Курильня дядюшки Хо

Артём Владимирович Холкин, 2013

Повесть представляет собой постмодернистическую головоломку, ребус, и после прочтения оставляет ощущение наслаждения от финальной разгадки, которое смешивается с чувством неудовлетворенности самим собой. Автор ставит под сомнение существование реальности, пытаясь отыскать что-то настоящее, действительно важное. Это произведение – то ли сон, то ли явь. Мы читаем про господина Семикрата, способного совершать путешествие в параллельные вселенные. И вслед за ним перемещаемся в загадочные миры, оказываемся где-то на краю света, на острие реальности, задумываемся о своем месте в жизни и тех декорациях, что нас окружают.

Внезапное путешествие

Свою курильню Дядюшка Хо решил построить в стволе большого дуба, который стоял на краю леса, недалеко от озера. Снаружи было дерево как дерево, а внутри он устроил весьма уютный кабачок, который назвал «Курильня». Курильня, во-первых, потому что, прежде всего в заведении собирались любители покурить длинные трубки. Эти трубки Дядюшка Хо делал сам, индивидуально для каждого постоянного посетителя. Мастер изготовления трубок использовал сочетание разных сортов дерева и камня, а также экспериментировал с формой курительного прибора. В итоге любой гость получал от своей трубки то самое неповторимое удовольствие.

Только ты учти, — говорил какому-нибудь новому посетителю Дядюшка Хо, — трубка — это как живое существо! А живое существо в чем больше всего нуждается? Во внимании и заботе, в любви! Вот сделаю я тебе трубку, а ей рука твоя нужна будет, твое дыхание. А если ты ее забросишь? — тут он подозрительно клонил голову набок и щурил глаз. Вопрос не требовал ответа, но здесь наш мастер делал внушительную паузу, и даже успевал налить по стаканчику себе и новичку. Во время наполнения стаканов Дядюшка Хо сокрушенно покачивал головой и вздыхал. Стаканчик легко опустошался и стукал донышком о барную стойку, а мастер изготовления трубок продолжал свой инструктаж:

— Если трубку не курят регулярно, то она начинает хандрить, а затем портится, и может вообще сломаться, погибнуть! Пойми, что трубка — это часть тебя, у вас общее дыхание. Вот что самое ценное в курении?

— Ну, хороший табачок, может… Или нет! Пожалуй, главное — это чудесное состояние особенно пронзительной созерцательности, — пытался размышлять начинающий курильщик трубки.

— Самое ценное в курении — это дым. Ради него весь обряд и происходит.

Дядюшка Хо немного лукавил, когда говорил, что трубка может испортиться из-за долгого отсутствия хозяина. Чтобы этого не произошло, знаменитый волшебник и основатель Курильни придумал специальный аппарат. Это таинственное устройство ухаживало за теми трубками, хозяева которых редко заходили в Курильню или пропадали на какое-то время. Дядюшка Хо каждый вечер аккуратно набивал трубки табаком, и вставлял в аппарат. Магическая машина сама их раскуривала. Все трубки равномерно выпускали дым разного цвета и формы в соответствии с характером своего хозяина.

Наблюдать за работой курительной машины доставляло особое удовольствие всем посетителям. Механический дракон немного раздувался, набирая в себя дым, а затем выпускал причудливые клубы и кольца из многочисленных ноздрей и шипованной пасти.

В те времена я почти каждый вечер проводил в Курильне Дядюшки Хо. Я так привык наблюдать за работой чудесной машины, что мог с легкостью угадать, чьи трубки сегодня попали в лапы механического дракона. По форме клубов дыма и даже по запаху табака мне становилось ясно, кто сегодня «прогуливает».

Один мой хороший знакомый по имени Семикрат редко появлялся в Курильне. Он очень много путешествовал, и не только по своему желанию. Каждый раз, когда он заходил в кабак Дядюшки Хо, я с удовольствием слушал его рассказы о дальних краях. А пока он был в отлучке, его трубка продолжала удивлять нас невероятными фигурами из тонкого полупрозрачного дыма. Эти фигуры были важным дополнением к его рассказам. Можно было целый вечер провести, наблюдая за тем, как дымит трубка господина Семикрата.

Конечно, в кабачке были рады всем посетителям, однако попасть в гости к Дядюшке Хо мог далеко не каждый. Это связано с особенностями строения курительного заведения. Внутри дерева помещение напоминало по форме гигантскую головку чеснока. Вместо потолка в курильне был высокий свод, который переходил в дымоход. Ствол дуба, внутри пустой, действовал как труба, и все фигуры табачного дыма тихо поднимались по стволу вверх и ложились на небо, как на чистую простыню. Окна и двери в обычном понимании отсутствовали, поэтому войти мог только тот, кто имеет привычку в обращении с подобными строениями. Внутри Курильня была значительно больше, чем ствол дерева снаружи. Стены, обитые темно-красной тканью, деревянные столы, кожаные кресла, — все выглядело просто, но надежно.

