Ты всегда в моих мыслях

А. Норди, 2022

Двадцать лет назад Кристина выжила после того, как ее похитил серийный убийца. Она думала, что кошмар остался позади, но случайно услышанная по радио песня напоминает ей о последних словах похитителя, который покончил жизнь самоубийством: «Мы встретимся снова, ведь ты всегда в моих мыслях». Вскоре Кристина с ужасом понимает, что маньяк сдержал свое предсмертное обещание: он вернулся за ней, чтобы завершить начатое.Рассказ вошел в шорт-лист конкурса страшных историй ЛитРес «В одном черном-черном городе…»

Пальцы привычно сжимали пряди, ножницы срезали кончики волос: Кристина стригла клиента, когда по радио раздался бодрый голос диджея:

— А сейчас в нашем эфире программа по заявкам! И первый музыкальный привет прозвучит для мастера парикмахерской «Магия» — прекрасной Кристины! Слушатель с загадочным ником Чародей просит передать для нее следующее: «Мы встретимся снова, ведь ты всегда в моих мыслях». И пока Кристина ждет встречи с Чародеем, мы слушаем композицию Элвиса Пресли «Always On My Mind»!

Радиоэфир наполнили мягкие звуки ретро-мелодии из шестидесятых и бархатный голос Элвиса. У Кристины подкосились ноги, ножницы в руках дрогнули.

— Кристина, ты слышала?! — воскликнула Вера, подстригавшая в соседнем кресле тучного мужчину с пышными усами. — Тебе кто-то песню посвятил! Интересно, что это за Чародей такой?

— Не иначе тайный поклонник, — ухмыльнулся в кресле клиент Кристины — и тут же ойкнул от боли, когда ножницы прихватили кончик его уха.

— Простите. — Кристина дрожащими руками положила на столик ножницы и потянулась за ватой и баночкой с антисептиком.

Мысли путались, и в голове эхом гремели зловещие строчки из песни: «Ты всегда в моих мыслях».

* * *

Капитан полиции Валентин Рубикон рассматривал посетительницу, сидевшую напротив него в кабинете. Мозг автоматически фиксировал приметы: возраст — около тридцати пяти лет, бледное лицо с тонкими чертами, короткие темные волосы, одета в джинсы, ботинки и легкую куртку. Женщина сжимала в руках сумочку и растерянно таращилась на полицейского большими, влажно блестевшими глазами.

— Вы по какому поводу? — спросил Рубикон. Его ждали допросы подозреваемых, и он хотел поскорее завершить разговор с нежданной посетительницей, уговорившей дежурного пропустить ее на беседу к капитану полиции.

— Меня зовут Кристина Атрус, — торопливо произнесла женщина. — И мне нужно поговорить с Константином Рубиконом. Он вел мое дело несколько лет назад.

— Его нет. Он на пенсии. — Валентин Рубикон нахмурился, услышав имя отца. — Но вы можете рассказать обо всем мне, если это займет не слишком много времени. — Он взглянул на часы. — У меня еще дела остались.

Кристина напряглась, осунулась. Словно переборов внутреннее сопротивление, она сдавленным голосом начала свой рассказ:

— Двадцать лет назад меня похитил серийный убийца. Маньяк. Полиция и пресса прозвали его Чародеем: он вырезал на телах жертв оккультные символы — сигилы. Наверное, вы знаете об этих убийства, о них тогда весь город говорил.

Рубикон кивнул. В то время ему было тринадцать лет, но он помнил, как его отец, капитан полиции Константин Рубикон, дни и ночи пропадал на работе, выслеживая Чародея.

— Он похитил меня, когда я возвращалась со школьного бала, — с отстраненным видом продолжала Кристина, будто события прошлых лет касались не ее, а кого-то другого. — Держал в подвале. Опаивал какими-то зельями. Вырезал на мне знаки. — Она закатала рукава куртки и продемонстрировала уродливые шрамы на коже — переплетенные геометрические фигуры и странные угловатые символы, напоминавшие древнескандинавские руны, от вида которых Рубикон непроизвольно поморщился. — Чародей целыми днями крутил одну и ту же песню — «Always On My Mind» Элвиса Пресли. Меня до сих пор выворачивает, когда я ее слышу. Однажды он спустился в подвал и пообещал, что мы когда-нибудь вновь увидимся, потому что я всегда в его мыслях. А потом он ушел.

