Найди меня в следующей жизни

Аскольд Де Герсо

В данной книге собраны произведения, написанные в последние два-три года и несут в себе черты, характерные времени: это налёт мистики и криминалитета. Но ни в первом случае, ни во втором нет романтизации этих сфер. Последнее произведение – поэма «Дева-волк» – дань увлечению автора легендами.

Таксист

Почему в жизни всё так сложно и запутанно, что порой не знаешь с какого и конца-то приступить? Почему, когда до счастья, заветного счастья остаётся самая малость, возникают непредвиденные ситуации, что напрочь лишают возможности обретения? И все наши мечты, наши надежды даже самоё наше будущее в это мгновение рушатся словно карточный домик под дуновением лёгкого ветерка или неосторожного касания. Почему так? Кто бы объяснил это, как дважды два? Или всё-таки, всё значительно сложнее и здесь никакая арифметика не в силах оказать свою помощь?

Похожие мысли вились, завиваясь в тугие спирали, и переплетались, ещё больше запутываясь в клубке случайных мыслей в голове у Кости. До золотого блеска сияющее солнце, без тени высокомерия или равнодушия, как сотни тысяч лет до этого, уставилось с небесной выси на грешную землю. Клубящиеся белые облака ежеминутно меняя свои очертания степенно плывут по небу, на городских улицах шалунишка ветер, играя, носится с прошлогодней пожухлой листвой, буклетами рекламными и прочим мусором, до которых не дотянулась метла дворника. Воробьи неизменные обитатели городских улиц и вообще людских поселений, довольные солнечной погодой, весело и звонко щебечут, словно обмениваясь новостями. Возле самых контейнеров гордо выхаживают голуби в ожидании, что кто-нибудь да вынесет съестное.

Ведь всё было прекрасно в то далёкое нынче время. Костя, молодой парень, выдержав школьные экзамены, поступил учиться на водителя, полный самых радужных надежд. Училище, где он постигал нехитрую науку, располагалась неподалёку от речного простора и по вечерам они, собравшись несколько таких же парней, любили прогуливаться по берегу, иногда время и за полночь переваливало, когда они наконец возвращались в свою комнату в общежитии. Бывало, что и встретившись с такой же компанией девушек, они знакомились и тогда до самого утра не расходились, едва на занятия поспевали. И вот как-то в один из таких же вечеров, Костя заметил девушку, что в одиночестве брела по самому краешку воды. Во всём её облике, в её походке проглядывала какая-то печаль или обида, а возможно, что и то и другое. Как-никак их разделяло некоторое расстояние и говорить наверняка было бы опрометчивым.

В другой раз он может статься и не обратил бы внимания, ведь бывали же аналогичные ситуации, но сейчас в компании разговор не клеился, и он уже начал тяготиться, когда увидел её. Поскольку он видел её со спины, то не мог не выделить красоту её фигуры, грациозность. Стройные плечи и талия гибкая и тонкая, представляли собой совершенство. Он невольно залюбовался ею и было бы глупым, пройти мимо, не позволив себе подойти к ней. И словно благородный рыцарь Айвенго из романа Вальтера Скотта, готовый всем помочь в меру своих возможностей, сил. И помня об этом, не говоря ни слова он направился к девушке.

Лёгкое ситцевое платье, что было на девушке живо напомнили Косте «Царевну-Лебедя» с картины художника Врубеля. Репродукция с картины висела на стене в комнате у Кости и, хочешь ты того или нет, постоянно попадается на глаза.

— Добрый вечер, царевна.

— Добрый коль не шутишь, — не обратив внимания на его колкость, каким-то отсутствующим голосом ответила она. Но голос приятный и ласкающий слух, подметил про себя Костя.

— Вы не станете противиться, если я буду идти рядом с вами? И не знаю почему, но вы мне кажетесь озабоченной какой-то печалью, что никак не идёт к вашему лицу и к голосу, — не давая ей опомниться продолжил Костя, никогда не знавший, что значит, лезть за словом в карман.

