Двойная метка. Право на невинность

Анна Сафина, 2022

В нашем мире отцы продают дочерей-полукровок чистокровным волкам. Не понравишься – тебя перепродадут другому. И повезет той, что окажется избранницей, с ней сочетаются высшим браком. А других ждет участь принадлежать множеству… Меня не продавали, я отдалась сама. Теперь рыжий волк – мой хозяин, я – в его руках. Но почему его соперник смотрит на меня, как на самый сочный кусок стейка? Неужели хочет меня перекупить?

Глава 4. Торги за невинность

Обстановка в доме накалена до предела. Хочу уйти отсюда, скрыться, чтобы не видеть ничего и не слышать, но выбора нет. Это купля-продажа, где на кону репутация моего отца. Единственного, кого я не могу подставить и сбежать, куда глаза глядят. Отхожу на пару шагов в сторону от Раниля, дяди Лойса, но тот никак не реагирует, не поворачивает головы и не выказывает недовольства.

— Не хочешь удариться в воспоминания? Говорят, в столице у вас был бурный брак. Даже несколько кроватей сломали, — снова говорит Самир, когда никто не произносит ни слова после его предыдущего откровения насчет чужой личной жизни.

Ни мужчина подле меня, ни Найда не опровергают слова беты. Несложно сложить два и два, чтобы понять, что Раниль и моя сестра спали, ведь получается, что она была его временной женой.

— Это правда, Раниль? Ты приехал за мной? — тут же вскинула голову сестра, уже благосклонно оглядывая мужчину.

Дядя Майрен шикает на нее, чтобы не открывала рот в мужских беседах, та сразу затыкается, но переводит торжествующий взгляд на меня. Словно говорит: «смотри, какое ты ничтожество».

Отчего-то неприятно, что они были близки. Иррациональное чувство, не поддающееся объяснению.

— Между нами все кончено, — запнулся рыжеволосый, словно забыл имя моей сестры, своей бывшей временной жены.

Лицо ее перекосилось, будто под кожей двигались мышцы. Исказилось всё так, что перестало скрывать истинное лицо девушки. Я даже отшатнулась от испуга, который быстро постаралась скрыть под маской равнодушия.

Раздался смешок со стороны беты. Нет, тот тоже был рыжий, но его назвать таким язык не поворачивается: слишком матерый, взрослый. Сорок восемь. По сути, самый расцвет для оборотня, учитывая, что живут мужчины лет до трехсот. В этот момент я ощутила себя мотыльком: мимолетным, однодневным. Незначительным эпизодом в жизни долгожителей.

— Ясно, — взял на себя слово Майрен. — Давайте перейдем к главному. Вот моя дочка Найда, что вы думаете? На чем мы остановились? В общем…

— На семисот золотых, — милостиво подсказал бета Самир.

Дядя и сестра аж ахнули, услышав такую сумму. Последняя аж подскочила и выпятила грудь, демонстрируя пышность. Невольно кинула взгляд на себя и поджала губы. Не пятый, как у Найды, но третий тоже неплох, как по мне.

— Ох, господин, я так рад, что вы так высоко оцениваете мою девочку, — подскочил Майрен, даже глаза заблестели от предвкушения.

Уверена, даже ладони у него зачесались от желания скорее заграбастать такую сумму в свои жадные руки.

— За Алайну, дочь господина Аргуса, — выдержав долгую паузу, уточнил бета.

Я повторно удостоилась злого взгляда Найды. Стало неуютно. Незаслуженно, это ведь не моя вина.

— Ммм, — вырвался у меня стон, пришлось схватиться рукой за ближайший стул.

Голова закружилась, а внизу живота стало жарко.

— Не будем тянуть. Я тоже инициирую право сюзерена, — скалится во все свои белоснежные зубы Самир. — Девочка скоро начнет на стены лезть от желания, а течка только началась. Не хочу мучить девочку дольше необходимого.

Покраснела от того, что подробности моей личной жизни были выставлены на обозрение.

— Вас двое, — недовольным тоном подмечает папа.

