Демон-самозванец

Артем Каменистый, 2016

Огромный мир разделен непреодолимой стеной Срединного хребта. Воды великих океанов сокрушили ее лишь в двух местах, но нет на свете морехода, способного провести через них свои корабли. Да и кому придет в голову столь безумная идея? Жители Севера прекрасно знают, что за горами лежит раскаленный ад, где нет жизни… А какой ад без демонов? Леон появился из пентаграммы в камере для столь опасных преступников, что с ними даже разговаривать запрещено. Само собой, его все считают демоном, хотя он обычный человек из плоти и крови и никогда не бывал за Срединным хребтом. Хочешь не хочешь, а придется Леону теперь служить своему повелителю, который не верит ни в ад, ни в рай, зато хорошо знает, какую тайну испокон веков скрывают великие горы Срединного хребта…

Глава 5

И вот я опять в камере, все так же далеко от свободы, как и прежде. И то, что новое узилище комфортабельнее прежнего, не радует.

Может, я и в самом деле разбился тогда и теперь пребываю в специальном аду, предназначенном для воров? И обречен здесь отбывать вечное заключение практически ни за что, так… мелочовкой баловался.

Тоже вариант.

Окошко на двери распахнуто, за ним маячит физиономия часового. Тот, к сожалению, слишком ревностно относится к службе, что очень затрудняет план побега. Как покинуть помещение с одним выходом, да и тот заперт, я пока не знал, но то, что делать это надо как можно быстрее, — очевидно. Достаточно вспомнить красноречивый взгляд генерала. Он, похоже, тот еще душегуб даже на фоне всех своих убийц, а я непонятный для него фактор, что для простой солдатской души недопустимо. Один выстрел, и больше никаких вопросов. Обмануть такого намеками о проклятии для демоноубийцы попробовать можно, но неизвестно, сработает ли такая наивная сказка еще раз. К тому же ему необязательно самому марать руки, может просто отдать приказ, в армии для того и введена система званий.

Можно, конечно, хитро ввернуть пункт, где проклятие падет не только на исполнителя, но и на заказчика. Однако тут пары намеков может оказаться недостаточно, и вообще обстановка весьма нервная, я не могу нарадоваться на то, что мне позволили рот открыть и даже пространно высказываться. Но все очень быстро может измениться, тем более что пули тут не экономят.

И еще непонятно поведение генерала. Точнее, то, как он себя повел в самом конце, когда потерял ко мне интерес, почти полностью переключившись на Дата.

Что это на него нашло? Попробуй пойми толстокожего вояку непонятной мне армии, к тому же воюющей неизвестно где.

Рюкзак эти сволочи забрали, а это очень плохо, ведь там немало дорогих мне вещей. Глядишь, и помогли бы отсюда выбраться. Кое-что осталось под костюмом, но это жалкие крохи.

От нечего делать присел за стол и взял с полки первую попавшуюся книгу. Увы, облом полный. Дат говорить меня научил, а вот насчет чтения не подумал. Угловатые закорючки, никогда подобных не видел. От нечего делать попытался пересчитать, оказалось двадцать восемь видов. Небогатый алфавит, да и по языку понятно: на таком не стихи о неземной любви писать, а военные команды отдавать.

А ведь тот язык, на котором вначале общался Дат, куда приятнее для слуха и сложнее по конструкции. Нелегко, должно быть, столь разным народам уживаться.

Где-то дважды бабахнуло, похоже, работала винтовка, следом затрещало часто из разных стволов. По коридору прогрохотали подкованные сапоги, мимо камеры, похоже, в большой спешке промчалось несколько солдат. В тюрьме продолжается веселье, но меня к нему не подпускают.

Снова шаги, но уже не такие торопливые: люди идут, а не бегут. Часовой начинает бодро докладывать. Все понятно — заявился кто-то из офицеров. Лязг замка вызывает сожаление, что я помог с ним разобраться. Глядишь, сиди Грул и дальше, у меня было бы куда больше шансов улизнуть.

Ну не нравится мне моя нынешняя компания. Очень не нравится.

Мушду, первым зайдя в камеру, скомандовал:

— К стене!

Я и шелохнуться не успел, как показавшийся следом Грул рявкнул:

— Отставить, пускай сидит! И дверь закрыть! И не подслушивать!

Мушду, Грул, Дат и я — какая милая компания! Вот к чему нам столь интимное уединение? Или здешним воякам и правда больше нечем заняться?

Генерал уселся на второй стул, так что Мушду с Датом остались стоять, ни тот, ни другой не рискнули использовать койку. Не понимая, что все это значит, я лишь иронично улыбался, делая вид, что с интересом читаю все ту же книгу.

Грул молчал около минуты, сверля меня неподвижным взглядом. Но я на такие примитивные методы психологического давления не реагирую. Неспешно пролистнул страницу, покачал при этом головой, будто удивляясь затейливости автора.

