(Не)пара для оборотня, или Смотри, кого кусаешь!

Аня Васильева, 2023

Джессика о прекрасном принце и не мечтала – он сам её нашёл.Только оказался принцем оборотней, а ещё и перепутал Джессику с другой и по ошибке превратил её в волка.Случайно, ты говоришь?! Ну всё, щенок! Прячь уши! Сейчас тебя будут учить держать клыки при себе и мыть лапы после прогулки!

Причины для ненависти

«Вот тебе и прекрасное завершение дня, Джессика, — подумала я. — Мало того, что замок разоряют грязные перевёртыши, а тебя снова перепутали с княжной, так ещё и объявили своей женой и повезли знакомиться с родителями!»

Огляделась по сторонам. Волков нигде не было видно. Однако, судя по тому, как нервно ржал подо мной конь, они были рядом.

Похлопала коня по шее и подстегнула. Быстрее доедем, быстрее решим все проблемы и снова будем свободны.

Из замка мы выбрались поздней ночью. Моему новоявленному супругу — Литто пришлось послушаться старшего оборотня и найти мне транспорт. Кареты на шесть лошадей ждать не приходилось, хватило и хорошего скакуна. И то, я обзавелась им только после того, как заверила ругающего весь свет оборотня, что хорошо держусь в седле. Сменила одежду на мужскую, чтобы скакать было удобнее, а оборотень пока запряг коня.

Рядом с оборотнями конь вёл себя беспокойно. Постоянно ржал и так и норовил рвануть в сторону. А ведь волки были в человеческом обличии. Что будет, если обратятся… Думать об этом не хотелось.

Благо, не я одна обратила внимание на нервного коня. Выйдя за последний дом на околицу, мы разошлись. Литто предупредил, что будет поблизости, и чтобы я не пыталась бежать. Я недовольно охнула, но согласилась. Сама знала, что сбежать от оборотня ни одной лошади не под силу. А пытаться сделать это на пугливой лошади — верх глупости. Если конь понесёт, то тут уже непонятно, что опаснее: оборотень, который за вами гонится, или конь, который несётся, не разбирая дороги.

Монотонный ритм скачки убаюкивал. Кругом была только тьма, едва разгоняемая тусклым светом звёзд, и мрачные очертания леса. Я надеялась, что конь хоть что-то видит в этой тьме, и мы не заедем в ещё большую глушь.

Копыта размеренно стучали по наезженной дороге, и я продолжала держаться за удила и старалась не уснуть.

Внезапно мы выскочили из леса и оказались на открытом пространстве. Передо мной расстилалось огромное, до самого горизонта, поле. Ветви деревьев не заслоняли небо, и света звёзд хватало, чтобы увидеть серые тени, рассекающие высокую траву.

Я боялась, что конь тоже заметит их и испугается, но ему, казалось стало легче скакать, стоило нам покинуть лес. Возможно, он больше боялся темноты, пугающей своей неизвестностью. Теперь же мы поскакали быстрее.

Я смотрела на споро бегущих по полям волков и восхищалась ими. Их животной мощью, скоростью, ловкостью. Они легко преодолевали любое расстояние: шаг за шагом, прыжок за прыжком.

Я бы нашла в себе силы признать их силу и мощь вслух, но память не давала мне сделать этого. Оборотни не раз нападали на деревни на моей родине. Именно они разорили мой дом. Я никогда не скажу ни одному из них доброго слова.

* * *

К оборотням мы прибыли через два дня. Это было большое постоянное поселение.

— Ни разу раньше не видела таких, — сказала я вслух.

— Таких кого? — уточнил Литто, подходя ближе.

Я не дала ему помочь мне слезть с коня. Сама справилась. Спрыгнула и устояла на ногах. «Джессика — молодец!» — похвалила себя. После долгой скачки верхом коленки подгибались, но даже не покачнулась. Ну молодец же?!

— Таких поселений, — ответила я. — Думала, что все племена оборотней кочевые.

— Кочевых племён, наоборот, меньше. Оборотни предпочитают осёдлую жизнь.

Мне показалось, что на этой фразе его голос стал тише.

— Что-то не так?

Литто пожал плечами.

— Всё так. Просто не всем это нравится. — Он передал коня подскочившему мальчишке и показал мне следовать за ним. — Кто-то любит быть свободным и нестись быстрее ветра по полям. Кто-то, наоборот, ведёт спокойную жизнь, не выходя за пределы стойбища.

