Человечек, человек

Анна Шнейдер

В этом небольшом сборнике собраны рассказы разных лет. Малую прозу автор особенно любит за короткую дистанцию, которую он может задать или обозначить, но ее преодоление остается на волю читателя.

© Анна Шнейдер, 2023

ISBN 978-5-0060-5666-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

О тебе радуется (2012)

Пасха в тот год выпала на апрель.

Солнце, устав от зимних туманов и морозов, согревало землю своими лучами с такой радостью, что каждая ранняя и слабая травинка, каждый цветок, готовый проснуться, непременно чувствовали эту солнечную ласку. Вся земля так долго ждала весны и первого теплого дождя, что за право встретить их, наперебой спорили животные. Все они, поправляя свои дома к празднику, очень торопились. А птицы, соревнуясь друг с другом в самой красивой и тонкой трели, непрестанно сочиняли новые волшебные песни.

…Но больше всех спешили ангелы.

И это совсем не удивительно, ведь у ангелов очень много забот. Дважды в год, — на Рождество и на Пасху, опытные и мудрые Ангелы собирали юных, только что родившихся ангелят, на самом большом, небесном облаке Света и, раскрывая перед ними таинства, посвящали их в Хранители земных, таких же маленьких, как они сами, малышей.

Так ангелята становились ангелами — хранителями. Но для того, чтобы стать настоящим ангелом, им нужно было хорошо и трепетно заботиться о тех, кого им поручено охранять. Именно поэтому ангелята должны были знать как можно больше опасностей, — видимых и невидимых, — которые могли встретиться их малышам, — а потом и взрослым людям, — на пути, чтобы оберегать и охранять их.

Конечно, не все ангелята могли быть хранителями. Для этого им требовался ум, неиссякаемая энергия, множество самых различных знаний, мужество, отвага, любознательность, но больше всего — сила сердца. Потому что только благодаря ей ангелёнок может стать истинным ангелом-хранителем, а ребенок — по-настоящему добрым человеком.

Взрослые ангелы долго готовили своих малышей к столь ответственному и радостному дню, — ведь именно в Пасху, ангелу, угадавшему самое заветное желание земного ребенка, будет позволено исполнить его. Это было очень сложно, потому что ангелята часто ошибались, принимая детские мечты о конфетах или игрушках за самые душевные и тайные желания.

Потому все без исключения ангелята должны были слетаться на Облако Света, где взрослые ангелы, — подобно земным родителям, — учили их быть хранителями.

Тонкий слух, который помогал маленьким ангелам среди множества земных звуков расслышать голос ребенка, внимательность, позволявшая им как можно лучше следить за малышом, и даже умение бесшумно летать, были, конечно, важны, но самым главным качеством, которое взрослые пытались заронить в души всех крохотных ангелов, считалась незримая помощь, которая часто в земном, человеческом, понимании заключалась в словах «ангел коснулся крылом».

Юным небесным жителям эти слова казались очень забавными, ведь только своими крыльями они и могли слегка и ненадолго коснуться людей.

Однажды вечером ангелятам, снова слетевшимся на облако, было поручено облететь всю землю и найти того малыша, которого они будут охранять. Что тут за шум поднялся! Каждый спрашивал друг у друга, куда он полетит, а первый самостоятельный полет над землей был таким же интересным и захватывающим, как и то поручение, которое они должны были выполнить.

Разлетаясь в разные стороны, некоторые шалуны бросали с небес на землю звезды, — большие и маленькие, желтые, красные, синие… какие звезды только не сыпались на крыши домов, в океаны, реки, поля, леса и озера! Это был настоящий звездопад, и люди, которые видели его, наверняка загадали на звезды все свои желания. Другие ангелы, задевая крыльями ночные облака, проливали мелкие дожди. И там, где упали капли таких веселых дождей, распускались цветы удивительной красоты.

Но вот, последняя дождевая капля разбилась о чьи-то белые крылья.

Это был Сент — маленький ангел, единственный, кого не отпустили в полет. Он, как и все остальные малыши, стал хранителем, но, по мнению взрослых, Сент был еще слишком мал и слишком мечтателен для столь ответственного дела, как поиски земного малыша.

— Может быть, к Рождеству… — печально сказала мама Сента.

