Сказка для двоих

Барбара Воллес

Суровая начальница посылает секретаря Эмму с важным поручением… к собственному внуку. В результате девушка вынуждена мерзнуть и мокнуть под дождем, вспоминая ее слова: «Даже не думай уйти с пристани, не получив ответа от Гидеона!» Правда, внук этот оказывается потрясающим голубоглазым красавцем…

Глава 2

Эмме потребовалось меньше минуты, чтобы вслед за Гидеоном выбраться на пристань. Он почувствовал ее намерение даже раньше, чем услышал стук ее каблучков. Оглянувшись, Гидеон увидел плещущееся в ее глазах раздражение — похоже, его уклончивый ответ не удовлетворил Эмму. Но Гидеона все это не слишком занимало — нужно было срочно закрепить оградительный буфер по бортам парусника, чтобы во время шторма он не разбился о причал. Хотя сейчас она наверняка думает, что он просто упрямится без видимой на то причины.

Но мисс О’Рорк не знает, что в любом деле, в которое вовлечена Мария, упрямство — это важная часть игры, особенно когда она чего-то хочет. А сейчас она определенно хотела добиться своего, иначе прислала бы к нему простого курьера, а не свою очаровательную секретаршу. Она была не похожа на девушек, с которыми он привык проводить время, но тем не менее ее нельзя было не заметить. Гидеон улыбнулся, вспоминая, как приятно было держать ее в объятиях, спасая от падения. Определенно нельзя не заметить. Он еще раз незаметно взглянул на удаляющуюся фигурку Эммы и почувствовал, как в его теле, прогоняя холод, разгорается желание. Он мог бы легко перевести это знакомство в более приятное русло, но маленькая мисс О’Рорк, судя по всему, была из тех девушек, которые признают только долгие, серьезные отношения, а это его не интересовало. Да и существуют ли они еще в природе? Какая там по счету сейчас жена у дядюшки Эндрю? Третья? Или уже четвертая? Или, может, вспомнить показное семейное благополучие, которое пытались продемонстрировать окружающим его собственные родители?

И чего это он вообще задумался об отношениях? Наверное, это все бостонский воздух, ведь обычно подобные размышления не вызывали у него ничего, кроме отвращения.

Пятнадцать минут спустя, удостоверившись, что паруснику больше ничего не угрожает, Гидеон вернулся в каюту. Конверт от Марии все также лежал на столе. Финансовые отчеты за последние три года — о чем только думала бабушка, посылая ему это?

— Неужели она полагает, что если я увижу эти цифры, то немедленно вернусь в лоно семейного бизнеса?

«Тогда зачем ты вообще вернулся?» — именно этот вопрос он задавал себе в течение всего пути из Сент-Мартина, и ответ всегда был один: ради Марии. Если бы его попросил об этот кто-то другой, он бы потребовал, и не в самых мягких выражениях, чтобы его оставили в покое. Но просьба исходила от Марии, единственной из семейства Кент, кому Гидеон не мог отказать; Марии, которая ласково гладила его по щеке и говорила, что его секрет не имеет значения. Это, конечно, была ложь, но именно это обезумевший от горя девятнадцатилетний мальчишка и хотел услышать.

Хинкли вскочил на колени к Гидеону, требуя ласки, и он ласково почесал пушистый живот. Комната наполнилась довольным мурлыканьем. Хоть мужчина и пытался сосредоточить все свое внимание на коте, он никак не мог выкинуть из головы проклятый конверт. Если у него осталась хотя бы капля здравого смысла, он должен выкинуть чертовы бумаги за борт, развернуть лодку и плыть в Каско-Бей, пока Мария не втянула его в очередную авантюру. Вместо этого он открыл конверт, и перед глазами замелькали ряды цифр. Отложив бумаги, Гидеон взял записку Марии: всего пара строк, написанных таким знакомым подчерком. «Пора возвращаться домой, Гидеон. Чай будет подан ровно в три. Не опаздывай». Мужчина со вздохом вернул конверт на стол. «Дом» — для него это иллюзия, которую он утратил много лет назад. Примерно тогда же, когда он перестал верить в долгие серьезные отношения и любовь до гроба.

Апчхи! Эмма попыталась спрятаться за раскрытой папкой, надеясь заглушить свое чихание, но с Марией Кент этот трюк не прошел. Седовласая женщина внимательно посмотрела на девушку поверх очков:

— Ты ведь не заболеваешь, правда, Эмма?

