Пустырь. Книга 1

Анна Новер, 2020

Может ли свет рассеять темноту? Пустырь стал тем самым местом, что навсегда изменил жизнь. Мою и его. Но смогу ли я не сломаться, столкнувшись с тем, кого боится весь город? А остаться собой, узнав всю правду о дорогих мне людях? Всё это только предстоит понять. Но я уже попала в поле его зрения, а значит, игра началась. Внимание! В тексте присутствует ненормативная лексика и описание сексуальных сцен. Содержит нецензурную брань.

Глава 2

2.1

— Ты куда так подорвалась вчера? — услышала я вместо приветствия, подойдя к ребятам, которых смело могла назвать друзьями.

Катрин смотрела на меня с нескрываемым интересом. Была бы ее воля, она бы уже засыпала меня горой вопросов. Но так как знала она меня давно, то предпочла придерживаться тактики «тише едешь — дальше будешь».

— Папа просил срочно продиктовать реквизиты какой-то компании. Он договор дома забыл. Вот и пришлось бежать.

Подруга заметно приуныла. Она, видимо, ожидала какого-то экшена, а не нудной истории про цифры из документов. История-то у меня была, но я не хотела, чтобы об этом кто-то знал. Мне казалось, что чем меньше людей в это посвящено, тем они в большей безопасности. Пускай живут себе спокойно, жуют сэндвичи на переменах, болтают о сериалах и обсуждают парней и девчонок. Но тот жестокий мир, в который я случайно попала на пару часов, их не должен коснуться. Я всеми силами постараюсь этого не допустить.

Прошла неделя с того случая на пустыре. Каждый день я просыпалась на двадцать минут раньше обычного, чтобы даже и мысли не возникало об опоздании на учебу. Раньше мы с ребятами, живущими на моей улице, сокращали путь в колледж, когда понимали что опаздываем. Теперь же я была сама пунктуальность.

Однако долго все так гладко продолжаться не могло. Уже обуваясь перед учебой, я вдруг услышала восклик отца и звук разбитого стекла.

— Пап, что у тебя там? — крикнула я.

— Да, ёмае, — ругнулся родитель. — Что-что? Облился я!

Папа со своей рассеянностью перебил уже половину нашей кухонной посуды, а вторая половина нашего сервиза была в сколах.

— Арин, погладь мне рубашку, а я пока пятно застираю.

У меня внутри все сжалось от этой просьбы. Отказать я не могла, да и никто по сути не виноват в том, что я вечно влипаю во всякие истории.

Минуты на часах уже далеко убежали от того положения, в котором они были, когда я обувалась. Во время глажки, в моей голове даже созрела отмазка для учителя, почему я не пришла на пару. А я решила именно не идти, потому как срезать путь мне крайне не хотелось. Поэтому со спокойной душой проводив отца, я провернула ключ в замке и пошла по любимой с детства улице.

— Эй, Луна! Ты что, спишь на ходу что ли? Нам даже бежать пришлось, чтобы догнать тебя.

Вздрогнув от неожиданности, я обернулась и увидела Мэри и Тома. Они учились в третьей группе и постоянно просыпали первые пары.

— Ой, привет. Я видимо задумалась. И хватит называть меня Луной.

— До тебя сигнал идет 30 секунд как до космоса, — напомнили они мне о моей отстраненности.

Я еще с детства могла заиграться и не услышать, что меня зовут, вот ребята во дворе и придумали сравнивать меня с космосом. А когда у нас ввели астрономию, то каждый день я слышала со всех сторон новые вариации моего прозвища. Хотя все это было не зло и совершенно необидно, мне почему-то не нравилось, когда меня называли не по имени. Но те времена давно прошли, и сейчас меня подобными"планетами"называли только несколько близких ребят.

Я вынырнула из этих мыслей только на развилке ведущей на пустырь. Как же я не подумала, что раз они опаздывают, то пойдут в колледж самой короткой тропой. Видимо, я сбавила шаг, потому что ребята смотрели на меня недоуменно.

— Арин, ты чего? Забыла что ли что-то?

— Да нет, все нормально, я просто хотела прогуляться еще.

— Мы же и так уже опаздываем. Пойдем быстрее. Тем более, надо еще через пустырь проскользнуть.

Внутренне холодея от ужаса, я старалась не показывать свой страх ребятам. Мне очень не хотелось всех этих расспросов, и я была вынуждена пойти вслед за Томом и Мэри. Было утро, и я молилась всем богам, чтобы этой шпаны не оказалось на месте. Наверняка, они не просыпаются по будильнику. Хотя остатками своего разума я понимала, что каменные блоки не могут пустовать.

С берега я сразу же увидела горстку парней, и сердце ухнуло все глубже вниз. Ноги еле попадали по камням, когда я переходила реку. Было ощущение, что я иду с огромной штангой на плечах, и мышцы меня совершенно не слушаются.

Хорошо, что друзья находились впереди и не видели моего зашуганного вида. Ссутулившись, я шла, смотря себе под ноги и прячась по возможности за спиной Тома. Однако я всей кожей ощущала полные ненависти взгляды ребят с камней. Внутри все клокотало, сердце отбивало бешенный ритм. Когда мы скрылись за деревьями, я закрыла глаза, пытаясь вернуть себе хладнокровие. Это было неимоверно страшно оказаться снова на этом пустыре. Воспоминания, как фильм на перемотке, крутились в голове.

