Живые ветра

Аскар Тарусский, 2023

"Горе тому, кто любит только тела, формы, видимость! Смерть отнимет у него все. Старайтесь любить души, и вы найдете их вновь". Этот рассказ в первую очередь о любви. О той, про которую говорил Виктор Гюго. Любовь, которая рождается и живёт вечно. Этот рассказ о любви, которая горела в душе великого Александра Суворова, Петра Столыпина и Багратиона. О женщинах, подобных женам декабристов, подобных Наталье Шереметьевой. Рассказ о героях, которые действительно достойны столь высокого звания и которые, как никто другой, достойны любви и уважения. Эта книга о тех славных парнях, об истинных патриотах Отечества, которых безжалостно забирает война.Этот рассказ о любви к истине.

НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ

До окончания школы оставался год. Это время пролетело быстро, полетом дикого горного орла. И вот наконец настала пора, когда школьники должны были сделать шаг в «большую» жизнь, подобно орлятам, начинающим первый полет.

Миша втайне от матери собрал все нужные документы для поступления в военный ВУЗ. Юные взгляды парня были таковы: защита Родины — благородное и великое дело, истинно мужское дело, дело, приносящее пользу Отчизне, народу. Давняя мечта, стремление долго не заставило парня мучиться при выборе профессии. Мама хотела, чтобы сын учился в гражданском институте, хотела, чтобы он жил спокойной гражданской жизнью, но Миша был совершенно другим человеком — он не желал становиться тем, кем видела его мама. Михаил отличался чрезвычайным упрямством. Он хотел писать свою жизнь сам, без вмешательства других людей, будь то родных и уж тем более далеких. Если он ставил цель перед собой, то добивался ее, несмотря ни на что. Он говорил матери, пытаясь её успокоить:

— Мама, это ведь моя жизнь… Я всегда буду благодарен

тебе за все. Ты знаешь, как сильно я тебя люблю. Ты помнишь, как я с самого рождения хотел летать? Я просто не смогу жить с тем, что оставлю этот шанс, ведь, сколько я себя помню, я всегда хотел летать, ты уж прости меня.

Матери просто не оставалось ничего другого, кроме как смириться с выбором сына и пожелать ему успеха.

С Анастасией Михаил больше не разговаривал, он писал в дневнике стихи, писал, как любит её, но не подходил к ней, лишь изредка позволял себе написать ей анонимное письмо. Миша боялся вновь испытать ту боль, те чувства, те переживания, которые терзали его юное сердце, его молодую душу, этот страх сдерживал надежнее стальных оков. Он боялся этой боли, как поротый зверь страшится кнута.

Миша сдал все экзамены в школе, а именно: русский язык, математику, обществознание, физику и историю. Дождался столь желанного вызова из военного института письмо шло достаточно долго, и это порой заставляло волноваться Мишу. Когда он все же его получил, то был на седьмом небе от счастья. Он радовался, как ребенок, получивший заветный подарок — интересную игрушку. Михаил не успевал на выпускной в школе, так как дата отъезда в институт просто не позволяла ему этого сделать. Уже в конце июня нужно было присутствовать в институте для дальнейшего отбора. Поэтому вечером двадцать второго июня веселый парень, полный оптимизма и задора, отправился в солнечный город Краснодар.

Вечер был теплый, алый диск солнца стремился в закат, дул слабый мягкий ветерок. Мама Михаила поцеловала сына, отпуская его в новую и неизведанную жизнь. Только матери знают, какие непередаваемые чувства они испытывают в такие моменты. Михаил еле сдерживал слезы, заметив слезы матери. Он успокаивал ее, говорил, что все будет хорошо, что скоро вернется в отпуск, что любит ее, что нет лучшей мамы, чем она.

Михаил также прощался со своим детством. Он мог лишь догадываться, что его ожидает. Поезд был проводником — тем, кто доставит его в неизвестную жизнь.