— Конечно же, не стану, если вы не будете приставать со своими расспросами. Да и к чему вам чужая печаль, поди, и своей с избытком, — также неопределённо ответила она и, вопросительно взглянув на него своими цвета морской волны глазами, несколько повернувшись всем корпусом, — а вы, случайно, не психолог? И к слову, как обращаться к вам?

Невообразимо красивые глаза с поволокой, тонкие черты лица девушки, что он смог рассмотреть сейчас детальнее, тронули сердце Кости и он явственно ощутил, как что-то шевельнулось в душе, зарождая нечто ещё неосязаемое, но такое родное.

— Прошу прощения, это большая и глупая ошибка с моей стороны, как-то упустил сей момент из виду и спешу исправить, Костя.

— Не одессит случаем?

Что поделаешь, едва ли не каждый вечер парни, что выходят с гитарой, непременно выводят эту песню: шаланды полные кефали…

— Нет, из Казани, — он не стал уточнять детали о том, что родом из ближайшей к городу деревни. Да и что это даст? И продолжая далее, спросил: — А к вам, как простите, обращаться?

— Настя.

— Красивое имя, нечто невесомое, сказочное…

И в то время, как он разговаривал с девушкой, друзья Кости заметно успели уйти вперёд. Они, заметив, что, Костя остался с девушкой, с которой разговорился, посчитали уместным не мешать заинтересованной парочке. Но сей факт ничуть не омрачил душу Кости. Случись что-нибудь неординарное, Костя и за себя, и за девушку вполне способен постоять, как-никак в деревне вырос, на свежем воздухе. Они долго ещё простояли на одном месте, взявшись за руки. Горячие ручки Насти обжигали не только кожу ладоней, проникали в самое сердце. Вот настал момент, когда Настя мельком посмотрела на наручные часы и торопливо произнесла, словно извиняясь:

— Костя, мне крайне неудобно, но я обещала родителям, что не задержусь позже десяти часов вечера. Они могут начать волноваться, а это, как вы понимаете, ни к чему. А, впрочем, мне было очень приятно общаться с вами, да и в душе тучи развеялись…

— Не расстраивайтесь, вы так, Настенька, для того нет повода, — Костя посмотрел на открытую площадку, где за несколько минут до этого успел разглядеть машины с шашечками.

— Настенька, погоди здесь немного, я сейчас. — Он скорым шагом направился к двум машинам, что так и стояли на площадке.

Настя даже ничего и сообразить не успела, пока оглядывалась, лёгкая машина уже остановилась возле неё, прошуршав по песку и оставляя неглубокий след. Открыв дверцу из салона вышел Костя и благородным жестом продемонстрировал изысканные манеры, те, которыми герольды проявляли уважение и почтение:

— Карета подана, Настенька.

— Костя, ну зачем вы так тратитесь? — попыталась Настя отказаться, но Костя был неумолим:

— Для меня это только лишь честь. К тому же вы таким образом в считанные минуты доберётесь домой.

И вот так с шутками и прибаутками ему удалось уговорить Настю занять место на заднем сиденье, где вслед за нею разместился и сам. В ходе милой беседы Настя назвала свой адрес, да ещё продиктовала номер своего телефона. В свете фар автомобиля придорожные кусты мелькают, сливаясь в одну чёрную полосу, бесконечную. Зелёные листья, уже успевшие покрыться пылью, не-нет да поблёскивают от падающего на них света и скрываются в темноте. Воспользовавшись полутьмой, царящей в салоне, рассеиваемой только подсветкой панели, Костя приобнял Настю за талию и нежно поцеловал в щёчку. Растерявшаяся девушка не то, чтобы сопротивляться этому, она ничего и ответить-то не смогла.

За окном мелькали огни городских улиц. В многоэтажных домах перемигивались окна разными цветами: где-то жёлтым, где-то белым, что неудивительно — кто недавно с работы вернулся и включил свет, другой собрался спать и поспешно выключил свет. И лишь неоновые огни вывесок будут мерцать до самого утра, да светофоры перемигиваться друг с другом. А над всем этим, высоко в небе, сверкают бриллиантами далёкие звёзды, далёкие, как от земли, так и от жизни обитателей планеты под названием Земля.

