Брачный реванш

Анна Пожарская, 2019

Леката вернулась в родную страну, чтобы развестись с навязанным много лет назад мужем. Минутная слабость разрушила планы. Пришлось заново знакомиться с мечтающим заполучить ее приданое супругом, странными приятелями отца и дядей-опекуном, готовым на все из-за наследства. Только вот, кажется, мужу нужна она, а не деньги… Или Леката выдает желаемое за действительное? Обложка создана Екатериной Кавереллой с использованием изображений с сайта shutterstock.

Глава первая

— Брось ты эти мысли, Курт, — наместник Максис строго посмотрел на старого друга. Покачал головой. Понятное дело, должность у приятеля новая и хочется выслужиться перед королем, но не до такой же степени! Пригубил вина и продолжил: — Боги давно не требуют, чтобы свежее здание щедро окропляли кровью строителя. Да и не храм возводят… — вздохнул: — Если тебе так хочется крови, что невмоготу, то толкни эту вздорную девицу с лестницы на обратном пути с башни. Леката непременно расквасит себе нос, и ты убьешь двух зайцев: во-первых, отведешь душу с нашей выскочкой, а во-вторых, получишь несколько нужных капель. Опять же, всегда можно сказать, что она сама споткнулась… А приносить ее в жертву — это слишком. Дикость какая-то…

— Вы же приносили жертвы у перевала, — ухмыльнулся Курт. — Чем мы хуже? — залпом опустошил кубок, кивнул в сторону входа и прошептал еле слышно: — Идут. Та еще парочка: павлин и попугаиха.

Вместо ответа Максис незаметно, но болезненно пихнул его в бок, давая понять, что пора бы заткнуться. В дверях парадного зала остановились принц Изотий, признанный бастард короля Русовуса, под руку с иностранным архитектором Лекатой-ведьмой-без-фамилии. Максис как гостеприимный хозяин праздника нацепил улыбку и шагнул им навстречу. Подавил усмешку: выглядели вновь прибывшие и впрямь красочно. Разодетый в бежевый с золотыми украшениями костюм, долговязый принц с взъерошенной белобрысой шевелюрой напоминал скорее птичку-овсянку, а напряженно-собранная Леката, облаченная в темно-синее парадное платье, — голубую сойку. Курт, как обычно, все напутал.

Изотия Максис недолюбливал с детства. Еще с тех времен, когда король Русовус надеялся на наследников от супруги и даже думать не хотел о своей «ошибке молодости». В юности Изотий и Максис брали уроки магии у одного и того же учителя и оба были по уши влюблены в его дочь. Девушка выбрала кого-то третьего, но дух соперничества навечно застрял между молодыми людьми, и каждую встречу принц и командующий привратниками Максис превращали в маленькое соревнование.

Лекату хозяин праздника знал три дня. Она, как и другой архитектор, Карлин, жила в гостевом доме у Максиса. Они втроем пересекались по меньшей мере два раза в день, но хозяин дома никак не мог привыкнуть к тому, как держится гостья. Каждую встречу он боролся с желанием задушить ее — то ли в объятиях, то ли удавкой.

В Лекате раздражало все: и отличная фигура, и чересчур открытая улыбка слегка припухлых губ, и ясный взгляд васильковых глаз, и до приторности доброжелательный настрой, и ощущение, что перед тобой женщина, сама зарабатывающая на жизнь. А когда в поле зрения Максиса попадал ее наряд, он и вовсе бесился как юноша. Леката носила штаны. Не секрет — там, откуда прибыли они с Карлином, женщина в штанах была делом обычным, но тут, на родине привратников, это выходило за всякие рамки. Впрочем, гостья старалась произвести приятное впечатление, и уже вечером в день приезда раздобыла себе длинную юбку на пуговицах, которую надевала поверх штанов, когда спускалась к столу. От этого Максис бесился еще больше. Казалось, что Леката держит его за идиота, не способного отличить нормальный наряд от тряпки-обманки.

Но долг хозяина приема — быть любезным, и Максис собрался ему следовать. Поклонился. Поздоровался и подал знак музыкантам играть. Самый важный гость прибыл.

Леката извинилась, дождалась разрешения принца и направилась к стоящему неподалеку Карлину. Максис проводил ее взглядом. Ради приема гостья нацепила платье, и то, что в нем она держалась так же непринужденно, как и в шароварах, злило еще больше. Хотелось сорвать с нее одежду и подробно разъяснить, как подобает вести себя приличной даме. А потом показать, как стоит действовать неприличной…

— Не про тебя пташка, Макс, — будто угадав его мысли, вполголоса заметил Изотий и зло ухмыльнулся. Увлек хозяина дома в одну из небольших боковых комнат с окнами, занавешенными тяжелыми шторами. — Отец велел позаботиться о безопасности гостей, все-таки приграничные территории, — продолжил он, прикрыв за собой двери. — Я от его имени подписал два контракта: с Карлином на постройку крепости и с Лекатой на возведение здания школы для магов-привратников.