Мы прошли мимо нескольких аккуратных домиков и оказались среди большого палаточного лагеря.

— Здесь постоянно живут несколько племён, — продолжил рассказывать Литто. — Те, что предпочитают кочевой образ жизни, живут во временном лагере. Он сам как живое существо. То становится больше, то меньше. Его, бывает, переносят в другую часть поселения. Когда я был маленьким, я любил тут играть.

— А теперь?

— А теперь я тут живу.

Эти слова Литто прозвучали с явным сожалением. Значит, я оказалась права.

Мы подошли к большой палатке, Литто отогнул передо мной полог и пустил внутрь первой.

Грубый дощатый пол, в углу навалены шкуры — а больше ничего.

— Понять не могу: аскетично или по-нищенски? У вас все принцы так живут?

— Привыкнешь, — отмахнулся Литто, игнорируя обе мои фразы. — Я устал с дороги. Приготовь пока ужин, а я схожу узнаю, где отец и сможет ли он принять меня как можно скорее.

— Ужин?

— Ну да, ужин.

Литто смотрел на меня, я — на него.

— Ужин, — повторила я.

— Ужин, — повторил он.

— Это твой дом. Я твоя гостья. И я тоже устала с дороги.

— Это мой дом, ты моя жена. У меня ещё одна встреча. А ты нужна, чтобы убирать дом и готовить еду.

— Заведи себе горничную.

Литто хохотнул.

— А я и завёл. Ты же горничная.

— Хам!

— Холопка!

— Пёс!

— Человечка!

— И горжусь этим!

Литто ткнул в меня пальцем, но нового оскорбления придумать не смог: так и замер с открытым ртом. Я усмехнулась и приподняла бровь, мол, и это всё?

— Чтобы ужин был на месте, когда я вернусь! — рявкнул он и выскочил из палатки.

— Тогда, дорогой муженёк, будешь есть на ужин одно огромное ничего! — крикнула я ему вслед и задёрнула полог.

В палатке тут же стало темно. Я не удержалась и зевнула. Во время пути мы делали слишком короткие остановки. Всё тело болело. Я устала.

Оглядев палатку снова, я дошла до угла, в котором кучей были свалены шкуры, упала на них сверху, закуталась в одну из шкур. Стало темно, тепло и мягко. Пол подо мной не качался, и я моментально уснула.

* * *

Ночью мне снился дом. Как мы ездили на охоту. Стояла тёплая золотая осень, ярко светило солнце и громко перекликались птицы. Мы быстро скакали верхом: отец, брат и я. Ветер шумел в ушах, а в сердце звенело чувство безграничной свободы.

Мы остановились на привал, много разговаривали, смеялись. Отец подошёл ко мне. Он говорил что-то, улыбался. А потом обнял. Как давно это было…

Я проснулась. Всё оказалось сном и лишь объятия правдой: рядом со мной лежал и крепко меня обнимал Литто.

Попробовала отползти, но не вышло: он слишком крепко держал меня. Упёрлась в Литто руками и ногами, напряглась изо всех сил и толкнула. Литто соскользнул по шкурам, скатился на пол и проснулся.

— Ты чего? — сонно буркнул он, поднимаясь на четвереньки.

— А ты чего? — Литто встряхнулся. Видимо, пытался сообразить, о чём я. Подсказала ему: — Ты чего ко мне лезешь?

— Я? Лезу? К тебе?! — Он фыркнул и сел. Прямо на пол. — Я вообще-то спать пришёл. Все дела сделал и пришёл. А тебе было наказано еды наготовить, и с тем не справилась…

— А из чего я её по-твоему готовить буду? — Передразнила его и тоже фыркнула. — Из этих шкур что ли?

Подняла одну из них и кинула в Литто. Он поймал её.

— Ну так надо было сходить, найти «из чего» и приготовить.

— В поселении оборотней? Человеку найти еды? Да меня бы тут первой едой сделали.

Литто снова фыркнул. Он положил пойманную шкуру на пол, подвинул к общей куче, двигаясь вместе с ней сам.

— А вот сейчас обидно было, — проворчал он. — Мы, оборотни, человеков не едим.

Пожала плечами. Мол, кто ж вас знает.

Литто в последний раз переступил руками и будто бы нечаянно оказался снова на шкурах. Лёг, — в этот раз подальше от меня, — и начал готовиться ко сну.

