Мои волки. Любовь истинная и нет

Анна Жнец, 2021

Единственный способ подарить моему любимому альфе наследника – магический ритуал. Мы вынуждены пригласить в нашу постель третьего – крепкого, выносливого самца. Но ещё не знаем, что этот третий жаждет забрать меня себе. Его любовь одержима, страсть не знает границ. И он ни перед чем не остановится, чтобы сделать меня своей. Только своей. Содержит нецензурную брань.

Глава 1

— Ты не хочешь разнообразить нашу сексуальную жизнь?

Вопрос любимого застает врасплох. Я думала, что Гора все устраивает, но, возможно, заблуждалась.

Время идет, секунды падают на плечи камнями, а я смотрю в глубокие янтарные глаза напротив и пытаюсь понять, стоит ли волноваться.

Почему Гор завел эту тему? Не первый ли это признак охлаждения отношений? Раньше, чтобы разжечь костер страсти, достаточно было одной искры. А теперь? Теперь огонь не вспыхнет без специальных дровишек?

— Я не против экспериментов. — Я улыбаюсь и презираю себя за страх, ледяными волнами курсирующий под кожей. За свое малодушие, не позволяющее задать вопрос, который действительно тревожит. Почему? Почему ты хочешь попробовать что-то новое? Мое тело, отшлифованное диетами и тренировками в спортзале, перестало тебя привлекать?

Гор лукаво щурится. Предки-покровители, как же он красив! От любви, распирающей грудную клетку, хочется разрыдаться. Ласкать взглядом эти широкие плечи, оголенные по локоть руки с идеальным рельефом — одно удовольствие. Смотреть в лицо — еще большее блаженство. Глаза Гора глубоко посаженные, узкие, как лезвия бритв, и сверкают из-под ресниц так же опасно. Черты лица острые. Прямой нос, ярко выраженные скулы, губы твердые и порочные. Шапка каштановых волос с медовыми прядями чуть смягчает суровую внешность, но эта мягкость обманчива. Гор — альфа, будущий вожак, второй в стае, и волчица внутри меня скулит от желания ему принадлежать. Инстинкт, противостоять которому невозможно.

— Всегда знал, что ты раскрепощенная и не боишься экспериментов.

Это комплимент, но от него во рту разливается горечь, потому что на самом деле мои взгляды консервативны и я предпочла бы ничего в отношениях не менять. И я боюсь. Боюсь экспериментов. Предстоящий разговор пугает до трясущихся поджилок.

Как именно Гор собирается разнообразить нашу сексуальную жизнь? Готова ли я уступить его желаниям? Найду ли силы сказать нет, если предложенное будет неприемлемым?

— Что ты придумал? — Несмотря на страх, я продолжаю растягивать губы в улыбке и казаться полной энтузиазма. — Что новенького ты хочешь попробовать?

Иногда мне думается, что Гор не знает меня настоящую от слова совсем, — настолько старательно я притворяюсь идеальной женщиной. На все согласной, такой удобной. Снять маску страшно. Я хочу быть с Гором, просыпаться с ним в одной постели, принимать его большой член, родить наследника. Но за дверью толпа текущих самок, желающих занять мое место — место рядом с будущим вожаком стаи.

— Что я хочу попробовать? — повторяет Гор, стуча пальцем по подбородку, и косится на меня с некоторой опаской. Его взгляд вгоняет в панику.

Что он задумал?

— Как насчет…

Внутри все замирает. Дыхание перехватывает.

–…тройничка?

— Что? — Смысл сказанного не сразу достигает моего сознания.

— Как насчет того, чтобы пригласить в нашу постель третьего?

Третьего? Третью?

Почему-то я думаю, что он говорит о женщине. О другой волчице, которую Гор желает позвать в нашу почти супружескую постель.

У меня начинают дрожать руки, затем сводит спазмом живот, тошнота подступает к горлу, но улыбка — дурацкая, неестественная улыбка по-прежнему держится на губах, как приклеенная.

Я была уверена, что Гор предложит какие-нибудь ролевые игры, пикантные игрушки типа вибратора или пробки, новые, необычные позы, близость в общественном месте: в туалете ресторана, в примерочной магазина. Или — мой самый большой кошмар — анальный секс.

