Morituri. Идущие на смерть

Анна Фейн

Главный герой, Сефер, все время допускает ошибки в простейшей работе и поэтому находится под угрозой сокращения. Казалось бы, что страшного в сокращении? Но Сефер боится его, как дьявол ладана. Дело в том, что Сефер — Смерть. А когда Смерть сокращают, ее очеловечивают, выдают тело, эмоции, боль, лишают прав вечности и возможности перемещаться по мирозданию. Для Смерти — это исчезновение навсегда. А ведь Сефер только начал свободно сёрфить по миропорядку в поиске пути к Свету!

Глава третья. Катастрофа

— Давай, будто я ничего не слышал, — прошептал Дуадж и выразительно отвернулся, закрыв уши руками.

— Да это какой-то мисандестендинг, я просто пытался понять, как он существует! Пытался скопировать его образ мыслей и действия! — попытался оправдаться Сефер.

Двери на вход распахнулись. Два мародера и отец семейства испуганно оглядывались и топтались на пороге. Дуадж было подтолкнул их вперед, но и сам остановился. Все пространство было заполнено вязким дымом. Сквозь дым угадывалось что-то странное — никакой очереди не было, вокруг царил хаос. К пришедшим откуда-то из дыма вынырнули сопровождающие, лысые существа в стерильно-белом. Они оттеснили мародеров и отца семейства в левый коридор, а Сефера с Дуаджем подтолкнули вправо. Сверху на них проливным дождем хлынули долгожданные блестящие морты. И они с превеликим удовольствием приняли этот звездный душ. По холлу пронеслись аплодисменты. Дуадж заулыбался и стал раскланиваться. Все же он неисправимый позер, подумал Сефер. Но что-то не давало ему расслабиться, хотя морты продолжали напитывать его существо. И он стал напряженно, сквозь дым и морты, всматриваться в пространство.

То, что он увидел, ужаснуло его: в холле не было двух очередей. Даже одной не было. Это опасное нарушение миропорядка. Неужели, пока они возились с миссис Маджори, все Смерти вдруг взяли отгулы, отпуска, а жизнь на земле стала райской? Или небо всё же упало в Дунай и вечный миропорядок изменился?

Теперь по холлу снуют лысые существа в белом. Их много. Они ходят взад-вперед между застывшими, как нефритовая армия, окаменевшими Смертями, которые были некогда очередью, и что-то фиксируют в планшетах. Господи, да это просто страшный сон! Неужели теперь вместо Смерти здесь верховодят Суккуб или Инкуб, отвратительные демоны, предназначенные для совращения и осквернения людей во сне? Но они же в мироздании этажом ниже! Демон не властен над Смертью, а властен только над людьми, да и то, над теми, кто их к себе пускает по наивности или глупости.

Мысли хаотично метались в мозгу Сефера. Дуадж же продолжал раскланиваться, словно ничего не замечал.

А между тем Смерти представляли собой жуткое зрелище. Будто они играли в море волнуется раз, замерли в неудобных искаженных позах, обледенели, а затем какой-то глупый злобный ребенок расколотил их палкой, как чужие куличики в песочнице.

Буквально через секунду Сефер с ужасом увидел, что его мысли — не пустые бесплодные фантазии. Лысые существа в белом окружили одну из застывших Смертей, пошушукались между собой, сверились с данными и записями, а затем направили на несчастного луч. Шелест рассыпавшейся в прах Смерти и был тем звуком, который Дуадж принял за аплодисменты.

Мир рушился без всяких спецэффектов. Буднично и спокойно. Сефер представлял себе это совсем по-другому. Не с фанфарами, конечно, но уж точно более заметно.

В момент, когда Сефер был близок к панике, перед ним возник огромный, темно-серый и словно вырубленный из камня великан. Морс Летум. Верховный начальник департамента смерти, скала, кремень и непоколебимый авторитет. Когда он говорил, сквозь открытый рот было видно адское пламя внутри его чрева. Летум никогда не повышал голоса. Потому, что говорил и без того тончайшим голоском, практически ультразвуком. Выше было просто некуда. Говорил он редко и немногие хотели вступать с ним в повторную беседу.

Вообще Сефер никогда не стоял к Летуму так близко. И от этой непрошеной близости его объял какой-то непривычный холод и онемение. Или это Летум сделал с ним намеренно? Сефер не успел понять, потому что по движению руки Летума дождь из мортов замер, а в них с Дуаджем полетела шаровая молния. Сефер привычно шмыгнул за спину застывшего Дуаджа, как часто делал в отрочестве. Дуадж всегда был крепче, шире и нерасторопней его. За его спиной всегда можно было схорониться. Но в этот раз маневр не помог. Шаровая молния словно разорвала их обоих изнутри. Разряд тока пронзил их до самой сути, даже детские воспоминания выжег. А еще принес неизвестное. Что-то, что сковало их члены, а затем как будто стало вырывать по кусочкам то, что невозможно было вырвать. Словно их поместили в огромную мясорубку и стали размалывать. И если обычно это доставляло лишь дискомфорт от дистанционного управления органами (да, Смерть может потерять часть тела, а затем найти ее и снова стать целостной), сейчас Сефер испытал ужасающее неизвестное физическое ощущение. Дуадж, видимо, испытывал то же самое, потому, что глаза его выкатились из орбит, а голос стал неузнаваем:

— Что это? Что происходит? — верещал Дуадж.