Вагон, в котором пришлось ехать Мише, был плацкартный, старенький, стандартный для российских железных дорог. Пассажирский состав подобрался разношерстный, но все в основном ехали отдыхать. Были студенты, молодые семьи с детьми, бабушки с внуками, вахтовики — в общем, весь средний слой населения Российского государства. Мише досталось верхнее боковое место рядом с мужчиной лет пятидесяти. Мужчина сидел за столом, пил горячий черный чай с лимоном и отгадывал кроссворд, который разгадал почти полностью. Михаил поздоровался с попутчиком, тот ответил тем же.

— Куда едешь, паренек? — спокойно, но громко спросил мужчина.

— В Краснодар, — ответил с улыбкой Миша.

— Прекрасный город, — сказал попутчик, — самое главное, тёплый. — Через недолгое время он добавил: — Ты абитуриент, что ли?

Миша удивился — как он сумел догадаться?

— Да, я еду поступать в летное училище.

— Мечтаешь о прекрасном небе? О полетах?

— Обожаю небо! — воскликнул парень.

— Понимаю тебя, сынок, — с улыбкой отозвался мужчина.

— Видимо, вы летчик? — спросил Миша.

— Было дело — летал. Сейчас же спустился на землю, — отвечал тот.

— А куда едете? — продолжал спрашивать заинтересованный Миша.

— Я еду на вахту. Работаю, после того как на пенсию вышел. Скучно мне, вот и устроился в охрану. Охраняю объект, хожу на охоту да на рыбалку. Надо же чем-нибудь себя занимать. — Мужчина говорил с улыбкой.

— Я тоже люблю рыбалку, но охотиться мне не приходилось — желание было, да вот возможности не было. — После недолгого молчания Миша спросил: — А можно узнать, на каком вы летали самолёте?

— Я не летал на самолёте, я летал на вертолётах, я вертолётчик. Летал на Ми-24.

— Да, знаю такой. — Немного помолчав, Миша вновь

решился на очередной вопрос: — А вы воевали?

— В Афганистане летал, было такое дело.

— Понятно.

Миша не решился продолжить беседу про войну. «Если бы хотел — рассказал бы», — подумал он.

— Страшное дело — война. Но куда деваться, когда

гром грянет? Это наш долг, тем более, парень, есть профессия такая — Родину защищать, — произнес офицер.

— Это точно. — Миша пребывал в легком изумлении.

— Не желаю тебе попасть туда.

— Я стремиться не буду, но если придётся, то пойду, отнекиваться не стану, ведь не по-мужски это.

— Поверь мне, мальчик, это лишнее. О матери подумай, о девушке своей.

Миша немного помолчал и ответил:

— Мама моя поймёт меня, она хоть и говорит порой,

что не надо то, не надо это, а я её не слушаю, не назло, конечно, просто делаю то, что считаю нужным, такой уж у меня дурной характер. А девушки нет вовсе.

— Я тоже так думал в молодости — горяч был, да и удивляюсь теперь, как живой остался. Повезло, видать. А с девушкой так нельзя, должна быть любовь в жизни. Чтоб тебя любили и ты любил. В этом и есть смысл жизни, только в этом счастье, иначе просто не может быть.

— Люблю я, да вот меня не любит, не верит мне. Я и не знаю, что делать: забыть про неё или надеяться на чудо?

— Нужно действовать. Нормальной девушки нужно добиваться. Я вот свою красавицу добивался целый год, бегал за ней, чудил. В итоге женился на ней, и двое пацанов у нас. Везде со мной, люблю их до безумия, потому, может, живым и остался.

— Счастливый вы человек!

— И у тебя всё будет. Не она, так другая, у меня ведь тоже не с первого раза все получилось, первый блин, как говорится, комом. Главное, взаимно. Это и есть любовь. Без женщины никуда, а иначе кто тебе детей рожать будет, кто будет очаг хранить, кто будет ждать тебя дома с работы? Нет, нельзя без жены, я тебе это точно говорю.

