Гертруда Мамоновна: ведьмы рулят!

Анна Хачатрян

Наша история произошла в далекой стране Алакан, где жили Гертруда Мамоновна и Маруся, внучки самой мудрой и старой ведьмы Большой Ба, из всех известных тогда в мире. Города и деревни Алакана были самыми обычными, иногда даже типовыми, жители страны ездили на машинах, мотоциклах, велосипедах, уходили в море за рыбой на лодках, а летали в гости к родственникам на самолетах, только у ведьм была привилегия летать на метлах и то, только на короткие расстояния. Большая Ба не изъяла их с производства только лишь потому, чтобы работники ее фабрики могли избегать пробок и успевать туда, куда надо успеть. Интересным было еще то, что в городе жили не только ведьмы, но и много людей, один леший, даже боров, как-то прилетал Дед Мороз, переехал Якубочкин, потомок Мерилина, со своей женой-аптекаршей, ну и все братья наши из мира животных. Обо всем этом мы будем рассказывать вам и нам в рассказах о Герти и ее друзьях.

Глава 1. О том, как Гертруда Мамоновна завтракает

— Эй, Маруся, алло, аллоооо, ну слышишь ты меня — Герти вертела в руках телефон и по старой привычке дула в трубку, пытаясь преодолеть помехи, которых не было и в помине.

— Герти, перестань кричать и дуть мне в ухо — я только успела посмотреть на часы, которые только-только показывали пять часов утра.

— Ты что еще спишь? И не стыдно? — Сама Герти, конечно, все еще лежала в кровати, но в трубку продолжала вещать — я в отличие от некоторых уже встала, убрала весь дом, натаскала воды, приняла душ и хочу есть.

Я в процессе всей этой речи то закатывала глаза, то зевала и думала: «Конечно, убрала она и натаскала. Из водопровода натаскала, Карга старая».

— Герти, чего ты хочешь, у меня в кои-то веки сегодня выходной, дай поваляться.

— Нечего бока належивать, жир копиться во время сна в особо больших количествах, жду тебя через двадцать минут в кафе «у Кики».

Кафе «у Кики» — единственное место в нашем городе, которое двадцать четыре часа в сутки без перерыва пахало на всех: сначала на полуночников, а потом и дневных зевак. Оно располагалось на центральной улице города, сразу через дорогу от наших с Герти домов. А тот факт, что сестра дала мне аж двадцать минут на сборы, говорило только об одном «что-то произошло, и Герти набиралась храбрости мне об этом поведать». Любопытство и долгие годы совместного пребывания в одном кабинете, соседних домах, трех браках Герти и ни одного моего заставили меня собраться в рекордно короткие сроки.

Я вбежала в кафе ровно через двадцать две минуты, конечно без макияжа и с кукушкой на голове. Герти при полном параде уже восседала во главе стола, того самого нашего: у окна, и лицом к двери. 3аметив меня, она на весь зал прокричала:

— Ну что ты за существо такое, целых двадцать минут дала, а ты даже не успела умыться.

— Угомонись, что случилось? — спросила я, плюхаясь на стул с дикой отдышкой и стучащим на всех порах сердцем.

— Ничего, хочу есть, — говорила моя старшая шестиюродная сестра, при этом тайком отодвигая от меня газету.

— Ладно, давай заказывать.

— Все уже давно заказано, — Герти стала загибать пальцы — блинчики с клюквенным джемом, яичница с помидорами, сырники со сметаной, чайник чая, тебе кофе, ну и так по мелочи: пара пирожков с печенью.

— Кики, сделай мне пару бутербродов с сыром к кофе — крикнула я, подозревая, что блинчиков с клюквой, так же, как и всего остального, мне просто не достанется.

— Фу, сыр сутра, ужас — только продукты переводишь.

Пока мы делали заказ, дверной колокольчик зазвенел, и в кафе вломился Саныч, шумно всех приветствуя:

— Девчоночки, а я вас заметил через окно и решил разделить с вами утреннюю чашечку кофе.

