Сиреневый бражник

Анна Этропа

Кто-то ее смиренно ждет, кто-то неистово ищет, а есть и такие, кто специально закрывает глаза, чтобы не видеть. Но она обязательно настигнет каждого, испокон веков яркой искрой разгораясь в сердце.Так и случилось с избалованной купеческой дочкой, красавицей Акулиной. Однажды и в ее холодное сердце постучалась любовь.Только что делать, если ты сама загубила все своими же руками? Какое отношение к этой истории имеет ведьма, живущая на окраине леса? И почему во всем виноват сиреневый бражник?

Глава 9. Варвара идет на поиски

Варвара ждала неделю. Она смотрела в окно каждый день, в надежде увидеть процессию из сватов. Но на улице повисла невыносимая тишина. Матушка все же пожаловалась батюшке. И теперь ей было запрещено выходить из своей комнаты. Радовало только одно, что и сестру наказали. Сердце ее горело надеждой. Сначала Варвара не верила в это — слишком уж холоден с ней Никита, но теперь, когда удалось передать ему платочек, снова сердце ее ждало чего-то хорошего. Она вспомнила ту ночь, в канун Рождества, когда с подружками они заперлись в бане. А все началось именно тогда — прямо перед Святками, в Рождественскую ночь…

За окном кружили лохматые белые снежинки. Святки стремительно приближались, а, значит, наступало время праздников: гостей, колядований и, конечно же, гаданий. И никаких важных дел — никакой работы! До Святого Крещения девушки собирались кучками и все гадали, гадали, гадали!

В эту снежную Рождественскую ночь Варвара ждала Глафиру и Софью. Подружки тоже собирались погадать в бане, и Варвара особенно надеялась, что ей выпадет замужество. Она так сильно этого хотела, что не смела произносить вслух заветного желания.

В ту ночь, девушки гадали сначала на стопках. Глафира вытянула стопку с простой водой. Отпила глоточек и разочарованно сплюнула. Софья вытащила воду с медом — знать год будет сладким да удачным, а вот Варваре повезло больше всех — кольцо в рюмке так и сверкнуло при свете свечей. Ох, и обрадовалась же девушка. А вот соленая вода — никому не досталась, иначе год бы тяжёлый, пакостливый был. А уж как полночь стукнула, решили гадать на зеркалах. Варвара заранее притащила их в баню — большое в тяжелой кованой раме и поменьше. Только нужно было смелости набраться и одной в бане остаться. Софья зашла первой, но вот как дверь закрыли за ней, испугалась, бросилась обратно и стучать стала, что есть силы. Выпустили из парилки ее Глафира с Варварой, перемигнулись и засмеялись.

Второй Глафира пошла. Волосы распустила, разделась и села перед зеркалами.

«Суженый, ряженый, приди ко мне наряженный», — произнесла девушка. Долго вглядывалась она в темноту коридора, образованного отражением зеркал друг в друге, пока вдруг не почувствовала, как свеча резко погасла, словно задул ее кто-то. Вскрикнула Глафира от ужаса, но нашла в себе силы зажечь ее вновь. И в этот самый момент, как свеча загорелась, увидела она на секунду в зеркале лицо суженого. То был Григорий — сын кузнеца, что жил на другом конце деревни. Обрадовалась Глафира, давно Гришка ей нравился, значит, судьба…

Наконец, дошла очередь и до Варвары. Не боялась она, только волновалась сильно, вдруг не Никита ей привидится. Вошла девушка в парилку, плотно дверь захлопнула и села перед зеркалами. Долго сидела, вдруг половица тихо скрипнула. Свечу задуло, и Варвара зажигать ее стала. Да не сразу загорелась она. Смотрит Варвара в зеркало и видит, как идёт к ней ее суженый и руку ей протягивает. Фигура-то очень знакомая, хоть и силуэт в зеркале совсем темный размытый. Но видно, что широкоплечий, высокий и походка его. Вот почти и близко он и смотрит на девушку прямо. И только Варвара к нему руку протянула, чтобы зеркала коснуться, как резко пропал Никита, а из зеркала на нее зеленоглазая девица глянула, да и исчезло все. Злая вся, но красивая.

— Акулина! — воскликнула девушка. — Вот ведь ведьма, — сердце ей подсказало, кто это. — Только к чему все это? Верно, разлучница козни строит, — подумала Варя, — надо спасать суженого.

— Ну, что? — спросили подружки, как вышла Варвара из бани. — Громко уж, ты, больно вскрикнула.

Но ничего не сказала им девушка.

— Видела суженого, Варька? — не унимались они.

— Нет, ничего не привиделось, — лишь молвила. — Придется другого раза ждать. Перед Крещением счастья попытаю, авось, увижу что. Но с того самого дня все думала и думала Варвара о Никите, все ждала сватов и надеялась.

Эта неделя Варваре особенно тяжело далась. Но никто так и не пришел. Не выдержало ее сердце такой долгой разлуки с любимым.

— Хоть глаза его увижу, — подумала. — Посмотрю, хоть, как он, может, скажет что.

Дождалась, когда нянька обед принесет, и попросила ее за пряжей овечьей сходить. Пока старушка вышла, дверь не заперев, Варвара следом выскочила и к дому Никиты побежала. Долго стояла девушка, но так ни голоса его не услышала из-за ворот, ни лица не увидела. Пошла домой опечаленная, и тут бабку Прасковью встретила, а та известной сплетницей по деревне славилась. Все новости ей с радостью и рассказала, стоило Варе только пожаловаться, что папенька наказал.

