Баловни русской фортуны

Анна Милова

Династия Романовых это не только императоры и великие князья, а ещё муза великого поэта, деятели культуры и даже революционер.Один из них, пережив кораблекрушение, нашёл океан любви.А кто был известный художник, сумевший «раскрыть» современников?И, конечно, про самого государя Николая II и его любовь.

© Анна Милова, 2023

ISBN 978-5-0060-1232-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Тайна Пушкина.

Когда говорят о широте русской души, мне всегда хочется поспорить. Нет, я не русофоб, но думаю, что нельзя выделять какие-либо нации по принципу благородства, доброты или ума. А как же немка Екатерина Великая, столько сделавшая для славы России?

И другие немецкие принцессы, жившие в России, тоже становились «более русскими, чем сами русские и более православными, чем сами православные».

Императрица Елизавета Алексеевна, супруга императора Александра I, была именно такой.

В возрасте четырнадцати лет, в 1793 году из немецкого герцогства Баден привезли в Санкт-Петербург невесту для великого князя Александра Павловича принцессу Луизу. И она очаровала всех при дворе. Её боготворили не только придворные, но и писатели, музыканты, художники.

Поклонниками императрицы станут потом и будущие Декабристы. Будет основано общество почитателей Елизаветы.

Другу, историку Николаю Карамзину захочет она завещать свой дневник. Её воля исполнена не будет.

«Ангел! Психея, соединённая с Амуром!», восхищались все.

Кроме самых близких людей: великого князя Павла Петровича, сына Екатерины, его жены цесаревны Марии Фёдоровны и самого будущего супруга. Павел, этот «Русский Гамлет» мать презирал и обустроил с женой отдельный двор в Гатчине, до любви сына ему дела не было; а жених Луизы — Елизаветы шестнадцатилетний Александр был увлечён другой.

Взаимной любви не было и осталась только политическая интрига.

Елизавета Алексеевна находила утешение в искусстве и помощи ближним. Основала многие богоугодные заведения, жертвовала личные средства на пенсии вдовам и сиротам Отечественной войны 1812 года.

В отличие от мужа, государыня благоверного любила и ждала от него нежности и внимания. А получила восхищение и любовь самого Пушкина!

Поэт, тогда ещё обычный дворянский подросток, впервые увидел императрицу на дне открытия Царскосельского лицея, покровителями которого была царская чета.

Государыня покорила Пушкина своей светлой красотой и любезностью.

Как бы в укор Александру I, который у поэта «Властитель слабый и лукавый», Елизавета для него «Добродетель с её приветною красой».

Мало зная государыню лично, он сумел разглядеть её суть. Возможно, это была симпатия родственной души, чуткого юноши, ищущего тепла, так же рано разлучённого с матерью и родным домом.

Скорее всего, императрица не знала, что является «дамой сердца» юного лицеиста. Издавать стихи о любви к царице было запрещено. Он, «вдохновлённый Аполлоном», воспевал её тайно.

В рукописях Пушкин осторожен, шифрует, скрывает возлюбленную. На страницах стихов рисует её тонкий профиль.

Мечта! В волшебной сени

Мне милую яви,

Мой свет, мой добрый гений,

Предмет моей любви…

С годами государыня становилась всё более набожной и печальной, что придавало ей особый шарм и не портило внешности.

С мужем отношения так и не улучшились. Она похоронила двух дочерей и была бездетна. Императрица проводила дни в уединении, за чтением и письмами к матери.

Душа и лик её с каждым годом как — будто истончались, словно ангел во плоти, пройдя земные страдания, готовился к возвращению на небо.

Елизавета Алексеевна и после своей смерти в 1826 году иногда появлялась в стихах и рисунках Пушкина «таинственной тенью», намёками на её образ. Он помнил о своей музе всю жизнь.

Может быть, это странно, а может и нет, но многие пушкинисты, особенно женщины, любят по традиции осуждать супругу поэта Наталью Гончарову и говорить, что она не была достойна любви такого гения, как Пушкин. Только никогда не скажут, а кто же был достоин?

Наверное, Елизавета Алексеевна смогла бы стать спутницей поэта.

***

Августейший историк.

Быть может, ошибаются те люди, которые считают, что всё в жизни зависит только от них? Если бы это было так, то, скорее всего, великий князь Николай Михайлович Романов (в семье его звали Бимбо), стал бы учёным и посвятил свою жизнь науке. И тихо умер бы глубоким стариком где-нибудь в Крыму.

Даже своей приятной наружностью великий князь больше похож на учителя гимназии, чем на родственника самого могущественного монарха мира.

Николай Михайлович родился 17 апреля 1859 года в Царском Селе в семье сына Николая I. Как и полагалось, юноша получил военное образование, затем участвовал в Русско-турецкой кампании 1877 — 1878 гг., и закончил службу в звании генерал — лейтенанта. Военным делом князь занимался неохотно, настоящей его страстью была история. Он изучал правление предка Александра I и Древнюю Русь.

В те времена занятие искусством среди высшей аристократии никого не удивляло. К примеру, известный поэт «К. Р», Константин Романов писал стихи, пьесы и переводы, высоко ценимые критиками.

Но в отличие от своего известного родственника, Николай Михайлович придерживался «студенческих взглядов» либерала и атеиста, и открыто выступал против абсолютной монархии. Разумный человек своего времени, он понимал, что авторитарный тип правления давно устарел.

Взаимно не принимали великого князя и в царской семье. Для них он был «неудобным человеком» и порой вёл себя вызывающе: свободно прогуливался по Петербургу и ездил, развалившись, в простых извозчичьих колясках, с сигарой во рту, заглядывал в дешёвые трактиры. Он любил и изучал простую жизнь.

В брак он и не вступил: в молодости влюбился в немецкую принцессу, но она не ответила ему взаимностью.

Счастлив князь был только в науке, где был царём и Богом, а другого царства ему было не нужно. Почётный член Академии наук, председатель Исторического и Географического обществ, общества друзей Румянцевского музея. Только этими титулами он гордился.

В 1916 году Николай Михайлович участвовал в заговоре против Распутина и был выслан в своё поместье. После февральской «бескровной» революции 1917 года уже рвался представлять свою губернию в Учредительном собрании.

К сожалению, новые правители не оценили поступков «революционера» и после событий Октября сослали его сначала в Вологду, потом перевели в «Петроградский дом особого назначения». Быть аристократом стало «диагнозом».

Конец ознакомительного фрагмента.