Отражение

Анна Сергеевна Одувалова, 2022

Шесть лет назад я уехала отсюда, как думала, навсегда. Но пришлось вернуться и вновь встретится с собственными страхами. Лучшая подруга, друзья, а самое главное он… мой ночной кошмар, парень, смотреть в лицо которого слишком больно. Мы все храним секреты и не хотим ворошить прошлое или же… не все? Кто-то решил напомнить про одну страшную ночь. Он знает наши тайны и, похоже, даже немного больше. Он заставляет сомневаться в том, шесть лет назад произошел несчастный случай. А если так, под подозрение попадаем мы все. А еще мы не можем понять, нас преследует живой человек, рок или потусторонняя сущность, которая приложила руки к трагедии, произошедшей в тот день.

Глава 3

Я прощаюсь с Марком и сквозь толпу направляюсь к Дэну.

— Искал тебя, — сообщает он и вручает мне холодный, запотевший бокал с алкоголем.

— Я тоже, но наткнулась на Марка.

— Да уж жизнь его потрепала, — поморщившись, замечает Дэн.

— Но он, вроде бы, счастлив. — Я пожимаю плечами.

— Ну насколько можно быть счастливым, когда твой тесть — Самбурский.

— Кто? — У меня даже коктейль идет носом. Перед фразой Дэна я успела сделать глоток. Не знаю, как сейчас, но шесть лет назад этим именем пугали всех добропорядочных бизнесменов города. Да и недобропорядочных тоже. Марк смертник, если решил приударить за его дочерью. Впрочем, о чем я? У них уже ребенок.

— Марк — крут, — резюмирую я.

— Он всегда таким был — крутым, без головы и инстинкта самосохранения. Может, поищем более тихое место? — предлагает Дэн, и я согласно киваю. Уходить еще вроде бы рано, но общаться в толпе некомфортно.

Получив мое согласие, Дэн выдвигается вперед и ведет меня этажом выше на еще один ярус открытой террасы. Тут нет людей, и отчётливо чувствуется теплый ветер.

Я облокачиваюсь и смотрю в чернеющую даль. Отсюда слышно как шумит море. Когда-то мне нравился этот звук, а сейчас уже нет. Он будит воспоминания, которые я хотела бы навсегда изгнать из своей памяти.

Дэн останавливается рядом и лениво пьет алкоголь из своего бокала. Если у меня что-то девчачье-розовое, то у него похоже ром с колой.

Все же он невероятно притягателен. Жаль, что не удалось увидеть Андрея таким. Я знаю, это не те мысли, которые должны возникать в голове. Неправильно примерять на Дэна образ его умершего брата, но я не могу иначе. Долгое время братья были для меня одним целым, а потом Андрей стал всем.

Сейчас стоять рядом с Дэном тяжело, потому что он мне нравится. Не воспоминания, а тот мужчина, который смотрит на меня с грустной улыбкой. Меня завораживают его синие глаза и жесткие ресницы, пряный травяной запах его туалетной воды. Мне нравится треугольник загорелой кожи в вороте рубашки и рельефные мышцы рук. Дэн совершенен, но я не понимаю свои чувства и не могу решить, что меня цепляет. Он или прошлое, неожиданно оказавшееся так близко. Я любила Андрея и вот рядом со мной его ожившая повзрослевшая копия, глупо рассчитывать, что сердце не дрогнет. Но насколько это справедливо по отношению к выжившему брату?

Как хорошо, что Дэн не в курсе моих мыслей. Он непринужденно рассказывает о своей работе, улыбается искренне, и мое сердце начинает стучать быстрее. Я почти залпом выпиваю коктейль и отставляю в сторону стакан. В голове немного шумит. То ли прибой, то ли алкоголь. Море всегда делало меня немного сумасшедшей. Я и забыла каково это, попадать под его влияние.

Не знаю, в какой момент я оказываюсь к Дэну так близко. И совсем точно не понимаю, как получается, что мои губы тянутся к его губам. Это величайшая глупость в моей жизни, но несколько коктейлей, южная ночь и такие знакомые глаза делают свое дело. Не знаю, хочу ли я новых ощущений или на минуту желаю вернуться в прошлое и забыть, что рядом со мной другой.