— Нет, мэм. — Просто все еще не отогрелась после утреннего приключения. Хорошо, хоть удалось забрать из прачечной запасную униформу — костюм оказался на размер меньше, и при ходьбе юбка излишне оголяла ноги, но зато он был сухой. Чего нельзя было сказать о волосах. Эмма собрала их в хвост, который печально свисал на спину, как у мокрого ирландского сеттера.

Похоже, ее ответ не удовлетворил миссис Кент.

— Может, тебе стоит на всякий случай выпить горячего чая? Мы ведь не хотим, чтобы твой насморк превратился во что-нибудь более серьезное? Горло уже болит?

— Нет, мэм. — Насморка у Эммы тоже не было, но лучше не спорить. Вместо этого она сложила свои записи и собралась покинуть кабинет начальницы — было уже почти два часа. — Это все?

Миссис Кент уже была на пути к своему любимому креслу перед телевизором в углу кабинета.

— Думаю, да. Нет, подожди! — Пожилая женщина тепло улыбнулась. — Позвони, пожалуйста, на кухню и скажи, чтобы к чаю подали меренги. Гидеон будет рад, он их очень любит.

«Если он вообще объявится», — подумала Эмма, дисциплинированно отправившись выполнять поручение. Его туманный ответ это совершенно не гарантировал. «Поживем — увидим». Неужели ради этого она целый час мокла под дождем? Но похоже, миссис Кент подобный ответ вполне устроил, она потом еще целый час хихикала над упрямством своего внука.

— Гидеон всегда ненавидел, когда ему говорили, что он должен делать, — объясняла она Эмме. — Но он обязательно придет. Он хороший мальчик, на которого всегда можно положиться.

Звуки голосов оторвали девушку от размышлений, она подняла взгляд и увидела на экране телевизора красивую блондинку, размазывающую по лицу слезы вперемешку с косметикой.

— И нечего тут рыдать, — пробормотала в ответ миссис Кент. — Ты что, до сих пор убиваешься из-за своего бывшего мужа? Возьмись уже за ум!

Эмма улыбнулась, прикрыв за собой дверь. Разительное отличие между суровой бизнес-леди и страстной фанаткой телевизионных сериалов не переставало ее смешить. Мало кто знал об этой стороне личности властной главы компании, делавшей ее похожей на любимую бабушку и позволяющей терпеливо сносить тяготы работы на нее. Например, сегодняшнее приключение.

На ближайший час мир миссис Кент уменьшился до размеров телевизора, а значит, Эмма могла заняться скопившимися за утро делами. Для начала она позвонила шеф-повару и добавила в заказ для сегодняшнего чаепития меренги, затем в маленьком чайнике, который обычно прятался за ее столом, вскипятила чашку воды и заварила себе чай.

Через пять минут офис наполнил пленяющий аромат апельсинового пикое^[1]. Миссис Кент была права: горячий чай — это как раз то, что ей было нужно. Закрыв глаза, Эмма несколько раз глубоко вздохнула, позволяя теплу распространиться по ее телу. «Как Гидеон может находиться у воды все время? Может, именно этим объясняется его грубость? — размышляла девушка, делая маленькие глотки. — Он весь промерз изнутри, поэтому стал таким холодным и отчужденным. Хотя…» Мысли девушки вернулись к инциденту на лестнице. Тогда он точно холодным не был. Одного его прикосновения было достаточно, чтобы внутри Эммы все растаяло. Одно лишь воспоминание об этом моменте заставляло девушку трепетать.

— Я же говорил, что вы простудитесь, — прошептал ей на ухо знакомый мужской голос.

— Что? — Эмма подпрыгнула от неожиданности и пролила чай. — Вам мама никогда не говорила, что подкрадываться к людям нехорошо? — Девушка сердито заглянула в голубые глаза Гидеона. Кожа на тыльной стороне руки, ошпаренная чаем, горела.

— Напротив, она предпочитала, чтобы я был настолько незаметным, насколько это вообще возможно. — Он взглянул на руку Эммы. — Обожглись?

— Для жизни это неопасно, — ответила Эмма, жалея о своей бурной реакции. — Я в порядке.

Услышав ее последнюю фразу, Гидеон издал странный звук, одновременно похожий на стон и на кашель, и подал ей упаковку салфеток:

— Вот, приведите себя в порядок.

— Спасибо.

— Мисс О’Рорк?

— Да?

Его сапфировые глаза завораживали, Эмма не могла отвести от них взгляд.

— Ваш чай течет по столу, вас это каким-то образом беспокоит?

Эмма моргнула. Ее чай! Коричневое пятно быстро расползалось, превращая в бесполезный мусор документы, над которыми она работала последние два часа, и подбираясь к папке возле телефона.

— О нет! — Девушка схватила салфетки, пытаясь предотвратить катастрофу. — В этой папке оригинальный проект реконструкции отеля в Нью-Йорке!