— А что едите?

— Мясо едим. Баранину там, телятину. — Литто зевнул и довольным голосом добавил: — Я гуляш люблю с кашей. Пшеничной. Ммм…

В животе забурчало. Я ойкнула и отмахнулась от Литто рукой.

— Вот только про еду не начинай. Есть охота.

В ночной тьме выражения его лица мне было не разглядеть, но хорошо были видны глаза Литто. Всё такие же светлые и искрящиеся. И смотрел Литто сейчас прямо на меня.

— А я тебе тоже принёс, — сказал он тихо. И снова начал ворчать: — Ты же о муже не позаботишься. Приходится самому. За двоих…

Как же я надеялась, что он сейчас может видеть выражение моего лица. Возвела взгляд к небу и застонала.

— О каком таком муже речь? Это всё — нелепая ошибка. — Литто молчал. Но я видела его взгляд, а значит, он не спал. Слушал. — Ты же сам говорил, что хочешь разрешить это недоразумение как можно скорее.

Он кивнул — на миг прикрылись глаза.

Пауза затянулась. Снова напомнил о себе живот. Я сменила тему и спросила:

— Ты мне еды принёс?

— Да. Там, у двери стоит.

Я посмотрела в указанную сторону. Темнота расступалась около приоткрытого полога на входе в палатку и смыкалась по обе стороны от него.

— Я не вижу, — почему-то шёпотом сказала я.

Литто охнул, завозился на шкурах, подполз ближе ко мне и указал направление.

— Около входа, справа.

Я кивнула и пошла искать еду на ощупь. И нашла! Миску, накрытую полотенцем, и глиняную бутылку. Это оказалась тушёная картошка с мясом и молоко.

Лунный свет ярко освещал небольшой пятачок на пороге, и я расположилась прямо здесь. Стола тут всё равно не было.

Попробовала первый кусочек мяса. Литто говорил, что людей они не едят, но мне всё равно было страшно.

— Что это за мясо?

Тяжёлый вздох за спиной оповестил меня, что Литто догадался, о чём я подумала. Но по этому поводу он ничего не сказал. Ответил:

— Это говядина.

Вздохнула. А чего ещё я ждала? Ни разу не слышала, чтобы оборотни людей поедали.

— Извини, — сказала я. — Я не должна была так говорить.

Литто что-то сонно угукнул.

Я доела всё до последней крошки. Было очень вкусно. Или это от голода мне так показалось? Но теперь передо мной возникла другая проблема. Я вернулась к Литто и затрясла его за плечо.

— Литто! Проснись!

Он открыл один глаз и приподнял голову.

— Что такое?

— Мне нужно в туалет.

Литто повалился обратно на шкуры.

— Мы волками обращаемся и в чистое поле убегаем по нужде, — сказал он. — Чего и тебе советую.

Он захихикал, не особо утруждаясь спрятать смех, а потом затих.

— Ну Литто! — Затрясла я его, заметив, что он снова пытается уснуть. — Я не обращаюсь волком и в полях нужду не справляю. Где у вас туалет?

Литто вымучено застонал, но дал честный ответ:

— За палаткой до конца лагеря и направо.

— Спасибо.

Я вернулась к выходу из палатки. Остановилась. Вокруг было темно. В лагере не было ни фонарей, ни факелов. Да и зачем оборотням факелы? У них отличное ночное зрение.

Сделала шаг наружу и прислушалась. Где-то неподалёку собачились несколько оборотней. По-другому не скажешь: слышалась собачья возня да порыкивания. Вдруг раздался громкий вой. За ним ещё один. И ещё.

Я спряталась в палатке. Одна я туда не пойду.

Вернулась и снова затрясла оборотня за плечо.

— Литто! Литто! Просыпайся!

— Ну что ещё?

— Что-что… Я одна не пойду! Мне страшно.

— Не ходи…

— Мне надо! Очень.

— Иди.

Ударила его в плечо ещё раз — посильнее, — и опустила руки. Вот что теперь делать? Что-что? Если кнут не действует…

— Ну Литто, — позвала я. — Ну мне очень надо. Пожалуйста!

Литто заворочался под шкурами. Сначала наружу показался нос, а затем весь целиком оборотень. Он сел и потёр глаза.

— Один раз! — строго сказал он, поднимаясь на ноги.

— Спасибо! — искренне поблагодарила я.

Конец ознакомительного фрагмента.