Игра в молчанку генералу надоела:

— Интересно узнать, что такое презабавное ты отыскал в справочнике налоговых льгот, предоставляемых жителям Западной Реулы?

Блин, ну кто же мог подумать, что это не захватывающий бестселлер с драками, погонями и роковыми красотками в укороченных красных платьях. Остается поблагодарить небеса, что хоть держал не вверх тормашками. Надо как-то срочно выкрутиться. Как? Ну если хочешь соврать правдоподобно, желательно не сильно отдаляться от правды:

— Видите ли, генерал, должен признать, что я не знаком с вашим письменным языком. Но кое-какое представление уже получил от одного созерцания букв, порядка их в словах, постановке фраз и прочем.

— И вас это позабавило?

— Забавное можно отыскать во всем.

— Ты, Леон, для демона слишком уж неграмотен. Или тебе так не кажется?

— И вновь вынужден согласиться: да, я далеко не всеведущ. Но у меня есть оправдания для невежества: слишком много миров, слишком много народов и не похожих ни на что другое наречий. Даже примитивных языков столько, что нужна вечность для их изучения, а ведь я еще очень молод.

— И сколько тебе? Впрочем, не отвечай, и так знаю, что ответишь: два-три миллиона, сам дескать уже не помнишь точно.

— Вы поразительно догадливы.

— Мне такое уже говорили. И кстати, Леон, знаешь, почему ты до сих пор не расстрелян? Нет, вовсе не из-за смешных баек на тему страшных проклятий, их ты оставь для нашего суеверного Мушду. Вон, ему самому стыдно, краснеет, будто девица, перепутавшая сортиры. Вроде из славной семьи, родители давно цивилизованны, но осталось в их простом народе что-то дикарское, неистребимое, вот и всплывает иногда. Ты, Леон, жив по нескольким причинам, и вот одна из них.

Генерал положил на стол телефон. Трубку, что прежде лежала в рюкзаке. Ранее она была выключена, как и полагается на моей непростой работе, но сейчас дисплей светился, картинка на нем требовала ввести код.

— У тебя, Леон, много странных вещиц отобрали, но эта меня почему-то заинтересовала сильнее всего. Хотя что значит почему-то? Ясно почему. Точнее, неясно. Неясно то, для чего эта штука вообще нужна. Не прояснишь ли?

Ну сейчас я этим одноклеточным покажу, что значит передовые технологии. Взяв телефон, ввел четырехзначный код, дождался, когда отыграет музыка, навел камеру на генерала, сделал снимок, показал результат:

— Никого не узнаете?

— Да это же я, и будто живой… Никогда не видел таких фотографических камер, да и цветных фотографий тоже.

Усмехнувшись, я покачал головой:

— Это не совсем камера. Минутку, продемонстрирую еще кое-что.

На этот раз я снял ролик. Совсем простенький, «Оскара» за такой вряд ли получу: надменную рожу Дата и постную физиономию Мушду, заинтересованная морда генерала, спартанская обстановка камеры. Прокрутил снятое Грулу, после чего даже на этом вырубленном пьяными дровосеками из дубовой колоды лице проступило нечто вроде удивления:

— Живые фотографические изображения. Да еще и цветные.

— Не только, звук тоже фиксируется.

Солдафон всегда остается солдафоном, вот и этот тут же уточнил самое важное:

— А можно на эту штуку запомнить расположение вражеских войск?

— Конечно, — радушно произнес я и вкрадчиво добавил: — Эту милую безделушку изобрели в мире, жители которого в силу некоторых причин решили стать нашими рабами. Они талантливы в разной технике, хоть и глупы, такой вот забавный парадокс их цивилизации.

— Так это просто игрушка? Что-то вроде фотографической камеры?

— Не совсем. Все то, что видит глаз этой штучки, могут видеть и мои неназываемые покровители.

— Неназываемые?

— Ну у нас, как и везде, свои обычаи, и я вынужден их придерживаться. К тому же один возраст неназываемых уже заслуживает уважения.

— У тебя, как мы уже поняли, полный мешок таких забав. Как-то странно для демона, они ведь вроде должны обходиться без помощи предметов.

— А много ли вы знаете про демонов? Я вот почти сразу понял, что в этот мир мои коллеги очень давно не заглядывали.

— Тут ты, может, и прав. Ну напомни нам, темным и глупым: действительно вы можете любое желание исполнить, что бы ни пожелали?

— Гнусная ложь, мы не рабы чужих желаний. Мы лишь оказываем разнообразные услуги в пределах некоторого лимита.

— Лимита?

— У каждого носителя души есть что-то вроде кредитной линии, в рамках которой мы можем с ней работать. Исчерпает лимит, и наше сотрудничество прекращается.