Кристина замолчала. Губы ее дрожали, на глазах блестели слезы: слова давались ей с трудом. Рубикон в общих чертах знал, чем закончилось дело, и продолжил за нее:

— Оперативная группа нашла вас в подвале в загородном доме Чародея. И его тоже нашли: он повесился на чердаке.

Кристина судорожно вздохнула:

— Но он жив и вернулся за мной.

* * *

В парикмахерской было тихо. Вера ушла час назад, торопясь домой к мужу и детям. А Кристина осталась, спешить ей было некуда: ее никто не ждал. Отпустив последнего клиента, она подметала срезанные волосы на полу. И думала о том, какой же дурой и паникершой выставила себя перед капитаном полиции.

Молодого полицейского звали Валентин Рубикон, и Кристина без труда догадалась, что он был сыном Константина Рубикона, который двадцать лет назад выслеживал Чародея. Именно он вместе с оперативной группой вызволил ее из подвала, пока труп маньяка болтался на веревке под чердачным потолком.

Валентин Рубикон походил на отца: то же волевое лицо, проницательный взгляд, нахмуренные брови. Но, в отличие от Рубикона-старшего, молодой полицейский показался Кристине несколько отстраненным.

Он с равнодушным видом выслушал рассказ о том, как недавно Кристина стала ощущать чье-то присутствие за спиной — на улице, в магазине или в транспорте. Словно кто-то за ней следил. Подобные чувства посещали ее и раньше (после плена она так и не смогла до конца восстановиться), но в последние дни тревога усилилась. Окончательно ее вывел из равновесия музыкальный привет по радио. Она надеялась поговорить с Константином Рубиконом, чтобы попросить у него помощи — он был единственным человеком, который бы ей поверил. Но, по словам его сына, старый полицейский давно отошел от дел.

Похоже, рассказ Кристины не впечатлил Рубикона-младшего. Он списал ее ощущения на повышенную нервную возбудимость, а сообщение на радио посчитал обыкновенным совпадением. Посоветовав в случае чего вызвать полицию, он все так же равнодушно, хоть и вежливо, выпроводил ее из кабинета.

Кристина горько усмехнулась: на что она рассчитывала? Неужели она правда думала, что полицейский ей поверит и тут же кинется на поиски мертвого маньяка, о котором все давно забыли?

Она собрала состриженные волосы в совок и, развернувшись к мусорному ведру, застыла на месте: в кресле спиной к Кристине сидел посетитель. Увлеченная уборкой и размышлениями, она не заметила, как он зашел в парикмахерскую. В зеркале отражалось его лицо, но Кристина не успела его рассмотреть: ее взгляд приковали глаза мужчины. Черные, острые, злые — это были глаза Чародея, которые она запомнила на всю жизнь.

* * *

— Не ожидал, — вместо приветствия проворчал отец, когда Валентин Рубикон приехал в его конуру на окраине города.

Они мало общались, виделись два-три раза в год — обычно в те дни, когда отцу становилось плохо, и его нужно было вновь уговорить лечь в больницу. Он бросил семью семнадцать лет назад — ушел к другой женщине, и Рубикон так и не смог его простить.

Старик выкуривал по две пачки в день, и его здоровье ухудшалось с каждым годом: никотин выжигал сосуды, канцерогены разъедали легкие. Он с трудом передвигался, задыхаясь от приступов кашля и тяжелой одышки. С того момента, как они виделись в последний раз (Рубикон не смог вспомнить, когда это было: в прошлом году?), отец сильно похудел и напоминал скорее высохшую мумию, чем живого человека.

Опираясь на трость, старик прохромал в комнату, заваленную хламом. Воздух, пропитанный сигаретным дымом, щекотал ноздри. На кухне гремели кастрюли и что-то скворчало: там хозяйничала Арина, вторая жена отца, но Рубикон не стал с ней здороваться — для него она не существовала. Он хорошо помнил слезы матери и младшей сестры, когда отец собирал вещи в чемодан, чтобы уйти к любовнице.

