Сиреневый бражник

Анна Этропа

Кто-то ее смиренно ждет, кто-то неистово ищет, а есть и такие, кто специально закрывает глаза, чтобы не видеть. Но она обязательно настигнет каждого, испокон веков яркой искрой разгораясь в сердце.Так и случилось с избалованной купеческой дочкой, красавицей Акулиной. Однажды и в ее холодное сердце постучалась любовь.Только что делать, если ты сама загубила все своими же руками? Какое отношение к этой истории имеет ведьма, живущая на окраине леса? И почему во всем виноват сиреневый бражник?

© Анна Этропа, 2024

ISBN 978-5-0062-6120-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

«Любовь бежит от тех, кто гонится за нею,

А тем, кто прочь бежит, кидается на шею».

У. Шекспир

Беляна негромко что-то напевала, поднимаясь вверх на гору по каменистому обрыву. Она ловко перескакивала с камня на камень, изредка оглядываясь на бегущего следом волка.

— Быстрее, Утеша! — задорно крикнула девушка, когда тот с интересом стал обнюхивать куст бобовника. — Не тронь, отравишься!

Беляна отлично знала каждую травинку, каждый кустик. Она легко могла отличить красную бузину от черной, даже если еще не было видно ягод, а чемерицу от купены. Бобовник или степной миндаль в изобилии рос на холме, нежной розовой россыпью украшая склон. На некоторых ветвях уже завязались первые зеленые мохнатые плоды, и девушка, зная, сколько коз каждый год гибнет от него, испугалась за своего друга. Конечно, волком двигало всего лишь любопытство, и он вряд ли стал бы пробовать на вкус растительный корм. Однако он сразу послушался и бросился к хозяйке.

Беляна ухватилась за корни сосны и, подтягиваясь, стала взбираться дальше вверх по каменистому осыпающемуся склону. Маленькие камешки с грохотом летели вниз, к реке, но девушке было не впервой подниматься сюда. Наконец, они достигли вершины и оказались на лугу перед лесом, иначе говоря, на опушке.

Беляна оглянулась — отсюда открывался небывалой красоты вид на воду и другой берег с бескрайними, желтыми от цветов полями. Ей никогда не удалось бы переплыть такую могучую полноводную реку, а так хотелось попасть на ту сторону. Впрочем, девушке и здесь было неплохо.

— Пойдем! — сказала она, снова обращаясь к белому волку. — Солнце уже высоко.

Она еще раз оглянулась на могучие волны, блестевшие в лучах солнца, и махнула рукой цаплям, качающимся на воде, словно домашние уточки. Беляна всегда завидовала им — так нырять мог далеко не каждый.

От воды ощущалась прохлада, еще и ветерок обдувал, здесь, на открытом месте, но все же голова начинала потихоньку плавиться на солнце.

— Пойдем в тень, — еще раз обратилась она к своему невозмутимому другу, который следовал рядом с хозяйкой. Он все время был настороже, но привычные звуки, такие как стрекот кузнечиков, свист коршунов и шуршание ящериц в траве, почти не отвлекали его. Беляна сорвала яблоко с одиноко растущей дикой яблони, попробовав, сморщилась и выплюнула кислятину.

— Какое же зеленое еще! — воскликнула девушка. Внезапно волк остановился и сердито зарычал. Он выгнул спину и оскалился, словно готовясь к прыжку.

— Кто здесь? — испуганно воскликнула Беляна, обращаясь именно к Утехаю. — Человек? — и что-то поняв по звуку его рычания, продолжила, — охотник? — снова переспросила она, не отрывая от волка глаз. — Человеческая самка? А-а, женщина… — задумчиво произнесла Беляна, наконец, догадавшись. — Тогда идем, только я никого не вижу.

Она сделала еще несколько шагов и огляделась — деревья, деревья, луг, обрыв, река и бесконечно голубое небо с белыми и черными точками — чайками и беркутами. Однако Утеша остался на месте, как вкопанный, и продолжал рычать.

— Вот чего… — и тут она не договорила, увидев прямо перед собой длинные женские волосы, ниспадающие с дерева.

На близлежащей сосне метрах в трех от земли полулежала — полусидела девушка. Каким-то странным образом, она разместилась среди сосновых сучьев. Голова ее была запрокинута назад, поэтому густые волосы, выбившиеся из косы, ужасно растрепались. Одной ногой и рукой она обхватила ствол дерева, а другая рука также безжизненно свисала вниз. Одета девица была плохо, в грязный мужской костюм. Такую одежду изредка надевали крестьянки, если собирались в лес по грибы — по ягоды. Кое-где штаны порвались от острых сосновых веток, а на рукаве рубахи запеклась кровь. Мужская шапка, очевидно упавшая с головы девушки, валялась тут же под сосной.

— Живая ли?! — воскликнула Беляна, подбегая к дереву. — Кажется, не дышит. Что она тут делает? — снова задала вопрос своему белому другу.

Тот, казалось бы, немного успокоился, видя бесстрашие хозяйки, но с интересом втягивал воздух ноздрями. В этот момент девушка заворочалась и издала жуткий истошный вопль:

— НЕЕЕТ!

Волк испуганно отпрыгнул и оскалился, Беляна вздрогнула, а стая белых чаек сорвалась с воды и пронзительно закричала.