— Как-то не по себе было, — передернула плечами Мэри.

— Да уж, сегодня какая-то неспокойная атмосфера была. Они словно наэлектризованные. Все-таки не зря это место стороной обходят, — задумавшись о чем-то своем, завершил друг.

До колледжа мы шли молча, каждый был озадачен по-своему. Это утро на всех троих отложило гнетущий отпечаток.

Настроение было нулевым, учиться не хотелось совсем. Я мечтала оказаться поскорее дома. Хотелось зашторить окна, лечь на кровать, обнять подушку и побыть в тишине и защищенности. Все пары я думала о сегодняшнем утре. После своей той выходки я привлекла к себе внимание этих гопников. Им же не объяснить, что я сделала это на эмоциях и не ведала, что творила. Они, наверное, уже придумали план мести и просто ждут подходящего момента, чтобы ударить побольнее. Тоска накатывала все сильнее. Тоска вперемешку с обреченностью. Я понимала, что еще поплачусь за свое поведение. Вопрос только как? И эта неизвестность разрушала меня сильнее всего.

На пути домой я забрела в супермаркет за продуктами и прихватила заодно себе пару творожных сырков на вечер. Стресс, видимо, дал о себе знать, и организм запросил чего-нибудь вкусненького.

Свернув на свою улицу, я увидела вдалеке, около ворот, машину папы, и на душе стало тепло от мысли, что дома кто-то есть. Все-таки это приятно возвращаться туда, где тебя ждут и поддерживают. Однако дальше я увидела то, что у меня отбило всякое желание поскорее попасть к себе в комнату. Ноги автоматически замедлили ход, казалось, что я просто по какой-то остаточной инерции двигаюсь вперед.

Привалившись к нашему забору, стоял тот самый парень в черном. Он был чем-то увлечен в телефоне, и я надеялась, что у меня еще есть шанс развернуться и уйти. Но словно почувствовав чье-то приближение, он поднял глаза. Мои ноги продолжали черепашьим шагом двигать меня к дому. Оттолкнувшись от стены и положив руки в карманы, он насмешливо произнес:

— Что, мышонок, передумала возвращаться в нору?

Расстояние между нами было пару шагов, но и этого хватило, чтобы я ощутила себя насекомым. Постаралась всеми силами не выдавать ужас, охвативший меня.

— Что тебе нужно?

— Расплата. А ты думала, тебе это так просто сойдет с рук?

Его голос был расслаблен, как и он сам. Абсолютный победитель и скукожившаяся девочка, так, наверное, это смотрелось со стороны. Я стояла, держа перед собой пакет с продуктами, и смотрела куда-то в область его кроссовок. Мозг снова трусливо сбежал, оставив меня наедине со страхом.

— Я ничего вам не должна, — выпалила я, не поднимая головы.

Я ощутила, как он ухмыльнулся или оскалился. Почувствовала острый долгий взгляд на себе. Словно меня кто-то держал на мушке, плавно перемещая прицел по моему телу.

— Надо уметь играть одну роль до конца. Ты либо трусливо поджимаешь хвост и прячешься, либо стойко и дерзко принимаешь все, что тебя ждет.

Я так и не нашла в себе силы взглянуть куда-то выше его шеи. Просто стояла и интуитивно ожидала пощечины или удара посильнее.

— Вот и умница, мышонок. Дерзость в твоем случае глупа, — верно определил он мое молчание. — Куриный пирог с сыром я жду завтра в четыре.

— Что?? — я от удивления даже подняла глаза.

— Куриный пирог с сыром, — повторил он, смотря неотрывно на меня.

— Я…я не буду это делать. Да, я и не умею, — от растерянности и стресса я туго соображала.

Он посмотрел на телефон и холодно произнес:

— Значит, научишься, у тебя есть двадцать два часа для этого. И запомни, за свою выходку ты заплатила самую маленькую из всех возможных цен.

Я стояла и внутренне понимала, что ведь он прав. Мне всего лишь надо что-то приготовить. Всего того, что я так боялась не произошло: меня не избили, не изнасиловали, не ограбили. Да, я еще очень легко отделалась.

Задумавшись, не сразу среагировала на то, что он шагнул на меня. Вздрогнув, я подняла глаза. Видимо, в них отразился полный ужас, потому что в его хищном взгляде проскочила искринка.

— Распусти волосы.

Мои глаза округлились, наверное, еще больше от услышанного.

— Я сейчас сделаю это сам, — грубо выдал Хэдер.

Торопливо, пытаясь не уронить пакет, я распустила хвост. Не зная, что делать дальше, я просто стояла, изучая его начищенные кроссовки. В голове не укладывалось все происходящее. Казалось, будто я в каком-то наркоманском сне, где все нереальное вдруг в один миг окружило меня. Задумавшись, я в последний момент успела заметить руку, тянущуюся к моей голове, и отскочить назад.

— У тебя двадцать два часа, время прошло, — холодно кинул он мне и пошел в сторону пустыря.

Я еще несколько минут простояла у ворот, прежде чем сердце перестало выплясывать в груди. Нацепив улыбку, вошла в дом, представляя, как удивиться отец, увидев меня за готовкой… пирога.

