Крылья над Кальдорой

Анна Флин (2024)

Элин Нордергард, дочь казнённых диверсантов, живёт в Империи, где её народ считается низшим. После десяти лет в лагере перевоспитания она возвращается в мрачный город Кальдора, чтобы начать новую жизнь. Но судьба втягивает её в борьбу: подполье, диверсии, допросы Чёрных Стражей… И встреча с командиром Адрианом Эрлингом — человеком, который либо станет её концом, либо изменит всё. «Крылья над Кальдорой» — история о том, как из пепла поднимаются крылья.

Глава 3: Огонь внутри

В утреннем воздухе висит запах дыма и масла, когда я снова поднимаюсь по металлическим ступеням завода. Пальцы сжаты в кулак, а в голове всё ещё звучат слова Кайры: «Если дать нам шанс, мы сделаем всё, чтобы его использовать».

На заводе всё идёт своим чередом: гул машин, крики надсмотрщиков, грохот инструментов. Но я вижу больше, чем раньше. Каждый взгляд дартлогийцев кажется мне скрытым обвинением. Кто-то прячет глаза, кто-то упрямо смотрит вперёд, а кто-то, как я, держит в себе огонь, который рано или поздно вырвется наружу.

На третьем этаже, где мы собираем магические двигатели, уже пахнет перегревшимся металлом. Смена только началась, а надсмотрщики уже кричат.

— Быстрее! — рычит один из них, проходя вдоль конвейера. Его взгляд падает на молодую девушку в конце линии. — Ты, дартлогийка! Почему так медленно?

Она съёживается, но не отвечает. Её пальцы дрожат, пока она вставляет магическое ядро в корпус двигателя. Отворачиваюсь, прежде чем надсмотрщик посмотрит в мою сторону.

Слишком рано.

После смены, когда мы выходим из завода, я слышу тихие разговоры.

— Снова рейд на окраинах…

— Говорят, кто-то взорвал склад…

— Инквизиты ищут зачинщиков!

Смотрю на женщину впереди. Она шепчется с соседом, бросая взгляды вокруг, чтобы убедиться, что никто не слышит.

«Подполье,» — думаю я.

Когда возвращаюсь, гетто выглядит ещё грязнее, чем утром. На перекрёстке стоит патруль Инквизитов. Их синяя форма блестит под тусклым светом, а лица неподвижны. Один из них останавливает пожилого мужчину с тележкой.

— Ты откуда? — спрашивает он, глядя на нашивку старика.

— С завода, господин, — отвечает тот, опуская глаза.

Инквизит кивает, но тележку переворачивает ногой, разбросав содержимое. Мужчина поспешно опускается на колени, собирая вещи обратно, но никто не помогает.

Прохожу мимо, стараясь не привлекать внимания, но внутри всё кипит. Когда захожу в свою комнату, дверь захлопывается с глухим стуком.

Первая мысль — лечь и закрыть глаза. Но вместо этого слышу стук в дверь. Резко разворачиваюсь, сердце колотится. Кто мог прийти? Здесь никто не стучится просто так.

Открываю дверь, стараясь держать лицо безразличным. На пороге стоит незнакомец. Он высокий, худощавый, с тёмными волосами, чуть растрёпанными, как будто он только что сбежал от погони. Его серые глаза смотрят на меня пристально, словно изучают.

— Ты Элин Нордергард? — его голос низкий, спокойный, но в нём слышится напряжение.

— Кто вы?

Мужчина оглядывается через плечо, прежде чем шагнуть внутрь. Я едва успеваю отойти в сторону.

— Тот, кто может помочь тебе найти ответы, — отвечает он, закрывая за собой дверь.

— Откуда вы знаете моё имя? — спрашиваю, чувствуя, как внутри поднимается тревога.

— У меня свои источники, — он кивает на стул. — Садись, мы поговорим.

Остаюсь стоять.

— Если это шутка, то она плохая.

— Это не шутка, — он наклоняется вперёд, смотрит на меня серьёзно. — Ты хочешь изменить свою жизнь или нет?

Его слова застревают в воздухе, словно удары молота.

— Ты ведь уже слышала о нас, — продолжает он. — Мы подполье. И если ты хочешь, ты можешь стать частью этого.

Смотрю на него, пытаясь понять, обман ли это. Его глаза спокойны, уверены. Он знает, что говорит.