— Давайте я помогу. — Гидеон убрал бумаги со стола, чтобы она могла спокойно прибраться.

Девушка, почувствовав на себе пристальный взгляд мужчины, опустила голову, сгорая от стыда.

— О чем вы так задумались, когда я пришел?

— Да так, ни о чем, — еще больше покраснела Эмма.

— Наверняка это было что-то важное, ведь, перед тем как войти, я постучал дважды.

Щеки Эммы горели. Она сосредоточилась на уборке, молясь, чтобы Гидеон этого не заметил.

— Ваша бабушка ждет вас.

— У меня в запасе еще десять минут. Вы ведь представляете, что она мне скажет, если я явлюсь раньше? Кстати, кроме меня, кто-нибудь еще приглашен на чаепитие?

— Насколько я знаю, нет.

— Ясно. — Его голос звучал разочарованно?

Эмма оставила бесплодные попытки спасти бумаги и подняла глаза на Гидеона.

— А вы ожидали кого-то еще здесь увидеть?

— Нет. — Его ответ прозвучал несколько неискренне, но Гидеон быстро сменил тему. — Ну, каков уровень нанесенного ущерба?

Значительный. Вся утренняя корреспонденция залита чаем, так же как и заметки, касающиеся завтрашней повестки дня, и служебные записки. Даже подумать страшно, сколько времени займет восстановление всех этих бумаг.

— К счастью, самые важные документы удалось спасти.

— Вы это имеете в виду? — Гидеон с интересом заглянул в спасенную им папку и изумленно поднял бровь. — Компания реконструирует «Лендмарк»?

— Так мне сказали. Ваш дядя Эндрю сегодня утром привез эскизы от дизайнера.

— Интересно. И что вы об этом думаете?

— Я только посредник в передаче информации, — пожала плечами девушка. — Я не вправе ее оценивать.

— Очень дипломатичный вариант ответа «Мне это не нравится». — Гидеон приблизился к девушке, в его глазах сверкали проказливые искорки. — Давайте же, мисс О’Рорк, мы оба знаем, что вы тоже заглядывали в эту папку хотя бы для того, чтобы проверить, все ли эскизы на месте. Каково ваше мнение?

— Я уже сказала, у меня его нет. — Она протянула руку, чтобы забрать у Гидеона папку, но он не дал ей этого сделать.

— У всех есть мнение. И я хочу слышать только правду!

Правду? Но Гидеон уже и так обо всем догадался: дизайн показался ей отвратительным. Но она никогда не скажет подобного вслух. Джош Сильберман считается одним из лучших современных дизайнеров, и, если верить Эндрю Кенту, компании удивительно повезло, что он согласился с нею сотрудничать. А учитывая тот факт, что Эндрю председательствовал в большем количестве комитетов, чем Эмма могла сосчитать, можно было предположить, что он знает, о чем говорит, а у нее просто нет нужного опыта, и она не поняла идею этого проекта.

— Ваш дядя в восторге от его работы.

На Гидеона ее фраза, похоже, не произвела никакого впечатления.

— Я в этом не сомневаюсь, Эндрю всегда такое нравилось. Но вы так и не ответили на мой вопрос. Что вы сама об этом думаете?

— Мое мнение не имеет никакого значения, ведь не я принимаю решения, — с нажимом произнесла Эмма.

— Учтите, ваши попытки избежать ответа на вопрос только разжигают мое любопытство. Как вам… — Он снова открыл папку и выудил оттуда один из эскизов предполагаемого номера отеля, на котором смешались беспорядочные серые и черные линии с вкраплениями голубых капель, — вот это? Ну же, расскажите мне.

Черт! Как он умудрился вытащить самый отвратительный эскиз в папке?

— Хорошая работа. Но холодная.

— Холодная?

— Комната, вся выполненная в серых и голубых тонах, будет выглядеть холодной и неприятной. Я бы предпочла более теплые оттенки. — «Например, цвет твоих глаз!» — шепнул внутренний голос. — И мебель тоже выглядит немного неудобной.

— Правда? Неужели даже эти очаровательные стальные скамьи с бархатной обивкой? — Гидеон даже не пытался скрыть сарказм.

— Не уверена, что даже ваш кот захочет спать на этом.

— На момент моего ухода Хинкли преспокойно дрых в раковине, так что не стоит использовать его как критерий качества.

— Я думаю, я просто не понимаю идею дизайнера.

— Сказала она, пытаясь снова быть дипломатичной, — рассмеялся Гидеон. — Скажите, если вам не нравится этот дизайн, что бы вам понравилось?