Для нашей семьи это проблема, ведь выделить кого-то отец не может, хотя знаю, будь его воля, и вовсе отказал бы обоим. Но право сюзерена — единственное, на что он не может повлиять. Оба волка рыжеволосые, в отличие от всех остальных членов стаи — черноволосых и белых. Огненная масть — признак принадлежности к правящей семье. Потомков у вожака много: и близких, и дальних. Только у них есть альфа-сила, так что вожаки всех стай издревле рыжеволосы. Дядя Лойса скидывает капюшон и показывает свое право. Рыжий цвет волос. Дядя открывает рот и почему-то кидает гневный взгляд на дочь, словно это ее вина, что упустила такого мужика.

— Восемьсот, — усмехнулся Раниль, не отрывая взгляда от глаз беты.

Битва взоров между двумя мужчинами продолжается. Никого не удивляет, что между собой они знакомы, ведь принадлежат к одной клановой ветви.

— Девятьсот, — холодно улыбнулся Самир, не отводя взгляда.

Ощущение, что между собой схлестнулись два злобных зверя. Врага.

— А Найда? — пытался вставить слово дядя, сидя и ерзая нервно на стуле.

Переводил глаза то на Раниля, то на бету, словно не мог решить, на кого делать ставку и уговаривать, чтобы купили не меня, а его дочь.

— Тысяча, — окончательно добил всех Раниль, после чего воцарилась гробовая тишина.

— Две тысячи, — жесткий голос Самира разрезал пустоту.

Я присела от слабости на стул, но тоже вскинула в шоке голову, ведь такие суммы за полукровку — неслыханное событие. Дядя, кажется, даже схватился за грудину, дышал так загнанно, будто задыхался.

— Вы знаете правила. Раз вы инициировали право сюзерена, значит, временный брак должен закончиться рождением щенка, — прокашлявшись, говорит сиплым голосом отец. — А поскольку вас двое, то выбор за мной, независимо от предложенной вами цены.

Задерживаю дыхание, ведь поняла: отец прав. С одной стороны, право на течную самку связывало ему руки, вынуждая отдать дочь желающему, а с другой… Не было такого жесткого ограничения о цене. В случае обычной продажи, на торгах побеждал всегда тот, кто предлагал больше всего золота, а здесь всё зависело от выбора отца полукровки. В нашем случае — моего отца.

— Кого ты выбираешь, Алайна? — предоставил этот самый выбор отец мне.

Неслыханное дело. И большая редкость.

— Аргус, ты что делаешь? — игнорирует всё и всех дядя Майрен. — Это же две тысячи, подумай, ты хоть представляешь…

— Замолчи, брат, я — глава семьи, а это моя дочь. Не лезь! — начал папа выходить из себя, порыкивая на родственника.

— Тебе золото ни к чему, ты уже при смерти, брат, но подумай обо мне, моей семье, — стиснул кулаки и выпучил глаза дядя.

Молчу, но внутри меня кипит огонь ярости и боли. До чего же нужно быть черствым волком, чтобы так бить по родному брату. Вздрагиваю и зажмуриваюсь, не хочу представлять тот миг, когда останусь сиротой.

— Аргус прав, — разрядил обстановку голос Самира. — Выбирай, Алайна.

И все взгляды сконцентрировались на мне, ожидая вердикта.

Чувствую, как дрожит тело. С приоткрытых дверей дует сквозняком, обдувая холодком разгоряченную кожу. От напряжения я покрылась потом, который теперь ощущался неприятно липким.

— Давай, племяшка, — прищурившись, наклоняется вперед дядя.

Сестра же опустила голову, отчего теперь мне не видно ее лица, но сжатые на столе руки говорили сами за себя. Я сглотнула вязкую слюну и краем глаза увидела, как ко мне повернулся Раниль. А вот на Самира взглянуть так и не решилась. Отчего-то было чувство, что мое решение совершенно не важно. Он напоминал матерого волка, который караулит добычу и точно знает, что не имеет значения, какой хищник клюнет на нее, в итоге приз достанется ему одному.

— У нас есть три часа до принятия решения, — спас меня отец, тяжело вздыхая и вставая из-за стола.

— Но течка… — подал голос Майрен, в голосе отчетливо слышно недовольство, ничем не прикрытое и жадное, словно он задыхается от того, что вскоре им на голову посыплется столько золота.

Сдерживаю нервный смешок, неуместный в моей ситуации. Ох, дядя просто не знает отца, который давно перестал спонсировать младшего брата, спускавшего все свои сбережения и доходы на азартные игры и свои сумасбродные идеи, как любил повторять дед.