Ещё через минуту водитель полуобернулся и, мелькнув белыми зубами, в добродушной улыбке, обратился к ним:

— Молодые люди, ваш адрес?

— Да, мой, — ответила Настя тут же, подтвердив свои же слова.

— Настенька, а завтра я смею надеяться на встречу с вами? — ещё не совсем уверенный в своём умении ухаживать и располагать к себе девушек, он посмотрел на Настю.

— Костя, созвонимся, — улыбнулась Настя лучезарно и на уголках губ наметились милые ямочки, украшая и без того красивое лицо девушки.

— Доброй ночи тогда, Настенька, — молодой человек был счастлив и ничуть не заботился о том, чтобы скрывать распирающее его счастье.

На обратном пути Костя не один раз упрекнул себя в нерешительности, но тут же осаживал себя: «мы встретились только сегодня и проявлять излишнюю настойчивость, значит, отпугнуть девушку от себя».

— А ваша подруга, что ни на есть писаная красавица, — оборвал его мысли водитель.

— Согласен с вами, — но о том, что он с ней знаком всего лишь один вечер, Костя многозначительно промолчал. Да и какая разница для таксиста, он может быть, поинтересовался-то только ради приличия, только чтобы не молчать.

На следующий день и позже они уже встречались, как если бы так было всегда. Был этот город, это небо и эти улицы — и в этом во всём окружающем мире были они. Аттракционы, кафе, дискотеки — куда только они не ходили. И всегда Костя называл её: «мой ангел».

Неделя за неделей пролетали незаметно в учёбе и этих встречах и прогулках, когда листья на деревьях стали превращаться из зелёных в покрытые золотом письмена. Клёны стояли словно столб пламени взметнулся ввысь и такое очарование, которое прекрасно смог передать величайший русский живописец Левитан. Дни заметно сократились и в семь часов вечера уже сгущались сумерки, а после и ночь не задерживалась. Их дружеские встречи как-то естественно перешли в большее: настоящую любовь и они с нетерпением ждали того момента, когда всего лишь одна роспись на бумаге воссоединит их навсегда. На пальцах безымянных заблестят кольца обручальные, а многочисленные гости восхищённо будут чествовать молодожёнов подогревая их своими криками: «Горько! Горько!..»

Завершив учёбу и получив на руки диплом, Костя устроился на работу. Но, как и всем молодым им не доставало денег и он, недолго думая, на выходных днях стал подрабатывать таксистом. И было удивительным делом, когда за пару дней он успевал заработать больше, чем за целый месяц на официальной работе. Это и позволило ему в самом скором времени приобрести легковушку «Форд». Казалось бы, в жизни у него всё стало на свои места, всего в достатке: дом, семья, работа и машина. Что ещё-то надобно? Через месяц семью ожидает прибавление. Живи и радуйся, как говорят. Но только вот лукавый тоже не дремлет. И просыпаясь каждое утро рядом с супругой, Костя испытывал какую-то встревоженность. Она не проистекала конкретно откуда-то, и никак нельзя было сказать: вот она, лови её, но… она присутствовала, заняла своё место в его жизни и оставалось только дожидаться чем это закончиться.

Об этом Костя стал задумываться после просмотра фильма «Адвокат дьявола», как-то отложившийся в памяти…

Он уже заканчивал свою смену и собирался ехать домой, когда к нему подошёл подвыпивший мужчина и попросил отвезти его в ближайшее село. До села, посчитай, рукой подать, да и лишние деньги тоже никогда не помеха, Костя согласился. К тому же, он знает, что дорога хорошая, за полчаса можно обернуться. Новая иномарка, не чувствуя дороги, легко глотает километры. На улице уже заметно сгустились сумерки и вечерний воздух лишился прозрачности, приобретя густоту грифельного цвета, Костя включил ближний свет на фарах.

