Улыбнись мне, Артур Эдинброг

Антонина Крейн, 2023

Ироничную искусствоведку Вилку перенесло в мир Гало, где набирают ход мрачные события, о которых жители местного университета старательно молчат. Вилке предстоит не только выяснить, что тут происходит, но и разобраться со своей личной проблемой – с тем фактом, что в новом мире ей досталась роль фамильяра при молодом колдуне Артуре Эдинброге, который явно находится в центре грядущих событий. И который, хоть и невозможно хорош собой, но замкнут и одинок. Университетский стиль преппи, юмор, тайны, история искусства и любовь. Новая самостоятельная история от создательницы уютного мира «Шолоха» Антонины Крейн. Атмосфера светлой готики и волшебной академии. Мир, в котором вот-вот случится апокалипсис, атмосфера британского университета, добрый юмор, дружба, любовь и котики. Легкая и ироничная история, полная приключений и внезапных поворотов сюжета, которая унесет вас прочь от забот и подарит несколько волшебных вечеров. Издание дополнено внутренними иллюстрациями от художницы Дарьи Дмитриевой (Markass).

11. Внезапное утро, внезапный день

Похоже, у меня обнаружился талант к тому, чтобы быть лунатиком.

Я отключилась очень быстро, хотя думала, что вообще не смогу уснуть. Я и дома-то страдаю бессонницей: невролог честно прописывает мне таблетки, а уж здесь, в другом мире, в клетке, в предчувствии загадочной «ломки»… Ничего не предвещало крепкого сна.

Тем не менее именно он со мной и случился. Мой организм послал всё далеко и надолго и, презрев глобальную невозможность минувших суток, вышел в Полный Покой.

Когда я поняла, что просыпаюсь, то, не спеша окончательно выныривать из царства Морфея, попробовала сладко потянуться… И замерла.

Кто-то обнимал меня. Очень крепко. И — хуже того — я отвечала полной взаимностью. И вообще: вот это твёрдое под моей щекой — это не подушка, а мужская грудь.

Я испуганно открыла глаза и узрела полосатую пижаму Артура. Что называется, в максимальном приближении. От неё приятно пахло свежевыстиранной тканью и тонко — вербеной. Видимо, местный аналог кондиционера оставил свой след.

Твою ж налево!!

Моё копошение не прошло незамеченным.

— Проснулась? — холодно осведомились откуда-то сверху. И рукой провели по моему затылку. Я бы даже сказала «погладили», но человек гладящий обычно не говорит таким тоном.

— Почему мы обнимаемся? — охнула я, откатившись в сторону, запутавшись в одеяле и закономерно рухнув с постели на пол.

На полу было не так уж и плохо. Я решила полежать там до выяснения обстоятельств.

Артур зевнул и сел, чуть не поставив ноги прямо на меня. Он выглядел ещё более растрёпанным, чем вчера. Под глазами синяки, в глазах — неугасимый огонь аристократизма. Эдинброг казался совершенно вымотанным.

— Мне пришлось зайти в клетку и лечь с тобой, потому что ты оказалась непредсказуемо ненасытной девицей, — равнодушно объяснил маг. — А так я одновременно успокаивал тебя и мог передавать энергию напрямую. Это позволило уменьшить мой энергический расход и не угробить нас обоих. Так что я бы на твоём месте сказал «спасибо».

— Передавать энергию «напрямую» — это как? — напряглась я, исподволь ощупывая свое тело на предмет… ну не знаю. Каких-нибудь следов. — Насколько, блин, напрямую?!

— Через касание, — презрительно фыркнул Артур. — Мы знакомы меньше суток, но я уже впечатлён степенью твоей сексуальной озабоченности. Все земляне такие?

— В подобных обстоятельствах — большинство. А почему ты сказал, что я «ненасытная»?

— А ты оглянись, — нежно посоветовал он.

Я так и сделала. Й-о-о-о-охан Штраус…

Комната выглядела так, будто в ней долго и упорно отжигал пьяный полтергейст, празднующий ошеломительные кассовые сборы фильма с его участием. Всё было сдвинуто с мест, порушено и перекошено.

— Да-да, это сделала ты, фамильяр. Вопреки магической решётке. И это ещё полбеды… — лениво протянул Эдинброг, услышав мой сдавленный писк удивления. — Потом, как видишь, твоё подсознание увлеклось украшательством.

И впрямь: потолок был перекрашен в стиле полотен Боттичелли, круглые светильники на стенах сменились витражными лампами Тиффани, гобелены на стенах «перешили» в стиле Дамы и единорога из парижского аббатства Клюни… И так далее, и тому подобное.

А вместо пола был наполовину мох, наполовину песок.

— Что же касается ванной, — бесстрастно продолжил Артур, — то там ты устроила море. Судя по твоим сонным комментариям — Средиземное. И ещё ты наполнила его иллюзорными людьми. И надувными фламинго. Люди лежали на них на воде, попивая коктейли из треугольных бокалов на тонких ножках.

Я вытаращила глаза. Вот что значит — давно не бывала в отпуске…

— Когда начался фирменный потоп и ко мне пришли студенты с нижних этажей, тогда я и решился войти к тебе в клетку. И переключить твое внимание на себя.

— Как именно?

— Большинство людей, если их крепко обнять и начать гладить определённым образом, перестают видеть сны. Это нам вполне подходило. Правда, когда я уже собирался уйти, ты с какой-то стати намертво вцепилась в меня. Как за соломинку — утопающий. Пришлось смириться.

— Ничего себе соломинка, — я окинула его придирчивым взглядом. — М-да. Признаться, жаль, что я не создала чего-нибудь полезного.

Внешний вид комнаты, конечно, не вдохновлял.