Последние несколько недель Гор уделяет особое внимание моей заднице. Не заметить этого невозможно. Пока я скачу на его члене или лежу на краю кровати с раздвинутыми ногами, он разводит мои ягодицы, трогает сжатую дырочку, иногда пытается проникнуть внутрь.

На девяносто процентов я была уверена, что предложение разнообразить наш интим подразумевает анальные практики, — то, чего я отчаянно не хочу. Но все оказывается хуже. Гораздо, в миллион, в миллиард раз ужаснее.

Любимому меня мало! Мало! Он жаждет попробовать новую волчицу: нынешняя ему надоела!

Это начало конца. Конца наших отношений. Крах моих надежд.

Гор ждет от меня каких-либо слов, но я молчу и только растерянно хлопаю ресницами. Не могу выдавить из себя ни звука. А что я должна сказать? Согласиться на измену с радостью, с которой поддерживаю все его предложения?

Сейчас анальный секс кажется пустяком, ерундой. Лучше бы любимый хотел от меня этого.

Я опускаю взгляд. Сжимаю кулаки, зная, что длинные ногти — овальная форма, красный лак, все, как нравится Гору, — впиваются в мякоть ладоней, но боли не чувствую. Хочется закричать, но мой голос тих и бесцветен.

— Я не потерплю рядом с тобой другую женщину. Не смогу смотреть, как ты ее трахаешь, — впервые честно озвучиваю свои мысли.

Молчание бьет по ушам. Все внутри напрягается: сильнее и сильнее, и сильнее — так, что больше некуда. Еще немного — и я либо заору, либо расплачусь.

И я уже готова спустить своих внутренних демонов с цепи, когда Гор наконец говорит:

— А с чего ты взяла, что я имел в виду женщину?

Мужчину? Гор собирается позвать в нашу постель мужчину? Незнакомца с улицы? Волка из стаи? Кого-то из своих друзей? Из наших общих?

Происходящее выше моего понимания. То, чего хочет Гор, то, что он предлагает, не укладывается в голове. Кажется безумием. Безумие это и есть. Не может любящий мужчина уступить свою женщину другому, смотреть, как чужие руки лапают ее грудь, скользят между бедер, спокойно наблюдать за тем, как в ее теле исчезает чужой член. Волки — ревнивые собственники.

Глупая улыбка возвращается на мое лицо.

— Ты шутишь?

Я цепляюсь за эту мысль, повторяю ее про себя, чтобы успокоиться, унять начавшийся озноб. Гор шутит. Его чувство юмора всегда было специфично.

Мы сидим в гостиной, разделенные квадратным журнальным столиком: я — на диване, Гор — в кресле, слишком далеко друг от друга. Хочется сократить ненавистное расстояние, положить голову на любимое плечо и притвориться, что этого разговора не было, что он мне приснился. Если понадобится, заткнуть уши.

Не может. Не может Гор говорить серьезно. Это проверка.

Как я не поняла сразу? Сейчас самое время возмутиться, вскочить на ноги, заявить с оскорбленным видом, что никакому постороннему волку не позволено ко мне прикасаться. Только Гору. Моему альфе.

Наверное, именно этого от меня и ждут. Негодования. Доказательства моей преданности. Я открываю рот, собираясь разразиться гневной тирадой, но…

— Элен, нам это нужно, поверь.

Гор серьезен. Между бровями — хмурая складка. Он не шутит, не испытывает мою верность — действительно хочет разделить мое тело с кем-то третьим. Почему?

Я беру в руки маленькую квадратную подушку, одну из тех, что рассыпаны по дивану. Они красные и напоминают капли девственной крови на белоснежной простыне. Прижимаю эту подушку к груди — пытаюсь таким образом закрыться от реальности, вернуть потерянное чувство уюта.

Я досталась Гору невинной. Многие волчицы берегут себя до брака: запах первого любовника долго остается на коже, отпугивая потенциальных женихов. Кому нужна невеста, от которой за версту несет другим мужчиной?

Для Гора я идеальная будущая жена, вся пропитана им, его горьковатым древесным ароматом. Любимый не упускает случая меня пометить, наполнить своей спермой, размазать ее по коже, втирая запах. Вся моя шея в отпечатках зубов. Каждый волк, даже не зная меня в лицо, с первого вдоха поймет, кому я принадлежу. Так зачем портить мой запах, вплетая в эту мускусно-древесную смесь незнакомые, отталкивающие нотки?