Миша задавал офицеру всё новые вопросы.

— А вы верите в любовь с первого взгляда? — спросил он.

— Я вот не знаю, не испытывал подобных чувств с первого момента, — отвечал попутчик. — Изначально просто симпатия, и лишь только потом она переходит в любовь, главное, чтоб не в привыкание. Но знаю одну историю. Историю с моим однокашником в училище. Он родился и вырос на Кавказе, учился он со мной во взводе. Был умным парнем, смелым и гордым. Однажды вернулся из отпуска и рассказал, что влюбился по уши, как он говорил, с первого взгляда. И она, соответственно, тоже. Он говорил про неё только тёплые слова, столько страсти и тепла было в них, но его родители высказались против, так как их семьи враждовали. А на Кавказе, сам знаешь, какие традиции. — И что он сделал? — нетерпеливо проговорил Миша.

— У него было два пути: прекратить с ней общение и оставить все как было или же сбежать с ней и остаться без родителей и родных. Он выбрал второе. Он сбежал к ней через месяц.

— И что дальше?

— Через год мы узнали, что он погиб. Его убил её брат вместе со своей же сестрой.

Миша замолчал.

— Такой вот Кавказ. Парня жалко, хороший был бы вертолётчик.

— У каждого народа свои традиции.

— Это точно. У некоторых племен жен вместе с мужем хоронили.

— Живых? — удивленно уточнил Миша.

— Конечно живых. Вообще путь к современным устоям был очень долгим и трудным, это касается всего, я же тебе поведаю про семейный. Вот слушай. У каждого из нас свой характер, каждый по-своему индивидуален, но есть у нас и общее. У всех людей есть природные инстинкты, которые объединяют не только нас, но и всех прочих живых существ. Инстинкт самосохранения, инстинкт отстаивания своей территории, материнский инстинкт, инстинкт поиска пищи, стадный инстинкт, ну и тому подобные. Это все заложено в нас с рождения, это неотъемлемая часть нашего тела, нашей души. Еще на заре человечества первобытные люди жили племенами, в которых все строилось на инстинктах. Мужчины добывали пищу и охраняли жилище, а женщины растили детей и сохраняли очаг в доме. Мужчина должен быть сильным, и женщины ищут сильных парней, как и их прародительницы много тысяч лет назад. Сейчас ведь мало что поменялось, и инстинкты эти не устранить, но ими научились управлять. Женщина по натуре стервозна, она всегда ищет лучшего и проверяет нас. Вот как ты понимаешь смысл поговорки: «Бьёт — значит любит»?

— Не знаю даже, — скромно сказал Миша.

— Стал бы ты обращать внимание на проблемы чужих

людей, вдаваться в их нужды и потребности? Да нет, конечно. Вот они и начинают нас «пилить» да нести всякую чушь, а ты если не ответишь ей, не заметишь нелепые грубости, то, значит, безразличен к ней как к чужому человеку. Без ругани не может быть счастья, а если говорят, что не ругаются, то лгут или не любят друг друга. Это все инстинкты, друг мой. Но это не значит, что женщину нужно бить, упаси боже, просто если ты не покажешь себя сильным, то она просто тебя воспримет как слабого и недостойного мужчину.

— Дак а зачем же хоронить-то с мужем? Вы так и не сказали.

— Принято было раньше так, что женщина должна хранить мужа, а если он умрет, значит, не сберегла, вот и хоронили вместе в наказание.

— Жестоко, — заметил Миша.

— В некоторых племенах женщин не кормили полноценно, чтоб они не толстели и могли убежать от врага, забраться на дерево — так они продлевали им жизнь, — с улыбкой рассказывал он.

— Это же все дикость.

— Конечно дикость. В пещеру заходил первым кто?

— Это я знаю, — улыбнулся Миша, — женщина.

— Правильно.

— А что еще вы можете рассказать про инстинкты?