— На халяву позавтракать ты решил, Саныч, — сказала Герти, тем самым разрешая ему к нам присоединится. Герти всегда таяла, как только наш старичок появлялся в поле ее зрения. Саныч был тайно влюблен в нашу Герти, а та нагло пользовалась своим положением и не упускала момент пофлиртовать с горе-любовничком (так она его называла).

Саныч сел на свободный стул и по-хозяйски вырвал из-под рук Герти газету. Ее якобы протест, он проигнорировал и уткнулся в изучение первой страницы.

— Ты посмотри-ка, — стал читать вслух леший, — «В гималайских горах был замечен след йети. Как сообщают очевидцы, след привел их к опушке леса, где вдали они и увидели огромного по размерам человека сплошь в волосах белого цвета, с длинными ушами как у спаниеля и страшным взглядом голубых глаз». Вот индюки, они думают, что смогли разглядеть цвет глаз. Вот спрашивается, чего ему, йети, делать в этих самых Гималаях. Климат совсем на него не рассчитанный, вот дремучий народ.

— Пишут всякий бред, — одернула его Герти в попытке вернуть назад газету. — И не обижай бедных индюков, добрейшие создания. Один такой мне раз в месяц подкидывает свежих яичек на завтрак.

— Герти, ты себя слышишь? Какие они добрейшие, если свои собственные яйца тебе продают за деньги? — негодовал Саныч.

— Много ты понимаешь, у них этих яиц море, а как всех прокормить? Ты об этом подумал. Идеалист, тоже мне. Вот они и кормят одних за счет других. У нас капитализм вообще-то. Кушать всем надо. И им, и мне, и тебе между прочим тоже.

Пока наши голубки спорили о гуманности и вреде животной пищи, я потихоньку утащила газету и продолжила читать заметку.

— Хоть бы изучили суть вопроса, порылись бы, прежде чем выводы делать. Саныч, а не наш ли это Василич шороху навел в Гималаях? — догадалсь я.

— А с чего он белыми волосами покрылся?

— Ну ты даешь, сам же дал ему свою шубу и ушанку. Он же не тибетский монах или йог какой, чтоб лысым и в простыне по снежным горам шастать. — Глянь-ка, куда наш боров дотопал. Сколько там у него осталось дней? Укладывается в сроки, а Саныч? Герти, а ты не верила.

— Дура ты, Маруся, читаешь бульварную газетенку, которую лисы издают. Завтра они напишут, что ты английская королева, тоже поверишь?

— Ну, если покопаться в нашей родословной и уговорить Ба рассказать, кто там у нас в предках числиться, то все может быть?

— Ой, простите ваше величество, — хохотала Герти, — вы вчерась корону случайно не обронили, пока на метле к озеру летали? Кстати, что ты вчера делала на озере?

— Герти, давай заканчивай, лучше закажи еще чайку с пончиками. — перебил ее Саныч.

— Так-так, пожалуй. — Герти сделала еще заказ, а я уткнулась дальше в газету, пытаясь не смотреть сестре в глаза. Тут нам принесли блинчики, бутерброды чай, ну, и все остальное.

— Маруся, даже не думай, сейчас она начнет тебя колоть, лучше признавайся.

— Ой, ты посмотри, Саныч, а по ходу тебе интереснее, чем мне, да — возмутилась на него Герти. — Ладно, что ты дырявишь газету, на вот смотри лучше сюда.

Герти открыла газету на странице со светской хроникой. На развороте красовалась фотография Эсмы и Коти, а заголовок гласил: «3наменитый дуэт Эсмеральды и Константина Каховских впервые дает концерт в своем родном городе». Дальше я уже читала как в тумане: «Они прибудут на место такого-то числа, тогда же и состоится концерт, после чего пройдет пресс-конференция, а Новый год певица будет встречать с мужем и друзьями в кафе «у Кики».

Вот она истинная причина, по которой я была сегодня разбужена до петухов.