— С женщиной? — поморщился Максис, втягивая носом сандаловый запах духов принца, тут же заполнивший комнату. В голове не укладывалось, что такое серьезное дело доверят обычной курице.

— Ну-ну… — принц примирительно похлопал его по плечу и тряхнул взъерошенной шевелюрой. — Знаю, что ты думаешь об этом. Но, во-первых, у Лекаты великолепные рекомендации от гильдии, во-вторых, Карлин считает ее своей лучшей ученицей, а в-третьих, именно ее проект утвердил отец. Будешь спорить с королем?

— Нет, — выдохнул Максис. — Подпись на документе твоя, с меня не спросишь, если эта дама бросит стройку, чтобы лечь под кого-то из наших молодцов.

Изотий покачал головой.

— Правильно отец тебя солдафоном называет. Ты неотесанный грубиян, хоть образованный и благородной крови, — ухмыльнулся. — Леката не показалась мне легкомысленной. Не наговаривай на женщину.

— Брось, Изотий, — махнул рукой Максис. — Все они одинаковые. Ума хватает только на то, чтобы замуж выйти. И архитекторша не исключение: помани пальчиком, и тут же упадет в объятья.

— Знаешь что, — разозлился принц, подошел к окну и, отодвинув штору, выглянул наружу, — не хочу больше никогда слышать твои рассуждения о женщинах. Попробуй, как ты выразился, «поманить пальчиком» архитекторшу. Ничего не выйдет. Разве что выдадут пару оплеух.

— А если выйдет? — хозяин дома тронул принца за плечо, заставляя обернуться, и с вызовом уставился на него..

Изотий закатил глаза и посмотрел на потолок. Пожал плечами и впился взглядом в Максиса.

— У Лекаты на руке клеймо гильдии, — сообщил он тихим, но твердым голосом. — На нем цифры, она указала их в контракте. Если завтра с утра ты мне скажешь, что там написано, прощу долг твоего отца. Но если нет, — он потер подбородок рукой, размышляя, — то ты признаешься Маритте, что женат. Идет?

Максис задумался. С одной стороны, долг отца принцу был невелик, капля в море долгов, оставленных родителем в наследство. С другой — хоть что-то отдавать не придется. Нахмурился и покачал головой. А если Леката и правда женщина-кремень и придется рассказать о своей несвободе Маритте? Сейчас любовница терпела его выходки в надежде на свадьбу: кто бы что ни говорил, командир привратников, пусть даже бывший, — отличная партия. Но как поведет себя, узнай, что замужества не светит? С ее-то горячим характером…

Ухмыльнулся — уж с женщиной он как-нибудь сладит — и протянул принцу руку:

— Идет! Завтра за трапезой сличим цифры, — посмотрел собеседнику в глаза. — Только не мешай мне.

— Не буду, — Изотий пожал ему руку. — Я и сам хочу посмотреть, как выглядят брачные пляски старого павиана.

— В зеркало заглядывай, когда на приемах с женщинами любезничаешь, — заметил Максис и направился к выходу. Пора было приступать к делу.

Гость шумно вздохнул. Хозяин дома довольно усмехнулся. С обычным принцем за такой разговор он бы, наверное, лишился всего, но Изотий мало того что был нелюбимым бастардом короля, так еще и приходился ему, Максису, заклятым другом детства. При таком раскладе можно было позволить себе лишнее. Тем более если ты героический командир привратников, хоть и в отставке.

Вышли в светлый зал. Курт тут же присоединился к ним. Почтительно поклонился принцу. Изотий, слегка кивнув, поспешил к гостям, стоящим неподалеку, искупаться в надлежащих его положению знаках внимания.

— Курт, — вкрадчиво зашептал Максис. — Ты говорил, у тебя остались три бутылки лирейского вина. Не дашь мне одну?

— Конечно, — кивнул приятель, — сейчас пошлю за ним, — криво ухмыльнулся. — Кого это ты собрался сразить наповал?

— Лекату, — вполголоса сообщил Максис. — С Изотием заключили пари.

Курт хмыкнул и понимающе покачал головой. Максис ухмыльнулся. Лирейское вино обладало одной восхитительной особенностью — напрочь отшибало женщинам разум. После нескольких глотков они расслаблялись и позволяли слепить из вечера что угодно: от сумасшедшей оргии до романтического свидания в саду. Вряд ли Леката окажется исключением. Да и Максису надо всего-то задрать рукава ее платья. Обычно гильдия оставляла знак чуть выше локтя на внутренней стороне правой руки. Бутылки для такой авантюры должно было хватить.

