Через тренировки к звёздам

Баир Жамбалов, 2015

В большинстве своём люди общества не агрессоры, и потому у них больше шансов стать жертвами. И большинство это да и мечтает в душе стать в один ряд с тиграми. Никто не застрахован от подводных камней, от злых, жестоких ситуаций реки-времени. И каждого могут посетить они и обжечь огнём экстремальности, что и есть драка. Когда-то однажды, летом 1981 года, автор рассказа защитил человека в тамбуре электрички, когда и была экстремальная ситуация. И это тоже свет в душе, и это тоже согревает.

© Баир Владимирович Жамбалов, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Неделю стоят жаркие дни. Такого не было давно. На термометре давно за тридцать. Только летняя ночь немного спасает от жары. С утра опять та же картина. Как бы картошка не сгорела. Да и травы тоже. Жара стала донимать. Разве что один человек продолжал радоваться ей.

Отслужив два года на севере, он отдыхал от долгой прошедшей зимы. Но не только о жарком лете мечтал он в эти годы. Утренний подъём за сорок пять секунд, марш-броски, дневальный по роте, дежурство на кухне, строевая, учёбы, манёвры. Во время отдыха мечта о ней. За два месяца до дембеля стало совсем уж невмоготу. В самый разгар службы мысли о ней как-то были притуплены, но сейчас они, как острое лезвие бритвы, точили мозг. Эти два месяца службы тянулись дольше, чем два года. Ночью не мог спать. И вот наконец-то дембель. Вот и дома. Но сразу желанной встречи со своей пылкой страстью не получилось. Сначала как всегда заведено — встречины. Родные, друзья, соседи. С одними встретился сразу, с другими чуть позже. Застолье за дембель следовало одно за другим. Первые месяцы после армии — самая лучшая пора в жизни. Ну а первая неделя? В эти дни он даже забыл её. И вот он вспомнил о ней.

Позади два года разлуки. Наконец-то встреча. Сбылась армейская мечта. Рыбалка в ночное. С ним вместе два лучших друга. Удочки. Спиннинг. Котелок для ухи. И вот он сам процесс, ради которого настоящий рыбак готов на всё. Когда в первый раз стал подныривать поплавок, сердце чуть не выскочило из груди. Руки затряслись. Вот он — тот самый миг, ради которого так прекрасна эта жизнь. Поплавок дёрнулся раз, другой. Потерпи. Ты два года терпел. Затонул. Всё. Пошёл. Подсекай. Рывок. Заблестев в лучах солнца, описав длинную дугу, шлёпнулся об берег краснопёрый окунёк. Да, вот это миг!

Ночь. Свежесть прохлады. Костёр. Треск сучьев. Тишина. Темно кругом, а рядом свет. Искорки метеоритным дождём падают вверх в ночное небо. Котелок над костром, манящий запах ухи, который так часто вспоминал в армии. И, конечно, воспоминания давних друзей.

Они так увлеклись оживлённой беседой, что не сразу заметили человека, стоящего неподалёку от них. Чёрная фигура посреди деревьев зловеще отразилась от света костра. Внезапно наступившая тишина стала отражением этой ситуации. Кто он в такое время и в таком месте? Друзья насторожились в ожидании неизвестно чего. Один ли он? Будь то в лесу, то в поле, то ещё где, недоверия, а тем более опасения вызовет не зверь, а двуногий, правящий планетой и называющий себя человеком. Молчание длилось недолго. Неизвестный медленно подошёл к костру.

— Здравствуйте, ребята. Да вот проходил мимо, увидел костёр, да остановился. Я не помешал вам? — голос его был тих и спокоен, но полон уверенности.

— Присядьте, отдохните, — отозвался один из них.

Гостеприимства в голосе его не чувствовалось. Да откуда оно могло быть, когда невесть-кто объявится невесть-откуда и вот так помешает хорошей беседе. Никто из троих не обрадовался такой встрече. Это сразу почувствовал незнакомец.

— Ребята, я немного передохну, да двинусь дальше.

— А что же Вы ночью двигаетесь? — последовал вопрос.

В голосе явно послышались нотки раздражённости. Поняв, что он один, ребята обрели уверенность. На вид незнакомец был не молод, но ещё не стар. Седоват. Не крупного телосложения. Сидел он, как-то сгорбившись, и при этом чуть наклонив голову.

— Да вот опоздал на вечерний автобус. Обещал одному человеку завтра быть. Пешком иду. Мне не привыкать. — как бы в оправдание ответил он, но голос при этом оставался также тих и спокоен.

Друзья, немного помолчав, возобновили прерванную беседу. Но она не клеилась. Не была такой как раньше. Сказывалось присутствие чужого. При нём не хотелось раскрываться. Ну что ж, немного передохнёт да уйдёт, и больше никогда они не встретятся.

