Волчья Вера

Анна Михайлова (2023)

Когда слова «бабник» и «ловелас» звучат оскорбительно жалко по сравнению с твоей жизнью, вот уж от кого ты не ждешь подвоха — так это от женщин. Но у судьбы черное чувство юмора. И как бы быстро ты не бегал — оно тебя настигнет. Теперь ты вязнешь по уши в незнакомых тебе ощущениях, а от тебя… отмахиваются? С усмешкой? Да как она смеет? Зверь в ярости, но человеку так даже интереснее. Что ж, Охота началась.

Глава 4

Утром ее разбудил стук в дверь. Заспанная, она открыла дверь, с удивлением глядя на бодрую блондинистую физиономию.

— Я опять тебя затопила?

— Хм, так вроде нечем. Я пришел починить, — он показал инструменты в руках, — тебе же утренний душ нужен?

— А… точно, — позевывая, она впустила его внутрь. Бодрый и благоухающий холодным цитрусом Роман прошел в квартиру. Вера махнула ему в сторону ванной, и сама потопала на кухню. Сил на утреннюю пробежку после вчерашнего не было, и она позволила себе поваляться чуть дольше. Но традиционный утренний свежевыжатый апельсиновый сок уже ждал. Вера обожала эти круглые, радостного цвета фрукты с таким бодрящим ароматом, что невольно хотелось улыбаться. Даже если за окном самое унылое дождливое утро.

В ванной загромыхали инструменты.

«Сам вызвался, пусть сам и копошится», — подумала Вера, присаживаясь на подоконник у открытого окна. Пока на улице было свежо, но день обещал быть жарким. А сок приятно холодил и покусывал кислинкой язык. Невольно заставляя улыбаться.

Она успела допить сок и достать джезву для варки кофе, когда Роман появился на кухне. И словно сделал ее в два раза меньше, вытеснив пространство своим ростом и широкими плечами.

— Вера, квартирная хозяйка должна доплачивать за то, что ты таким антиквариатом пользуешься.

— Не получилось? — ухмыльнулась она.

— Почему? Я все сделал. Правда повозиться пришлось. Так что можешь смело бежать в душ.

— Спасибо, — кивнула Вера.

— Что насчет моего предложения. Подумала? — показалось, или эти нахальные глаза бросают ей вызов. Он реально думает, что она будет выделываться из-за чашки кофе? Мелкий шантажист.

— Вечером. После работы. Только кофе, — она внутренне приготовилась к спору.

— Хорошо. Я вечером за тобой заеду. А пока — закрой за мной.

Не напрашиваясь на завтрак или повторную благодарность, Роман кивнул и направился к входной двери.

— Какой смирный, — удивилась Вера. Не хамит, руки не распускает. Точно решил поиграть в хорошего мальчика. Надолго ли хватит?

О том, что «хороший мальчик» чуть ранее выпил двойную дозу волчьего успокоительного, а потом минут 10 стоял под ледяным душем, прежде чем к ней подняться — она и не догадывалась. Как и о том, что «умельцы», похимичившие в ее квартире для будущего потопа, в перчатках паковали ее домашнюю футболку в вакуумный пакет. И передали Роману, который спал, уткнувшись носом в вещь, пахнувшую его парой. И едва не выл от желания вломиться в ее дверь, перекинуть через плечо и утащить в поселок оборотней за городом. Кажется когда-то он гордился своей выдержкой, и утверждал «что с ним такого точно никогда не случится». Вот и прилетело.

Собравшись на работу, Вера вышла из подъезда. Дежавю. Мажор, правда уже переодетый в элегантный костюм, у своего танкообразного черного монстра.

— Позволь я все же отвезу тебя до работы.

Едва она только открыла рот, чтобы возразить, как он мягко перебил.

— Вера, это всего лишь вопрос обеспечения твоего комфорта. Я могу конечно, предоставить тебе машину с водителем… «Черта с два», — прорычал внутри волчара, — «еще не хватало постороннего самца рядом с моей самкой»… но мне приятно провести утро в твоей компании.