Офицер немного подумал и ответил:

— Семейный стол. Дружеская беседа, совместный обед у костра. Что может быть лучше, не так ли?

— Ну да, плохого не вспомнишь.

— Вот и слушай. Как ты думаешь, почему мы не угощаем пищей других, незнакомых тебе людей?

— Зачем мне их угощать, если я их не знаю?

— У тебя срабатывает инстинкт. Пища — это добыча. И с давних времен её ели только близкие люди, чужаков отгоняли. Поэтому мы и не приглашаем чужих, а когда кушаем семьей, срабатывает племенной инстинкт, и мы испытываем чувства уверенности и семейного очага. — Немного помолчав, он улыбнулся и продолжил: — Самые приятные чувства — костер, семья, приятная беседа, ну и шашлыки. — Теперь я понимаю.

Он улыбнулся.

Михаил задумался и через недолгое время продолжил:

— А ведь сейчас нет такого, чтоб с женщинами так обращались?

— Конечно же нет. Я ведь сказал, что инстинкты остались, но ими научились управлять, давить то, что делает человека зверем. И как думаешь, что стало самым главным средством?

Миша задумался.

— Религия, друг мой, — продолжил он. — Религия — то, что управляет человеком, сдерживает его, не дает ему совершать то, что не стоит делать. Главные заповеди — не убей и не укради. Не убей — по своим инстинктам человек прирождённый хищник.

Не укради — прирождённый вор: кто-то добывает пищу, а кто-то её ворует, ну или забирает. В общем, в дикой природе все решают сила и проворство, в нашем же, цивилизованном обществе это урегулировалось благодаря религии, которая действует параллельно с законом. Религия — духовная, нравственная подпитка, жизненная мораль и институт. Для общества просто стало необходимо иметь ценности, иметь культуру, и потому они придумали Бога как наивысшую степень доброты и равновесия, а дьявол — все те звериные инстинкты, которые есть у нас у всех. Все помнят, как распалась великая древнеримская империя: вспомни гладиаторские бои, вспомни то, как в Риме жили женщины и высокие слои населения. Всех римлян со временем поглотил мир природных инстинктов, мужчины стали слабыми, ведь воевали наемники, и в итоге их империя распалась, иначе просто не могло быть, а в чем причина? А причина в том, что люди достигли пика звериных инстинктов, они забыли про богов, и потому их уничтожили, женщины не нашли настоящих мужчин в слабых римлянах, государство стало тонуть и рушиться, как старый гнилой дом. И потому создали великие религии, написали Библию, Коран, где указали, как нужно жить, помня о горьком опыте предков. Христианство вобрало в себя все наилучшие заветы и создало максимально выгодные условия существования в цивилизованном обществе.

«Возлюби ближнего своего» — одна из заповедей Иисуса. Она решает все проблемы. Если ты будешь любить ближнего, ценить и уважать, то ты просто не сможешь украсть у него что-нибудь и тем более убить, наоборот, ты будешь ублажать его и делать подарки, стараться сделать приятное. Этого и добивался Иисус. Это гениальная идея. С самого рождения ребенка нужно воспитывать в правильном ключе, этим и занимается религия из века в век. Религия — один из способов урегулирования государства, и, как показывает практика, наилучший. Как ты воспитаешь молодое поколение, так и будет жить государство в будущем.

Поколение — главное для государства.

Михаил задумался, пытаясь осознать все услышанное.

— Значит, Бога нет? — спросил он наконец.

— Каждый выбирает сам. Я, например, верю в Бога. Я просто хочу верить во что-то подобное, верить в то, что дает тебе силы, ведь это тоже своеобразная помощь. Верить нужно. Есть такие ситуации, которые и не назовешь никак, кроме как чудо. Мне рассказывал дед, что он знал парня, с которым вместе воевали под Москвой. Дак этого парня спасла иконка, вшитая каким-то образом в шинель, в которую попала пуля, которая должна была остановить его сердце. Что это? Чудо? Совпадение? Каждый выбирает сам, друг мой. Каждый выбирает сам. Вот я не соблюдаю постов, да и молитв толком не знаю, делаю то, что не следует, не читал Библии. Могу ли я считать себя христианином? Я считаю себя христианином, так как меня крестили при рождении, так как я был крещен судьбой, и вера моя в Бога есть, и потому не важно это всё. Главное, что ты веришь, и это дает тебе силу, помогает тебе в делах, дает уверенность.