2.2.

Со скучающим видом я смотрела в окно, уперев подбородок в ладонь. Последняя пара тянулась крайне медленно, хотя я бы лучше отсидела еще пять таких пар, чем закончила учебу раньше времени. В памяти то и дело всплывал вчерашний разговор, а пакет, лежащий на соседнем стуле, был явным доказательством того, что все это мне не приснилось. Хотя я почти и не спала. Решив не провоцировать папин интерес, я дождалась, пока он уйдет спать, и только потом проскользнула на кухню.

Разблокировала экран телефона — "15:12". До конца пары оставалось еще двадцать три минуты… я, словно, секунды до смерти отсчитываю. Нервная дрожь снова зашевелилась во мне. В голове проскакивала мысль не прийти в назначенное время, а пирог просто выкинуть. Но остатками своего ума я понимала, что такое неповиновение мне точно не спустят. И расплата будет уже по двойному, а то и тройному тарифу."А вот интересно, почему именно в четыре часа мне надо прийти?", не может же он знать, что до пустыря мне как раз идти минут двадцать. Хотя все это бред, разыгравшаяся паранойя. По большому счету я всегда была мнительным человеком, видела какое-то двойное дно во многих словах и поступках. Так что ворох новых вопросов в моей голове меня не удивил. Подумаешь, плюс-минус парочка навязчивых мыслишек.

До места Х оставалось совсем небольшое расстояние, и с каждым шагом тело каменело, и я превращалась в оголенный провод в 220 Вт."Главное вести себя дружелюбно и уверенно", — повторяла я себе как мантру. Не показывать свой страх, и тогда им некуда будет бить. В мыслях и самовнушениях все было куда проще, потому что как только я увидела эту шайку, моя спина тут же покрылась холодным потом. Я стояла как вкопанная на середине пустыря и смотрела на этих людей. Как будто передо мной были какие-то неведомые существа из хоррор-фильмов.

— Ты ходить, что ли, блять разучилась? — выкрикнул чей-то хриплый и низкий голос.

— Здравствуйте, — стараясь быть приветливой, я даже подобие улыбки из себя выдавила. Хотя с бледным как мел лицом и трясущимися руками эта улыбка прекрасно гармонировала. — Вот, я вам принесла пирог.

Взгляд мой перескакивал с одной фигуры на другую, пока не встретился с серым цветом глаз. Он сидел, как и все остальные, на груде строительных блоков и абсолютно равнодушно взирал на все происходящее.

— Давай, расчехляй свои кулинарные творения, — вновь заговорил кто-то из парней.

Пытаясь не уронить, я достала пирог, обернутый пергаментной бумагой, и протянула говорившему. Он тут же развернул его и, облизнувшись, хотел уже было откусить его, как вдруг прозвучало:

— Первая попробуй!

— Он не отравлен.

Интересно, почему я не додумалась положить туда яду или слабительного, наверное, это стресс так на меня действует, выключая мозг.

— Ну, значит, тебе нечего бояться, вперед, — сказав это, он кивнул куда-то в сторону.

Обернулась я как раз в тот момент, когда за моей спиной какой-то парень вынул из кармана складной нож. Пискнув, я непроизвольно сделала пару шажков в сторону. Вокруг раздался гогот. Все мои установки, что нужно быть смелой, хотя бы с виду, полетели в тартарары. Запуганным видом я наблюдала за человеком с ножом. Отрезав кусок пирога, он всунул мне его в руку и сел обратно на свое место. Аппетита не было совсем, но кому я это могла здесь объяснить. Откусив предложенный мне кусочек, я еле смогла его проглотить под надзором девяти пар глаз. Вообще, это крайне сложно есть когда на тебя смотрят, а уж когда все тело сводит дрожью, это практически невозможно.

Убедившись, что у меня изо рта не пошла пена, и я не свалилась в обморок, они похватали оставшиеся кусочки.

— Приятного вам аппетита, я пойду, чтобы не мешать вам тут.

Улыбаясь, я начала пятиться. В мыслях я уже бежала по улице к родным воротам, как вдруг услышала:

— Посиди с нами, составь компанию.

Эти слова принадлежали высокому худому парню в старой черной толстовке. Его лицо было изможденным, а под глазами залегли круги. Но при всей этой усталости взгляд был ясный и цепкий.

Оставаться не хотелось абсолютно, но и отказаться возможности не было. Аккуратно присев на край камня, я с интересом стала изучать свою обувь. Мысль о том, что сейчас на меня со всех сторон, как на музейный экспонат, смотрят эти хулиганы, я гнала из своей головы. Хотя нет, не как на экспонат, ведь в музеях всегда есть какая-нибудь бабуля, кричащая"руками не трогать", тут же я была одна, абсолютно без какой-либо защиты. К счастью, они разговаривали о чем-то своем, не обращая на меня внимания, и не лезли ко мне с издевками.