— Да за что же он тебя запер, девонька? — удивилась Прасковья.

— За дело, как никак, — скромно ответила Варвара.

— Что же нового у нас, что в деревне творится? — осторожно завела разговор, пытаясь хоть что-то выведать.

— Ой, знать не знаешь ты, что стряслось, — спохватившись, захлопала руками Прасковья. — Сын у Ивана Всеволодовича пропал!

— Как пропал? — У Варвары так и отлегло от сердца, а голова прямо закружилась, и перед глазами побелело.

— А вот так и пропал, — с удовольствием, пугая Варвару, воскликнула Прасковья. — Люди говорят, что на охоту поехал и не вернулся. Ищут его тепереча…

У Варвары сразу страшные картины перед глазами стали мелькать, как выходит Никита на опушку, а там — медведь, или как кабаны его терзают, а, может, волки окружили и грызут уже. Она даже остановилась и приложила руку к сердцу. Но бабка Прасковья, словно не замечая этого, продолжала:

— На самом деле во всем невеста его — ведьма виновата, говорят, она последняя, кто его видел… Странно все это… Ой, а что это на тебе и лица нет? — воскликнула баба, наконец заметив, как побледнела Варвара.

— А при чем она тут? — не ответила на ее вопрос девушка, вслушиваясь в каждое слово Прасковьи.

— Да, поговаривают, что ведьма она. К тому же Никита Иванович и из деревни не выехал — конь его у ворот купца так и остался привязанным. А она говорит, невеста его: «Нет, не видела, чтобы возвращался». Нечистое дело там… — и, поразмыслив, добавила, — убили Никитку, верное дело говорю… Такой парень был… Эх.

Варвара прибавила шаг, и, уже не слыша в спину причитания Прасковьи, быстро пошла, нет, побежала прочь. У пруда она остановилась и села, глядя в гладкую тихую воду.

— Где же, ты, Никитушка, суженый мой? — произнесла Варя, чувствуя, как горячие соленые слезы падают прямо в воду, оставляя маленькие круги на гладкой поверхности.

День подходил к концу, но сын купца так и не объявился. Родители его были безутешны, а по селению неслись самые странные и страшные слухи. Особенно подозрительным стало то, что и невеста Никиты — купеческая дочь пропала из родного дома. Поэтому ее все и считали причастной к исчезновению жениха. Поговаривали, что, похоже, она сбежала из дома ночью, так как отец видел ее накануне, а уже с утра и след простыл.

Многие перестали верить, что Никита найдется — так как если бы он был жив, то давно бы вернулся.

А Варвара верила. Сердце ей подсказывало, что он жив. Оно так и стучало — жив, жив, жив… А если вдруг злая мысль прокрадывалась в голову, и она представляла его мертвым, то и ее сердце переставало биться. Оно сжималось и начинало печь, отчего Варвара сразу гнала прочь нехорошие мысли. После очередной бессонной ночи, Варвара пошла к брату — Гавриле, ведь именно он год назад сватался к Акулине Ивановне, но, как и все, получил отказ. Она надеялась, что он согласится помочь, наверняка ещё остались чувства к этой гадине — Акулине.

Но когда она заикнулась о ведьме в лесу, брат наотрез отказался и стал креститься, тогда-то Варвара и пошла на хитрость.

— Помоги мне, — сказала она Гавриилу, — одной мне страшно ехать к ведьме. И я тебе помогу. А не поможешь, все равно поеду. Не вернусь — на твоей совести моя погибель будет.

— Ладно, — согласился нехотя Гаврила. — Но только туда и обратно. Одна нога здесь, другая там. Только чем мне-то ты помочь можешь? — все же спросил.

— Любит он меня, — соврала Варвара, покраснев, — жениться ведь обещал. Вот и найти его хочу. А, уж, коли женится на мне — свободна твоя Акулина будет.

Брат недоверчиво посмотрел на сестру, но промолчал и пошел собираться. Знал Гаврила, что напрасно все это, как с Акулиной, так и с Никитой — купеческого рода они как никак, но отговаривать сестру было бесполезно. Ничего она и слушать не хотела. И хоть провальное дело это все было, согласился. Родители уехали в город торговать, и он спокойно смог запрячь лошадей.

Ехать пришлось довольно долго, да ещё и по жаре. Но Варвара не унывала и молчала всю дорогу. В гору лошади немного подустали, и брат с сестрой спешились, решили идти рядом. До темноты было ещё далеко.

— С чего бы это ему Акулину на тебя вдруг променять? — неожиданно произнес Гаврила.

Варвара обиделась, но решила не злить брата, а то ещё повернет обратно домой — гнева отцовского испугается.

— С чего — с чего, — буркнула она. — Сердцу не прикажешь…

— Но ты ведь… — Гаврила замялся. — А она такая…

— Какая ещё такая? — не сдержалась Варвара.

— Красивая очень… — задумчиво протянул Гаврила. — Глаза у нее зелёные, как весенняя листва и глубокие, как лесные озера.

Варвара промолчала. Она просто запрыгнула на лошадь и слегка пришпорила ее. Больше ей не хотелось разговаривать с братом.

Конец ознакомительного фрагмента.