Миша обдумывал его слова.

— А как вы выбрали свою жену? — спросил через недолгое время Миша.

— Знаешь, это пришло со временем. Я просто понял,

что не смогу без неё жить. Вот и бегал за ней. Есть такая поговорка: «У купчихи есть муж для обеспечения, приказчик для тела и гусар для души». И это у всех так, а мы должны быть и мужем, и приказчиком, ну и, конечно, гусаром одновременно. Мужик что должен? Вырастить двух детей, построить дом, посадить дерево и защитить свою Родину и любить жену. Все это сделал? Да — значит, молодец, и жизнь твоя будет прекрасна.

После паузы он добавил:

— Женщин невозможно понять.

Мы любим тех, кто нас не любит,

Мы губим тех, кто в нас влюблен,

Мы ненавидим, но целуем,

Мы не стремимся, но живем.

Мы позволяем, не желая,

Мы проклинаем, но берем,

Мы говорим… но забываем

О том, что любим, вечно лжем.

Мы безразлично созерцаем,

На искры глаз не отвечаем,

Мы грубо чувствами играем

И не жалеем ни о чем.

Мечтаем быть с любимым рядом,

Но забываем лишь о том,

Что любим тех, кто нас не любит,

Но губим тех, кто в нас влюблен.

Мой тебе совет, друг мой, — Мишин собеседник улыбнулся, — не нужно думать, нужно просто любить их, любить их и радоваться жизни, ценить каждый момент. Ведь на войне многое решает тыл, а жена — это в своем роде и есть твой тыл.

Миша достал дневник и начал записывать.

Мужчина спросил:

— Друг мой, ты что там делаешь?

— Как же, я записываю все то, что вы мне рассказали.

— Ты что это, писатель? — улыбнулся тот.

— Нет! Что вы! Я просто записываю интересные рассказы.

— А что ты ещё там записываешь? — с любопытством спросил мужчина.

— Пишу свои мысли и иногда стихи.

Миша жадно записывал новый рассказ и одновременно отвечал на вопросы.

— Интересно. А как твоё имя? — поинтересовался попутчик.

— Михаил. А как вас зовут?

— Николай Петрович. Можно просто Коля.

— Очень приятно.

— Взаимно.

Николай Петрович не стал отвлекать Мишу от записей и перевел взгляд на окно, наблюдая, как меняются деревья и как бегут по небу, словно живые, облака.

После того как Миша записал, что хотел, Николай Петрович спросил:

— Тебя назвали в честь великого поэта?

— Да, бабушка настояла на этом.

— Ты прочитаешь мне свои стихи?

— Мои стихи — просто бред, я не думаю, что они будут

вам интересны.

— Прочти, мне интересно.

Миша принялся искать в своих записях стихотворение.

— Стихотворение про одинокого волка…

В лесу холодном и дремучем

Тропой забытою идёт,

Над ним серебряной рекой

По небу свет немой плывет.

Деревья — бывшие все братья

И мгла лесистая кругом,

Идёт один, его страдания

Забыты, изгнаны святым.

И вой — протяжной сиротой,

И миг — пронзительной стрелой,

Открытый — тёмною волной,

Он волк — замерзший и чужой.

Он одинок, он озабочен,

И жизнь заброшена тоской,

К луне серебряной стремление,

Ведь на земле он стал чужой.

— Очень интересные мысли, Миша. Ты талантлив. Быть может, не зря носишь имя Лермонтова, — сказал офицер.