Через какое-то время, я даже стала украдкой рассматривать их. Это были ребята от двадцати до двадцати пяти лет. Не знаю, что было в них общего, но про них можно было сказать, что они одной масти. С хмурыми лицами, иногда искривленными от улыбок. В пыльных и кое-где порванных черных одеждах, они были похожи на группу оборванцев, но телефоны известных брендов и часы, которые я успела заметить, явно говорили о том, что парни не бедствуют. Вопросов в моей голове прибавлялось. И чем дольше я сидела с ними, тем острее было желание во всем разобраться. Единственный кто не попадал в поле моего зрения, был Хэдер. Он сидел у меня за спиной, и это порядком нервировало. В какой-то момент всё же обернувшись, я тут же пожалела. Вот дура, чего мне не сиделось спокойно. Я даже подумала, что про меня забыли. Но нет. Главарь сидел и в упор изучал меня со спины. Теперь я даже ощущала этот взгляд затылком. Вскочив, я попыталась сказать, что мне уже пора, но вышла какая-то каша из слов.

— Уже уходишь, жаль, — выдал паренек в капюшоне, криво улыбнувшись.

И тут я увидела, что пирог не доели, остался еще один кусочек. И мои аналитические способности решили не вовремя включиться.

— А почему ты не поел? — задала я одолевавший меня в то мгновение вопрос.

— Завтра поем.

Плавно как пантера Хэдер встал и сделал тягучий и бесшумный шаг.

— Завтра?

— Ага, в четыре, — положив руки в карманы и смотря немного свысока, он будто гипнотизировал.

Почему бы не съесть его сейчас, пока пирог еще свежий. Зачем ждать? Хотя стоп, или он имеет ввиду новый пирог?

— Неет, речь не шла о каждодневном пироге. Я не буду его делать! Это шантаж.

— Это не шантаж, а твоя расплата за плохое поведение. И цену здесь назначаю я. Завтра в четыре, мышонок! — из его глаз пропал огонек, теперь там была темнота… поглощающая темнота.

— Это нечестно.

— Тебе сказали в четыре, ты слова перестала понимать? — прозвучал чей-то агрессивный голос.

Метнув в сторону говорившего сторону убийственный взгляд, Хэдер, плавно и тихо, так чтобы было слышно только мне, проговорил:

— Каждодневный пирог, мышонок, с тебя никто и не требует. Всего лишь один пирог, но в этот раз он будет только для меня!

Стараясь не сорваться и не броситься бежать, я развернулась и, прикладывая остатки выдержки и мужества, пошла через пустырь. Лишь только оказавшись на безопасном расстоянии от проклятого места, дала волю эмоциям. Обессилено упав на скамейку в сквере, я заплакала. От пережитого страха, напряжения, вымученной улыбки, от жалости к себе. Было так паршиво на душе от того, что не с кем было поделиться всем этим. А так хотелось бы выговориться кому-то, что бы пожалели как в детстве. Даже эта дурацкая фраза"Все будет хорошо"сейчас бы мне помогла. Но я была одна, а значит надо учиться всё переживать и перебарывать самой.

2.3

На часах было глубоко за полночь. Заведенный на завтра будильник оповестил меня, что спать осталось"4 часа 45 минут". И как назло уже упущен тот момент, когда клонит в сон и можно с легкостью уснуть. Сейчас же я просто ворочалась в кровати, пытаясь убедить себя, что мои дела не так уж и плохи. Этим хулиганам понравился пирог, а значит я свою провинность исправила. Правда, Хэдер теперь вызывал множество вопросов. Среди парней он держался расслабленно и отстраненно. Он не участвовал в их беседах, но при этом было заметно, что он понимает каждое слово произносимое ими. Да и все разговоры были как будто с его немого согласия. И его поведение было не поведением высокомерного узурпатора, а лидера, чью власть люди вокруг признали сами. Чем только он заслужил среди них такое уважение, был большой вопрос.

Уснула я, видимо, под утро, потому как трезвонивший будильник даже не услышала. Благополучно проспав первую пару, я, наспех собравшись, прибежала в колледж как раз тогда, когда в коридоре раздался звонок.

— Ты где была с утра? — шепнула мне Катрин.

— Да я проспала. Глаза открыла и даже не сразу поняла какой сегодня день. Экологичка отмечала?

— Она листочек пустила, мы с Тимкой тебя вписали, — гордо сообщила мне подруга.

— Я вас обожаю, — на радостях я так громко чмокнула ее в щечку, что преподша обратила на нас свое внимание.

Остаток пары мы с Катрин тихонько разговаривали, и этот легкий, непринужденный треп совершенно отвлек меня от вчерашних событий. Мне как будто на время стерли память, и я снова стала той беззаботной хохотушкой Ариной, которой была всю жизнь.

— Помнишь, я тебе рассказывала про тренера в зале? Так вот, он продолжает на меня смотреть, думая, что я этого не замечаю.

— Мм, новый поклонник, — я подмигнула подруге.

— Он такой классный, — состроила влюбленную мордашку Катрин. — От него прям веет мужиком. Он такой хмурый и неприступный, что я иногда не понимаю, нравлюсь я ему, или он просто меня ненавидит. Просто такой взгляд хищный? — подруга попыталась изобразить этот взгляд.

А я вдруг поймала себя на мысли, что ее описание у меня в голове складывается не в образ тренера-качка из зала, а в парня в черной куртке и бейсблке с буквой Х.

— И что тебе может в таком нравится? Парень же должен быть нежным, а не смотреть как серийный маньяк.

— Рин, ты не понимаешь. Вся эта нежность и романтика скучна. То ли дело бэдбой, с которым адреналин зашкаливает, — мечтательно протянула подруга.

