиграй свою звёздную роль:

Мы рождаемся для мимолётного счастья,

Чтоб затем регулярно испытывать боль.

205

Не поручусь я, радуя чертей,

Ни за кого из племени людей:

Ведь чем добрее дышишь к человеку,

Тем он с тобой обходится лютей.

206

Создать и содержать гарем

Под силу далеко не всем,

Но женских тел обильем счастье

Не достигается совсем.

207

Переспать с кем-нибудь не спеши, жеребец:

Ошибёшься — и будет печальным конец.

Не страдавших от похоти нет на планете,

Но свой брак исправлять не намерен Творец.

208

Почему мы не можем никак побороть

Ни продажность свою, ни распутную плоть,

И зачем столь коварно и бесцеремонно

Нам повсюду ловушки расставил Господь?

209

Тот, кто ныне в чести и несметно богат,

Может вскоре сражён быть судьбой наугад;

А тому, кто бомжует на мусорной свалке,

Может быть провиденьем подарен фрегат.

210

Ты сегодня в слезах и не рада судьбе

От разрыва с предавшимся грешной гульбе;

Не печалься о нём и не думай о прошлом —

Завтра сказочный принц улыбнётся тебе.

211

Если видишь убийства, кощунства, содом,

Не молчи и сражайся за праведность львом,

А иначе ты станешь одним из виновных

В том, что жизнь на земле наполняется злом.

212

Мертвецы оживают в руках гончара

Пиалой иль кувшином, иль в форме ведра.

Только я не хотел бы воскреснуть сосудом —

Пусть мой прах унесут в океаны ветра.

213

Бессмысленно отягощать любовью

То, что народом предано злословью.

Минувшее не стоит ворошить,

Разумней жить и наслаждаться новью.

214

Провоцируют сны катастрофу греха,

Потому и не сплю от стиха до стиха,

Сочиняя подряд рубаи и сонеты

И надеясь, что в них не вкрадётся труха.

215

На одном берегу — длинноухий осёл,

На другом берегу — бородатый козёл,

А река между ними течёт, отражая

В своих водах обоих как символов сёл.

216

Частенько люди норовят подгадить,

Но с ними можно иногда поладить,

Ответив соразмерно им, и тем

От подлости их временно отвадить.

217

И зло, и добро возвращаются злом,

Поэтому лучше подумай о том,

Не стоит ли быть в этой жизни нейтральным —

Ни коброй зловредной, ни добрым ослом.

218

Под камень лежачий вода не течёт —

Об этом все знают, но действует чёрт,

Внушая бездействие душам безвольным,

А после их ленью к дивану влечёт.

219

Помяните меня не вином, а стихом

И просуньте его в мой кладбищенский дом.

К сожаленью, ответ вам прислать не смогу я —

Почтальоны не водятся в мире ином.

220

Рубайят мудреца я вчера пролистал

И от этого вовсе мудрее не стал,

Но меня посетили различные мысли —

От обилия их я смертельно устал.

221

Не в мозгу, не в душе обитают слова,

А живут они там, где бушует молва;

Порождает их космос и валит на Землю,

Для чего и кому — постигаем едва.

222

Не говори вовек о людях негативно,

На поприще добра веди себя активно,

Иначе жизнь свою не отличишь от ада:

Ведь чёрная душа Всевышнему противна.

223

Пусть все покупаются и продаются,

Не думай об этом, чтоб вдруг не свихнуться.

Все люди — торговцы, все люди — товары,

Пока от них Бог не решит отвернуться.

224

Я хотел рассказать об основе основ,

Но вы слушать желаете лишь болтунов;

Принуждать к здравомыслию не собираюсь

Добровольно пополнивших стадо ослов.

225

Когда подошли мы к порогу любви,

Ты вдруг обманула надежды мои,

Но я улыбнулся, утешившись фразой:

Бывает порой и такой се ля ви.

226

Очень редко судьба улыбается нам,

В основном перед взором является хлам,

Заваливший собой магистрали и тропы,

В том числе и дорогу, ведущую в храм.

227

Целибатом себя не блокируй, дружок,

А иначе зачахнет от грусти рожок.

Неразумно перечить законам природы,

В том числе предписавшей поход на лужок.

228

Вы можете хулить меня и славить,

Но рубаи мои не смейте править:

Ведь бриллианты только ювелир

Способен по достоинству оправить.

229

Отправиться нам всем придётся в ад

За то, что испоганили мы сад,

Для жизни предоставленный богами,

Взращенный миллионы лет назад.

