Синдром отмены

Аня Триббиани (2024)

Там, где лес, там и тайна…Возможно, ночь — не лучшее время для того, чтобы остаться в тишине и одиночестве, даже назло своему парню, с которым произошла ссора. Особенно, если отправляешься в незнакомый густой лес одна — тёмный и страшный, в котором обитают хищные звери, а они не дремлют!Об этом стоило помнить восемнадцатилетней Лане, но она поступила иначе и, заблудившись, наткнулась на женщину-призрака, приближающуюся к ней грациозно и плавно, с горящим взглядом, пожирающим девушку изнутри. Но что, если призрак оказывается из плоти? Тогда кто она, эта таинственная незнакомка, и кем станет для Ланы? Удачно подвернувшимся проводником из глубокого леса или…

Глава 8

7 июля. Ночь.

Вампирша лежала на земле под полной луной, окутанной хмурыми тучами цвета кофе с молоком, купаясь в её тускло-призрачном свете.

Она резка пришла в себя с чётким осознанием того, что находится не в своей постели. Это было пугающе странно: однажды вампирша уже просыпалась с подобным ощущением, но это было в далёком, с таким трудом забытом прошлом. И то не до конца забытом…

Почти двадцать лет назад (по человеческим меркам) Лика испытала похожие чувства, когда пришла в себя в звериной клетке с волками. О том, как ей пришлось среди них — отдельная история. Её ложе представляло собой жалкую подстилку из колючего и вонючего сена. В то самое жуткое утро Лика проснулась порабощённой людьми невольницей, пока, обезумев от слепой ярости, не сбежала, разорвав вампирскими клыками глотки всем жителям деревни без исключения: женщинам, старикам и детям. Она уничтожила всех монстров, которые могли снова причинить ей боль и страдания.

После этого Лика в одиночку скиталась по миру, в котором ей, мёртвой девице с садистскими наклонностями и незаурядной сверхсилой всё никак не находилось места, пока однажды она не примкнула к древнейшему, а потому и самому могущественному клану вампиров. Так она искала способ избавиться от одиночества и внутренней пустоты, поселившейся в сердце той ночью, когда её бросила мать.

Но эти болезненные воспоминания было не так-то просто заполнить чем-то другим.

Лика ошибочно полагала, что наконец-то обрела семью, неспособную причинить ей вред, и пребывала в этом опасном заблуждении какое-то время. Но что такое по-настоящему любящая и крепкая семья она поняла, лишь встретив Дину, а потом уже и Макса.

Их встреча была чудом, дарованная Лике — только не понятно, за что. Но покой и безусловное счастье, даже несмотря на долгожданное рождение Джека, ей так и остались недосягаемы.

Медленно сев на колени, вампирша удивлённо разглядывала свою порванную кроваво-красного цвета ночную сорочку, с огромным мокрым тёмным пятном на груди, грязные босые ноги и исцарапанные в кровь руки.

Где же так поцарапалась вампирша? Её исхлестали колючие ветви деревьев и высоких кустарников, когда она пробиралась вглубь леса? Или это что-то другое?

И ещё одна странность: Лика не чувствовала запахов. Совсем никаких. Связано ли это как-то с обмороком?

«Дьявол! Чем я занималась ночью?» — не переставала себя спрашивать сбитая с толку и напуганная вампирша.

Лика впилась ногтями себе в ладони, чтобы боль помогла немного прояснить мысли, но это не очень помогло: голова нещадно раскалывалась, как от похмелья, особенно в районе левого виска.

О событиях этой ночи в памяти ровным счётом не отложилось ничего.

Как она оказалась в лесу?

«В запретном для меня!» — смущённо подумала вампирша, медленно поднимаясь с колен и озираясь.

«Если Макс и Дина об этом узнают, то их доверие, заработанное мною с таким трудом, будет разрушено. Что они подумают? Они подумают, что я слабая, или даже сумасшедшая, опасная!».

В предрассветном лесу ещё царила темнота, которая, однако, для вампира не играла никакой роли, но сейчас перед глазами Лики плыли багровые пятна, мешающие хорошенько приглядеться.

«Может, я чем-то заболела?» — задумалась она, прикусив губу.

Тут-то вампирша и почувствовала свежий вкус крови.

На удивление, именно это и заставило Лику окончательно прийти в себя. Не без содрогания она смогла разглядеть почти в кромешной темноте окровавленный силуэт какой-то девушки. Холодные мурашки пробежали по всему телу Лики, а кровавые царапины на её бледных веснушчатых руках неприятно зачесались от зуда.

Она всё вспомнила: неожиданно и резко, словно только что очнулась от старого кошмара. Почувствовав озноб и лёгкое головокружение, вампирша обхватила себя за худые бледные плечи, отказываясь верить в произошедшее и всеми силами пытаясь сопротивляться нахлынувшим воспоминаниям, но мозг услужливо снабжал её картинками-флешбэками.

«Так вот что произошло!» — стремительно, как молния, мелькнула мысль в голове Лики.

За три года вампирша впервые лунатила, а очнулась только посреди ночи в постепенно остывающем от дневного зноя лесу.

До этого, ощутив дурманящий запах, исходящий от человека, заблудившийся в окрестном лесу, Лика обратилась сначала в летучую мышь, а после — в своё любимое для охоты животное: волчицу.

Она не царапала себе руки о ветки. И даже свежая кровь на руках была не её, а незнакомой девушки, бездыханно лежащей у её ног.

«Да она же ещё совсем дитя!» — ужаснулась про себя Лика. — «Что я наделала?!».

Несчастная жертва боролась до последнего вздоха за жизнь, цепляясь за костлявые руки смерти в обличие вампирши, стараясь её оттолкнуть, но силы оказались неравными.

Единственное оружие девушки против одержимой человеческой кровью дьяволицы оказалось до невозможного простым и неэффективным: длинные острые ногти с красным френчем на маленьких, каких-то детских пальчиках.

Ни тебе святой воды, ни серебра, ни деревянного кола, да даже самого обычного чеснока при себе жертва Лики отродясь не имела — это вам не Средневековье…

Вампирша перевела взгляд с умиротворённо распростёртой на земле фигуры незнакомки, окровавленное тело которой было усыпано листвой и шишками, потом — на искажённое гримасой ужаса и страданий бледное юное лицо, намертво врезавшееся ей в память.

Свежие, как чужая мокрая кровь на её руках, воспоминания, зомбирующе подействовали на Лику, которая, почти не сознавая, что делает, принялась жадно слизывать кровавые потёки на своих веснушчатых руках, думая лишь о том, что голод, поработивший раз и навсегда её разум и тело, заставил этой ночью накинуться на жертву и с неведомой доселе жаждой обескровить её до последней капли.

Лишь когда вампирша вгрызлась клыками в лоскуток своей сорочки, приятно пахнущей в районе груди — туда-то и попала основная масса крови, фонтаном брызнувшая из горловой раны девушки, Лика медленно попятилась от места, где она впервые за три года убила человека.