Двое для трагедии

Анна Морион, 2020

Два тома в одной книге. 21 век. Прага. Могущественный вампирский клан Морганов является скрытым хозяином города. О том, что Морганы – не люди, неизвестно никому, ведь они усердно и ловко скрывают свою тайну. Седрик Морган – один из них. Он не только наблюдатель и мыслитель, но еще и студент Карлового университета, в котором все считают его заносчивым и угрюмым отшельником. Еще бы! Седрик не общается со смертными, потому что презирает их. Для него они – только пища. За почти 300 лет его жизнь не имела особых волнений и забот. Но все изменилось в один октябрьский день, и в жизни Седрика появляется подопечная-смертная, которая, против своей воли, пробудила в нем новые, совершенно неизвестные ему ранее чувства. Содержит нецензурную брань.

Глава 1

— Солнце заходит слишком медленно.

Мои слова были встречены молчанием.

Впрочем, я не ожидал другого ответа. Ведь стоящие рядом со мной были такого же мнения. Они были такими же, как и я. Одного рода. Моя семья, стоящая на балконе древнего замка, уединившегося в невысоких горах, неподалеку от Праги, старой и прекрасной. Но истинными пражанами мы не были — мы переехали сюда из Лондона для того, чтобы тихо жить в Чехии — прекрасной стране, словно созданной для нас.

— Ты говоришь как девица из женского романа, — вдруг сказал мой старший брат Маркус и ухмыльнулся, довольный тем, что сумел задеть меня.

Мои губы дрогнули в усмешке. Я приподнял бровь.

— И давно ты увлекаешься женскими романами? — парировал я.

— Ирония здесь лишняя. Есть исключения из правил.

— Например?

— Классика. Джейн Остин.

— Ты прав. Эта женщина создала шедевры.

— Я наблюдал за ее жизнью. Она была крайне приятной особой. Но тебя в те времена занимали совсем другие вещи.

— Маркус, перестань хвастаться своим старшинством. Ты старше меня всего лишь на десять лет. — Я насмешливо усмехнулся.

— Именно, братец. Десять лет — довольно внушительный срок.

— Не для нас.

— Маркус, Седрик, отложите свой спор и наслаждайтесь закатом. — Нежный упрек матери заставил нас с братом саркастически улыбнуться и замолчать. Мой задумчивый взгляд недолго побродил по небольшому лесу и замер на одной из красных крыш великолепной Праги.

Я ненавидел свое имя. Седрик. Оно напоминало мне какой-то плохой роман. Должно быть, так обязан быть назван главный герой. И это имя мне придется нести всю свою жизнь. Но уже сейчас, в свои двести восемьдесят шесть лет, я не понимал, отчего родители дали мне это напыщенное имя.

Забыл сказать: я — вампир. Как мой брат, отец и мать, я нес бремя вечности и бессмертия — два великих дара. Однако эти дары были не всегда удобны: наше место жительства менялось так часто, что, кажется, в Европе не существовало города, в котором мы не оставили свой след. Мы переехали в Прагу из Лондона десять лет назад. Но года стали пылью так скоро и незаметно, что мне казалось, будто прощание с мрачным Лондоном свершилось вчера. Не могу сказать, что кровь пражан отличается от крови лондонцев. Думаю, совсем чуть-чуть. Кровь людей всегда одинакова. Как и все люди.

Наша семья — Морганы — одна из самых больших и уважаемых и в вампирском мире, и в мире людей. Мой отец был обладателем гордого звания «Сэр»: когда-то он был рыцарем Ее Величества, королевы Английской империи Елизаветы Первой. Моя мать — представительница чешской семьи Богали. А я — наполовину англичанин наполовину чех с дурацким именем Седрик. Своего старшего брата Маркуса я уже упоминал.

Наша жизнь наполнена весельем: ночь в полном нашем распоряжении. Скорость, сила, свобода — все это великолепно и прекрасно. До восхода солнца. Едва дневное светило начинает свой восход, мы спешим спрятаться в своих жилищах. В отличие от выдумок людей, солнце не убивает нас и не жжет нашу кожу. Причина нашей нелюбви к солнцу — в другом: коснись оно нас своими лучами, люди видели бы дряхлые, полуразвалившиеся останки, которые мы прячем под прекрасной маскировкой, созданной идеалом человеческой красоты. Мы притворялись людьми. Поэтому, солнце было нашим врагом: едва завидев наши истинные обличия, настоящие люди разбегались бы кто куда, а паника в человеческом мире нам ни к чему. Наша тайна и отрицание собственного существования — главный аспект нашей жизни: ведь мы — хищники, люди — наша добыча.

— У меня к тебе дело, — вдруг шепнул мне брат. — Личное.

— Я заинтригован, — коротко ответил я.

Маркус нечасто обращался ко мне с «личными» делами. И любопытство взяло меня в настоящие тиски. Зная брата, я предчувствовал важный и крайне занятный разговор.