230

У падишаха трудная стезя:

Он должен править, подданным грозя,

И в то же время быть наидобрейшим,

Когда грозить беспочвенно нельзя.

231

Если вдруг снизошёл ты к персоне моей,

Значит, что-то случилось с планидой царей.

Но надолго ль твоя августейшая милость,

От которой держаться подальше мудрей?

232

Когда меня из гениев отчислят,

Я всё равно не стану коромыслом.

Труды мои найдут когда-нибудь,

Оценят их и правильно осмыслят.

233

Используя последний аргумент

В жестоком споре, выуди момент

И сам себя попробуй опровергнуть:

Быть может, прав не ты, а оппонент.

234

Ничто меня заставить не сумеет

Отречься от всего, что душу греет:

Получит по зубам, кто перейти

Пределы сокровенные посмеет.

235

Красавица пришла ко мне незваной,

Но я солгал, назвав её желанной;

Простит меня, наверное, Господь

За то, что ночь провёл не с долгожданной.

236

Я не люблю вина и к девам охладел,

Готовлюсь каждый день уйти в иной предел,

Но если вдруг сейчас ко мне придёт красотка,

Я напою её и понесу в постель.

237

Доверили козлу капусту сторожить.

Вначале он служил, как следует служить.

В итоге ж съел её, но вышел цел из бойни:

Умел он кое с кем из мясников дружить.

238

Не можем совладать с позывами к любви

И приказать душе: «Себя останови! —

Сначала будет всё овеяно лучами,

А после целиком окажешься в крови».

239

Мы все немного идиоты,

Себе придумываем рвоты,

А после жаждем обвинить

В своём безумии кого-то.

240

Вопросами любви мы занимались мало —

У каждого своя постель и покрывало,

Но можно наверстать упущенное вмиг,

Под общее вдвоём вместившись одеяло.

241

Если я не погиб — это значит, я жив.

Если к чаше прилип — это значит, я жив.

На могиле моей из надгробного камня

Если вырастет гриб — это значит, я жив.

242

Я в обморок упал от красоты,

Которую представила мне ты,

Явившись обнажённой до предела

Из вроде целомудренной мечты.

243

Ты обрекаешь нас на горести — за что?

И, наградив, лишаешь почестей — за что?

Ты сам нам открываешь дверь к порокам,

Затем даруешь муки совести — за что?

244

Виночерпий сказал мне: «Из крови лозы

Приготовил вино я во время грозы.

Пригуби эту чашу и медленно выпей —

И получишь от неба прозренья призы».

245

Резкий ветер ударил меня по лицу,

Будто дал оплеуху за дело лжецу.

Но пощёчиной, видимо, ветер ошибся:

Я не лгал никогда ни себе, ни Творцу.

246

Нет смысла размышлять о смысле бытия —

До страшного дойти так можно пития.

Рождаемся и мрём, и тщимся в промежутке

Минимизировать страданья жития.

247

Я доказал бы вам наглядно,

Как можно мудро и отрадно

Анахоретом жить вдали,

Но вы привыкли чахнуть стадно.

248

Всё перепуталось в мирских делах —

Не разберёшь, кто во плоти, кто прах.

Но ты будь крепок разумом и помни,

Что мужество мужчины не в штанах.

249

У розы для защиты есть шипы,

К несчастному слетаются клопы,

А я стараюсь недругов не видеть

И не сбиваться с песенной тропы.

250

Ты так долго и сладко под клёнами спал,

Что тревожить тебя даже ветер не стал:

Сообщили ему, что вчера до рассвета

Ты не раз осушил Афродиты фиал.

251

Сегодня ты обрёл кусок ржаного хлеба

И вслух благодаришь и восхваляешь Небо;

Ты искренен душой в почтении своём,

Но далеко не всем лишь только хлеб потреба.

252

Луноликая снова ко мне охладела.

Знать бы только, за что — за слова иль за дело.

Если эта опала затянется, други,

Вы найдёте меня вне земного предела.

253

Не боюсь я ни жизни, ни смерти совсем,

Для меня нет запретных в поэзии тем;

Я пишу о душе и политике вольно,

Не имея любви и от власти проблем.

254

Чтоб не тягостно жить от беды до беды,

Откажись от обильной и жирной еды,

Сочетай натурально-домашнюю пищу

С регулярным питьём кипячёной воды.

255

Я, наверно, до Вас никогда не дойду:

Вы живёте одна в ограждённом саду.