— Сейчас пошлю слугу, — прервал раздумья Курт. — Одна нога здесь, другая там.

Максис благодарно кивнул и отправился пообщаться с гостями.

Вечер был в самом разгаре. Большинство уже начали танцевать, когда возникший из коридора Курт дал знак, что все в порядке. Максис подошел к столу, где все так же болтали Леката и Карлин, и лучезарно улыбнулся.

— Предлагаю выпить за ваш королевский контракт!

— За два королевских контракта, — поправила Леката, сверкнув в сторону Максиса внимательными глазами.

Улыбка хозяина дома стала еще шире:

— Прошу прощения, конечно, за два. Просто для меня это все — одна большая стройка.

Появился Курт с бутылкой вина. Откупорил ее и разлил пахнущую вишней темно-красную жидкость. Немного замешкался с кубком Лекаты, но не настолько, чтобы хоть кто-то, кроме Максиса, обратил внимание.

— Прежде всего, хотел поблагодарить за радушный прием, — поднял свой кубок Карлин, сухой высокий мужчина в летах, — вас, наместник Максис, и вас, советник Курт. Стройка на недавно завоеванных территориях — это всегда грязь и неудобства, а нам с Лекатой удалось устроиться в человеческих условиях.

— Элементарный комфорт — ничтожная плата за то, что вы сделаете для нас, — Максис поднял кубок. — За успех нашего мероприятия!

Глухо ухнуло серебро, знаменуя встречу кубков, и хозяин дома, давая понять, что не стоит ограничиваться парой глотков, осушил свой залпом. Гостям пришлось последовать его примеру.

Разлили и выпили по второй. Аромат вишни усилился и приобрел сладковатый оттенок. Вино раскрылось. Максис решил: самое время действовать. Еще чуть-чуть, и напиток ударит в голову, главное — в этот момент не дать Лекате уйти с праздника. Поймал ее взгляд и подмигнул.

— Потанцуем? Составите мне компанию? — поинтересовался вполголоса.

— С удовольствием, — усмехнулась Леката, протягивая руку.

Максис осторожно сжал ее ладонь и увлек гостью за собой. Во время танца смотрел в глаза, ни на мгновение не ослабляя хватки, и пусть ему доставалась лишь рука партнерши, все равно к концу четвертой мелодии Леката, похоже, была смущена и немного озадачена столь пристальным вниманием. Зато спутник ее пребывал в великолепном расположении духа. Он успел отметить, что вино сделало свое дело: на щеках жертвы заиграл румянец, глаза подернулись поволокой, а язык все чаще беспокоил губы, поглаживая, будто подбадривая и обещая приключения. Архитекторша попалась в сети напитка.

— Что-то мне душновато, — поморщился Максис, когда одна мелодия закончилась, а другая еще не началась. — Может, посмотрим, что там на балконе?

И не дожидаясь ответа, потащил за собой еще не почуявшую опасность Лекату. Она только успела оглянуться в поисках Карлина, но никого не нашла.

На балконе было прохладно. Все-таки весна еще не шагнула за середину и вечером иногда даже подмораживало. Впрочем, каждый, кто попадал сюда в темное время суток, хотя бы на несколько минут забывал обо всем. Дом наместника, до того как подданные короля Русовуса захватили эти земли, принадлежал местному владыке, и с этого самого балкона он произносил речи перед народом. Отсюда был отлично виден город — с его узкими улицами и немного вычурными каменными домами, причудливыми фонарями и милыми флюгерами на крышах. Вечером все вокруг особенно сильно напоминало сказку. Добрую славную историю из детства.

Пахло талой водой. Леката втянула носом воздух, восхищенно охнула, облокотилась на перила ограждения и уставилась вперед. Максис не преминул воспользоваться моментом. Прижался со спины и осторожно накрыл руки Лекаты своими.

— Постарайтесь не замерзнуть, — прошептал за ухом, надеясь на скорую реакцию.

Почувствовал, как Леката напряглась каждой мышцей: кажется, еще чуть-чуть, и развернется, чтобы отвесить оплеуху. Максис глубоко вдохнул, стараясь взять себя в руки, — взволновал ли он архитекторшу объятиями, еще неизвестно, но сам отреагировал мгновенно. Тело отозвалось самым банальным образом.

— Что тебе надо, Макс? — строго поинтересовалась Леката. — С чего вдруг такая прыть?

Мужчина лишь сильнее сжал ее ладони и едва заметно переместился губами ближе к шее. Вдохнул аромат ее апельсиновых духов.

— Макс? — будто не понимая, с чего это вдруг гостья перешла с ним на «ты», вкрадчиво поинтересовался он.

Леката фыркнула и дернула головой.

— Думаю, та штука, что упирается в меня сзади, дает разрешение на подобное общение с ее хозяином.

Высвободила руки и шумно вздохнула:

— Итак, что ты хочешь?

