Дэурумы. Принц Чернобога

Анна Карэ (2022)

Москва, XXV век. Мир после глобальной катастрофы. Древние славянские боги вернулись в наш мир после долгих странствий и наказали людей, забрав у них солнце. Единственная надежда человечества — маги, дэурумы, посланники богов на Земле. Дэя, лейтенант полиции и маг низшего уровня, поддерживает баланс сил природы. Без таких, как она, мир давно сгинул бы в преисподней Чернобога. Однажды в ходе расследования она сталкивается с наемником, живущим вне закона. Вот только он оказывается принцем Габриэлем, посланником Чернобога, который сбежал от жестокого отца и бремени власти… Представители разных сил, Тьмы и Света, должны объединиться в борьбе против общего врага. Получится ли у них, таких разных, поладить?

Глава 2

Габриэль

Голова гудит, саднит, словно расплавившийся металл стекает по стенкам черепа. Боль затуманивает разум и заставляет видеть всё как в тумане. Почти пять утра, и яркие огни просыпающегося города смазываются в одну расплывчатую картинку.

Я всё ещё жив, способен слышать рокот мотора моего мотоцикла. Зверь ведёт себя сам. Я нахожусь на грани, еле дышу. Волосы в запёкшейся крови прилипают ко лбу. Становится всё холоднее. Здесь всегда было так. Знакомые улицы, дома, люди. И всё же я один.

Пустой подъезд, озябшие руки не могут повернуть ключ в замочной скважине. Заледеневшие пальцы не подчиняются приказам мозга. Я слишком сильно устал. Никаких следов взлома, значит, они ещё не обнаружили пропажу трупа и амулета, сорванного с его шеи.

У меня есть сутки на то, чтобы разгрести это дерьмо, залечь на дно, спрятать артефакт. Он был в моих руках, я к нему прикасался. Невозможные ощущения! Я держал в ладонях чей-то погибший мир, и миллионы заточённых в него душ безмолвно кричали о вечном забвении, о всепрощении. Но ни я, ни кто-либо другой не сумеют их освободить.

Однако, может, стоит воспользоваться силой амулета профессора? Слишком много соблазна. Ко мне попал один из самых мощных артефактов мироздания. Такой, который мог бы сделать тебя богом. Потому что эта вещица и была создана им. Кто-то взял земной шар, планету, и вдохнул в него дух смерти, заключил его в сеть из божественного титана и повесил себе на шею как украшение.

За всю жизнь я не знал никого, кто носил на своей шее чужую душу. Она стонет и требует свободы, но поток её энергии даёт силу. А когда таких душ миллионы — это поток бесконечной силы, которую никто из простых смертных даже не может себе вообразить.

Этот амулет не из нашего мира, он чужой, инопланетный. Как он мог оказаться в руках профессора, какова его история?

Я думаю об этом, лёжа в ванной. Из колонок тихо играет какая-то классическая песня о воинах, которые служат богам, убивая неверных.

Всё так, не покоряться богам — великий грех, и наказание за это — смерть.

Горячая вода расслабляет мышцы. Запотевшие зеркала не позволяют видеть синие гематомы, порезы, покрывающие тело. С трудом выбравшись из жаркого плена ванны, я еле волочу ноги до кровати.

Сладкий сон, мгновенная отключка, полное погружение в долгожданное забвение, мир ярких сновидений. В этот раз именно ярких, учитывая состояние моего воспалённого мозга, невротическую зажатость уставшего тела. Лёгкое покалывание в ногах говорит о том, что я уже почти переместился, ничего не чувствую. Ещё секунда, и добро пожаловать в рай.

Запах дождя и живого зелёного леса, ощущение забытого летнего тепла, осязаемость. Я физически чувствую тепло чернозёма под ногами. Пытаюсь осмотреться, делаю шаг, два. Природа здесь такая, какой нет в моей реальности вечной мерзлоты грязного города, где пахнет льдом, снегом, парами механического прогресса. Этот воздух заполняет лёгкие, проникая дальше в тело, замораживает мозг, мышцы. Движения скованы, словно я связан по рукам и ногам.

Здесь же я чувствую свободу, нежное, мягкое исцеление, какое бывает, когда наконец покинул северные края и, оказавшись на тёплых островах, никак не можешь согреться. Магическое тепло заполняет организм миллиметр за миллиметром. Я знаю, что это сон, но не могу удержаться от удовольствия его продлить.

Я делаю шаг и иду в этот лес. Я иду час, два, может, минут двадцать. Не ощущая реальности, я позволяю иллюзии управлять событиями. Я чувствую запахи лета, ощущаю прикосновение травы. Я вижу свет, просачивающийся сквозь листья деревьев.