Новые посетители появлялись очень редко. А самостоятельно найти заведение было вообще невозможно. Иногда кто-нибудь из завсегдатаев приводил своего знакомого, а бывало и так, что сам Дядюшка Хо представлял собравшейся компании какого-нибудь гостя. Общество любителей трубочного табака было разношерстным, но всем нравилось посплетничать или поспорить о чем-нибудь. За годы совместного времяпрепровождения курильщики успели узнать друг друга довольно хорошо. Для меня эта компания стала чем-то вроде второй семьи. Но в один из вечеров произошли события, которые полностью изменили мой привычный жизненный уклад, и визиты в любимый кабачок на долгое время для меня стали невозможны.

Тот вечер начинался на редкость удачно: после долгого отсутствия вернулся Семикрат, и я ожидал порцию новых историй о приключениях моего друга. Он пришел раньше меня, и сидел один на диванчике за большим столом. Трубка лежала у него в руке, и путешественник, опустив голову, наблюдал за струйкой дыма.

— К сожалению, на этот раз не могу ничем тебя порадовать, — кратко ответил он на мои бурные приветствия и просьбы рассказать об увиденном.

— Жаль, я-то думал, мы весело проведем вечерок. Ну не хочешь рассказывать — не надо, дело твое. Похоже, последний поход тебя доконал.

— Да, путешествие было тяжелое, но рассказывать не о чем.

— Ладно, не о чем, так не о чем. — Я не спеша взялся за свою трубку, набил ее крупно порезанным листом шоколадного цвета и стал раскуривать.

— Как ты знаешь, — внезапно заговорил Семикрат после долгой паузы, — наш мир не лежит ровным полотном. Он расположился какими-то складками что ли, или волнами.

К этому моменту дым из трубки почти полностью окутал его. Семикрат оказался как будто в коконе из лепестков. Первую фразу мой добрый знакомый произнес из глубины своего дымового убежища. Затем он как-то выпутался из слоев тумана и отошел к стойке, махом опрокинул там стопку, прихватил еще пару стаканчиков с собой и вернулся за столик. Мы еще немного выпили, и он продолжил свои рассуждения:

— Как ты знаешь, в различных прослойках этого полотна жизнь приобретает весьма причудливые формы, но все же везде сохраняются основные принципы строения реальности. Однако есть и такие места, где существование почти полностью утратило привычные нам черты. Это не вызывает особого страха или отвращения. Удивляет, пожалуй, то, что человек и там каким-то образом сумел прижиться, только ничего хорошего из этого не получилось.

— Я, конечно, там не был, но, по-моему, ты преувеличиваешь. Если где-то живут люди, значит, там не может быть неинтересно. Ты просто в дурном настроении. Хандра заставляет тебя с отвращением смотреть на мир.

— Эх, ну как тебе объяснить?! Вот ты можешь представить себе место, где серебро не имеет никакой волшебной силы? Вообще никакой. Да что там серебро! Курение там просто опасно для здоровья. А самое досадное, что эти факты никого там не огорчают. Там это нормально. Там другие проблемы людей волнуют.

Приведенные доводы меня шокировали. Трудно представить себе как вообще выглядит такое место. Я был уверен, что это так же невозможно как существование в двухмерном пространстве.

— Тогда объясни, что же там действительно людей волнует? Что вообще может волновать людей в таком месте?

— Ну, чтобы это понять тебе придется самому там побывать. Ты же знаешь, у меня работа немного отличается от твоих занятий. Мне по долгу службы приходится инспектировать все территории, где человеку удалось хоть как-то адаптироваться. Инспектировать — это громко сказано, скорее, я просто фиксирую очередные проявления нашего мира, и вношу данные для составления Атласа. Иногда эти проявления бывают крайне необычными. Но мне не обязательно долго задерживаться где-то. Во всяком случае, Дядюшка Хо еще ни разу не сказал мне, что механический дракон устал от моей трубки.

При этих словах ему пришлось заново раскуривать свою трубку. Но вскоре он продолжил:

— А вот если отправишься туда ты, то быстро вернуться не получится. С другой стороны, всем нам рано или поздно придется совершить такое путешествие. Как говорится, все там будем. В общем, выбирать тебе, но мне надо было рассказать тебе об этом месте. Что знал, рассказал. Сам бы туда не пошел, но меня попросили посоветовать тебе именно это путешествие. Составители Атласа думают, что тебе это будет не только полезно, но и интересно. Короче, мне есть, отчего смотреть на мир с отвращением.

— Спасибо за сообщение. Вообще-то я уже ждал чего-то подобного, только не думал, что именно ты…. Давай-ка еще выпьем и сыграем.

Мы допили и условились сыграть на таких условиях, что если первый красный туз ляжет справа от меня, то я отправляюсь в путешествие немедленно. А если карта откроется слева, то Семикрат доложит составителям Атласа, что их предложение отклонено, и я вправе сам выбирать время и направление путешествия.

Конец ознакомительного фрагмента.