День пролетел на одном дыхании, и вот уже звенит последний звонок с пар. А для меня этот звонок означал одно, что надо поскорее выскользнуть за ворота колледжа и незамеченной добраться до пустыря. Эх, раньше приходилось прятаться только на пустыре, а сейчас и до него. Надо поскорее заканчивать с этим шантажом и возвращать жизнь в привычное спокойное русло.

С таким настроем я ступила на заветное поле, но только на этом все и закончилось. Потому что каменные блоки был пусты. Ребят не было. Такого я точно не ожидала. Отрепетированная в голове речь, рассыпалась на слова, а те на буквы. Я минут пять просто стояла и не понимала, то ли мне идти домой, то ли остаться и подождать их, или может быть просто оставить записку. Решив все-таки не уходить, я аккуратно, словно боясь наступить на мину, подобралась к камням. Сейчас это место выглядело абсолютно миролюбиво. Сквозь гравий и комья земли пробивалась травка. Закатные лучи мягким светом освещали и подогревали серый камень. Мне даже на мгновение показалось, что этих ребят никогда и не было, что это всего лишь плод моего воображения. Никакого напоминания о них и о том страхе, что они зарождали в сердцах жителей города.

Но открыто стоять у камней было опасно, вдруг кто-то из учеников решит срезать путь домой. Не хотелось порождать ненужные сплетни и слухи, поэтому я обошла блоки и встала с обратной стороны. Солнечные лучи в эту часть уже не доставали, и я находилась в тени. За камнями было продолжение пустыря, но я вдруг поняла, что живя в этом городе всю жизнь, я никогда и не была дальше этих камней. За пустырем высился лес, а вот что находилось за лесом, было мне не известно… Это так странно в какой-то момент вдруг осознать, что за пределами твоей тропинки есть еще что-то. Что мир он велик и огромен, а мы, люди каждый день ходим одними и теми же дорогами на учебу, работу, в магазин, что даже не задумываемся, а что там, на соседней улице. И вот сейчас я стояла и понимала, что все эти годы боялась не то что посмотреть туда, за камни, но и подумать о том, что там.

Несколько мелко написанных строчек на бетонном блоке привлекли взгляд. Это были обрывки стиха, что со временем явно затерся, но некоторые строчки были все же читаемы:

"Вот он первый шаг над рекой,

А быть может последний шаг

…

И судьба вдруг теряет смысл,

Когда в воду смотрю с моста"

Там были еще слова, но их было уже не разобрать, как бы я не всматривалась.

Вдруг каким-то шестым чувством, я ощутила сбоку неуловимое движение и резко обернувшись, вздрогнула всем телом. Сложив руки в карманы, Хэдер в своей излюбленной позе стоял и наблюдал за мной.

2.4.

— Привет, я тебе пирог принесла. Вот держи.

— А ты обязательная я смотрю, — усмехнувшись, протянул он.

Неспеша шагнув на меня, он выглядел очень расслабленно. Хозяин положения, заставший врасплох, любопытную девчонку. Стало вдруг как-то жутко от осознания, что мы сейчас вдвоем и, в случае чего, меня даже с тропинки не видно. Отступив немного в сторону, я оставила между нами все те же пару шагов, что были изначально.

— Это Тумания, — задумчиво произнес он.

— Что? — я настороженно смотрела на него и не могла понять, к чему он это.

— Стих. Это ее стих, она написала его, а потом сбросилась с городского моста. А этот блок я привез сюда на следующий день.

Мои глаза полезли на лоб, а по телу пробежали мурашки. Ничего себе, я даже представить такого не могла. Я думала, это просто кто-то из подростков, поделился своим творчеством. А это по сути мемориал. А ведь она жила, дышала, радовалась и грустила, а потом в один миг перестала существовать. И помнят ее только друзья, родные и знакомые. А этот стих на блоке, как вечное напоминание о ней, кусочек ее души.

— Ты знал ее?

— Да, мы росли вместе. Но это было давно, очень давно.

— Пойдем за мной, — вынырнув из воспоминаний, бросил он и пошел в сторону леса.

— Куда мы?

— Немного прогуляемся, — не сбавляя шага, ответили мне.

Поле заканчивалось широкой дорогой, ведущей в лес. На этой самой дороге стоял черный автомобиль, и, судя по нашему направлению, двигались мы именно к нему.

— Ух ты. Какая красивая машина, — искренне восхитилась я, глядя на отполированный до блеска метал.

Меня одарили каким-то странным взглядом. Снисхождение вперемешку с азартом, но я не придала этому никакого значения. Все мое внимание было приковано к этому черному красавцу. Низкий грациозный Porshe выглядел очень сюрреалистично в лесу. Ему было самое место где-нибудь на улицах недремлющего города, но никак не на проселочной дороге в лесу.

— Садись давай, еще насмотришься.

Очнувшись от мыслей, я забралась в салон. И в тот момент, когда дверца захлопнулась, я поняла, что одна, посреди незнакомого леса, села в машину к Хэдеру.

— Ну что, покатаемся? — не нуждаясь в моем ответе, спросил он.

— Мне вообще домой надо, меня папа ждет, — начала я что-то мямлить.

— Не бойся, мышонок, я тебя не обижу, — и резко ударив по газам, Хэдер сорвал автомобиль с места.