— Боль. Человеческое чувство, — спокойно объяснил Летум.

— Но мы же не люди! — возразил Сефер, все еще надеясь, что Летум просто ошибся, как и лысые существа в белом.

— Мы не должны чувствовать боль! — Дуадж уже шептал, кричать он не мог.

— Правда? — рассмеялся Летум, — Хорошо знать, кому ты должен. Если не знать, лучше не говорить. Разве ты знаешь, что с тобой?

— Что? — измученно прошептал Дуадж.

— Жалоба из вышестоящего департамента, на ваши шоу. И оставить ее без ответа не представляется возможным. Проверка. Головы летят во все стороны, как видишь.

Истинность его слов подчеркнул очередной шорох рассыпавшегося в прах коллеги. Летум протянул к ним руку и шаровая молния вернулась в его ладонь обратно. Он сунул ее в рот и проглотил. А Сефер с Дуаджем тряпками сползли на пол. Ужасная боль прошла, но их все еще потряхивало. Морты как рукой сняло.

— К вашим развлечениям претензий нет, ваше излишнее ребячество некоторые наблюдают с удовольствием и признают любопытным. А вот чрезмерное общение с людьми опасно и грозит жалобами людей просвещенных в департамент света на департамент смерти. И еще очеловечиванием, а это неисправимо. И, как я вижу, вам не понравилось очеловечивание даже в легкой форме.

Летум движением руки в воздухе поднял обоих на ноги.

— Это была легкая форма? — с ужасом спросил Дуадж.

— У вас — да. А вот у многих ваших коллег — тяжелая. Впрочем, это их вина. Несоблюдение назначений и самовольство никогда не приводит к хорошим результатам. По крайней мере, в нашем департаменте. Только если у бесов такое возможно. Хотя и они в жестком подчинении, но их устава я, слава Богу, не знаю. Это так, предположение.

В этот момент лысые существа в белом окружили грозную могучую Смерть Эрра. Все знали, что Эрра непобедим и непоколебим, и со своей работой справляется великолепно. За раз мог принести и по триста душ, так как ничем не брезговал — ни дрязгами, ни мором, ни войнами. Эрра застыл в нелепой позе на цыпочках. Он словно хотел потихоньку улизнуть отсюда, но не успел. Видеть Эрру в подобном положении было невыносимо. Эрра мог только водить глазами, но пошевелиться не мог. Лысые существа как будто водили вокруг него хоровод. Наконец один крикнул:

— Смерть по неосторожности. Самоуправство и несанкционированные приводы. Передайте в департамент, мы нашли ошибку 404.

Другой направил белый луч на Эрру и тот со звоном рассыпался в мелкие осколки, словно упавшая со шкафа хрустальная ваза.

Сефер с Дуаджем зажмурились, Летум с досадой отвернулся и движением руки швырнул их к стеклянной двери на выход.

— Три задания без мортов. Вон отсюда и быстро за работу! Ее теперь больше, чем нужно!

За дверью уже появился силуэт руки.

— Почему нас не проверяют? — обернулся Дуадж.

— Старик не велел. Тронули вы его. Быстро прочь отсюда!

Когда они оказались на воздухе, Сефер даже не глянул на задание, просто помчал туда, куда звала его мерцающая линия жизни на ладони. Дуадж молча мчал рядом, без своих шуточек, идей и комментариев. Это было их самое страшное возвращение в Вечность. И стереть его не могли никакие последующие задания и происшествия. Оно клеймом выжглось у Сефера на подкорке. И единственное, чего он хотел, чтобы это никогда не повторилось.

Поэтому внезапное возникновение Дуаджа в очереди и то, что он приложил руку к получению нового задания, резко перекинуло Сефера в историю разрушения мира. Он дернулся. И вернулся в сейчас.

— Сыгранем по нашим старым правилам — ты, я и куча веселых идей и развлечений? — произнес Дуадж.

Но Сефер был совершенно не готов к играм и нарушению правил. Он отпихнул руку Дуаджа от стекла, прижался своей ладонью к исчезающей уже руке с другой стороны, шаркнул и резко оказался в какой-то кухне. Смех Дуаджа донесся до него улетающим эхом.