— То есть демон возвращается к себе домой?

— Да, таковы правила.

— Получается, этот, — генерал указал на Дата, — вызвал тебя, и теперь ты будешь на него работать пока э… он не перестанет быть платежеспособным?

— Именно так.

То, что этот мир жесток, я уже подозревал, и не без оснований. Но мне стоило огромного труда не сбросить маску насмешливой невозмутимости после того, что последовало далее.

Генерал достал из рюкзака мой недавний трофей — малогабаритный пистолет-пулемет.

— С этим предметом мне все ясно, чем-то похоже на те штуковины, которые видел на последней индустриальной выставке. Вот только не совсем пойму, как им пользоваться. — Генерал протянул оружие рукояткой вперед.

Чувствуя затылком наставленный сзади ствол револьвера, сжимаемого твердой рукой Мушду, любезно ответил:

— Понимаю, военные во всех мирах одинаковы.

Взвел, поставил на одиночный огонь, а то мало ли, протянул назад:

— Осторожнее, спуск куда легче, чем у ваших грубых револьверов.

Грул, покрутив оружие в руках, молниеносным движением направил его на Дата. Треснул оглушительный в замкнутом помещении выстрел, несчастный сокамерник повалился без крика, забрызгав красным стену позади. Пуля угодила в левый глаз и вышла из затылка, вряд ли он успел что-то понять. Генерал, невозмутимо хмыкнув, понюхал слабо дымившийся ствол, протянул оружие мне:

— Держи. У него и правда легкий спуск. Да и пуля слабовата, как по мне, армейский револьвер при таких попаданиях полчерепа сносит. Ах да, и у нас тут возник неожиданный нюанс: того, кто призвал демона, больше нет, а из разговора с этим шутом я понял, что нормальный контракт вы заключить не успели. Все верно?

Ответить словесно я не смог: уже не первая гибель за последний час, но удерживать маску, как и прежде, было невыносимо трудно, ведь как-никак, а ближе Дата у меня здесь никого не было. Молча кивнул.

— Вижу, демон, что ты хоть и сдерживаешься, но случившееся тебе не сильно понравилось. Так вот, поспешу тебя обрадовать: ничего не изменилось, все остается по-прежнему. Для тебя лично не изменилось. Простая смена заказчиков, не более. Теперь ты будешь работать на мои желания, только и всего. У меня впереди очень много дел, и некоторые не так просто провернуть, так что, демон ты или мошенник, будешь кстати. И по поводу лимита: он будет очень широким, ты даже не представляешь мои возможности. Эти души, которые вы требуете в оплату: их можно брать насильно, не сильно спрашивая хозяев? Это я к тому, что у нас есть меры убеждения, которые…

— Нет, — перебил я. — Контракт доброволен, насилие, принуждение к решению — все это недопустимо, так как может стать основанием для аннулирования.

— Я вообще не верю в бизнес по продаже душ, до сегодняшнего дня, как и все, считал, что это пустое дикарское суеверие. Но теперь вот появились некоторые сомнение… Все равно думаю, что ваше адское племя что-то в этом вопросе хитрит, но если и не так, то заплатить можно не только моей. Люди, которые за мной идут, готовы пожертвовать всем, безо всякого принуждения. Ты получишь столько, что унести не сможешь… демон Леон. Или можешь прямо сейчас освободиться от этого тела, Мушду уже устал держать револьвер. Так как тебе такой контракт?

— Я получаю вашу нематериальную сущность и нематериальные сущности ваших подчиненных, причем на добровольной основе. Взамен обязуюсь выполнять ваши пожелания в пределах платежеспособности. Все верно?

— Точно сказано, ничего лишнего. И добавлю еще: теперь именно я позабочусь о том, чтобы ты вернулся в свой ад нормальным путем, как у вас принято. Я ведь правильно все понял? И забудь уже про Дата, он, похоже, сам не понял, каким образом тебя вызвал, мы успели хорошенько пообщаться на эту тему. А вот я пусть и не понимаю в этом ничего, но догадываюсь, где можно найти нужных тебе умников. Однако хотелось бы знать, что именно мы получим взамен.

— Вы же сами сказали — выполнение ваших пожеланий.

— Мы, Леон, не имеем понятия, на что ты способен. Вот скажи: можешь за мгновение переместить меня и мой отряд за границу провинции?

— Это не так уж сложно, но, боюсь, ваша платежеспособность на такое не рассчитана.

— Мы так дешево ценимся?

— Нет. Просто тут вопрос не материальных ресурсов, а чуда. Чудеса в таких материалистических мирах, как ваш, бесценны, здесь куда выгоднее действовать привычными вам способами, не вызывая чрезмерного удивления. К тому же рекомендую при формулировке пожеланий сводить мою роль к минимуму, это тоже позволит вам сэкономить. И еще следует учесть, что у нас, у демонов, своя классификация. Этот, — я указал на тело Дата, — прибегнув к ритуалу вызова, попросил прислать вора. Моя специализация именно такова, занят я не был, вот и оказался здесь. В принципе мне доступны и другие амплуа, но наибольший профессионализм я проявляю лишь в главном.