Удаляясь от знакомых мест, я начинала по миллиметру осознавать в какую историю вляпалась.

2.5

Отвернувшись к окну, я попыталась выровнять дыхание и успокоиться. Вроде бы ничего страшного то не происходит. Ну, подумаешь, парень, которого опасается весь наш город, везет меня в неизвестном направлении.

А за окном тем временем кончился лес, и мы выехали на трассу. Я редко бывала за городом, но мне всегда нравилось, когда отец брал меня с собой в соседний городок. Там находился филиал их компании, и папа приезжал туда раз в полгода, чтобы посмотреть как там идут дела и передать документы управляющему. Это был маленький город с населением не более десяти тысяч человек. Но, несмотря на свои размеры, городок поражал тихим уютом, а не разрухой и нищетой как это обычно бывает. Хотя может просто подростковый наивный взгляд всегда видит только хорошее и рисует на месте суровой реальности красивую сказку.

Перед офисом располагался скверик, и я часто сидела там с мороженым, купленным всегда у одной и той же женщины. Сколько я себя помню, она всегда была одета во что-то желтое. Сарафан, летнее платьице, плащ. На душе всегда становилось так тепло, когда еще издалека я видела это «солнышко». Сама дорога между городами была не менее прекрасной. Поля, сменяющие сосновые леса и деревушки у кромки леса. Это было так колоритно, что я могла часами просто сидеть и неотрывно смотреть в окно. В такие моменты я погружалась в мысли. Не в те, которые беспокоят человека на протяжении каждого дня, нет. То были мысли о родной земле, о том как же я счастлива, что могу просто жить здесь в окружении близких мне людей. А еще это были мысли о тех людях, которые много-много лет назад, так же как и я сейчас, видели эти красоты. О чем они думали, смотря на них? Кто были эти люди? Какая судьба их постигла?

Сейчас, смотря на темноту за окном, я не могла даже на минуту расслабиться и улететь в то состояние. Хэдер вел машину очень спокойно, совсем не обращая на меня внимание. Так в тишине мы проехали четверть часа, пока машина вдруг резко не затормозила, съехав на обочину. Место было незнакомое и безлюдное. Именно такие дороги показывают в фильмах ужасов. Поздний вечер, пустая загородная трасса и одиноко стоящая машина. В испуге я посмотрела на своего попутчика. Хэдер сидел, вцепившись в руль, закрыв глаза. В темноте это выглядело очень жутко и зловеще.

— Эмм, — не зная как к нему подступиться, протянула я. — Ты в порядке?

Резко повернувшись на меня, его лицо исказила такая хищная улыбка, что руки тут же похолодели, а мурашки в страхе разбежались по всей спине. Немного отпрянув к окну, я взирала на то, как он словно в замедленной съемке отвернул голову, а затем отстегнул ремень и вышел из машины, хлопнув при этом дверцей. Очертания его фигуры поглотила вечерняя темнота. Я совершенно не понимала его поведения и изменения в настроении. И все это добавляло еще больше нервозности в и так не радужную ситуацию.

Спустя некоторое время на площадке перед машиной, освещенной лишь светом фар, появился Хэдер. Он присел на капот и закурил. Виден был лишь силуэт его крепкой спины, но даже он говорил, что парень напряжен.

— У тебя все хорошо? — открыв дверь и выйдя наружу, тихо спросила я.

— Вернись в машину, — даже не поворачивая головы, кинули мне таким голосом, от которого кровь стынет в жилах.

Однако, захлопнув дверь, я так и осталась стоять на улице. С заходом солнца температура резко падала. Особенно это ощущалось здесь, за городом. Поежившись от ночной прохлады, я шагнула туда, вперед, к свету фар. Хэдер вздрогнул, видимо не ожидая, что я все это время была вместе с ним на улице. Наверное, услышав хлопок от двери, он подумал, что я села в салон, оставив его наедине со своими мыслями.

— Я, кажется, ясно дал понять, чтобы ты вернулась обратно.

Его голос звучал холодно и подавляюще. В какой-то момент я успела пожалеть о своем непослушании, но все же продолжила стоять, переминаясь с ноги на ногу.

Плавно поднося сигарету к губам, и делая затяг, его лицо на миг озарилось, а в глаза полыхнули хищным светом. Это было жутко и в то же время безумно красиво. Я заворожено смотрела на него, пытаясь отпечатать этот образ в своей памяти.

— Ты так резко остановился. Может быть что-то случилось? Я могу помочь?

— Помочь? — широко улыбнувшись, спросил он. — Если кому и нужна сейчас помощь так это тебе, — выдыхая облако дыма, проговорил Хэдер. — Вернись в машину и не испытывай мое терпение. У меня хорошая выдержка, но и она имеет свой предел, мышонок. В следующий раз я предупреждать не стану.

Повернув голову в сторону дороги, вернее, в ту часть, где тьма скрывала дорогу, Хэдер продолжил затягиваться сигаретой.