— Ты уже пришёл из армии? — спросил незнакомец, обращаясь именно к нему.

Беседа оборвалась сразу. Все втроём моментально повернулись к нему. Тот же смотрел прямо на него. Он же пытался вспомнить.

— Где мы могли встретиться?

— Тогда, перед твоей армией. Года два назад ехали на электричке.

Ракетой пронеслась память и в доли секунды извлекла из своей кладовой то событие.

***

В этом вагоне электрички не горели несколько ламп. Оттого он был полутёмным. Народу мало. Последний вечерний рейс в город. Пятница. Зато от города в этот день перед выходными вагоны переполнены. Даже тамбуры. Он смотрел в окно, в темноту наступающей ночи. Мимо проносились столбы, деревья, огоньки домов. Последние дни на гражданке. Впереди неизвестное будущее. Все мысли об армии. Что там?

Тишину, в которой пребывали пассажиры, вдруг нарушило резкое захлопывание дверей и громкий разговор. В вагон ввалились три парня. Наверное, все подумали сначала, что они подвыпивши. Но нет. Ничуть. Просто бывает у некоторых молодых людей, только что почувствовавших силу, то состояние, когда хочется её испробовать. Тем более, когда их несколько. Природа человеческая с каменных веков агрессивна. Они намеренно искали жертву и желательно преодолимую.

Молодые держиморды не спеша продвигались по вагону и нагло разглядывали по сторонам. На данный момент им принадлежал весь вагон. Взгляд их упал на девушку, которая сидела одна и почему-то читала книгу при таком тусклом свете. Они подсели к ней. И тут же посыпались колкости одна утончённее другой. Каждый старался при этом перещеголять друг друга. Девушка сразу решила пересесть на другое место, но ей загородили выход. Что творилось в её душе? Да что там у неё. С их приходом по всему вагону воцарилась недобрая аура: обстановка злобы, страха и прочих отрицательных эмоций. Пассажиры старались, как можно замкнуться в себе, заткнуть уши, отгородиться от всего. Такие случаи происходят всегда и везде. Лишь бы это не коснулось их. Этот эпизод мимолётный. Может, останется в памяти, может, забудется. Скорей бы своя остановка. Некоторые стали покидать это место, исполненное злобы и страха, и пошли в другие вагоны, подальше от всего этого. От них троих явно исходила угроза. Сердце его бешено колотилось. Он сидел неподалёку и смотрел на них.

— Парни кончайте, — вдруг непроизвольно вырвалось у него из груди.

Как? Почему? Зачем? Сердце забилось ещё сильнее. Теперь всё это касается его и только его. Все трое разом повернулись к нему. Взгляды скрестились. В глазах у тех троих полная чаша нестерпимой злобы, готовая обрушиться на кого угодно.

— Чё уставился, — воскликнул один из них, найдя такой хороший повод для проверки своих возможностей.

— Просто смотрю, — ответил он как-то стараясь быть поувереннее.

— Ты сейчас на потолок будешь смотреть с откинутой мордой, — вмешался второй.

После пошли отборнейшие слова, вряд ли входящие в толковые словари любого языка.

Все трое встали и подошли к нему. Про девушку забыли напрочь, ведь так удобно подвернулся под руку этот паренёк. Теперь есть на ком вдоволь оторваться.

— Тебе здесь кровь пустить или пойдём в тамбур, — самодовольно ухмыльнулся один из них.

— Я бы хотел один на один, — ещё не потерявший самообладания ответил он.

— Со мной будешь, — в повелительном тоне оскалил зубы самый высокий и крупный из них.

— Давай, давай парень. Идём, идём, — также вторили ему остальные.

Один из них схватил его за локоть. Выдернул руку. Встал. Тот, крупный, направился к выходу. Он последовал за ним. Двое остальных шли сзади. Кто-то из них толкнул его в спину. Пассажиры молча смотрели на эту процессию. Ноги постепенно наливались будто свинцом. Реальность настоящей ситуации происходила именно с ним, а не с кем-нибудь другим. Какая гармония и спокойствие царили в душе всего несколько минут назад. Теперь же реальность данного события касалась его и физически, и душевно. Что ожидает его в недалёком будущем? Через минуту, через две? «Биться и только биться, иначе пропаду». — стучит в мозгу. Они идут к выходу. Его ведут на эшафот.

***

Двое, куривших в тамбуре, тут же прошмыгнули в вагон. Подальше от греха. Здесь их четверо.

— Ну, чё, сосунок, пора, — вновь оскалился крупный и небрежно толкнул его в грудь.

Сжал кулаки. Приготовился. Нет хуже ожидания. Лучше быстрее начать, а там будь что будет. И вот сейчас, когда он в качестве жертвы приготовился к худшему событию, краем глаза увидел, как в тамбур вошёл какой-то мужик. Эти трое, настолько увлечённые предстоящей дракой, несомненно, в свою пользу, его не заметили.