Но цветёте зачем без любви в этом рае,

Если жизнь в нём подобна горенью в аду?

256

Если кто-то ударит тебя кулаком,

Ты не вздумай вторым подставляться виском,

Ведь иначе не мудрым предстанешь, а жалким,

Не способным себя отстоять тюфяком.

257

У супруги твоей появился любовник —

Это значит, что ты адюльтера виновник:

Если роза досрочно увяла в саду,

Не цветок виноват, а виновен садовник.

258

Отбросьте капризы и догмы, и бредни,

Живите, как будто сегодня последний

Ваш день на планете, куда никогда

Вас больше не пустят, как было намедни.

259

Ты супругу чужую за талию взял

И к себе, вожделеньем пылая, прижал,

И тебе всё равно, что уже на рассвете

Рогоносец вонзит в твоё сердце кинжал.

260

Коль от ядерной все мы погибнем чумы,

Проведём всеземной пир во время чумы:

Горевать ни к чему, если мы добровольно

Приближаем приход антижизненной тьмы.

261

Если я не умру в эту тёмную ночь,

Завтра буду готов в твоём деле помочь,

Но на большее ты не рассчитывай, ибо

Послезавтра меня могут в ад уволочь.

262

Сначала люди гениев поносят,

Затем, прозрев, восторженно возносят,

А между делом похотью грешат

И друг на друга подленько доносят.

263

Не бейте камнями того, кто пророчит

И мыслить, как вы, по-дурацки не хочет,

Но камни бросайте в того, кто, как вы,

Над плоскими шутками глупо хохочет.

264

Незримо стоя на краю,

Неслышным голосом пою,

Но космос эхом отвечает

На ноту каждую мою.

265

Тому, кто смотрит в облака,

Возня мирская не близка:

Ему достаточно для жизни

Небес и влаги родника.

266

Из лона женщины в могилу

Мы отправляемся, насилу

Преодолев короткий путь,

Браня и чествуя сивиллу.

267

У меня за окном был певучий арык,

Под журчанье его засыпать я привык,

Но умолкли давно колыбельные песни:

Видно, где-то в горах истощился родник.

268

Проси Творца, чтоб солнце не гасил

И чтоб луну на небо выносил,

Чтоб воздух был, вода и хлеб насущный,

И для трудов твоих достаток сил.

269

С несозревшей девицей в постель не ложись,

От блудниц и шайтанов подальше держись,

Не усердствуй в еде и хмельных возлияньях —

И тогда проживёшь благонравную жизнь.

270

Мы пытаемся все благородить свой грех,

Отказаться не в силах от плотских утех;

Упрекаем других в необузданной страсти

И, злорадствуя, их поднимаем на смех.

271

Не пой ты деве о любви,

А лучше помыслы свои

Реализуй, чтоб не звучало

Разочарованное «фи».

272

Я на дуэль подонка вызывал,

Но он в штаны от трусости наклал.

Я пожалел его и подтверждаю,

Порой спасительным бывает кал.

273

Передайте тому, кто восславит меня,

Что при жизни сгорел я в геенне огня,

И мой пепел ходячий в моём балахоне

Был развеян крылами святого коня.

274

Истощённые недра несчастной Земли

Не простят нам, что мы рубикон перешли,

Уготовив всем казнь поглощёнными быть

И не стать даже прахом в наземной пыли.

275

В могильной темноте, снедаемый червями,

Забытый родиной, врагами и словами,

Я обрету покой, но рубаи мои

Останутся, друзья, общаться молча с вами.

276

Дождевая вода льётся в дом с потолка,

На котором лежит кровля, в дырах пока.

Так же сердце моё изливается кровью

Из пробоин судьбы, бившей наверняка.

277

Не любитель я пить алкогольную дрянь —

От неё в голове и общении брань.

Можно жить полноценно, и не заступая

За дозволенного Вседержителем грань.

278

К чему мне этот стихотворный дар,

Коль за ударом следует удар,

И я лишён не только публикаций,

Но в одиночестве и женских чар?

279

Наконец-то в лесу с ненаглядной своей

Провожу я остаток и дней и ночей!

Сколько я упустил в этой жизни, расскажет

Протекающий мимо всезнайка-ручей.

280

Поклонялись народы веками богам,

А теперь их всё больше магнитит к деньгам:

Ненасытные люди божатся притворно,

Предаваясь прижизненным адским кругам.