— Почему я? — наконец спрашиваю.

— Потому что ты умеешь думать, — отвечает он.

Молчу, но внутри всё переворачивается. Подполье. То, что я искала, само нашло меня. Но это предложение не без риска.

— Если я соглашусь… что дальше?

Его взгляд становится ещё жёстче.

— Дальше ты станешь частью того, что изменит эту Империю навсегда.

Комната наполнена запахом сырости, дешёвой свечи и моих собственных тревог. Мужчина стоит слишком близко. Его тёмные волосы слегка влажны. Его одежда — простой серый плащ и рабочие сапоги — ничем не отличается от тех, что носят все в гетто. Но в его манерах чувствуется что-то другое: напряжение, готовность броситься в бой в любую секунду.

Я не сажусь, но и он тоже. Мы стоим друг напротив друга в тишине, которая заполняет комнату как удушливый дым.

— Ты не ответила, — говорит он, его голос прерывает звуки снаружи: шарканье ботинок и лай собаки. — Хочешь изменить свою жизнь или нет?

— Почему ты думаешь, что я хочу? — мой голос звучит резче, чем я ожидала.

Он фыркает, как будто моя дерзость его забавляет.

— Все хотят, — отвечает он просто. — Здесь, в гетто, никто не живёт. Мы существуем. Мы дышим, чтобы служить Империи, едим, чтобы снова вернуться на её заводы. Каждый из нас мечтает о чём-то большем, но не каждый осмеливается сделать шаг.

Он делает паузу.

— Но ты… ты можешь осмелиться.

— Ты ничего обо мне не знаешь, — говорю я. — Я всего лишь ещё одна пустышка с завода.

— Возможно. Но я знаю одно: ты ищешь способ насолить Империи.

Он не знает, что я ищу. Не может знать. И всё же его слова вызывают дрожь.

Отвожу взгляд, смотрю на трещину на стене.

— Почему ты здесь? Почему именно я?

Мужчина делает шаг назад и садится на стул, который, кажется, скрипит под его весом. Он указывает мне на кровать, но я остаюсь стоять.

— Ладно, — говорит он, пожимая плечами. — Нам не нужны герои, которые думают, что они спасут мир. Нам нужны люди, которые понимают, как он устроен.

Он проводит рукой по влажным волосам, затем кладёт локти на колени.

— Моё имя Локан, — говорит он наконец. — Локан Фрейгард. Я дартлогиец, как и ты.

— Ладно, Локан, — говорю я, пробуя его имя на вкус. — Почему ты решил, что я тебе подхожу?

Он улыбается, но это улыбка без радости.

— Я наблюдал за тобой, Элин. Ты видела, как избивают твоих коллег, но не отворачивалась. Ты не кричала, но и не молчала. Это то, что мне нужно.

Я не знаю, что сказать. На языке вертятся вопросы, но ни один из них не кажется правильным.

— Я… я не знаю, чего ты от меня хочешь, — говорю наконец.

— Не знаешь? — Локан фыркает. — Я хочу, чтобы ты сделала выбор.

Он поднимается. Его силуэт кажется выше из-за тусклого света свечи. Мир становится слишком тесным: стены моей комнаты давят, запах свечи кажется удушливым, а в груди растёт что-то похожее на страх.

— Это не так просто, — говорю я тихо.

— Конечно, не просто. Никто не говорит, что будет легко. — Локан делает шаг ко мне. — Но скажи мне, Элин: ты хочешь умереть здесь, как те, кто уже сдался? Или ты хочешь попробовать что-то изменить?

Смотрю на него. В его глазах вижу то, что редко вижу у других: огонь. Не тот огонь ненависти, который горит во мне, а другой. Огонь действия.

Пальцы сжимаются в кулак.

— Что мне придётся делать?

— Пока что слушать, смотреть и учиться. — Его голос становится тише. — Мы начнём с малого. А дальше — посмотрим.

Он встаёт, готовясь уйти.

— Откуда я знаю, что могу тебе доверять? — спрашиваю я, чувствуя, как внутри всё кипит.

Он не отвечает сразу. Его взгляд становится холоднее.

— Ты не знаешь. И я не знаю, могу ли доверять тебе. Но у нас обоих нет времени сомневаться.

Он открывает дверь и выходит, оставляя меня в тишине.