— Тебе говорили, что ты — настырный? — прищурилась Вера.

— Обычно говорят, что я невыносимо-обаятелен, — он улыбнулся и открыл дверцу машины.

Вера села в машину недовольная, но потом понемногу расслабилась. Мажор развлекал ее ненавязчивой беседой. С интересом выслушивал ее реплики, остроумно комментировал — она даже не заметила, как доехала до работы.

Пока Вера возилась с ремнем, Роман открыл ей дверцу и подал руку, помогая выбраться из машины.

— Не стоило.

— Боюсь, что манеры слишком крепко в меня вбиты. Не могу по-другому. До вечера.

— Я могу задержаться.

— Не волнуйся. Я дождусь.

Вера мимолетно улыбнулась самоуверенной мужской реплике, как что-то кольнуло. Повернулась и наткнулась на ненавидящий взгляд. Лизочка. Прихлебатель начальницы. Прищуренными глазенками цепко осмотрела автомобиль, мужчину и потом перевела взгляд на Веру. На тонких губах начальственной болонки расцвела гаденькая ухмылка.

«Да подавись ты своими сплетнями. У меня слишком хорошее настроение», — подумала Вера и зацокала каблуками ко входу в банк.

Как ни удивительно, но сегодня рабочий день кончился в рамках трудового законодательства. Даже доставленный курьером букет полевых цветов вызвал лишь легкий шепоток в террариуме.

Вера выпорхнула из здания банка и сразу же попала в плен ярких голубых глаз. На губах мужчины расцвела белозубая мальчишеская улыбка. Которой было очень тяжело противостоять. Он галантно открыл ей дверь:

— Устала?

— Не более обычного.

— Едем? Не передумала?

— Я же обещала.

— Ты вольна передумать. Я никогда и ни к чему тебя принуждать не буду.

— Ага. Просто мягко и ненавязчиво подведешь к нужному решению.

— Раскусила, — рассмеялся он, — но с тобой мне сложно, как никогда и ни одних переговорах.

— Скажи лучше, куда мы едем? — спросила Вера, когда мужчина сел за руль.

— Увидишь. Кстати — паспорт с собой?

— Думаешь, в кофейне засомневаются в моем совершеннолетии?

— Не в этом дело. Сама увидишь.

И Вера увидела. Когда они приехали в аэропорт. Машина обогнула здание и поехала к дальней стоянке для частных самолетов.

— Мне уже начинать бояться?

— Предвкушать, — он подмигнул и остановил машину у крошечного, по меркам местных крылатых железных птиц, самолета.

— И куда мы?

— Ближайшая точка, куда мы можем долететь, чтобы попить кофе и не терять несколько часов на дорогу. Все остальное — к сожалению дальше. А тебе завтра на работу.

Маленький полукруглый трап опустился. Улыбчивая стюардесса терпеливо замерла у входа.

Вера посмотрела на себя, на самолет… покачала головой и стараясь держать спину, поднялась на борт.

Светлые тона, бежевая мебель. Деревянная отделка панелей и столиков. Широкие комфортные кресла. Диван! В самолете был диван! Немыслимо…

— Добро пожаловать на борт, — поприветствовала бортпроводница.

— Вера, присаживайся, — он аккуратно подтолкнул ее к креслу у иллюминатора и сам сел рядом.

— Можем взлетать, Роман Георгиевич?

— Да, конечно, — кивнул он, не сводя глаз с настороженной пары. Она бросала короткие взгляды вокруг себя, старательно делая вид, что ее не распирает от любопытства.

— Надеюсь у тебя нет фобии?

— Что? — она оторвала взгляд от иллюминатора, — нет. Кажется, нет. Я один раз всего летала на самолете. По работе.

— Тогда тебе будет с чем сравнить. Позволишь? — он потянулся и пристегнул ее ремнями.

Люк трапа мягко захлопнулся, заставив ее невольно вздрогнуть.