Пассажир едва присел на сиденье, так тут же смежил веки и задремал. По салону поплыл запах водки. Но только теперь уже поздно отказываться, когда до села осталось под гору съехать и только. Когда за холмом показались первые фонари на столбах, он предпринял попытку разбудить пассажира, коснувшись того в плечо. На счастье, Кости мужчина полез в карман и извлёк три смятых сторублёвки, после чего опять свесил голову на грудь. Доехав по указанному адресу, Костя просигналил у самых ворот. На звук автомобильного сигнала, вышел подросток лет четырнадцати со двора и степенно подошёл к машине. Похоже, такое случалось не впервые и к этому здесь уже успели привыкнуть.

— Здравствуйте, — поздоровался он с Костей по-мужски и поинтересовался: — Он за дорогу рассчитался?

— Да, конечно, — ответил Костя, разглядывая мальца.

…Откуда и как возникла эта красотка на дороге в этот поздний час, Костя никак не мог понять и потом, когда прошло достаточно времени. Свет фар выхватил её из ночной темени: соблазнительно блинные ног, белая блузка и такие же волосы, струящиеся по плечам. Девушка подняла руку, неизменный жест всех голосующих на дороге, тем самым подтверждая, что она реальный человек, а не бесплотный призрак.

И ему ничего не оставалось, как сбавить скорость. В это время едва ли кто поедет по дороге, да и опять-таки, что за люди поедут. Едва машина остановилась у обочины, она подошла к нему с водительской стороны и пригнулась, чтобы обратиться. В разрезе блузки прямо перед его глазами вызывающе сверкнули полные груди девушки, такие близкие и манящие.

— До города не подвезёте?

— Присаживайся.

Девушка присела рядом с ним на переднее сиденье. Её сияющие округлые коленки, бёдра, едва прикрытые короткой юбкой так и манили к себе потрогать, почувствовать их упругость. Как он ни силился не смотреть, а краем глаза неизменно выхватывал эти округлости. Ох, и силён ты соблазн. Сама же, то ли с намерением соблазнять, то ли с иной целью, понятной лишь ей, взглянула на Костю свои большими подведёнными глазами.

В осеннем ночном небе, затянутом облаками, лишь изредка возникает полная луна, чтобы через несколько минут снова скрыться. В просветах между облаками мерцают звёзды и эту тишину нарушает тихо играющая в салоне музыка.

— А можно спросить у вас? — наконец-то она решилась произнести вслух, тревоживший её вопрос.

— Почему бы нет? — повернул Костя голову к ней, при этом не теряя из виду дорожный просвет. Отметил для себя приятный тембр её голоса.

— Дело в том, что у меня с собой ни копейки, но по приезду смогу рассчитаться. Вы согласны?

— Хорошо, — что ещё-то скажешь в такой ситуации. Да и не сколько ради денег подобрал он её, сколько ради её же безопасности.

Бывало, что вот так же подбирал попутчиков, запоздавших на дороге, за период работы таксистом всякое случается видеть, с разного рода неожиданностями встретиться. Сама профессия к этому располагает. И пока он пытался понять её действия, девушка хотела продолжить беседу, но заметив его не расположенность к этому, примолкла. Она даже не стала вникать почему именно. А всё дело состояло в том, что в душе Кости боролись два противоречивых чувства: пойти на поводу соблазна или нет? До сегодняшнего вечера, он ни разу, не изменявший своей супруге, сейчас колебался. Слишком уж велик соблазн, да и желание разыгралось, Костя испытывал некоторую дрожь в сердце от волнения.

Впереди замаячили огни города, и он обернулся к ней:

— Улица какая у вас?

— Улица Куйбышева, двадцать первый дом, второй подъезд, — точно в адресном бюро отчеканила она, потерявшая интерес, как ему показалось, ко всему вокруг.

Въехав на улицы города, он свернул на первом же перекрёстке налево потому, как он помнил, если отсюда ехать, дорогу можно значительно сократить. По всей длине улицы горели фонари освещая пятачки асфальта, всеми цветами радуги пылала иллюминация рекламных плакатов. А Костя ещё помнит то время, когда на улицах, кроме дорожных знаков и вывесок магазинов ничего и не было. Шар, изображающий нашу планету, диаметром около двух-трёх метров окутался неоновым сиянием над зданием новой туристической фирмы.