— Для чего ему понадобился именно вор?

— Это надо спрашивать у него.

— То есть ты можешь украсть ботинки на ходу, но если потребовать что-то другое, могут возникнуть сложности?

— Именно так. Но опять же все упирается в платежеспособность, ведь в случае, если нам это будет интересно, возможна помощь от других существ.

— Понятно. Тогда давай так. Опишу тебе обстановку. Очень кратко. Мы находимся в Троге — самой страшной тюрьме провинции. В подвалы и нижние этажи свозят народ лишь для одного — чтобы как можно быстрее подохли. Мои верные солдаты взяли ее штурмом, но орешек оказался слишком крепок, да и на подходе случились стычки с инсургентами, понесли большие потери. Но они успели, еще бы час-другой, и поздно. Агенты Директории уже здесь, и прислали их именно за мной. Теперь я свободен, но не совсем: из этого болота лишь одна дорога, и на ней находятся мятежники. Их отряды кишат повсюду, мы в окружении. Вырваться отсюда с оставшимися силами не получится. У нас даже не хватит солдат, чтобы отбиться при штурме, к тому же ворота и стены повреждены взрывами. Если останемся здесь, то завтрашний день не переживем. Надо уходить. Ты все понял, Леон?

— То есть вы хотите, чтобы я вывел вас из этой ловушки? — непринужденно уточнил я, неистово надеясь на отрицательный ответ.

Задание явно не по моему профилю.

— Нет, Леон, я очень внимательно слушал твои затянутые выступления и хорошо понял две вещи. Если ты не мошенник и говоришь правду, то мне следует продумывать поручение тщательно, оставляя для тебя незначительную, но трудновыполнимую для меня задачу. И очень желательно, чтобы задача эта так или иначе сводилась к воровству. Потому мой первый тебе приказ прост: укради дирижабль. Тебе не придется даже его искать, он рядом, на крыше главного блока.

Мне много чего доводилось воровать: подлинники великих картин, жесткие диски с очень нужной кому-то информацией, коллекции марок и даже образец нижнего белья давно скончавшейся звезды шоу-бизнеса (на заре своей славной карьеры я брался почти за любые занятия, вот и тогда не стал крутить носом). Заниматься транспортными средствами, да еще такими, не доводилось, не та специализация. Было, правда, одно исключение, но там речь шла о чистокровном жеребце, а он совершенно не походил на дирижабль. Но это не помешало с самым невинным видом уточнить:

— Это все? На редкость простое задание.

— Ты, наверное, задаешь себе вопрос: почему мы сами это не провернем? Не провернем по простой причине — дирижабль этот прислали за мной, именно на нем прилетели агенты. И сейчас эти мерзавцы перекрыли единственный путь наверх. Штурмовать дверь в лоб — это большие потери, и не уверен, что результат окажется в нашу пользу. Слишком мало у нас людей. Проделать проход взрывом опасно, дирижабль накачан горючим газом и может вспыхнуть от одной искры. Так что все надо проделать аккуратно.

— То есть вы хотите отсюда улететь, но по-хорошему дирижабль не отдадут, а по-плохому можно остаться без него.

— Вот именно. Для нас лучший выход — улететь. Блезы могут хоть десять раз нас окружить, им достанется пустая тюрьма. И это хорошо, так как иначе мне бы пришлось пустить пулю в лоб. Никому не захочется повторить судьбу полковника Тонака. Этот уважаемый офицер имел неосторожность попасть в плен к религиозным фанатикам. Для начала они ему переломали ноги и руки, а затем прибили гвоздями к стене товарного вагона, после чего в таком виде провезли от Майру до Ташиба, где, еще живого, сунули головой в паровозную топку. Даже не знаю, что они придумают, попадись к ним я. О! Леон, а ведь если они поймают демона, им придется не один день придумывать, каким образом обставить его возврат в нижний мир. Смерть Тонака будет выглядеть детской забавой в сравнении с вашей. Так что не медлите, вам дирижабль нужен ничуть не меньше, чем мне. Кстати, это обстоятельство открывает предмет для торга, не правда ли? Ведь вы не столько на меня работать будете, сколько на себя. Но меня сейчас больше волнует другой вопрос: а не трачу ли я время попусту, общаясь с хитрым мошенником? При всех ваших загадках, все же не могу отделаться от таких мыслей. И потому не буду торговаться сейчас, давайте условимся, что это не просто задание, а проверка. Проверка ваших способностей. Приступайте, Леон.