— Чего такой хмурый? — спросил старик, медленно усаживаясь на потертый диван. Недовольно мяукнув, с него соскочил драный кот. Рубикон даже не знал, какая кличка была у зверюги. Он устроился в кресле и внимательно посмотрел на отца.

— Позавчера ко мне обратилась молодая женщина по имени Кристина Атрус, — начал он. — Ты должен ее помнить.

Взгляд старика на мгновение затуманился: воспоминания прошлого захватили его мысли.

— Последняя жертва Чародея, — медленно проговорил он. — Нам удалось ее спасти.

— Но она снова пропала. — Рубикон откинулся в кресле и сжал подлокотники. — Утром по сводкам я узнал, что ее коллега — мастер из парикмахерской «Магия» — заявила в полицию о том, что Кристина второй день не выходит на работу. На звонки не отвечает, дверь в квартиру не открывает.

— Она живет одна? — удивился отец.

— Получается, что да. Ты не интересовался ее судьбой?

Старик отрицательно покачал головой:

— После того, как мы ее нашли, родители сразу же увезли ее в поселок Ранта — подальше от кошмара, что ей пришлось пережить. Они оборвали все контакты, и я не знаю, как сложилась ее судьба.

— Похоже, в какой-то момент она снова вернулась в город, — сказал Рубикон. — Работает парикмахером.

Покопавшись в карманах заношенных штанов, отец достал пачку «Мальборо» и закурил. Рубикон скривился, но ничего не сказал: ему надоело читать нотации о вреде курения. Он просто ждал, когда рано или поздно (почему-то он был уверен, что это случится ночью) раздастся звонок от Арины и она сообщит, что его старик откинул копыта.

— Зачем она к тебе приходила? — спросил отец, выпуская сизый дым изо рта.

— Она утверждала, что Чародей жив и преследует ее. Якобы перед своим самоубийством он сказал ей, что они встретятся снова. И все эти годы Кристина подсознательно ждала этого события. Последние дни ей мерещилось, что за ней кто-то наблюдает. А пару дней назад, когда она работала в парикмахерской, некий слушатель, представившийся Чародеем, посвятил ей на радио песню.

— «Always On My Mind»? — с грубым акцентом проговорил отец, заметно помрачнев.

Рубикон кивнул.

— Я уже проверил: заявка на радио поступила с украденного телефона.

— И ты думаешь, что кто-то снова похитил Кристину?

— Пока я ничего не думаю. — Рубикон нахмурился. — У нас нет фактов, подтверждающих похищение Кристины. Мы знаем только, что она второй день не выходит на работу и не отвечает на звонки.

— Но ты все равно считаешь, что облажался. — Старик пристально посмотрела на Рубикона, и под взглядом этих серых глаз ему стало неуютно: так отец смотрел на подозреваемых, когда работал полицейским. — Ты не воспринял всерьез ее слова. Проигнорировал. И теперь ее жизни угрожает опасность. Чему я тебя учил, Валентин? Всегда быть внимательным.

Рубикон промолчал. Его злила правота отца. Он совершил ошибку, отмахнувшись от слов напуганной женщины, и теперь отчаянно хотел все исправить.

— Мне нужны детали, — попросил Рубикон после затянувшийся паузы, наполненной сиплым дыханием отца и сигаретным дымом.

— Ты можешь прочитать обо всем в материалах дела, — проворчал старик.

— Я хочу услышать твою версию, — сказал Рубикон и, не удержавшись, съязвил: — В конце концов, кроме убийств других тем для общения у нас все равно не осталось.

Отец затянулся, звучно прокашлялся и углубился в воспоминания:

— Первый труп мы нашли в сентябре. Девочка-беспризорница со следами ритуального убийства, выброшенная, словно мусор, в лесополосе. Ее кожа была испещрена оккультными знаками — Чародей вырезал их ножом по живой плоти. Затем, спустя несколько недель, на окраинных пустырях мы обнаружили еще два трупа — опять беспризорница и проститутка с трассы. Их тела также были изрезаны загадочными символами. А потом Чародей перешел на старшеклассниц. Первую он похитил за два дня до Нового года.

Конец ознакомительного фрагмента.