Максис не отступил, так и остался стоять позади Лекаты — так близко, как позволяла одежда. В голове мелькнула шальная мысль: что если не хитрить, а просто поинтересоваться?

— Мне страшно нужны цифры, указанные на клейме гильдии. Я заключил с Изотием пари, что узнаю их до завтра.

— Всего-то? — Леката попыталась развернуться, но Максис не сдвинулся с места, только красноречиво опустил ладони на перила. — Шесть, три, девять, — выпалила она и снова попыталась высвободиться из объятий.

— Ты так легко называешь их? — Максис ослабил хватку, и Леката тут же повернулась к нему лицом. Нахмурилась — то ли от недостаточного расстояния между ними, то ли от возмущения:

— А почему должно быть иначе? — громко поинтересовалась она. — Это же не количество клиентов у портовой шлюхи. Я семь лет училась, чтобы сдать экзамены. Шесть лет впахивала подмастерьем и за последние два года спроектировала столько зданий, что обычному человеку и не снилось. Я руководила строительством западной части ансамбля дворца нашего императора. Обо всем об этом ты прочтешь в карточке гильдии, если назовешь им этот номер. Почему я должна его стесняться? Не понимаю.

Посмотрела в глаза.

— Отпусти! Ты узнал, что хотел. А я замерзла и хочу вернуться в зал.

Максис тяжело проглотил слюну. Близость Лекаты дурманила и напрочь уносила разум. Кровь стучала в висках так громко, будто вино подействовало не на женщину, а на него. Скользнул руками по талии спутницы, не удерживая, лишь наслаждаясь плавными изгибами.

Леката прикрыла глаза и облизнула губы. Слегка откинула голову, открывая шею.

— Что вы подсыпали в вино? Со мной творится что-то странное…

— Лирейцы говорят, что добавляют в свой напиток щепотку страсти, каплю вседозволенности и океан удовольствия, — прошептал Максис, утыкаясь носом в ухо Лекаты и снова с наслаждением вдыхая апельсиновый аромат. — А чувствуешь себя странно, потому что ты в объятиях подходящего мужчины.

Запустил ладонь в светлую шевелюру Лекаты, приблизил ее лицо и жадно впился в губы. Он еще понадеялся, что сможет обойтись одним поцелуем, когда женщина обняла его в ответ. Прижалась всем телом и едва слышно застонала. Разум еще успел напомнить, что брать одурманенную архитекторшу мерзко, но его остатки растворились в апельсиновом аромате, поцелуях теплых губ и в бесстыдных прикосновениях женских рук.

Целовались на балконе, пока мир вокруг не сузился до них двоих, пока луна, показавшись на небе, не дала разрешение на безумства. Максис и Леката просочились в ту же боковую комнату, где хозяин дома заключал пари с принцем, заперлись, зажгли свечи и продолжили ласки.

Максис старался изо всех сил: жутко, до боли, до нехватки воздуха хотелось понравиться этой женщине, хотелось, чтобы независимая особа закрывала глаза и теряла себя от блаженства. Путалась в мыслях и воспоминаниях. Чтобы покорилась ему и растеклась расплавленной смолой с самого первого раза.

Уложил на кушетку, задрал юбки и, повозившись с туфлями, стянул с Лекаты панталоны. Развел ее ноги и, пару раз отметившись губами около пупка, спустился ниже. Дал волю языку. Воспользовался самым нежным и сладким оружием из известных. Терзал противоположную сторону до полной капитуляции. Вошел в еще пульсирующее в наслаждении лоно жестко и резко, полагая, что подготовил партнершу достаточно. Та охнула, но возражать уже было слишком поздно. Максис захватил власть и утверждал ее снова и снова, умирая от удовольствия и неясно отчего дурея больше: от невозможности обозначить границы их тел или от сознания собственной правоты в том, что эта гордячка ничем не отличается от остальных. Так же поддается лирейскому вину, так же падка на ласки и нежные слова. Вдавливаясь в нее в последнем рывке, он самодовольно подумал, что был достаточно хорош, чтобы его визит приняли с радостью и после праздника.

Одевались быстро. Говорить не хватало сил. Гости вот-вот должны были начать расходиться, и Максису как хозяину дома никак нельзя было пропустить этот момент. Не придал молчанию Лекаты значения, списывая его на усталость. Торопливо чмокнул на прощание и вышел, предоставив ей возможность привести себя в порядок в одиночестве. Надеялся: она дождется окончания приема, чтобы еще немного побыть вдвоем. Ошибся. Гости разъехались, а Леката не подошла. Поискал ее, чтобы хотя бы объясниться, но тщетно. Ее не было в боковой комнате, не было в отведенной ей спальне в гостевом доме и в саду на заднем дворе. Архитекторша как сквозь землю провалилась.