Я не ожидаю, что Дэн мне ответит. Сильные руки сжимаются на талии и жесткие, требовательные губы сминают мои. Это разряд молнии прямо в сердце, мучительно-нежные, горькие ощущения на грани со сладковатым запахом колы и рома. Я готова сойти с ума. Мой мир безумен, особенно сейчас. Мысли о прошлом выветриваются, и я захлебываюсь в пронизывающей страсти. Она сметает в один миг, заглушая голос разума и стыд. Кровь стучит в висках, и из горла вырывается хриплый стон. Я не подозреваю, что может быть так — остро и шокирующе. Это не невинный случайный поцелуй двух заигравшихся друзей. Обжигающие губы, сильное тело рядом — это совсем незнакомый мне Дэн, поражающий воображение и пугающий, совсем непохожий на себя прежнего и совсем не похожий на… Андрея? Имя, как ушат холодной воды. На меня обрушиваются липкий стыд и сожаление.

Боже, как неправильно сравнивать! Как неправильно поступать подобным образом! Да что же творится у меня в башке?! Так нельзя. Кажется, эта мысль приходит нам в голову одновременно, и мы отскакиваем друг от друга. В его синих глазах полыхает злое пламя, а грудь мощно вздымается. Дэн возбужден, как и я. Этот поцелуй — огромная ошибка. Его не должно было случиться, и уж точно, он не должен вызывать такие эмоции.

— Прости…прости… — шепчу я. — Я не должна была…

— Не должна, — соглашается Дэн и смотрит зло. — Не делай так больше, Есения…мой брат умер. Не нужно пытаться вернуть его. Особенно, используя меня.

— Я не… — Качаю головой.

— Хочешь сказать, ты не пыталась сейчас его вернуть? Хотя бы на миг. Хочешь сказать, ты целовала меня? Я никогда не был тебе интересен. Не стоит врать.

— Дэн…

Сглатываю, но не пытаюсь оправдаться, потому что он прав. Да, все именно так. Алкоголь затуманил мозг. Я совершила глупость и уже жалею, но вот губы горят именно от его поцелуя.

— Еще раз прости, не знаю, что на меня нашло.

— Ты просто видишь не меня…

На его скулах ходят желваки. Дэн злится, но пытается держать себя в руках. От этого еще больнее. Я и не подозревала, сколько всего между нами. Невысказанного, накопившегося. Тугой комок боли, который не получится распутать за один разговор. А поцелуй лишь все усложняет. Делает невозможным дальнейшее общение.

— Я понимаю, тебе больно. Но не используй, пожалуйста, меня для того, чтобы создать себе иллюзию, — просит Дэн. — Это нечестно. Ни по отношению ко мне, ни по отношению к нему. Ты же знаешь.

— Я не уверена, что сейчас целовала Андрея… — тихо шепчу я. — Точнее точно уверена, что целовала не его…

— Не ври хотя бы себе, — жестко бросает Дэн, и я прикрываю глаза.

— Говорю же, прости…давай спишем все на алкоголь?

— У тебя все просто.

— Нет! Не просто! — Я злюсь и давно бы перешла на крик, если бы не понимание, что мы на верхнем ярусе террасы, а внизу, уровнем ниже, люди и вечеринка в самом разгаре. — Именно поэтому я не появлялась здесь столько времени! Потому что ничего простого нет! Дэн, ты мне дорог. До сих пор дорог и всегда был для меня самым близким другом.

— Которого ты благополучно выкинула из жизни на шесть лет. Грош цена такой дружбе, Карамелька. Ты вычеркнула меня, не отвечала на сообщения, но явившись через шесть лет, в один день умудрилась вывернуть душу! Зачем было усложнять? Скажи мне?

— Зря я сюда пришла! И приехала зря, — раздраженно бросаю я и направляюсь прочь с балкона, но Дэн ловит меня за руку и привлекает на секунду к себе. Глаза в глаза, губы в губы. Его жесткие черные ресницы такие длинные, что мне снова, как и в детстве, завидно.

— Знаешь, — говорит он. — Когда-то я завидовал Андрею. Я хотел, чтобы ты была моей. Но ты выбрала его изначально. Так вышло, я смирился. Но я никогда не пытался занять его место. Никогда. И тем более, не стану этого делать после его смерти. Даже если ты сама сделаешь шаг навстречу.

— Но ведь это неправда, — сжав зубы, выдыхаю я, и опускаю взгляд, потому что смотреть в его синие глаза совершенно невозможно. Высвобождаюсь не то из объятий, не то из хватки и отступаю на шаг. — Мы ведь уже целовались Денис, и ты прекрасно это знаешь.

Наверное, это удар ниже пояса. Но между нами столько недомолвок и лжи, что, может быть, стоит прояснить хоть один момент?

— Что? — Он обескуражен, смущен и зол, куда уж без этого. Злость теперь всегда рядом с ним. Но я уверена, он помнит тот единственный раз, когда целовал меня вместо брата. — Хотя… ты ведь никогда нас не путала.

