Огненная птица

Анне Ильвес, 2019

Призраки существуют. Старик согласился бы с большой охотой с данным утверждением верящих в эту околесицу чудаков. Ведь столько лет он таскает такой уже близкий ему фантом на своих состарившихся плечах. Наступает ли облегчение от содеянного тобой злодеяния и можно ли спустя много лет безмятежно жить дальше, имея в шкафу мрачный скелет? А может, минувшее теперь всегда будет где-то неподалёку, то и дело попадаться на глаза, трансформируясь в старые снимки, письма или в маленькую коробочку, обтянутую зелёным бархатом…

Глава 2

От выпитого кофе начиналась изжога. В холодильнике обнаружилась бутылка молока, масло и пара яиц, негусто. Если бы мышь захотела там повеситься, то только на собственном хвосте, так как не нашлось бы даже нитки от колбасной палки для достойного ухода из жизни. Обреченно захлопнув дверцу, я подумала, что самое время заглянуть в любимую кофейню. Благо идти далеко не нужно, находилась она в доме напротив. Нацепив на себя первое, что попалось под руку, я решительно выскочила на промозглую улицу. Февраль.

В этом году февраль вырвал пальму первенства по противности даже у января. Снег вперемешку с грязью и водой не оставил моим ботинкам ни единого шанса выглядеть лицеприятно, а ледяной ветер заставил сожалеть о своем решении не надевать шапку.

— Машуля, привет! Тебе как обычно? — Войдя в помещение, я услышала знакомый голос официанта Витьки, и на душе потеплело, то ли от мыслей о горячих круассанах, то ли от его добродушного тона.

— Ага!

Плюхнувшись в кресло у любимого столика возле окна, я открыла макбук. И уткнувшись в третий том Сапина о нервной системе, появившийся на экране, поймала себя на мысли, что благодарна техническому прогрессу за освобождение моего рюкзака от тяжелых книжных томов. Погрузившись в чтение, я и не заметила, как сэндвич с ветчиной и пара круассанов были безжалостно мной истреблены в считанные минуты. Голод не тетка. Что ж, самое время для горячего латте, я улыбнулась, с трудом сдерживая себя, чтобы довольно не потянуться и не замурлыкать от удовольствия, как кошка. Кто-то подошел к столику.

— Девушка, у вас ус отклеился.

Я оторвала взгляд от компьютерного экрана и молча уставилась на говорившего. Передо мной стоял незнакомый молодой парень и улыбался, глядя на меня. Видимо, незадачливый донжуан был невероятно доволен собой и своим оригинальным способом знакомства, раз сиял, как рождественская звезда.

— Меня Сема зовут, — наконец произнес он после неловкой паузы. — Могу присесть?

Внутри меня что-то екнуло, Семой звали моего дедушку. Видимо, это остановило меня в тот момент отшить двухметрового ценителя женских усов, и я жестом пригласила его сесть за свой столик.

— Маша, будем знакомы.

Исподтишка я разглядывала своего нового знакомого, пока он пытался очаровать меня потоком стандартных фраз и пустых разговоров «про природу и погоду». Красивый. Такой дурацкой банальной красотой, которая нравится всем, как пресловутый доллар. Высокий блондин с пронзительно синими глазищами. С легкостью сошел бы за какого-нибудь скандинавского божка.

— Берешь работу на дом? — спросил он, поглядывая на мои регистрационные журналы и конспекты, лежащие рядом с макбуком.

— Никогда, — ответила я чересчур серьезно.

— Почему так категорично?

— Я патологоанатом.

На пару секунд он умолк, а потом мы вместе рассмеялись.

Я действительно патологоанатом. Родители всегда мечтали, чтобы их единственная кровиночка стала врачом, но такого поворота явно не ожидали. Я, не смея им перечить, поступила в знаменитую «пироговку» на «лечебное дело», а затем в ординатуру по направлению «патологическая анатомия». Не могу по сей день объяснить даже самой себе подобный выбор, но чувствую я себя на удивление комфортно среди моих молчаливых клиентов. Как говорил наш преподаватель анатомии нам, еще юнцам первокурсникам, «патологоанатом — это специалист, который в отличие от психологов действительно изучает внутренний мир человека», а мне всегда нравился обстоятельный подход к делу.