— Спасибо, конечно, но вы мне явно льстите. Я не нахожу свои стихи красивыми. Я лишь вошь по сравнению с Лермонтовым.

— Эх ты, Миша-Миша. — Он промолчал немного и продолжил: — Ты, главное, не забрасывай это дело…

— Посмотрим, как жизнь сложится.

Они замолчали, смотря в окно на бескрайние российские поля.

— А есть у тебя что-нибудь про Россию?

— Есть, конечно. Сейчас прочту.

Он начал второпях искать это стихотворение: — Вот оно.

Моя любимая Россия,

Любви прекрасные слова,

Как мне близки твои узоры,

Как я люблю твои глаза.

Зимою звонкой и крепучей

Мерцают белые леса,

Под солнцем ярким заблистают

Ковров серебряных поля.

Ветра присущие — родные!

Седые песни всё поют,

Зверей чудесная забава,

Их сказкой дети всё зовут.

Когда весной все тают глади

И песни птицы всё поют,

Меня чарует это небо,

Меня волнует этот звук.

Густых полей и гор лесистых,

Морей и рек присущая глава,

И света блеск, багряные закаты,

Так пламенно, чарующе горя.

И осенью все в золото одето,

И алой сказкой цвет леса отдаёт,

Моя любимая Россия,

Люблю я твой блаженный хоровод.

— Красиво. И все же какое у тебя любимое время года? — спросил Николай Петрович с интересом.

— Да я и не знаю. Все времена года по-своему хороши. Я их всех люблю, как тут выбрать? Лето — за его тёплое солнышко, ночные гуляния, купания, за рыбалку с дядей, за свежие ягоды, за леса, которые даруют самые вкусные кедровые орешки, за красивую живую природу. За свежую грозу и дождь, за его зарницы, за чистое небо, за зелёную траву и тени под деревьями, за запах от речки и стрекотание в траве, за игривые полёты ласточек и высокие полёты орлов… Зиму — за мороз, за хруст снега под ногами, за серебро, за Новый год и праздничное настроение, за снегопады и сугробы, за румяное лицо и боль в руках от мороза, когда ты и пуговицы не можешь застегнуть, за долгую ночь, за яркую, как никогда, луну и тихие звезды, за свист вьюги за окном, за весёлые лица детей и их игры… Осень — за золото, за падающие листья и красное небо, за холодные, осенние дожди, за туман, за прощание улетающих птиц, за первый снег и девственный лёд с утра, за этот чарующий осенний воздух. А весну — за звон капели и первые лучи теплого солнышка, за первые цветочки, за косяки птиц и их свободные крики, за первые ручьи свободной реки, за первые грозы, за День Победы, за начало новой жизни. Как-то так.

Они задумались.

И потом Миша спросил у него:

— Николай Петрович, а почему вы решили стать военным?

Он даже и не задумался. Видимо, ему много раз задавали этот вопрос и он уже точно знал, как на него ответить.

— Я, Миша, служил в армии помимо того, что это долг и призвание, что давало мне силу и уверенность — это дети, все маленькие дети нашей Родины, я служил ради них, ради их счастливого детства. Есть в этом деле то, что успокаивало меня и мою душу.

— Да, хоть я вырос и без отца, но детство я помню с лучшей стороны. Мама сделала все, чтоб я радовался, чтоб был счастлив. Когда я приезжал к бабушке в Тарханы, я чувствовал себя как в раю, ни в чем себе не отказывал, было весело. Жаль, что это время не вернуть, я бы многое за него отдал. У меня есть один стишок про детство, который я написал недавно, он грустный, но правдивый — я привык всегда говорить правду, — прочитать?

— Да, конечно.

Миша принялся читать:

— Я не имел отца,

Утраченный младенец.

Я вырос без отца,

И это вечный знак.

Я в детстве не страдал,

Я благодарен, может,

Такая вот судьба,

И в этом нет сомнений.