281

Я не стал бы тревожить тебя в эту ночь,

Но лишь ты мне способна сегодня помочь:

Огласив приговор, приведи в исполненье —

Осчастливь меня здесь или выгони прочь.

282

Не топчите ножищами божьи созданья.

Не бросайте друг в друга продукты питанья:

Кто кощунствует по отношению к хлебу,

Тому нет на Земле никакого названья.

283

Ты грязью Отчизну свою не марай:

Страна не по нраву — в другую езжай,

Ищи своё счастье по миру, но знай,

Повсюду есть ад и отсутствует рай.

284

Не знаю, где таится Азраил,

Но он ко мне ещё не приходил;

Когда придёт, скажу ему с укором:

«Заждался я тебя! Ты где бродил?».

285

Остыв слегка от эпатажа,

Забудь о правде думать даже:

Нет справедливости нигде,

Она — лишь миф для антуража.

286

Поодиночке жить полезней для души.

Опровергать меня, мой критик, не спеши:

Когда один — никто тебе не треплет нервы,

Не требует отдать себя и барыши.

287

Если кто, повязав архаичный кушак:

«Это модно, — твердит, — ныне принято так»,

И зависит от всяких подобных течений, —

Значит, он губошлёп или просто дурак.

288

Верь в себя, даже если всё время ненастно,

Даже если с тобой поступают ужасно:

Удаётся же людям судьбу изменить —

И тебе это тоже должно быть подвластно.

289

Когда есть деньги, нет причин скулить;

Когда их много, хочется кутить.

Но помните, друзья, большие деньги

Приходят к вам, чтоб вас закабалить.

290

Кем были мы вчера — не главная из тем:

У нас достаточно и без того проблем;

Былое надо знать, но нам усвоить важно,

А кто же мы сейчас и будем завтра кем.

291

Как тысячи веков назад,

Такой же ныне маскарад:

Людей повадки неизменны,

Чему Господь совсем не рад.

292

Мне говорят, в поэзию веков

Ты совершил достаточно нырков,

Но жемчугов твоих благая россыпь

Изменит вряд ли злобных дураков.

293

Прекрасен этот мир, но почему-то тесен

Он для души моей и мной рождённых песен:

Мне всякий шовинист завистливо шипит,

Что никому совсем мой слог не интересен.

294

Страданиями вымощенный путь,

Он выведет меня куда-нибудь,

Но только не туда, где всё погибло,

Где разлита твоей измены ртуть.

295

Смиряются со всем лишь отпрыски гниенья;

Смирившийся совсем не годен для боренья.

Распутство, нищета, убийства, грабежи

Плодятся без проблем от жалкого смиренья.

296

Мой голос не умолк и сердце не угасло:

Я подливаю сам в своё кострище масло.

Лишь дня боюсь, когда Пегас мой улетит,

Заметив, что перо в чернильнице увязло.

297

Я умирал, когда Вы вдруг ко мне пришли

И бледного меня на коврике нашли;

Я ожил, но потом вернулись Вы к другому…

С тех пор гнетёт вопрос: зачем меня спасли?

298

Возможно, я живу на свете по ошибке,

Коль мне не подарил никто хотя б улыбки.

Но, может быть, Господь всё так и предписал,

Чтоб я всю жизнь страдал, кляня свой жребий зыбкий.

299

Я вспоминаю день, смущаясь, чёрт возьми,

Когда я два часа читал Вам рубаи,

Терпели стойко Вы, а после прошептали:

«Не надо рубаи, ты лучше обними».

300

Если б жил человек на земле по уму,

То не стал бы плодить беспросветную тьму;

Он в погоне за прибылью, властью и славой

Забегает невольно в бездушья тюрьму.

301

Конечны судьбы на Земле,

И ты отдашь себя золе;

Пока не втиснут в крематорий,

Пей и вкушай, что на столе.

302

Говорят, ты в мечеть никогда не ходил,

Да и церковь лишь раз как турист посетил,

В синагоге тебя и не ждали…. Возможно,

Ты не знал, что к тебе Кормчий благоволил.

303

Ты споткнулся, упал и мгновенно скончался,

Но Харон тебя в лодку сажать отказался:

Хоронили твой труп без монет на глазах —

Видно, твой образ жизни на ближних сказался.

304

Я не могу никак понять,

Зачем дана мне благодать

Слагать по воле Неба песни,

Коль невозможно их издать.