Вот и нет! Да, сейчас он сидел за Грозовым Облаком, не желая, чтобы его кто-нибудь увидел, а от обиды его светлые крылья совсем приникли к спине, но он и не думал оставаться здесь, когда всем остальным было позволено свободно летать.

Никто не принимал его всерьез: в сравнении с другими ангелами он действительно был мал, а его задиристость, мечтательность и любовь к ветру, пролетавшему над морями и вересковыми полями, — и потому все-все видевшему и хранившему в своих волнах ароматы дальних стран и путешествий, — все это было удивительно даже для ангелов.

И сколько бы Сент не рассказывал им о странном тонком голосе, зовущем ангела каждую ночь, его не слушали. В том, что этот печальный голос звал именно его, он не сомневался. И когда последний ангеленок скрылся за спавшей в Черном Облаке грозой, Сент решил, что, несмотря на запрет взрослых, он должен обязательно отыскать того, кто так сильно зовет его.

Странным было то, что голос ни о чем не просил, — он просто плакал. Но так тихо и горько, как могут плакать только детские души. А еще голос звал своего ангела. Но вот он, голос, звучавший все это время вокруг Сента, исчез.

Расправив свои крылья так, что они снова стали светлыми и мягкими, ангел вылетел из-за облака.

***

Голос, который слышал Сент, всегда раскатывался долгим эхо. Значит, решил ангел, ребенка, звавшего его, нужно искать в лесах. Но, облетев все пустоши и свои любимые вересковые поля, Сент никого не нашел. Времени оставалось все меньше и меньше — это была последняя ночь перед Пасхой, к тому же, Путеводная Звезда, помогавшая ангелам в поисках малышей, уже начинала слабеть и свет ее становился с каждой минутой все прозрачнее. Но вот ее бледные лучи осветили старое, заброшенное кладбище, и Сент, проследив за ними, стал спускаться на землю. И чем скорее он летел, тем громче становился голос, повторявший одно и то же:

— Ангел мой, услышь меня! Ангел мой… — потом он таял в темноте и боли, и расслышать что-то еще у Сента никак не получалось.

…Между могилками, заросшими от времени горькой полынью и травами, лежала маленькая девочка. Скрытая платком, она дрожала от ночного холода. Незримый, ангел сел на землю рядом с ней.

Долго тянулось молчание, но вот, словно очнувшись ото сна, крошка, приподнявшись на руках, медленно поползла в сторону большого дерева, чернеющего в темноте. Сенту было странно, почему она не уходит, он хотел помочь ей, но, облетев кругом нее, понял, почему она ползла, — так тяжело и трудно, что дыхание рывками вырывалось из ее рта, — малышка не могла ходить. Она была безноженка, и ноги ее, худые и искалеченные, были обузой, а не помощью.

До того дерева было не более десяти шагов, но малышка, упав на холодную землю, заплакала так горько и беззвучно, что Сент в растерянности закружил над ней в поисках помощи.

Да, он был ангелом, светлым духом, но незримым и бесплотным, а потому не мог перенести девочку. И даже если бы он попытался, физически его присутствие было не ощутимо.

Вокруг них не было ни души, не было никого, кто помог бы крохотной девочке. И ангел, опустившись рядом с ней на землю, шептал изо всех сил, желая, чтобы она его услышала:

— Я здесь. Я слышу тебя.

Но в ночной тьме звучал только голос девочки:

— Ангел мой, услышь меня. Ангел мой…

Не зная, как помочь ей, Сент коснулся крыльями лица девочки, желая утереть слезы, бежавшие из ее глаз.

— Я здесь. Я слышу тебя.

Путеводная Звезда бросила на старое кладбище свои последние отблески, и вдруг, вспыхнув ярким светом, разбилась в небе на тысячи осколков.

Один из них, скользя в ночной темноте, упал в раскрытую ладошку девочки.

Перестав плакать и затаив дыхание, она завороженно следила за огоньком. А он, пробежав по руке, окутал теплом все ее маленькое тело и, вспыхнув радугой на кончиках пальцев искалеченных ног, исчез.

Так Сент стал настоящим ангелом — хранителем. А желание маленькой девочки исполнилось. Потому что было самым сильным. Потому что в нем была вся сила сердца. Так наступила в том году Пасха.