— Здравствуйте, молодёжь. Мне очень любопытно стало. Никак не могу понять. Трое против одного или один против троих. Думаю, надо как-то уравнять это дело, — улыбался вошедший.

Кто ты, маска? Никакая улыбка не скроет эти глаза, источающие холод. Глаза хищника смотрящего на добычу, как удав на кролика.

Был же он среднего роста, худощав, на вид неказист. Не всё просто на первый взгляд. Очень сильный и уверенный в себе человек мог зайти в такую минуту в тамбур и так весело разговаривать. Он, кажется, заметил в нём всё.

Да иначе и быть не могло, если находишься в таком состоянии, когда нервы и чувства так обострены. Скорей всего под одеждой скрывается сильное, упругое, тренированное тело. Видать, его психика так закалена, что он позволяет себе такую улыбку. Лицо его явно бойцовское. Глаза при случае могут, будто дыру в стене просверлить. Наверное, много повидал, тем более возрастной, ибо явно проступает седина. Вот только эти трое, пребывающие в пике своего блаженства, наделённые, разве что, куриными мозгами, не подметили ничего.

— Эт чё за прыщ объявился, — с очевидным высокомерием повернулся крупный к нему.

— Тебя пенёк тоже урыть, — тут же добавил ещё кто-то из них.

Тогда крупный, растопырив пальцы, решил схватить мужика за грудки и сделал движение правой рукой вперёд. В один миг страх и напряжение уступили место любопытству. Что же предпримет мужик? А дальше произошло то, чего он никогда не встречал в жизни, но приходилось видеть в кино, и частенько в исполнении Стивена Сигала. Встречное движение левой было очень быстрым, но выверенным. Глазомер с точностью до микрона определил дистанцию, положение руки противника. Захватил запястье, вывернул вправо. Резкая боль в локтевом суставе мгновенно, независимо от сознания, повлекла тело крупного в том направлении, куда направил этот человек. Головой устремился вниз, ногами вверх. Рука в захвате оказалась в том положении, что локтевой сустав параллелен поверхности. Лёгкий, но резкий удар снизу. Пронзительная боль и такой же крик. Приземление с вывихом в локте. Крупный лежал на полу, корчился от неимоверной боли, громко стонал в диком вое. Эффект произошедшего был огромен. Нравилось наносить страдания другим, но случай нынче повернул так, что этого получил сам.

Теперь их двое против двоих. Это только арифметически. В отношении духовном те, оставшись вдвоём, оказались против целой роты, целой дивизии. Как в такой короткий миг всё перевернулось в мире этом. Так быстро вседозволенность улетучилась как пар, уступив место полной растерянности. Вслед за ней наступала парализация воли, за которой чтобы не отстать, резво скакал на коне страх.

Конечно, надо платить. За создавшуюся обстановку тоже. Иногда ум некоторым приходит и через это. На этом удивительное не закончилось. Это он видел только в кино в исполнении больших мастеров. Мужик взметнулся вверх волчком, как юла на триста шестьдесят градусов. В то мгновение, когда оказался спиной к противнику, он был уже высоко. Дистанция рассчитана. Удар пяткой круговым движением снаружи внутрь. «Выстрел» боковой поверхностью стопы пришёлся в грудь. Пока второй стремительно отлетал к стенке, дыхание у него сбилось в один миг. Он лежал, но в отличие от первого не стонал, а судорожно хватал ртом воздух.

— Вот так будет справедливо. Теперь один на один. Разговаривайте, — и с такими словами мужик отошёл в сторону.

Хотя какой мог быть разговор. Третий дрожал как лист осиновый на ветру. Он не стал вкладывать в удар всю силу. Противник пошатнулся. В глазах ни намёка на сопротивление. Что его бить такого. Только и сплюнул в сердцах, а затем и вовсе махнул рукой. Подошёл к мужику, в знак благодарности пожал ему руку. Ведь если бы не он…

Они вместе прошли в вагон. Огоньки радости отразились в глазах девушки, да и лица остальных явно посветлели.

— Значит ты в армию? — спросил он после нескольких минут разговора.

— Вот собираюсь.

— Ну, что ж, давай, служи. В армии будь таким, каким был сейчас.

— Постараюсь, — только и выдохнул он.

— Ну ладно. Скоро моя остановка. Эти трое уже не опасны. Сам понимаешь.

Они попрощались. Какой-то особой теплотой повеяло от этого человека. Встретятся ли они? А на душе так светло, что даже на какое-то время отступила та тревожность, то волнение перед неизвестным будущим под названием армия.

***

— Так это Вы. А я Вас сразу не узнал. Вроде бы всего два года назад, а те до армейские события кажутся такими далёкими, — голос его отдавал такой радостью, что друзья невольно улыбнулись.