305

Пусть я давно не ведаю обеда,

Но мне нужна красивая победа

В сражениях за место на Парнасе,

Чтоб был Хайям мне в качестве соседа.

306

От пропаганды низменных страстей

Себя храните и своих детей:

Придуманы для нелюдей пороки,

Канон морали создан для людей.

307

Журавлями воскресли ушедшие в смерть,

Чтобы памятью нашей по небу лететь.

Разрастаются, множатся скорбные клинья,

Огибая по воздуху зыбкую твердь.

308

Веселиться — не значит лакать алкоголь;

Состязаться — не значит в раны вдавливать соль.

Из театра живых в мир теней отправляясь,

Каждый должен в чести завершить свою роль.

309

Мы на каждом шагу потерять можем жизнь,

Потому мотыльком над огнём не кружись.

Но и с теми, кто век свой проводит в футляре,

Никогда, чтоб не скиснуть судьбой, не дружись.

310

Отчего у меня так болит голова?

Либо в ней не найдут свой порядок слова,

Либо там пустота, от которой и больно…

Лишь бы этот нюанс не прознала молва.

311

Черепаха под панцирем прячется всласть,

На ежа невозможно так просто напасть,

У меня же отсутствуют иглы и панцирь,

Есть лишь два кулака да над рифмами власть.

312

Прах блудниц превращает в кувшины гончар,

А затем их несёт продавать на базар:

И при жизни блудницы собой торговали,

И, уйдя в мир иной, предстают как товар.

313

На Земле сто веков нам прожить не дано.

Не от этого ль пьёте безмерно вино?

Можно литрами пить или даже морями,

Всё равно ничего не изменит оно.

314

Открываешь любой азиатский дастан —

И встречаешь не раз «кипарисовый стан».

Но куда подевались у девушек плечи,

Или низ воспевали поэты тех стран?

315

Бояться смерти надо ли нам, братья?

Нас всё равно сожмут её объятья.

Так стоит ли тревожиться о ней

И требовать от вечности заклятья?

316

Не ведьма ты по жизни и не фея.

Но кто же ты — наследница Морфея

Иль буря, освятившая в песках

Летучие останки суховея?

317

Ничто к нам не приходит без вреда —

Ни солнца луч, ни талая вода.

Но более всего меня волнует —

Мы с этим миром катимся куда?

318

Языку предоставив приют,

Не давай ему вольный статут:

Что ты сам о себе разболтаешь,

Тем земляне тебя и побьют.

319

От истины мы слишком далеки

И распускаем злые языки.

Доступных баб мы грешницами кличем.

А кто грешит-то с ними? Мужики!

320

В любом откровении виден дефект,

Он в том, что рассчитан на внешний эффект,

Но все покупаются хлёсткостью фразы —

И это печальный для смысла аспект.

321

За строфы твои не дадут ни шиша —

Разумные мысли не стоят гроша, —

Но могут они стать бессмертными, если

В них вдруг обнаружится Бога душа.

322

Пусть дева тебе отказала вчера,

Но время идёт, и настанет пора,

Когда одержавшая верх недотрога

Поймёт, что проиграна ею игра.

323

Сопротивляться ты любви моей решилась,

Хотя вчера сама от бурь в крови томилась.

Иль вздумалось тебе забаву предпринять —

Немного поиграть и сдаться мне на милость?

324

Если только болтать ты по жизни привык,

Доведёт до беды тебя буйный язык;

Должен ум контролировать слов изверженье,

А иначе петля потревожит кадык.

325

У древней столицы забытого мира

Лежали останки былого кумира;

Их ветер один хоронил и молчал

О тайных итогах порочного пира.

326

Она обернулась — и я обернулся,

Она улыбнулась — и я улыбнулся,

Пошли мы навстречу друг другу, но тут

Я по непонятной причине проснулся.

327

Заброшенный дворик, облупленный дом

Поведали мне о былом не моём:

Жила здесь девица, красивая очень,

Погибшая ночью, изведав содом.

328

Умеренным в желаньях будь и в пище,

Не захламляй богатствами жилище,

Крепи свой дух и помни, что корабль

Утонет, если в нём пробито днище.

329

Чем занят графоманчик при свече?

Находится губами на плече

Прыщавой девы, думая о том,

Как сесть на шею этой каланче.

330

Не надо мне, товарищи, врачей,

Пришлите лучше сразу палачей:

Устал я от всего — луны и солнца,

И рифм, и дев, и плачущих свечей.