Это не мои воспоминания, я никогда здесь не был. Воображение не могло нарисовать столь яркую картину того, что мне никогда не принадлежало. Этот мир не мой. В моём проклятом мире не может быть так хорошо. Отголоски воспоминаний предков? Не думаю.

Мои мысли прерываются сменой пейзажа. Вдали — дом. Никогда не видел ничего подобного. Красная черепичная крыша, светлые деревянные ставни, немного выцветшие от времени и солнечного света. Заросший дикий сад, отдающий запахом цветущих яблонь. Вокруг белых цветов кружатся пчёлы и шмели, и сам сад говорит щебетом птиц.

Как давно я не слышал птиц. Заброшенные качели с витиеватым рисунком, что тянется по ним вдоль и поперёк. Кажется, это чей-то потерянный рай. Совершенно очевидно, дом пустует уже годы. Времени осталось немного, я должен войти, узнать, зачем магия отправила меня в этот сон. Пытаюсь открыть дверь, легонько дёргая шероховатую ручку. Не поддаётся, заперто. И не просто заперто, на дверь наложена магия. Кажется, не очень сильная, здесь будет достаточно простейшего заклинания.

Я Габриэль, принц, законнорождённый сын Араама, правителя Тэроса, Земли. В моих венах течёт кровь поколений великих правителей. Всё покоряется моей силе даже во снах!

Жар медальона на шее разгорается, из моих пальцев выходит сила. Иллюзия начинает раскалываться, смазывается картинка, и дом сотрясается. Образ перетекает в другой, плавно меняя рельефы. Больше не вижу полей, запах полностью изменился. Пепел, кровь, горький смрад сожжённых тел, тысячи трупов покрывают землю. Вижу лица, глаза, пытающиеся мне что-то сказать. «Габриэль, помоги нам…»

Болезненное пробуждение, сейчас около десяти утра. Не могу сдержать стон — раны ноют. И никак не унять сбившееся дыхание, трогаю горячий лоб. Всё же встаю с постели, противно в мокрой футболке, весь дрожу.

На кухне, освещённой тусклой лампочкой, подхожу к раковине и, открыв кран, из которого и так капают капли, наливаю себе стакан воды, растворяю в нем обезболивающее и выпиваю залпом. Надо купить новый кран, этот всё время течёт. Из обстановки здесь только обшарпанные стены, старые стулья и стол. Минимализм во всей красе.

Пью много воды, в горле сильно пересохло. Меня изрядно трясёт. Хорошо, что Майкл здесь. Бесполезное животное. Как я завидую его беспечному сну: никакой ответственности, никаких обязательств. Глупый пёс, глухой к тому же. Кажется, почувствовал меня, лениво открывает зелёный глаз и, виляя хвостом, топает мне навстречу. Глажу, куда деваться. Любит меня только потому, что я кормлю его.

— Ну что? Предатель. Будь то чужая рука, ты бы всё равно ел с неё.

Плевать, всё лучше, чем в доме отца. Пусть здесь нет прислуги, начищенных до блеска зеркал, мой нынешний скромный быт все же приятней былого рабства.

Здесь только пыль, разъеденный плесенью потолок и никакой роскоши. Она мне не нужна. Я бежал, как только смог. Как только сила проявилась по-настоящему. Говорят, рабство создаёт монстров. Я именно таков. Я стал жестоким, опасным, изворотливым. Я готов на всё ради силы и освобождения. Тяжело это признавать, но я оказался точной копией отца абсолютно во всём. Я жажду силы, власти, хочу править, но не стремлюсь убивать, в отличие от него. Несмотря на то что он всю жизнь убеждал меня в том, что убивать своих врагов — это нормально, я всё же боюсь забрать чужую жизнь. Я трепещу перед древним законом о мести богов и не хочу превратиться в такое же чудовище, как отец.

Араам правит уже тридцать лет. Он казнит всех неугодных, забирает то, что ему не принадлежит. Власть его растёт, пока он окружает себя не менее жестокими соратниками. Его жизнь — это вечная погоня за артефактами, охота на магов. Старый ублюдок никогда не остановится. Он хочет нарушить баланс, мирный договор. Если его жадность и безумие спровоцируют войну, нам всем конец. Он хочет править вечно. Но я этого не допущу. Трон будет моим.

Злоба в последние годы — это единственное, что я чувствую постоянно. Наверное, это нормально, учитывая обстоятельства моего рождения, моей жизни.