Мелькали рядом белые и красные огни машин, словно метеорные рои, проносясь рядом с его машиной навстречу или в том же, что и его машина, направлении. Каждый спешил по своим, одному ему известным делам. Костя также знал и о том, что в это время требуется предельная внимательность, поскольку именно сейчас выезжала молодёжь, которую принято именовать «мажоры». Этим было наплевать на знаки дорожного движения, на встречные машины.

На тротуаре юноша в спортивном костюме обнимал девушку в спортивных же брючках и, по их позе, видимо что-то нашёптывал на ушко. Скамейки, что стояли вдоль тротуара были заняты парами молодых и не совсем, люди отдыхали после рабочего дня. Костя проехал ещё несколько улиц, прежде чем добрался до нужной улицы. Сбавил скорость и вот так, на небольшой скорости, наблюдая за указателями номеров домов, проехал до нужно адреса, но и тут девушка заметила, что для въезда в их двор необходимо немного проехать, до открытого въезда. Совершив манёвр по въезду, он остановился у подъезда.

— Вот и доехали.

— Здесь подождёте?

— Наверное, — ответил он, так и не придя к окончательному ответу.

— Может быть кофе или чаю с дороги? Если желаете… — предложение звучало заманчиво.

Они вышли из машины и прошли по двору в сторону подъездной двери. Каблуки девушки гулко стучали по ступенькам лестничного марша, словно барабанные палочки. Запах духов, ещё в машине круживший голову, завораживал. У самой квартиры они тоже не долго задержались, девушка быстро открыла дверь и пропустила его вперёд. Скинув туфельки, она босиком прошла на кухню, на ходу спрашивая:

— И всё же: чай или кофе?

— Кофе.

— Сейчас, пока пройди в зал, — между редкими фразами, она успела поставить чайник и, вернувшись, задевая упругим бедром Костю, прошла в зал:

— Располагайся.

Костя присел на диван и разглядел на журнальном столике новый номер «Плейбоя». «Странно, я-то думал только мужики интересуются подобными вещами», — мелькнуло у него в голове, но взять журнал в руки не решился. Вскоре и сама хозяйка вернулась с двумя чашками горячего и ароматного кофе, ещё дымящегося.

Она присела рядом и включила музыку. Из акустической системы полилась мелодия Энио Мариконе: мягкий завораживающий звук саксофона, непроизвольно создающий интимную обстановку. Рука девушки коснулась его виска и волнующим голосом она произнесла:

— Как удивительно. У вас есть седые пряди на висках, — то ли намекая на известную пословицу, гласящую: седина в бороду, бес в ребро, то ли просто подтверждая сам факт, имеющий место быть.

После этого Костик не стал и далее сдерживать себя, обернулся и, обняв одной рукой за талию, впился губами в губы…

Уже под самое утро он покинул уютную квартиру. Пока ехал домой, по дороге строил мысленные планы, чтобы такого придумать в своё оправдание. Войдя в квартиру, первое, что бросилось в глаза, это покрасневшие от бессонницы глаза супруги. «Переживала за меня, думала, ждала. А я же беспечно наслаждался в объятиях другой», — попрекнул он себя, вслух же сказал:

— Привет, Настенька.

— Салам. Что случилось? Костя, хоть бы позвонил, предупредил…

— Да в конце смены у друга машина сломалась, а он с пассажирами в дороге. Пришлось ехать на выручку, сама ведь знаешь: сегодня ты выручаешь, завтра тебя выручают, — слова лжи слетели с губ и ничего не произошло: ни земля не разверзлась под ним, ничего. В эту минуту он сам готов был поверить в эти лживые слова.

— Отдохнёшь? — у Насти и тени подозрения не мелькнуло на лице.

— Немного, — ответил он.

Дня два не прошло, заверещал телефон Кости. «Душа моя, встретимся?» — написала девушка в сообщении. Он опешил сначала потому, как номер телефона никому не давал и заинтересованный решил позвонить таинственной собеседнице.

— Слушаю тебя, дорогой, — голос звучал, словно родник весной.