— Ничего, такое бывает, — с улыбкой ответил ночной гость.

— Помните, ребята, как-то я рассказывал вам тот случай, ещё тогда перед самой армией, — уже обращался он к своим друзьям.

— Да, да, — хором вторили те в ответ.

— Вот он — тот самый человек.

Разом изменилась аура обстановки. Исчезла скованность и вновь царит спокойствие, уверенность, непринуждённость, когда нет чужих и только свои. Ночной костёр, треск сучьев, запах наваристой ухи располагали к приятной беседе, которая теперь явно пойдёт в другом направлении. Взоры обратились к новому собеседнику, который намного старше их и опыт жизни намного больше.

— Вы переночуйте с нами. Мы на мотоциклах. Утром Вас довезём. Вы только расскажите нам, как достигли такого мастерства. Я ведь помню то, что Вы тогда сделали. Было и каратэ, и айкидо, и не знаю ещё что, — всё это он выпалил в одном темпе.

Его друзьям также стало интересно. Ведь только сейчас, узнав кто он, ребята подметили, что под одеждой этого сухощавого человека скрывается отлично тренированное тело. Об этом ясно говорили руки, на которых отчётливо проступали жилы, вены, мозоли на ладонях, подтверждающие его силу.

— Ну, если меня довезёте, то уж придётся кое-что рассказать. Тем более я знаком с этим парнем два года, — кивнув головой в его сторону, он согласился на их просьбу.

Как тихо вокруг. Разве что листья деревьев прошелестят иногда от редкого порыва ветра. В необозримую даль простерлась чёрная темнота, и только пламя ночного костра освещает лица ребят. Видать им, молодым ребятам, очень интересно узнать его путь. Пожалуй, он начнёт с самого начала.

***

Я был тогда ещё подростком. Не сильным, но не слабым, а так середняк. На физкультуру ходил постольку, поскольку зависело от этого настроение. Мог запросто составить компанию другим в сбегании с этого урока. В общем шланговать мог. По кроссу был не впереди всех и не сзади. Подтягивался на турнике также. Мог побаловаться сигареткой, как и другие ребята. Это сейчас не выношу табачного дыма, а тогда запросто. Одним словом был спокойным средненьким мальчишкой, каких много в любой школе. На соревнования не ездил. Для физрука, как и для остальных учителей, был незаметен. Как и все любил смотреть фильмы про сильных и бесстрашных героев. Иногда даже возникала мысль стать похожим на них, но состояние воли вряд ли позволило это сделать.

Так незаметно, спокойным течением протекала моя школьная жизнь. Но вот, как-то в начале нового учебного года, в классе появился второгодник. Казалось бы, что из этого. Они всегда появляются в начале каждого года. Этот же оказался особенным. Слыл известным драчуном. Сначала он присмотрелся, потом стал потихоньку терроризировать класс, в смысле давить к ногтю. Конечно, не всех. В классе у него появились свои дружки-сторонники. Оказавшихся не в его стане он-то и стал давить. Решил начать с меня. Дрались на виду у всех. Я был жестоко избит на глазах у всего класса. Ладно, хоть я успел нанести два-три ответных удара. Остальных он просто бил, не встречая никакого сопротивления, потому как они были уже напуганы. Дошла очередь и до моего друга. Я кинулся за него, но был остановлен его шестёрками. После всех этих побоищ началось время сбора так называемой дани. Правда это не касалось меня, так как была ещё одна драка между нами. Как и в первый раз, я потерпел поражение. В отличие от остальных моя готовность к отпору как-то освобождала меня от всего этого. Его рэкэт меня не касался. И всё равно на душе было тяжело. Особенно из-за друга. Ребята же никому не жаловались, то ли из-за страха, то ли из-за нежелания прослыть стукачом. Школьный рэкэт процветал.

В один из таких нерадостных дней я пришёл со школы домой. Во дворе тогда строил баню один из хороших знакомых отца. Он был не из наших краёв. Откуда-то издалека. Я присел на скамейку и думал о своей школьной жизни. Так ушёл в свои думы, что не заметил, как подошёл знакомый отца. Настроение моё видимо так отчётливо отражалось на моём лице. Он заметил это и не удержался от вопроса: «Что-то не так, дружище»? После некоторого молчания я решил всё-таки излить свою душу и рассказал всё о происходящем в школе. Чтобы это не выглядело стукачеством, я настоятельно попросил его ничего не говорить отцу.

— Моё какое дело до ваших отношений. Сами разберётесь, — ответил он видом полного безразличия.

— А действительно, какое дело ему до нас, — молча я подумал про себя.

Мы молча сидели на скамейке. Мне хотелось побыть одному. Он не уходил. Так и просидели несколько минут. Я собирался идти в дом.

Конец ознакомительного фрагмента.