— Да уж, так бессмысленно мне ещё не доводилось тратить силы, — поморщившись, прокомментировал Артур. — Зато теперь мы знаем, что потенциал у тебя огромный. Ты очень хороший, очень качественный сосуд, фамиль… Вилка. Пожалуй, даже лучше волшебного тигра.

Он всё-таки назвал меня по имени — это плюс.

Он обозвал меня сосудом — это жирный, жирнющий минус!

Где-то вдалеке зазвенели часы.

— Пора идти: я хочу провести тебе небольшую экскурсию перед завтраком, — Артур спрыгнул с кровати и деловито направился к ванной.

Когда он открыл дверь в неё, меня чуть не хватил инфаркт: нам навстречу немедленно бросились три девицы в бикини.

— Эти тоже твои! — укорил Эдинброг.

Иллюзии прошли сквозь него и полопались, будто мыльные пузыри.

* * *

Часа два, наверное, мы гуляли по кампусу. Как говорится, день начинается не с кофе.

Ван Хофф Дотошный показал мне все основные корпуса, научил пользоваться межэтажными телепортами и позволил минут пятнадцать позагорать на солнышке на лужайке. Я видела, как студент присматривается ко мне: следит немигающе, как птица, и всё время находится начеку… С одной стороны, я понимала его. С другой — меня бесила эта пристальность. Как будто охранник в дорогом бутике, что подглядывает за тобой из-за вешалки, подозревая воровку.

Неприятно.

К тому же я была голодна.

Уж не знаю, чем питается этот гордец — солнечной энергией? чужим настроением? — но я привыкла с утра закидывать в себя хоть какое-то углеводное топливо.

Когда мой живот начал неприлично громко урчать, а реплики стали уже не ехидными, а откровенно злобными, Эдинброг понял, что с экскурсией надо завязывать.

— Сказала бы раньше, что проголодалась, — вскинул бровь он.

Я фыркнула.

— Хорошие хозяева сами знают, когда покормить своих фамильяров, разве нет?

— Ещё вчера тебе не нравилось твое положение, а теперь ты апеллируешь к нему? — сощурился студент.

— Я легко переключаюсь между разными тактиками.

— Это называется двойными стандартами.

— Нет, — я бы хотела добавить ещё что-то, но не смогла придумать ничего колкого. Поэтому просто повторила: — Нет.

Эдинброг хмыкнул и повёл меня навстречу долгожданной еде.

* * *

Увы, в Форване не было общего зала для благочестивых студенческих трапез. Жаль: я уже готовилась к четырём длинным столам, разделённым по факультетам (хотя их здесь тоже не было: сначала все учились на общем потоке, а после третьего курса распределялись по кафедрам).

Все ученики и сотрудники университета ходили за едой и покупками в крохотную деревушку, располагавшуюся в центральной части кампуса. Деревушку называли Сироппинг, и своей атмосферой она напомнила мне земные парки развлечений — то ли Диснейленд, то ли Порт Авентуру. Все в Сироппинге было до чёртиков хорошеньким. Цветные домики с черепичными крышами, большие клумбы. В фонтане на главной площади резвились русалки. Павлины ходили прямо по улицам парами, как полицейские. Студенты сидели за трёхногими столиками, выставленными на брусчатку, загорали на утреннем солнышке и поедали блинчики с кленовым сиропом.

— Эй! Привет! — окликнула нас из-за одного столика медсестричка Мэгги. — Давайте ко мне!

Мы с Артуром подсели к ней. Подошёл официант с меню. Эдинброг заказал омлет и кофе, я — те самые блинчики, главное блюдо Сироппинга. Я очень люблю делать вещи, подходящие месту по стилю и образу. Есть багеты в Париже, возиться с цыплятами в деревне или ездить на велосипеде по Амстердаму. Сразу чувствую себя героиней красочного фильма.

— Ну что? — Едва официант отошёл, глаза Мэгги зажглись любопытством. — Вы уже поладили?

— Нет, — на удивление слаженным хором отозвались мы.

— Она крайне сомнительный фамильяр, — снисходительно объяснил Эдинброг.

— Он вообще не человек, а заноза в заднице, — чуть многословней выступила я.

— Почему же вы пришли завтракать вместе, если вам настолько неприятно общество друг друга? — удивилась Мэгги, подмигнула мне и облизала ложку из-под йогурта.

— А что нам остаётся-то? — хмыкнул Артур, крадя ягодку малины, украшавшую завтрак Мэгги. — Испытания тоже вместе проходить придется. Имеет смысл привыкнуть к… неизбежным неудобствам.

Я пнула его по ноге под столом, и он подавился. Потом, откашлявшись, процедил:

— Впрочем, не факт, что меня вообще допустят к экзаменам в столь сомнительной компании.

— Допустят, конечно! Как же иначе? — Маргарет пожала плечами и вновь макнула ложку в стеклянную розеточку. — Будто они не знают, что стоит на кону. После твоего отца ты единственный, кто…

Артур сверкнул на неё глазами в стиле: «Тихо, не говори об этом!», и медсестра мгновенно, поразительно технично перевела тему, будто провернула полицейский разворот на лендровере.

На протяжении всего завтрака я всё сильнее понимала, что Мэгги с Эдинброгом — по-настоящему близкие друзья. Хотя манера общения у них была совершенно разной: Мэгги всё больше улыбалась и светилась, как доморощенное солнце, а Артур отстреливался отстранёнными, чуть пессимистичными репликами или язвил.

Но обоих это, похоже, устраивало. Они тоже, наверное, казались себе киногероями, поражающими зрителя искромётными диалогами.

— Ой! — Мэгги вдруг посмотрела мне за спину, широко распахнув глаза. — Арти, боюсь, это к тебе.

Эдинброг проследил за её взглядом и еле слышно выругался. Я развернулась, снедаемая любопытством.