331

Когда взойдёт последняя луна,

Покажется мне горестью она:

Не знаю, что, но что-то мне подскажет,

Что жизнь моя уже завершена.

332

Не видеть, не слышать, не знать, не хотеть

Ни жить, ни любить, ни спать и ни бдеть,

А только летать на коне в поднебесье

И там в полужизни найти полусмерть.

333

Есть у младенцев милая черта —

Не нужно им на свете ни черта,

Когда есть грудь наполненная мамы,

Пока туманна разума черта.

334

Я собирал упавшие каштаны,

Когда ко мне приблизились шайтаны:

«Зачем их собираешь?», — был вопрос.

«Да для свиней, укутанных в сутаны».

335

Мне не понятно, как, имея мозг и руки,

Ты можешь умирать средь бела дня от скуки:

Ведь книги, стадион, компьютер, швабра, кисть —

Всё это для того, чтоб скрашивать досуги.

336

Как сочинял Хайям, доподлинно не знаю,

Но что он сочинил, внимательно читаю:

Согласен с чем-то я, а что-то не по мне,

Но всё равно его сердечно почитаю.

337

Я горевал, когда цветок в саду увял —

Он был мне, как родной, и жизнь мне озарял.

Я выращу цветник как память об отцветшем,

Пока и мой черед увянуть не настал.

338

Возмущению Господа внемлю:

«Вы зачем испоганили Землю?

Если не перестанете гадить,

Я у вас её скоро отъемлю!».

339

Мы все слегка больны — кто разумом, кто сердцем, —

На раны сыплем соль и добавляем перца

Друг другу и, увы, все вынуждены жить

В соседстве на Земле: ведь некуда нам деться.

340

Он к совести взывал порочные натуры

И хлёстко применял вербальные фигуры;

Отправили его бесшумно к праотцам,

По темечку слегка ударив арматурой.

341

Тебя отрицают народы,

Мол, «он не из нашей породы»;

Не слушай заблудших и веруй,

Что ты не ошибка природы.

342

Мой светлый образ будет затемнён,

Облит помоями и осквернён,

Но после долгого забвенья снова

Его продвинут в колокольный звон.

343

Горизонта не видно, он спрятан в туман,

На скале примостился седой балобан;

В пелене предвечерней привиделась дева,

Пригляделся…, увы, визуальный обман.

344

Уж лучше промолчать, но вынужден признаться:

Однажды я хотел от страсти отказаться,

Однако на пути мне встретилась Она,

И я на целибат решил не зарекаться.

345

Былые ценности семьи

Не входят в ценности твои:

Ты занята вполне цинично

Монетизацией любви.

346

Не обвиняй в своём несовершенстве

Отца и мать, проведших во блаженстве

Лишь несколько секунд, зачав тебя:

Благодари за жизнь и будь в смиренстве.

347

Не беспокой молитвами Творца,

Не жди к утру сокровищ у крыльца:

Надейся на себя и действуй, действуй —

Ведь ленью не достанешь и яйца.

348

И тех не исключайте из забот,

Кто вас неслышным голосом зовёт:

Настанет время немощи и вашей —

И вам на помощь кто-нибудь придёт.

349

Искажается мир через наше сознанье;

Укрепляя в себе искажённые знанья

И уверовав в правильность действий своих,

Подрываем устои всего мирозданья.

350

Не раз меня лупили по рукам,

Чтобы отвадить от любви к строкам,

Но я не тот, кто в страхе поддаётся

Или сдаётся звере-дуракам.

351

Я спросил бы у Солнца, зачем раздаёт

Оно жизни лучи тем, кто криво живёт,

Но молчу, потому что уверен, светило

Меня вмиг за вопрос неудобный сожжёт.

352

Мы лежали с любимой в постели большой,

Несказанно нам было вдвоём хорошо;

И простая открылась мне истина жизни:

Береги, что дано, и не требуй ещё.

353

У красотки в руках был игрушкой султан:

Обнимая её «кипарисовый стан»,

Султанат свой профукал, подобно мальчишке:

Ведь не зря говорят, в женском теле — шайтан.

354

У завистников всех одинаковый стиль:

Они громко кричат, словно сели на шпиль,

Мол, и это не то, да и то, как не это,

Но заткнуться спешат, если дать им бутыль.

355

Можно всё переврать, даже Бога заветы,

И внушить дуракам друг на друга наветы;

Мир давно бы сошёл с богоданной оси,

Если б честные все замолчали поэты.