Комната расплывается перед глазами. Зрение теряет остроту, когда я ухожу в себя, в свои мысли, и представляю, каково будет почувствовать на груди, между ног пальцы незнакомца. Вряд ли Гор выберет для наших экспериментов оборотня из стаи, если, конечно, не собирается утром после бурной ночи убить соперника. Ведь это большое унижение для любого альфы, когда твою самку имеет кто-то другой.

Я не понимаю. Ничего не понимаю. Намерения Гора настолько противоречат волчьей природе, что ставят меня в тупик. Я одновременно и в ужасе, и в недоумении.

А в двери уже стучится паника, ведь единственное объяснение, приходящее на ум: меня разлюбили. Делятся только теми женщинами, которые ничего для тебя не значат.

— Элен, — теплая рука тянется через стол, чтобы накрыть мое оголенное колено.

Я хватаю губами воздух, не в силах больше держать лицо, притворяться идеальной невестой, удобной во всех отношениях. Из глаз брызжут слезы. Я почти в истерике.

— Элен, успокойся. Что ты себе напридумывала? — голос Гора твердый, хриплый, выдергивает меня из мыслей, в которых я прокручиваю свой самый страшный кошмар — стать ненужной.

— Элен, я люблю тебя, слышишь? Люблю! — Журнальный столик отодвигается, и Гор опускается передо мной на колени, сжимает мои ладони. Мозолистыми пальцами гладит кожу. — Любимая! — Он наклоняет голову: — Я солгал. Это не эксперимент. Не жажда разнообразия. Стоит представить тебя с другим, и меня захлестывает чистейшая ярость.

— Тогда зачем, Гор? Зачем ты предложил мне…

Он поднимает глаза, красные, больные, в сеточке капилляров.

— Не хотел тебе говорить… Я бесплоден, Элен. Но безумно хочу от тебя ребенка. Нашего ребенка. Моего и твоего. Единственный способ его получить — магический ритуал, включающий другого мужчину.

Я смотрю на Гора широко распахнутыми глазами, а внутри — ураган, взрывная смесь шока, радости и протеста.

Любимый хочет от меня ребенка, а значит, наши отношения серьезнее некуда. Для меня, второй год мечтающей о брачной метке, эта новость ошеломительна и заслоняет другую, более важную: Гор бесплоден. Чтобы получить наследника, ему придется разделить меня с посторонним мужчиной и в постели воспользоваться магией. Согласна ли я на такое ради общего — нашего с Гором — дитя?

О, предки-покровители, конечно же, согласна! Я мечтаю стать матерью. И женой Гора.

Любимый альфа целует мои колени, переворачивает ладони внутренней стороной и вжимается в них лицом, шепчет:

— Я ценю твою верность, Элен, правда. Если бы ты с легкостью приняла мое предложение, это заставило бы задуматься. Но сейчас я вижу, что сделал правильный выбор: ты — та самая. И не важно, что нас не связывают узы истинности. Импринтинг — редкое явление.

Сердце сжимается всякий раз, когда Гор упоминает об истинности. Это моя самая большая боль, самое великое разочарование — чувствовать себя влюбленной до помешательства, но знать: в любой момент может появиться та, кто разрушит мое счастье, — настоящая пара, волчица, идеально совместимая с Гором.

«Или волк, идеально совместимый с тобой», — шепчет внутренний голос, но я отмахиваюсь от него, пытаясь заглушить навязчивый зуд, всегда присутствующий на задворках сознания.

Даже если однажды найдется моя настоящая пара, я все равно останусь с Гором. Все пять лет, что мы вместе, я не перестаю удивляться, почему на наших руках не вспыхнули метки истинности, ведь мы как два пазла, плотно прилегающие друг к другу. Может, импринтинг запаздывает? Упрямая надежда прочно поселилась в душе — не изгнать.

— Почему ты с самого начала не сказал правду? Я решила, что наскучила тебе.

Гор все еще стоит на коленях перед диваном, на котором я сижу. Мои слова заставляют его вскинуть голову.

— Никогда!

Горячий протест отдается во всем теле дрожью, разливается по венам непередаваемым облегчением. Мне безумно хочется, чтобы Гор продолжил, сказал фразу полностью — так, как я закончила ее в своих мыслях: «Никогда ты мне не наскучишь. Никогда я тебя не разлюблю». Впрочем, для счастья достаточно и одного слова: никогда.