— Не бойся. У нас хороший пилот.

— У меня ощущение сюра не проходит, — покачала она головой.

— Тогда просто наслаждайся состоянием, — Роман сцепил руки на коленях, чтобы только не тянуться к ней, к ее пальцам на подлокотнике.

Самолет побежал по полосе, плавно оторвался от земли и высоко задрав нос, начал резко набирать высоту.

Вера испуганно втянула воздух и Роман не выдержал: протянул и накрыл ее ладонь своей. Успокаивая. Он закрыл глаза, чтобы не выдать резкого броска зверя. Наверняка сейчас щеголяет желтыми глазами. Ведь самка сейчас так близко, в замкнутом пространстве, полностью в его власти. А чтоб тебя, хвостатый!

Роман не делал попыток взять ее за руку, просто согревал теплом своей ладони. Приучая к своим прикосновениям.

Когда самолет вышел на курс, к ним подошла стюардесса, поинтересоваться пожеланиями. Вера мгновенно выдернула свою ладонь из-под его руки и отказалась от чего бы то ни было.

— Вера, ты же после работы. Голодная. Может перекусишь?

— Нет. Я согласилась выпить с тобой кофе и буду только его. Где он ни был,

— Насть, принеси брускетты, свежевыжатый апельсиновый сок и воды. Возможно, мы что-то съедим, — миролюбиво предложил Роман.

— Я ничего не буду! — упрямо повторила Вера.

— Я не настаиваю, — мягко улыбнулся он, — просто переживаю, что ты голодная. Пусть постоят на столике. Возможно, захочешь чуть позже.

— И тебя не затруднит пересесть в кресло напротив? Я не люблю таких близких контактов.

Только он подумал, что все налаживается. А ежик опять поднял колючки. Роман чувствовал ее раздражение. Но от чего? Что и где он успел сделать не так?

— Конечно могу, — он отстегнул ремни, поднялся, скинув пиджак на кресло, на котором только что сидел, и пересел напротив.

— Я сел рядом не для того, чтобы тебя смущать. Просто люблю в полете вытягивать ноги. А сейчас мы под столом будем толкаться. Или ты просто хочешь оттоптать мне туфли?

— Конечно! Как ты догадался?

— Сам собирался сделать тоже самое. Черт, проболтался, — он лукаво блеснул глазами, мгновенно рассеивая ее плохое настроение. Которое было защитной реакцией на ощущение собственной неуместности в роскошной обстановке.

Но это ощущение вернулось, когда самолет пошел на посадку и стюардесса объявила температуру в точке приземления. Ею оказался… Питер!

Вера оторвала глаза от иллюминатора.

— Это что, правда?

— Я подумал, что тебе захочется ненадолго сменить обстановку. Питер как нельзя лучше подходит для этого. Я очень люблю этот город. Ты здесь бывала?

— Нет. Никак руки не доходили.

— Тогда я буду рад тебя с ним познакомить. К сожалению — сегодня знакомство будет кратким. Но это всего лишь повод вернуться.

Как передать словами очарование этого города? Величественный, роскошный, высокомерный. Небрежно-равнодушный к своей красоте и силе, но знающий о них. Вера безбожно прилипла к окну автомобиля, совершенно отключившись от действительности, растворяясь в каждом здании, в каждом фасаде. Роман бросал на пару короткие взгляды, но не отвлекал, позволяя впитывать этот город. Он смакуется медленно, с каждым глотком воздуха проникает в кровь и остается там навсегда. Что-то непоправимо меняя в человеке.

Роман подъехал к точке назначения, помог спутнице выйти и повел ее за собой. Верхний этаж, пустынная открытая терраса и вид на величественный Исаакиевский собор, от которого захватывает дух.

Мужчина усадил Веру на диванчик и, помня о ее любви к личному пространству, сел напротив. Она с трудом оторвалась от созерцания окружающей красоты.

— А почему так пусто? Мы рано приехали?