356

Я не знаю, когда напишу, к сожаленью,

Свой последний сонет, став чужим песнопенью,

Но хотел бы я знать, что мои рубаи

Не подвергнутся злостному в мире гоненью.

357

Правда колит глаза: неприятно узнать,

Что совсем не чиста «благородная» знать,

Что у каждого свой в шифоньере «скелет»…

Но ещё неприятней об этом писать.

358

Коль поклонишься раз — ты готов быть рабом;

Украдёшь невзначай — и казённый — твой дом;

Если девушка ты и отдашься не в браке —

Ты уже кандидатка к призыву в содом.

359

В переносном значении слов — полнота.

В переносах сегодня сквозит суета.

Как мы так все значения перенесли,

Что в итоге осталась одна пустота?

360

Из глубин подсознания выплывет суть,

Ты её для себя не забудь подчеркнуть:

Подсобит она в мире сплошных заблуждений

С еле найденной к свету стези не свернуть.

361

Прославился поджогом Герострат,

Храм Артемиды обративший в ад.

Но ты себя умом, а не безумьем

Прославь, как Аристотель и Сократ.

362

Я всего лишь точка на твоей груди,

Милая планета, ран не береди:

Всё, что было, знаю и забыть хочу

Ради светлых точек, ждущих впереди.

363

Вулкан остудил изверженья свои —

И этим подобен он нашей любви:

Она бушевала, пылала, кипела,

А после умолкла в застывшей крови.

364

Я ем не потому, что хочется мне кушать,

А чтобы организм случайно не разрушить:

Я должен быть здоров, имея чуткий слух,

Чтоб музыку небес для вдохновенья слушать.

365

Кричали дурни: «Паранойя

Свела на нет рассудок Ноя!».

Итог известен. Так и вы

Разумных бьёте, хором ноя.

366

Я спать хочу, но мысли копошатся

В моём мозгу, решив перемешаться,

Чтоб я мучительно искал канву,

Боясь в ночи с рассудком распрощаться.

367

Успокойте себя и соседей своих —

Не родился ещё в мире ядерный псих,

Но учите детей охранять свою Землю,

Чтобы с ней не дожить до минут роковых.

368

Оказавшийся вдруг в зоне действия стервы,

Убегай поскорей и спасай свои нервы! —

Лучше евнухом стать, чем такую иметь,

Да к тому ж у неё далеко ты не первый.

369

Променяли народы свободу свою

На вассальный комфорт в продуктовом раю.

Осуждать не берусь по причине простой:

Если край — это рай, пусть жуют на краю.

370

Надень очки, коль плохо видишь,

И дверь найди, из коей выйдешь,

Когда тебя к ней, пнув под зад,

Направят те, кого обидишь.

371

«Вздрогнем, красавица!», — выпалил он.

Та огрызнулась: «Пошёл бы ты вон!».

Так иногда начинаются встречи

Тех, кто друг в друга подспудно влюблён.

372

Приезжай, дорогая, в мой Узбекистан,

Где оценится твой «кипарисовый стан»:

Позавидуют мне бурной завистью сарты,

Я об этом спою, коль осилю дастан.

373

Луноликая больше не любит меня —

Она села вчера на другого коня.

Я не слишком расстроен: она ведь меняет

Очень часто коней, их карьером гоня.

374

О Хайям, ты так часто бывал в кабаках,

Что твой дух до сих пор обитает в местах,

Где стояли они! Да и в новых питейных

Ощущается явно в бокалах твой прах.

375

Когда нам плохо, мы желаем,

Чтоб мир страдал, как мы страдаем,

Но очень часто боль чужую

Никак мы не воспринимаем.

376

Никто из бренных в мире разом

Не получал высокий разум:

Годами пестуют его,

Следя за жизнью острым глазом.

377

Не пей вина — твори, художник!

Покинь бордель — трудись, сапожник!

Развратом, пьянством, жизнь губя,

Пусть занимается кутёжник.

378

Избегающих трудности ты избегай,

С белоручками, мямлями дружбы не знай,

Но водись только с теми, кто в центре торнадо

Восхищённо кричат: «Вот он, истинный рай!».

379

Мы созданы, друзья, для жизни на Земле —

Так проведём же дни и ночи не во зле!

Какой резон вредить друг другу неустанно,

Коль в результате все окажемся в золе?

380

Вот опять рассмешил «кипарисовый стан» —

Не могу ни начать, ни закончить дастан.

Вы простите меня за метафору эту,

Но проникла она, как в кишечник глиста.