Эмма смущенно пожала плечами — она не слишком много знала о номерах отелей, тем более пятизвездочных.

— Удобная кровать.

— Что и все? Это главное?

— Хорошо, очень удобная кровать. Ничего не могу с собой поделать, я очень практичная девушка. В конце концов, находясь в номере, там я буду проводить большую часть времени.

— Неужели? — Мужчина иронично изогнул бровь.

— Я буду там спать, — поспешно добавила Эмма, почувствовав, что его мысли ушли в другом направлении.

— Конечно. Но удобную кровать можно найти и в дешевом мотеле, а в «Лендмарк» люди едут за впечатлениями и атмосферой сказки.

— Лучшее для лучших, — ответила Эмма расхожей в отельном бизнесе фразой.

— Именно, и мы должны соответствовать их ожиданиям.

Гидеон устроился на краешке стола Эммы, все еще держа в руках папку. Девушка не могла оторвать взгляд от его длинных, красивых пальцев, сильных, мозолистых ладоней. Это были руки человека, который не боялся работы.

–… фантазии.

Эмма подняла на Гидеона непонимающий взгляд.

— Я говорил, что для некоторых людей номер отеля — это место, где, как они надеются, сбудутся все их фантазии, — с усмешкой повторил он. — Что возвращает нас к моему предыдущему вопросу: что бы вы хотели увидеть в номере вашей мечты? — Он чуть наклонился, и теперь между ними оставалось лишь несколько дюймов. — Наверняка у вас есть пара-тройка любопытных фантазий, да, мисс О’Рорк?

Сердце Эммы застыло. Если бы он только знал, куда уведут ее размышления, вызванные этой фразой. И близость его сильного, красивого тела совершенно не помогала девушке сосредоточиться. Гидеон чуть склонил голову, словно надеясь, что сейчас она выдаст ему какой-нибудь секрет.

«Он говорит всего лишь об устройстве номера отеля», — напомнила себе девушка. Но, несмотря на это, воздух между ними звенел от напряжения.

— Не думаю, что смогу предложить что-нибудь полезное.

— Вы опять уходите от ответа!

— Совсем нет, просто я не люблю фантазировать. — Эмма схватила со стола первую попавшуюся стопку бумаг, притворяясь, что сортирует их.

— Вам никто не говорил, что для молодой девушки вы слишком серьезны? — рассмеялся Гидеон.

«Лучше быть серьезной, чем глупой», — мысленно огрызнулась девушка, но сказала совсем другое:

— Может, меня просто легко удовлетворить?

— Надеюсь, что это не так. Было бы обидно.

«Почему?» — Эмма взглянула на Гидеона поверх плеча. Вдруг ей на глаза попались часы, висящие на противоположной стене.

— Уже три часа, полагаю, ваша бабушка ждет вас.

— Вы правы. Было очень приятно с вами побеседовать, мисс О’Рорк. Надо будет как-нибудь это повторить.

— Конечно, — с неискренним энтузиазмом ответила она. «Когда тебе захочется убить еще немного времени, да?» — мысленно фыркнула девушка, стараясь не обращать внимания на то, как затрепетало все у нее внутри от этого мимолетного предложения.

Мария Кент, возможно, и весила девяносто фунтов, но это были девяносто фунтов закаленной стали. Заглянув в кабинет, Гидеон обнаружил ее сидящей за тем же рабочим столом, за которым она бессменно управляла огромной компанией уже тридцать пять лет. Сколько часов провел он в кресле напротив этого стола, наблюдая за работой Марии и слушая ее советы? «Встречай каждого гостя так, будто он особенный, Гидеон. Наши отели не должны соответствовать их ожиданиям, они должны их превосходить!» — убеждала его бабушка. Гидеон печально вздохнул, все это было невообразимо давно, возможно, в прошлой жизни. Тогда он был совсем другим человеком, человеком, который верил, что «Отели Кентов» — это и есть его будущее.

— Так ты одеваешься для встречи с любимой бабушкой? — поинтересовалась Мария, с презрительной гримасой рассматривая его одежду. Гидеон пришел к ней сразу, как закончил заниматься лодкой, лишь заменив непромокаемые нейлоновые штаны на джинсы, но забыв про дырявый рыбацкий свитер. — Помнится мне, я учила тебя, что мужчина всегда должен носить галстук.

— Мне жаль.

— Неправда, — фыркнула пожилая женщина, подставляя Гидеону щеку для поцелуя. — Ты мог хотя бы побриться.

— Ну, что я могу сказать. Твоя записка застала меня врасплох, и встреча с тобой не оставила мне времени на переодевание.