Мы вышли из кафе, решив прогуляться. Спутник мой оказался оперативником уголовного розыска и всю дорогу развлекал меня рассказами о своих трудовых буднях и подвигах.

Обменявшись телефонами, мы договорились встретиться на следующий день. Отказавшись от настойчивого предложения проводить меня к родным дверям подъезда, я побрела в ближайший супермаркет, обзавестись бутылкой вина. День рождения как-никак.

Вечером, сидя в кресле с бокалом вина, тупо уставившись в полной тишине в стену, я решила запустить дедушкин патефон, чтобы хоть как-то поднять настроение, которое медленно, но верно ползло к отметке «плинтус». По комнате поплыл обволакивающий баритон Утесова. Дедушка очень любил эту пластинку. Воспоминания нахлынувшей волной унесли в прошлое, и мне почему-то снова захотелось увидеть подарок деда, который он отдал мне перед своим исчезновением. У меня в спальне его не оказалось, наверное, мама переложила коробку ко всем остальным его вещам, чтобы не терзать себя всякий раз, случайно наткнувшись взглядом на какую-нибудь вещицу любимого отца. Комната деда была закрыта на ключ, который болтался на связке, лежащей в глубине комода, стоящего в прихожей. Открыв дверь, я обнаружила, что здесь ничего не изменилось с момента моего последнего пребывания. Много лет сюда никто не входил. В воздухе витала заброшенность вперемешку с пылью. На стене его фотографии в военной форме, молодой статный мужчина с жаждой жизни в глазах. Удивительно, но он никогда не рассказывал о войне. Я, будучи подростком, бывало, допытывала его просьбами рассказать какие-нибудь истории, но он сразу мрачнел, сердился и начинал ворчать, что соплякам вроде меня лишь бы уши развесить. Мама, видя, как у деда портится настроение, с напущенной строгостью просила оставить его в покое незамедлительно. Девятое мая он не любил. Бережно хранил свой военный китель с наградами, ездил на встречи с однополчанами, приносил домой охапки цветов, но как будто бы с нетерпением ждал следующего дня, когда наконец уляжется вся праздничная шумиха, заставлявшая память вновь возвратиться к событиям того времени.

Нужная мне коробка обнаружилась в его письменном столе. Браслет и кулон покоились на прежнем месте, повертев их в руках, я подумала то же, что и десятилетие назад — невзрачные медные бирюльки. Откуда они вообще у дедушки, с барахолки принес, что ли? Поставив коробчонку на пол, я решила пересмотреть пачку фотографий, перетянутых старой резинкой для волос, которые лежали здесь же. Вот бабушка, совсем юная, темные тяжелые косы красиво лежат на плечах, на ней нарядное светлое платье в горошек со смешным воротничком.

Она погибла, когда моя мама была еще ребенком, с ней произошел несчастный случай. Бабушка, идя на работу, не заметила и наступила на лежавший на земле оголенный провод, сорванный непогодой. На другой фотографии мама держит меня на руках, вид у меня зареванный. А здесь мой молодой папа в дурацких солнечных очках, с еще пышной шевелюрой. Среди фотографий обнаружился пухлый потрепанный конверт, а в нем фотографии военных лет. Дедушка в обнимку с каким-то улыбчивым парнем, на другой с ребятами возле полевой кухни, а вот прижимает огромную собаку к груди и смеется. Собака-то там откуда? Настроение не улучшилось, и я, сложив все обратно в стол, кроме дедушкиного подарка и его фотографии с собакой, прихвачу ее себе, пожалуй, решила, что самое время отправляться спать. С утра еще нужно ехать в морг на вскрытие, так что пришел срок погрузиться в теплые объятия Морфея. Противное пойло, гордо именующее себя «красное полусухое», допью как-нибудь в другой раз.

Ночью мне приснился дед. Веселый, молодой, как на фронтовой фотографии. Не знаю, чем были навеяны эти сновидения, может, знакомством с его тезкой? А может, и из-за воспоминаний, которые пробудились во мне, после того как я заглянула в его комнату спустя много лет.