Я слово не скажу,

И если я увижу

Мой детский, юный взгляд,

Запутанной любви.

Я не смогу любить,

И чувств моих утрата,

Порывы детских вьюг,

Не знающих, как надо.

Я вырос без отца,

И я не обижаюсь,

Я не смогу понять

Предательскую шалость.

— Тревожный стих, — произнес Николай Петрович.

— Это про моего отца, которого я не видел и даже не

интересовался. Я знаю, что у меня есть родная сестра, которая тоже выросла без отца. И с ней я тоже ни разу не виделся.

Я знаю: есть сестра,

У нас один отец —

Запутанный тогда

Угрюмый молодец.

Я знаю: есть сестра

И буду дорожить,

Ведь только я один

Смогу её любить.

Любить ее как брат,

Пускай и далеко,

Но только я один —

Понять так нелегко.

— Что ж, твоей матери было тяжело, но она у тебя большая молодец, так как вырастила такого отличного парня, как ты.

— Спасибо за добрые слова о моей маме. Но я не всегда такой добрый, я иногда бываю вспыльчив и даже сам себя опасаюсь порой. Однако мама тут не виновата — так уж заложено в меня с самого рождения, как вы говорите — инстинкт.

— Да, во всех людях сидит бес, главное, не дать ему совладать над твоим ангелом, — заметил Николай Петрович.

Они замолчали обдумывая сказанное. Поезд как раз проезжал мимо речки, где стоял одиноко тополь. Он склонил свои ветки, будто хотел обнять её. Тополь был старый, вокруг него не росло ни кустика. Он, как заблудший странник, остановился возле речки, чтобы утолить жажду.

Николай Петрович увидел его и сказал:

— Миша, видишь тополь?

— Да, вижу, конечно.

— Сможешь написать стихотворение?

Парень ответил, что попробует, и тут же принялся писать в дневнике. Слова приходили сами собой. И в итоге родился маленький стих, который Миша сразу же озвучил:

— У речки тополь разветвлённый,

Он, как и я, стоит угрюм.

Я в этой жизни одинокий,

Соседом ближним нелюбим.

Тот старый тополь был влюблённый,

У речки ждал любовь свою.

Он слышал смех её и голос,

От ветра ждал её красу.

Он — верный друг его — свободный,

Его он знает так давно,

Он говорил ему про чувства,

Не прятал чувства от него.

Любил он истинно, так нежно,

Но не любил его никто.

— Все не забудешь?

— Да не могу я просто так забыть её, больно уж глубоко она запала мне в душу.

— Знаешь, как я тебе уже говорил, любовь должна быть

взаимной, иначе это не любовь.

— Я понимаю это.

Они замолчали, наблюдая, как солнечный диск медленно спускался за горизонт. В эти моменты небо становилось просто прекрасным, оно пылало в небесном пожаре. Поля казались бескрайними — они были как в сказке.

— Уже смеркается, — проговорил Миша.

— Да, пора отдыхать, завтра будет тяжёлый день.

С утра Миша его уже не увидит. Николай Петрович сойдет с поезда поздно ночью. На столе он оставит старую книгу.

«Герой нашего времени» М. Ю. Лермонтова лежал одиноко на столе. Михаил взял её. На обороте было написано: «Михаил, это моя любимая книга, я хочу, чтоб она осталась у тебя. Будь всегда таким, какой ты есть, не ищи себе “маски”. Мы с тобой ещё обязательно встретимся, и ты подаришь мне свою книгу. До скорой встречи, Михаил».

— Спасибо… — тихо произнёс Миша.

Из дневника юного Михаила: «Сегодня я встретил необычного человека. Может быть, это случайность, а может быть, судьба, ведь ничего не делается просто так. Я еду поступать в летное училище, а он — полковник авиации! Я рад, что встретился с ним, и не забуду этот день никогда. Он подарил мне „Героя», и мне придётся начать писать, чтоб подарить ему уже свою книгу. Я буду ждать встречи с ним».