— У тебя было достаточно времени. Эмма вернулась в офис как минимум два часа назад.

— Кстати, об этом. — Гидеон устроился на краешке стола. — Так ли уж было необходимо посылать ко мне своего секретаря?

— Я боялась, что ты откажешься. И была практически уверена, что Эмма сможет тебя убедить. — Словно почувствовав, что речь зашла о ней, вошла Эмма, придерживая дверь для официанта, везущего перед собой тележку с приборами и закусками для чаепития.

— Можно подавать чай, миссис Кент?

— Да, спасибо. А себе ты чай тоже заказала? Он тебе совершенно необходим, утром ты выглядела такой уставшей и больной.

— Да, мэм. Моя кружка у меня на столе. — Взгляд Эммы метнулся в сторону Гидеона, вызвав у него острое желание заговорщицки подмигнуть девушке.

— Хорошая девочка, — сказала Мария, когда Эмма вышла, закрыв за собой дверь. — И очень серьезно относится к своей работе.

«Даже слишком серьезно», — улыбнулся про себя Гидеон. Похоже, мисс О’Рорк вообще ко всему относилась очень серьезно и ответственно. И практично. Ну у какой девушки нет романтических фантазий? На Карибах, где Гидеон часто бывал, он встречал множество юных леди ее возраста, нежащихся на солнце с бокалом шампанского. И он мог бы поспорить, что ни одна из них не стала бы торчать полтора часа под дождем только потому, что этого требовала их работа. Для этого они были слишком избалованными. А кого здесь действительно следовало баловать, так это Эмму. Но ей ничего не было нужно, кроме удобной кровати.

Гидеон покачал головой. Это неправильно. Минимальные потребности Эммы подошли бы кому-нибудь вроде него, у кого есть свои причины, чтобы быть циничным и уставшим от жизни, а никак не хорошенькой, молодой девушке.

— Сахар? — Голос бабушки вернул Гидеона к реальности. — Ты все также кладешь по три ложки?

— Нет.

— Ну и хорошо, есть слишком много сахара вредно, я рада, что ты от него отказался.

— За последние десять лет я вообще от многого отказался.

— Твоя семья включена в этот список?

«Какая семья?» — мысленно вздохнул Гидеон, но ответил иначе:

— Я поддерживал с вами связь.

— Электронная почта, рождественские открытки и звонки на день рождения — все это не является поддерживанием связи с семьей.

— Я был занят.

— Чем, скажи на милость? Нет, ты просто избегал нас, и, по-моему, тебе пора это прекратить. — Мария со звоном поставила свою чашку на блюдечко. — Тебе нужно вернуться домой.

«Как будто это возможно», — мысленно откликнулся Гидеон. Но он заставил себя ответить совсем иное и даже улыбнуться:

— Я ведь сейчас здесь.

— Я имею в виду надолго. — Мария строго заглянула внуку в глаза. — Ты старший из внуков семьи Кент. Тебе пора получить то, что полагается тебе по праву рождения.

Десять лет назад эти слова значили бы для него все. Но не теперь.

— Если бы не одно небольшое но, — ответил он, не отводя взгляд. — Я не старший из внуков семьи Кент.

Мария никак не отреагировала на эту фразу, она явно предполагала, что услышит этот ответ.

— Твоя фамилия Кент. И мне нужна твоя помощь. Только эти две вещи имеют значение.

«Наверняка у вас есть пара-тройка любопытных фантазий…» — Эмма раз за разом прокручивала в голове эту фразу, несмотря на то что с момента их разговора прошло уже два часа. «Фантазии, фантазии, фантазии…» — слово шуршало в ее голове в такт выползающим из принтера листам. «Просто удобная кровать». Что не так с этим ответом?

— Простите, что я такая практичная, — сердито прошептала она. Мечтать о недоступных вещах — это пустая трата времени. Она и так провела большую часть своей жизни с вечно витающей в облаках матерью.

Эти размышления напомнили девушке, что нужно позвонить маме и узнать, подобрали ли ей какие-нибудь вакансии в службе занятости. Принтер издал громкий звук, привлекая внимание Эммы, — на панели мигала красная кнопка.

— Только не говори мне, что у тебя кончились чернила, — в отчаянии пробормотала она. Просто замечательно! Такими темпами ей удастся восстановить испорченные чаем документы лет через двадцать. — Вот что происходит, когда думаешь о бесполезных фантазиях! — отругала она себя.

За ее спиной хлопнула дверь кабинета миссис Кент, и Эмма услышала голос Гидеона:

— Пойдемте. Мне срочно нужно выпить!

Примечания

1

Пикое — высший сорт черного чая.