— Ты прав, Аргус, по закону три часа есть, — усмехнулся Самир, не сводя с меня своего внимательного непонятного взгляда.

Вынужденно подняла голову, чтобы встретиться с ним глазами. Лютый голодный зверь. Вот кто посмотрел на меня из глубины его глаз. Оцепенение охватило всё тело, не давая шевельнуться. Казалось, он загипнотизировал меня, не выпуская из животного плена. Верхняя губа дернулась, показывая острый клык и демонстрируя оскал голода, который клубится внутри змеиными кольцами. Я. Я — его освобождение и утоление аппетита. И это откровение, которое далось мне в безмолвной тишине и переглядываниях, так остро озарило меня, что я приняла решение, которое запустило всю цепочку последующих событий в моей жизни.

— Раниля, — хрипотца в голосе от долгого молчания разрезало горло. Прокашлялась и уже четче добавила, опасаясь, что меня никто не услышал: — Раниля! Я выбираю Раниля!

— Ч-что? — выпал в осадок дядя, завращал глазами в панике по сторонам. — Ты имела в виду Самира, племяшка?

Найда подскочила на месте, резко поднимая голову и смотря на меня прищуренными глазами. Ее рот приоткрылся, она стала переводить взгляд с меня на Самира и обратно, словно не верила, что я сказала не то, что все от меня ожидали.

— Вы услышали мою дочь, господин Самир, — с невероятным облегчением произнес папа, поджал губы и обратился к мужчине, на лице которого продолжала змеиться довольная улыбка.

— Со слухом у меня проблем нет, Аргус, — ухмыльнулся бета, не сводя с меня своего темного жаждущего плоти взгляда. — У меня их вообще нет. И не будет.

Сердце с тех пор, как мы вошли, не прекращало свой бешеный ритм, барабаня по грудной клетке изнутри. Снаружи грянул гром, разрезая тишину и накаленную до предела обстановку.

— Выбор сделан в пользу Раниля… — как-то растерянно сказал отец, оглядывая незнакомца, которого, кроме Самира и Найды, никто до этого момента не видел и не знал.

— Волков, — улыбнулся, словно ощерился он, говоря имя рода.

Воцарилась полная тишина. Даже я задержала дыхание. Не просто рыжий, родич правителей, а приближенный к правящему. У вождя и его сыновей фамилии Волк. Чем фамилия ближе к нашей ипостаси, тем знатнее род. Наша фамилия Волчек означает, что семья не из простых, в ней всегда было много воинов-самцов, составлявших когда-то войско вождя. Жаль, что род угасает, и от мужчин нашей семьи остались только мой умирающий отец и никчемный дядька.

— Выбор сделан в пользу Раниля Волкова. Думаю, нам нужно обсудить детали наедине, — кивнул мужчине папа, постарался улыбнуться мне ободряюще, но это не помогло.

Тиски сжали горло, ощущение надвигающейся беды всё никак не отпускало. Раниль ухмыльнулся и двинулся вперед, Найда же фыркнула. В этот момент бета Самир даже не глянул на членов моей семьи, всё также прожигая меня своим порочным взглядом. Медленно поднялся, вальяжно подошел ближе ко мне, наклонился. Все дернулись, но мужчина зарычал, отчего остальные застыли соляным столбом. Раниль же сдвинул хмуро брови к переносице, но не вмешался, хотя видно, что на него сила беты не подействовала.

— Ч-что вам нужно? Я отвергла вас, — хрипло прошептала, не в силах чувствовать себя в безопасности рядом с этим бугаем. — Всё законно.

От его близости у меня перехватывает дыхание, по венам растекается горячая кровь.

— Ошибаешься, девочка, — шепнул мне на ухо мужчина, обдавая жаром своего дыхания. — Ты родилась для меня, и я получу тебя любой ценой.

Сказал так тихо, чтобы никто, кроме меня, этих слов не услышал. Дрожь по коже прошлась мурашками. Бета выпрямился, демонстративно повел носом в воздухе, вдыхая аромат моего эструса, ощерился и цокнул. И просто пошел к выходу. Только хлопок двери привел меня в чувство. А после раздался рев самца, отдавшийся вибрацией по всему телу. По ногам потекла влага. Началось…