— Я не хотел тебе говорить, — шепчет Гор, гладя мои ладони. — Какому мужчине приятно признаваться в своем изъяне? Ты должна была забеременеть после ночи втроем, я бы сделал тебе предложение, и на этом наши эксперименты закончились бы.

Сделал предложение…

Я закрываю глаза, переживая миг своего женского триумфа. Если бы метка истинности проступила, мы бы поженились сразу, а не тянули пять лет. Я знаю, почему Гор медлил, и понимание причиняет невыносимую боль: любой оборотень мечтает встретить идеальную пару. Но импринтинг — редкость. Можно всю жизнь прожить, так и не познав полного слияния.

Вдруг меня озаряет.

— Ты говоришь, что… — слово дается с трудом, — бесплоден. Но ведь можно… Я в этом плохо разбираюсь, но… Искусственное оплодотворение? Медицина не стоит на месте и…

— Медицина людей, — резко перебивает Гор, и по глазам видно, насколько неприятна ему эта тема, насколько она болезненна. — Мы оборотни, Элен. Да еще и не истинная пара. Ничего не выйдет. Эмбрион не приживется, а даже если все получится, это будет слабый, болезненный щенок, лишенный магии. Если есть возможность завести здоровое, крепкое дитя…

Я опускаю взгляд, испытывая вину за то, что не являюсь настоящей избранницей Гора: с ней он мог бы попробовать эти человеческие процедуры. ЭКО или как они называются?

Мучиться угрызениями совести из-за такого нелогично, и тем не менее я готова расшибиться в лепешку, лишь бы заглушить нездоровое чувство вины.

— Что представляет из себя магический ритуал? Одного раза будет достаточно?

— Ты согласна?

Меня пронзает секундное сомнение: а вдруг это действительно проверка и я должна отказаться? Но Гор выглядит искренним. Янтарные глаза блестят беспокойством.

— Я хочу от тебя детей, — отвечаю я, и нет правды правдивее этой.

Гор вздыхает.

— Одного раза должно хватить. По крайней мере, я надеюсь, потому что не знаю, как переживу даже один этот раз. Меня буквально трясет от мысли, что кто-то к тебе прикоснется, станет трогать, увидит тебя без одежды, — из его груди вырывается глухое рычание, а на руках, сжимающих мои ладони, проступает серая шерсть. Я смотрю в янтарные глаза, в вытянутые от злости зрачки и даже представить не могу, как волк Гора справится с ревностью, как подпустит к своей самке другого самца. Сомневаюсь, что кто-то из оборотней когда-либо практиковал полигамию. Слишком волки — собственники. Делиться не в их природе.

Минута требуется Гору, чтобы вернуть самообладание. Шерсть исчезает. Когти и клыки втягиваются. Но на дне черных зрачков все еще плещется злость. Ярость на собственное бессилие, на то, что приходится мириться со сложившейся ситуацией, идти на жертвы.

Он не хочет — теперь я отчетливо вижу. Ему ничуть не легче, чем мне.

— Так что представляет из себя ритуал?

Гор опускает голову, смотрит в сторону. По всему видно, что этот разговор дается ему тяжело, даже удивительно, как пять минут назад у него получалось притворяться беззаботным.

— Нужен волк с подходящим магическим фоном и… активной спермой.

Мои щеки вспыхивают. Руки Гора на моих коленях сжимаются в кулаки.

— Специальное заклинание поможет мне использовать чужую активность, чтобы передать тебе свой генетический материал.

Гор никогда не лжет — я повторяю это, как мантру, пытаясь заглушить стойкое ощущение: мне что-то недоговаривают. Неужели решить проблему бесплодия настолько просто и Гор действительно будет биологическим отцом ребенка, появившегося на свет от такого тройственного союза?

— И у тебя есть кто-то на примете? Подходящий волк? — Чудовищная неловкость заставляет опускать взгляд и нервно теребить подол юбки. До сих пор не верится, что мы обсуждаем мою близость с другим мужчиной.

— Завтра день рождения отца. Соберется элита стаи. Я познакомлю тебя с кандидатами. Ты выберешь того, кто вызовет у тебя наименьшее отторжение.