Дэн отворачивается. И мне страшно смотреть на его лицо. Пожалуй, разговор и без этого тяжелый. Не стоило усугублять. Но иногда я люблю ударить под дых. Думала, давно справилась с этим дурацким качеством. Но нет. Дэн всегда вытаскивает наружу меня настоящую. А я, видимо, еще та стерва.

— Так зачем же ты тогда целовала меня, Есения? Азарт? Интерес? — невесело хмыкает он. А меня отпускает. Мне снова стыдно. Злость и желание доставить боль отступают, но поздно. Я уже подняла эту тему. — Тогда твой поцелуй…он вывернул меня наизнанку. На какой-то миг я, и правда, решил, что ты пришла ко мне. Слышать его имя было больно.

— Прости. — Мне действительно жаль.

— Но знаешь, я мог поверить в случайность. Было темно, а нас и на свету часто путали. Я долго винил себя за то, что поступил нечестно по отношению к брату, к тебе, но, оказывается, нечестно тогда поступила ты, а не я.

— Нет, Дэн. — Я, взяв себя в руки, подхожу ближе. — Тогда я действительно обозналась. Первый и последний раз приняла одного из вас за другого. О том, что я поцеловала не того брата поняла гораздо позже… не в тот момент, когда назвала тебя его именем. Но спустя время, что я могла сделать? Прийти к тебе и извиниться? Сказать ему и извиниться? Я предпочла сделать вид, будто поцелуя не было. Мне тогда было шестнадцать, Дэн. И хочу напомнить, ты сделал то же самое. Хотя ты, в отличие от меня, изначально понимал, кого именно целовал.

— И как же ты догадалась, что целовала не Андрея?

Я закусываю губу и прикрываю глаза. Я не хочу об этом вспоминать, я хочу выкинуть прошлое из головы. Забыть обо всем. И поцелуй с Дэном Ланцовым точно этому не способствует, ни прошлый, ни настоящий.

— Есения, я жду ответ.

— Твой поцелуй, он был другим…

— И каким же?

«Наполненным любовью» чуть не ответила я, но вместо этого тряхнула волосами и покачала головой.

— Нет. Я не хочу об этом говорить. А сейчас прости, мне надо возвращаться, твоя мама будет волноваться.

— Я тебя отвезу.

— В этом городе, что перестали ездить такси? — хмыкаю я. — А ты пил.

— У меня есть водитель, Карамелька, — отзывается Дэн с ухмылкой. В его глазах еще боль, но парень уже взял себя в руки. Он всегда умел быть сдержанным и скрывать свои чувства.

— Ну, кто бы сомневался? — Я злюсь. На Дэна с его водителем, на себя, на обстоятельства. — Но нет, спасибо. Я доберусь.

— Я попрошу Сашу отвезти тебя. Хорошо? Почти такси, только я знаю, кто за рулем. Так пойдет?

— Да. — Я киваю. — До свидания, Дэн… — говорю очень тихо.

— Почти «прощай», Карамелька, — с укором отзывается он. Я не отрицаю. Так надо. Прошлое не стоит ворошить. Это бессмысленно и больно.

— Так и есть. Несколько дней — и я уеду. Не думаю, что нам стоит видеться…

— Даже не съездишь к нему на могилу.

— Я найду, кто меня отвезет.

— Ну, конечно… — Он хмыкает и отворачивается.

— Я не понимаю тебя! Ты вылил на меня столько… — Я сжимаю зубы. — Ясно дал понять, чтобы я держалась подальше. И Дэн, это правильно. Действительно, правильно, но когда я пытаюсь сделать ровно то, что ты просил, ты снова злишься. Я не знаю, что ты хочешь?!

— И я не знаю, Карамелька, — с болью в голосе признается он, я хмыкаю и двигаюсь к лестнице, а он замечает мне в спину. — Но я точно знаю, чего не хочу. Как бы я ни любил брата, но быть отражением покойника…нет, на это я не подписывался. Думаешь, я не знаю, что ты видишь? Ты видишь, каким бы он был, если бы остался жив…

— Это твои личные тараканы. Не приписывай их мне. Может, другие это видят, но не я.

Он молчит, а я все же ухожу. Приезд в этот город… он оказался сложнее, чем я предполагала.