381

Я не хожу, Хайям, по кабакам,

Не мну девиц, ходящих по рукам,

Но так же бренность мира ощущаю,

Как ты, воздавший почести векам.

382

Лишь ночь тому назад я был к тебе приближен,

А утром отстранён и холодом обижен.

За что же, объясни, в немилость угодил,

Хотя, как заводной, всю ночь я был подвижен?

383

Я коня не стегаю во время полёта:

У меня он — подобие автопилота,

Выбирает он сам высоту, скорость, курс,

А моя лишь потом наступает работа.

384

Над планетой сгущается тьма,

Потому что мы сходим с ума,

Поглощая в красивых обёртках

Психотропные тонны дерьма.

385

На портрете — краса. Завязался роман —

Переписка, свидание в баре «Шантан»,

Но, увидев её, испарился мгновенно:

У неё был, друзья, баобабовый стан.

386

В атаке лев включает страшный рык;

Спасает обезьян истошный крик;

А женщина, спасаясь, нападает,

Используя оружие — язык.

387

Нам лучше всё-таки отвыкнуть

От неумения запрыгнуть

В последний поезда вагон,

На рок осмелившись прикрикнуть.

388

Готов смотреть я бесконечно

На то, как Вы идёте млечно

По нашей памяти путям,

Где было всё небезупречно.

389

Какая разница, из праха

Певца, блудницы или шаха

Был изготовлен тот кувшин,

Который ты разбил с размаха.

390

Благородно и ровно свой век проживи

И врагов бить Отчизну свою не зови:

Равновесие духа даётся лишь мудрым —

Ты люби только тех, кто достоин любви.

391

Установится вряд ли Аллаха вина

В том, что люди дуреют совсем от вина,

И теряют рассудок и волю всецело,

Когда их поражает любовью весна.

392

Коль родился, живи, но не хныкай от мук,

От предательств, опалы, болезней, разлук…

Мимикрируй на публике хамелеоном,

Если жизни угроза появится вдруг.

393

Мы проблемы свои генерируем сами,

Лишь их малая часть создаётся властями;

Повторяется это из века в столетье,

Потому что живуче «Мы сами с усами».

394

Хоть кто-нибудь задумался о том,

За что мы суеверимся с котом,

Который не виновен, что он чёрный,

Как скот безвинный, ставший нам скотом.

395

Гадалки нагадают чёрт-те что —

Рояль в кустах или кота в пальто.

Они-то шарлатанки по натуре,

А ты, им верящий, по сути, кто?

396

«Плодитесь, размножайтесь!», — Бог велел.

И мы плодимся так, что Он вспотел.

И дальше будем… только не понятно,

А на черта нам столько душ и тел?

397

Придумайте себе изображение

Своей мечты, включив воображение,

Детали уточните, а затем

Всё это втисните в соображение.

398

Не спать всю ночь — мучительно для тела,

Но я готов использовать для дела

И лунный свет, и звёздные лучи

И совершить, что ты вчера хотела.

399

Из неведомых бездн незнакомые звуки

То ли с целью какой, то ли просто от скуки

Регулярно и нагло тревожат меня,

Умножая мои непрерывные муки.

400

Хочу содрать с обмана плёнку

И заявить вам грубо-тонко:

Бывает к пользе гуманизм,

Но в основном плодит подонков.

401

Мы от похоти счастья дождёмся навряд ли;

От долбления сходят с ума даже дятлы.

Что бы ни было там, но и нам, и животным

В этом деле пытается лгать не обряд ли?

402

Мы на кладбище ляжем все ровным рядком,

Хотя в жизни кто в кедах, а кто босиком,

Потому и не стоит кичиться сегодня

Тем, что завтра окажется просто хлопком.

403

Словно глина в искусных руках гончара,

Ты была мне податливо-мягкой вчера,

Но сегодня ты вдруг кирпичом затвердела,

Будто жёг тебя кто-то в печи до утра.

404

Одному только грязь в этом мире видна,

А другому мерещится всюду весна;

Научись видеть всё в диалектике жизни —

И в могилу сойдёшь мудрецом, старина.

405

Я счастья в жизни не ищу

И на судьбину не ропщу:

Свои детдомовские годы

Воспоминаю и грущу.

406

У каждого в судьбе свои окаменелости;

Мы обретаем их от юности до зрелости.

Одно лишь скрашивает старость нам, когда

Своих любимых вспоминаем прелести.

Конец ознакомительного фрагмента.