–Нет. Просто я захотел, чтобы ты выпила кофе в тишине. Без лишнего шума и звона посуды.

— Но…

— Вера, это всего лишь вопрос комфорта. Закажем кофе или, если ты передумала — мы можем поужинать?

Вера задумчиво перевела взгляд на купол собора. Мучительно хотелось согласиться. Но… Это еще одна уступка. Еще один шаг к капитуляции на безумно красивый, гусарский жест. От которого можно очень быстро потерять голову, а потом и себя. И придет боль.

— Только кофе, — сухо произнесла она, краем глаза улавливая, как мужчина согласно кивнул. Официантка быстро принесла заказ.

— И принесите плед. Моей спутнице прохладно, — повелительно произнес он. Когда девушка выполнила приказ, он поднялся на ноги, расправил ткань и накинул на плечи, чуть сжав.

— Упрямица, — насмешливо прошептал на ухо.

— И что? — она повернула голову, встречаясь с потемневшим взглядом.

— И ничего. Мне нравится.

— Ну и зря.

— Это мы еще посмотрим, — нахально улыбнулся он, возвращаясь на место.

Вера молча смаковала напиток. Говорить какие-то банальные глупости казалось почти кощунственным рядом с подобной красотой. Поэтому она куталась в плед и просто пила кофе, ощущая, что вот этот вид, это небо — восхитительнее всего, что она когда-либо видела.

Безотрывно Вера смотрела на собор еще и потому, что ощущала на себе пристальный мужской взгляд. Он не был наглым. Скорее — изучающим, внимательным. Роман словно пытался понять, о чем она думает. Удивительно, но мажор — первый мужчина, которому интересно, что у нее в голове. Даже как-то обидно за ровесников.

Наконец она повернулась и вперила в него строгий серый взгляд. Неожиданно губы тронула легкая улыбка и глаза потеплели.

— Спасибо тебе. Это был самый лучший и неожиданный кофе в моей жизни.

Вместо ответа Роман склонил голову, отчего несколько густых светлых прядей сползли на лоб. Интересно, какие они на ощупь? — мелькнула глупая мысль.

— Рад, что удалось поднять тебе настроение.

— Было бы глупо отрицать очевидное.

— Если хочешь, — предложил он, когда расплатился за кофе и помог спуститься вниз, — можем немного пройтись по набережной, подышать воздухом Невы. Здесь недалеко.

Удержаться от соблазна она все же не смогла. Правда едва только задул холодный ветер, как Роман мгновенно скинул с себя пиджак и накинул ей на плечи.

— Вечерами здесь всегда свежо. Особенно от воды.

— Ты здесь жил?

— Я здесь родился, — он оперся на гранитную балюстраду и задумчиво посмотрел на воду. Темную, маслянисто-блестящую. Она что-то шептала берегу, словно силясь достучаться до когда-то земляных берегов. Ласковое шуршание умиротворяло, уносило куда-то… А небо было светлым и совершенно не собиралось темнеть. Знаменитые белые ночи.

— Прости я задумался, — виновато оглянулся на свою спутницу Роман, — пойдем. А то продрогнешь.

— Я не замерзла.

— И все же. Местный климат коварен. Пойдем.

Он усадил пару в машину и поехал в сторону аэропорта. Постаравшись сделать небольшой крюк, чтобы Вера смогла еще раз насладиться видами. Становилось грустно и яростно от того, что сейчас они прилетят домой, и его избранная преспокойно пойдет спать в свою квартиру, пока он полночи будет метаться загнанным зверем.

Обратная дорога прошла без приключений. Вера, откинувшись на спинку кресла, дремала. Пока Роман, большими глотками выпив очередную порцию успокоительного, жадно вдыхал ее аромат, словно пытаясь надышаться впрок.

Уже у дверей ее квартиры он, вымученно улыбнувшись, наклонился и галантно поцеловал на прощание руку. Ее пальцы подрагивали, словно строптивица хотела их выдернуть. Но сдержалась. А он сдержал понимающую мужскую ухмылку.