Дэн

Черт! Ударяю ладонями по перилам и закрываю глаза. Я подозревал, что будет сложно, но так? Зачем она целовала меня? Зачем рассказала о том нашем, самом первом поцелуе, которого не должно было случиться? Я думал, что она так и не узнала правду. А Есения давно все поняла, и это мне не нравится. Как же хочется напиться и выкинуть из головы всю хрень! Андрея нет уже шесть лет, и я почти научился жить без него, но Есения вернула все в один миг. И нашу с ним дружбу, и нашу зависимость друг от друга и, наверное, соперничество, которое мы старательно игнорировали. Какое соперничество может быть между братьями похожими как две капли воды? Он мог в один момент стать мной, а я получить все, что было у него. Все, кроме Есении.

Я не отказываюсь от вспыхнувшего желания и напиваюсь. И наплевать на то, что завтра будет мучать похмелье. В конце концов, я не так часто позволяю себе подобное, а потом, почти в невменяемом состоянии велю водителю отвезти меня к Жене. Ее квартира на четвертом этаже обычной пятиэтажки в старом районе города. В окнах уже нет света, и я долго сижу и всматриваюсь в них, словно жду, когда там, в темноте мелькнет силуэт. Только вот почему-то я ожидаю увидеть не ее, и это настолько иррационально и неправильно, что я готов крушить все, что попадется на моем пути. А еще я понимаю, что Женя не сможет успокоить злость и удовлетворить желание. Не сегодня, не сейчас. Я не могу позволить себе подняться к ней и думать о другой. Сегодня не могу гарантировать, что не прошепчу чужое имя в самый неподходящий момент. Женя, конечно, простит. Она прощает все, но это неправильно. Я до сих пор помню, как сильно ранит чужое имя из уст того, кому ты готов отдать душу. Даже если это имя твоего брата.

— Приходила Есения.

— Да ты что? — Брат валяется на диване, закинув ноги в ботинках на подлокотник, и играет во что-то в телефоне.

— Искала тебя…

— И? Что ты ей сказал?

— Она думает, что нашла… — Я беспечно пожимаю плечами, стараясь изо всех сил не показать, что до сих пор чувствую себя погано.

— Надо же, как интересно?! — Андрей подскакивает и щурится. На миг мне кажется, что он злится. Сложно его винить. Нас часто путают, и обычно мы не против. Но это Есения. С ней все по-другому. Мы понимаем это. Оба. — И что было?

Кажется, его голос звучит ровно, и я должен понять, признаться или удержать в себе. Впрочем, любая ложь вылезает наружу. Особенно между нами. Мы не врем друг другу.

— Если что, подыграешь мне завтра, — бросаю я и разворачиваюсь на выход из комнаты.

— Эй! — орет мне вслед Андрей. — Дэн, ты что с ней сделал? Надеюсь, не затащил в постель? Если так, то я тебя придушу! Право первой ночи за мной.

Я замираю и сглатываю. Разговор о сексе и Есении совершенно мне не нравится. Но, с другой стороны, где-то в глубине души я испытываю облегчение от того, что отношения Карамельки и Андрея зашли не так далеко.

— Нет. Я не спал с ней, — успокаиваю брата. — Ты же знаешь, я бы не поступил так с тобой.

— Тогда что?

— Поцелуй.

— Всего лишь поцелуй? — Андрей хмыкает, но я чувствую, что он злится, хоть и пытается не подать виду.

— Не выдай меня. — Это не просьба. Это напоминание. Наше с ним правило, которое он не станет нарушать.

— И как тебе? — спрашивает он, словно не знает, что слова ранят. Впрочем, может, и не знает. Я никогда не говорил о чувствах к ней. А, может, это месть за напоминание о том, что он должен молчать. Андрея понять сложно. Впрочем, подозреваю, и меня не легче.

— Ты, правда, хочешь услышать ответ?

Андрей хмурится и подбирается. Пожалуй, Есения, единственная девушка, которая способна вызвать у нас подобие соперничества. Остальных мы не ревнуем. Смысл? Они все рано не могут отличить, кто именно сейчас с ними. Это, пожалуй, даже забавно.

— Не дергайся. Я никогда не поступил бы с тобой так. Она просто перепутала. Я не успел среагировать и решил не ставить ее в неудобное положение. Вот и все. Не покушаюсь на твою девушку.

— Ты позволил себя целовать и разрешил перепугать, — бросает мне в спину брат укоризненно. — Это Есения, Дэн. Один взгляд. Одно слово. Одна фраза — и она поняла бы, что ошиблась до того, как тебя поцеловала. Но ты этого не сделал.

Я пожимаю плечами и ухожу. Да не сделал, но не говорить же Андрею, что пока не услышал его имя я, с какого-то фига, надеялся, что она пришла ко мне. Вот на это бы, он точно обиделся.