Быстро зашагав, я юркнула на заднее сидение авто. Мне совершенно не понравилось это предупреждение. А если ко всему этому добавить то, что мы находимся за городом, совсем одни, на абсолютно пустой трассе, то становилось по-настоящему жутко. Панические атаки стали снова подбираться к моему сознанию. Мне вдруг сделалось так страшно, это липкое чувство, своими мерзкими ледяными щупальцами стало оплетать все тело. Хэдер тем временем тоже вернулся за руль. Кажется, он не обратил внимания, что пассажирское место пустует. Его больше занимал смартфон, остававшийся в машине, и имевший немало уведомлений. Я успела заметить это во время разблокировки экрана. Видимо, пока мы были на улице, ему кто-то пытался отчаянно дозвониться. И сейчас он сидел, сосредоточенно набирая какой-то текст.

— Говори.

–…

— Хорошо, сейчас переведу. И не беспокой меня по всякой хуйне до вечера.

–…

— Приеду и расскажешь. Давай.

Сбросив вызов, он посмотрел на меня в зеркало заднего вида, но ничего не сказал. И только через пять минут пути я поняла какую ошибку совершила, сев назад. Если раньше я могла спокойно отвернуться к окну и мысленно представить, что нахожусь в машине одна. То теперь я постоянно оказывалась под прицелом его взгляда. Тяжелого, холодного и властного. Он пригвождал к месту, не давая расслабиться ни на секунду.

По пути Хэдер заехал на заправку и вернулся с двумя стаканчиками кофе. К тому времени я успела пересесть обратно. Наверное, это было очень глупо, пытаться спрятаться от этого парня на заднем сидении его же собственной машины, но я все же попробовала. Хуже было бы, не пытайся я совсем ничего.

— Могла бы и за руль сразу сесть, — протягивая мне кофе, добавил он.

— Угу, и мы бы живыми отсюда не выехали, — не поблагодарив, я взяла стаканчик.

Вот же гад, там было написано"мышонок"… Негодующе сжав челюсти, я поставила стаканчик в углубление между сидениями. Как же мне хотелось выплеснуть содержимое ему на голову, но боюсь тогда бы я в лучшем случае живой с заправки не выбралась, а в худшем — попала бы на вечное рабство к этому придурку.

— Не умеешь водить? — удивленно приподнял брови Хэдер, не обращая внимание на мое яростное настроение.

— Мне надо домой, уже поздно. Отвези меня. Пожалуйста, — почти выплюнув последнее слово, сказала я.

— Выпьешь кофе, и отвезу, мышонок.

Его явно забавляло все происходящее. И мое проявление характера, воспринималось им просто-напросто как игра в кошки-мышки. Он иногда приподнимал лапу, выпуская меня и позволяя немного самоволия, чтобы в другой момент снова придушить, показывая, чья это все же игра.

2.6

— Останови, вот здесь, пожалуйста, — проговорила я, вертя в руках пустой стаканчик.

Машина тут же остановилась. Мы даже и полметра лишних не проехали. Все же у него потрясающая реакция.

— Стесняешься меня? — снисходительно спросил Хэдер, чуть подавшись ко мне.

— Нет, — выпалила я. — Ну то есть, да. То есть у тебя такая машина, ее легко запомнить. Потом начнутся слухи, — начала я оправдываться. — Да и я все равно еще в магазин зайти хотела, благодаря кое-кому холодильник пустой.

— Тогда поехали.

Машина тронулась с места и медленно завернула на мою улицу.

— Неет, я и сама дойду. Спасибо конечно, но можно я выйду?

Хэдер даже и бровью не повел, просто продолжал вести машину к магазину в конце улицы. Проезжая мимо дома, я заметила, что в гостиной горит свет. Дело плохо. Значит, папа уже пришел домой и явно пристанет с вопросами: где я была и почему так поздно?

Притормозив у единственного магазина в нашем районе, я тут же вылетела из машины, и, не став дожидаться пока Хэдер заблокирует свою тачку, побрела к магазину."Вот черт", — прочитав вывеску на двери, пронеслось у меня в голове, а я и забыла, что он до 22:00.

— Мы закрываемся через пять минут, — недовольно крикнула девушка — кассир, совершенно не ожидавшая увидеть в такое время посетителей. — Но Вы не торопитесь, выбирайте, что нужно, — тут же робко и с улыбкой добавила она, даже и не глядя в мою сторону. — Я подожду.

— Не сомневаюсь, — бросил ей, видимо, зашедший следом за мной, Хэдер.

Взяв корзинку, я прошествовала вглубь магазина, прикидывая в голове, что надо взять, а что еще оставалось дома. Магазин был пуст, и только тихая и ненавязчивая музыка играла из колонок. Раздавшийся телефонный гудок заставил меня вздрогнуть и обернуться. Мой попутчик вынул из джинс смартфон и, не испытывая какой-либо радости, принял вызов.

Впервые за сегодняшний день я могла повнимательнее рассмотреть Хэдера. Не смотря на всю ту небрежность, выглядел он довольно стильно. Черные, немного выцветшие джинсы, черная толстовка, поверх которой была надета расстегнутая джинсовая куртка того же цвета. Все это еще больше придавало ему образ плохого парня. Хотя нет, он не был похож на парня. Это был скорее молодой мужчина, по крайней мере во взгляде Хэдера чувствовался глобальный жизненный опыт. Поэтому назвать его парнем язык не поворачивался.

— Слушаю.

…

— Скоро освобожусь и приеду.

…

— Пускай дождется меня. Это приказ.

…

— Нет, я занят, минут через двадцать буду.