Я смотрю на трещину на стене, на потухшую свечу. Воздух кажется ещё тяжелее. Но в этой тяжести я впервые чувствую нечто другое. Не надежду, а что-то близкое к ней.

Голова кружится от слов, которые оставил дартлогиец. Всё, что Локан сказал, крутится в мыслях, оставляя странное ощущение тревоги и ожидания.

Но долго это чувство не длится. Слышу шаги за дверью, тяжёлые, шаркающие, как будто человек едва держится на ногах. Потом стук — слабый, будто у того, кто снаружи, не хватило сил стучать громче.

Открываю дверь и вижу Кайру.

Её лицо покрыто грязью и кровью. Одна щека опухла, а из рассечённой губы ещё сочится кровь. Волосы спутаны, словно её волокли за них. Она пошатывается, едва держась за дверной косяк.

— Кайра! — Я хватаю её за плечи и тут же чувствую, как она вздрагивает от боли.

— Прости, — голос слабый, хриплый. Она поднимает взгляд, и я вижу в её карих глазах слёзы. — Они… опять…

Не даю ей договорить. Завожу в комнату, усаживаю на кровать и начинаю рыться в ящике, где держу свои скудные запасы: бинты, старую бутылку спирта, пару тряпок.

— Кто это сделал? — спрашиваю я, хотя ответ уже знаю.

Кайра не отвечает. Она просто сидит, тяжело дыша, сжимая кулаки так, что пальцы белеют.

— Солдаты, — наконец выдавливает она. Её голос дрожит, но в нём слышится ярость, смешанная с бессилием. — Они… остановили меня. Сказали, что я слишком медленно иду…

— Уродов бы этих… — слова застревают в горле, пока я смачиваю тряпку спиртом. — Терпи.

Кайра шипит от боли, когда я прижимаю тряпку к её разбитой щеке.

— Почему они всегда выбирают нас? — говорит она, закрывая лицо руками.

Молчу. Что я могу сказать? Потому что мы дартлогийцы? Потому что для них мы — пыль под ногами, ничего не стоящая? Слова кажутся слишком слабыми, чтобы выразить мою ненависть.

Когда я перевязываю её руку, где рваная рана от сапога одного из солдат, она вдруг начинает плакать. Сначала тихо, а потом громче. Её плечи трясутся, а пальцы вцепляются в край кровати так, что костяшки белеют.

— Я больше так не могу, Элин, — выдыхает она между всхлипами. — Каждый день одно и то же. Госпиталь, патрули… этот страх. Каждый раз я думаю: «А вдруг меня сегодня не отпустят?»

— Тише, Кайра, — говорю я, хотя сама чувствую, как всё внутри кипит. Стараюсь говорить спокойно, но слова кажутся фальшивыми даже для меня. — Это временно.

— Временно? — она поднимает на меня взгляд, полный боли. — Это никогда не закончится!

Её слова будто пощёчина. Она права. Ничто не изменится, если мы просто будем ждать. Но как сказать ей о том, что только что произошло? О Локане? О том, что я могу стать частью подполья?

Смотрю на неё. Лицо всё ещё мокро от слёз, и она выглядит такой уязвимой, такой хрупкой. Если я расскажу, это сделает её мишенью. А если я ничего не скажу, то обрекаю её на продолжение этой жизни.

— Ты сильная, Кайра, — говорю наконец, откладывая в сторону бинты. — Мы справимся.

— Как? — она вытирает слёзы, но голос всё ещё дрожит. — Ты веришь в это, Элин? Правда веришь?

Не отвечаю. Потому что не уверена, во что я верю. Но одно знаю точно: я должна разобраться во всём, прежде чем вовлекать Кайру в это.

— Давай так, — говорю мягко, отводя взгляд от её глаз. — Сегодня ты остаёшься здесь. Завтра разберёмся, что делать.

Она кивает, не спорит. Укладываю её на кровать, прикрываю старым одеялом. Дыхание постепенно становится ровным, и вскоре она засыпает.

Сижу на стуле, смотрю на её лицо, уже немного успокоившееся. На девичей щеке всё ещё виден красный след от удара.

«Я не могу подвести тебя,» — думаю я.

Нужно выяснить, что предлагает Локан, и только потом решать, стоит ли втягивать Кайру в это. Потому что если подполье провалится, то всё, что нас ждёт, — это петля.