— Кто это? — не придавая значения лестному обращению, он спросил у собеседницы.

— Как мы забывчивы, — упрекнула собеседница тут же. — Помнишь недавно ты подвозил девушку до города? — теряя терпение, спросила она, даже несколько изменившись в тональности голоса.

— Теперь вот вспомнил. Привет, Света, — что-что, а имя он запомнил…

— И что?

— Сейчас пока не могу ничего сказать. Ближе к вечеру сообщу… Позвоню, — и тут же положил трубку, не оставляя ей шанса на укоры и упрёки.

Уж так устроена психология человека и с этим ничего нельзя поделать, кроме как принять, как есть. Когда он ошибётся ли раз или совершит какую провинность, в первое время он испытывает чувство вины, но ежели сей факт остаётся незамеченным, не пройдёт много времени, как он уже смело переступает черту. И даже изречение из Великой книги: всё тайное становится явным, его не удерживает в данном контексте, он не просто забывает об этом, он игнорирует его, уверенный в своей безнаказанности.

Возможно, Настя и заподозрила неладное в его поведении, от внимания любимой женщины редко ускользают такие тонкости, не потому ли она однажды даже открыто намекнула ему об этом, да в том то и дело что, Костя доверился поговорке: не пойман — не вор. Он в тот раз лишь отшутился на замечание супруги, не принимая её слова близко к сердцу. Да и Настя не стала настаивать на продолжении этой темы. Всё же Костя, работая одновременно в двух местах обеспечивал семью, держал в достатке, и себе умудрялся отщипывать на свои маленькие капризы. До поры до времени всех устраивала сложившаяся ситуация.

Но ведь она не может бесконечно долго длиться, и кто-то в одночасье теряет терпение и начинает бунтовать. И чаще всего в роли мятежницы выступают не законные супруги, а любовницы, не желая оставаться на вторых ролях. Или так уж заложено природой в женщинах, кто разберёт? Только помимо любовницы, Костя стал замечать охлаждение к себе со стороны супруги. Оно не было явным, но их отношения стали обретать некоторую отчуждённость, фразы, коими они обменивались приобрели дежурный характер. На супружеской кровати Костя спал один, Настя, не говоря ни слова и не намекая ни на что, перешла в зал.

В один вечер, вернувшись домой после рабочей смены, он вдруг обнаружил, что Насти нет дома. Такое происходило впервые, сколько они живут вместе, не было случая, чтобы супруга, не ставя его в известность, ушла куда-нибудь. Как-то опустевшим показалось ему жильё, брошенным. Костя, пройдя на кухню, заглянул в кастрюли, но они были пусты. Видимо давно ушла его Настенька, но даже тогда он не стал беспокоиться, паниковать. Тревога нарастала и ближе к полуночи он уже не вытерпел, набрал номер телефона родителей Насти и стал ждать ответа. В трубке шли длинные гудки.

— Добрый вечер, — только начал он, когда кто-то на том конце провода снял трубку. Звонить самой Насте было бессмысленно, в этом он убедился, когда набрав её номер услышал ответ оператора: аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети.

— Вернулся?

— Настенька, ангел мой, ты?

— Да, я. А ты, по всему, даже в интонации голоса, ожидал услышать кого-то другого?

— Ты о чём, Настенька? — Костя пытался изображать недоумение что, впрочем, плохо удавалось ему, как не удаётся роль неподготовленному актёру.

— Ну, давай, дорогой, не будем стараться делать из меня дурочку. Думаешь, я не чувствовала? Я надеялась, что ты образумишься. Терпела твою кобелиность…

— Я вообще в растерянности, — всё ещё на что-то надеялся Костя, из всех своих способностей пытаясь найти тот спасительный круг…

Да только напрасно всё, в его положении не только круг, но и плот не был способен спасти его. Настя даже не дослушала его оправданий, вернула трубку на место.

…В окно стучались ветки старого клёна, царапая стекло, и, играя в лучах солнца своими покрасневшими листьями. И невозможно было понять, что послужило истинной причиной тому: надвинувшаяся осень со своей палитрой красок или всё же слова лжи Кости.