…

— Ты предлагаешь перед тобой отчитаться?! Все, давай, до скорого.

Уже во второй раз мне приходилось быть свидетелем его телефонного общения. Властный и твердый тон лишний раз убеждали в его авторитетности перед собеседниками. Не терпеливый к возражениям он четко знал себе цену.

Закончив разговор, он посмотрел в корзинку, где на дне лежала пачка макарон, сосиски, бутылка молока и несколько творожных сырков.

— Что это?

— Мои продукты, — не понимая его недовольства, ответила я.

— Ну окей, тогда я выберу сам.

Забрав у меня корзинку, Хэдер пошел между стеллажами, попутно сгребая содержимое с полок.

— Что ты делаешь? — я попыталась вернуть обратно то, что он только что закинул в корзину. — Мне не нужно столько всего.

Развернувшись и сделав шаг мне навстречу, он остановился. Стального цвета глаза смотрели, не отрываясь, прямо на меня. Челюсти плотно сжаты, обрисовывая на лице ровные скулы. Весь его вид говорил об опасности. Не сумев сдержать тяжелый взгляд, я, поддавшись инстинктам самосохранения, опустила голову.

— Сколько ты весишь?

— Сорок восемь, — посмотрев на Хэдера, нахмурилась я.

— Это очень мало. Тебе надо питаться лучше. Мне крайне не нравятся тощие девушки.

— Тогда я точно не буду есть.

Меня пронзили таким убийственным взглядом, что я и без слов почувствовала разливающуюся в воздухе силу. Снова опустив глаза, я повернулась к стеллажам с какими-то банками.

— Через семь дней чтобы был плюс один кг, я проверю. И не сомневайся, если вес будет таким же, я начну кормить тебя сам. Но не думаю, что тебе это понравится.

Хэдер зашагал к кассам, попутно закидывая в корзину еще какие-то вкусняшки.

Не веря своим ушам и полученной информации, я провожала взглядом крепкую фигуру парня в джинсовой куртке. Он что это серьезно? Взвешивание? Господи, ну почему он просто от меня не отстанет, зачем обязательно портить мне жизнь своими причудами. На мне словно какой-то эксперимент ставят, попутно проверяя мои нервы. Послать бы его куда подальше, вместе с его этим взвешиванием. Но это только в мыслях я была такая смелая, а на деле я смирно стояла рядом с ним на кассе, наблюдая за тем, как робко ведет себя кассир. Она что его боится? Неужели и я так же жалко выгляжу со стороны. Пробивая продукты, девушка бросала на Хэдера короткие и, как мне показалось, затравленные взгляды. Хотя, может быть, она просто приняла нас за воришек и раздумывала, не стащили ли мы чего, блуждая вдоль торговых полок.

— У вас есть наша карта? — обратилась она к Хэдеру.

— Нет.

— У ме..у меня есть, — сконфуженно проговорила я.

Кое-как найдя в сумочке нужный пластик, я протянула его девушке. Подняв взгляд на Хэдера, я обнаружила на его губах легкую улыбку. И впервые за все это время, что я его видела, это была не пренебрежительно — хищная ухмылка, а его губы именно улыбались. Опустив голову, я сделала вид, что пытаюсь аккуратно положить карту на место.

— Еще две пачки Иксмера дайте.

Пока кассир спешно полезла куда-то за сигаретами, Хэдер, чуть наклонившись ко мне, хрипло прошептал:

— Мм, обожаю осуждение, — наблюдая за моей мимикой, протянул он. — Мышонок, мальчики иногда курят, такова жизнь.

А я ведь и сама не заметила, как скривилась после его фразы про Иксмер. А он, оказывается, смотрел все это время на меня.

— Мне все равно, — показательно равнодушно кинула я.

— Помни, я не люблю, когда мне врут, мышонок, — тихо, чтобы было слышно только мне, произнес он.

Из магазина мы выходили с двумя огромными пакетами. Не позволив мне помочь, он нес, наверняка, тяжелые сумки. Дойдя до машины и сложив покупки на заднее сидение, Хэдер направился к водительской двери, как-то зло бросив мне:

— Давай садись, не трать время. У меня еще полно дел сегодня.

–Можно я заберу свою еду и пойду?

Громко хлопнув дверью, он угрожающе направился ко мне. В тусклом свете улицы его глаза прямо таки искрились. Он был очень напряжен и, смотря на меня сверху вниз, излучал какую-то безумно подавляющую энергетику. Испуганно сделав шаг назад, я немного опустила взгляд с его лица на шею. В висках бешено пульсировало, и страх липким облаком уже начинал окутывать меня. Что же такое постоянно происходит, почему этот человек так морально подавляет. На уровне инстинктов от него исходит такая сила, что не покориться ей невозможно.

— Почему ты не распускаешь волосы? Они у тебя красивые, — прозвучал бархатный голос.

— Они путаются и постоянно мешают, — тихо ответила я.

— Хотя может это и к лучшему, — он был задумчив, а тембр голоса стал ниже.

— Я не хочу ехать на машине, папа уже дома и может увидеть, — попыталась я объяснить свое поведение. — Можно я возьму продукты и пойду?

Еще какое-то время он стоял, изучая меня, прежде чем я услышала негромкий голос.

— Последнее время мне все чаще кажется, что тебе все можно.