Глава 7
— Виола —
Выставочный центр «Олимпия» с прошлого года ничуть не изменился. Два стеклянных полушария нависают над широким кирпичным тоннелем, тёмные колонны тянутся к светлым металлическим балкам — гигантское строение будто украшено кусочками Эйфелевой башни. А от знакомого запаха — жареных сосисок, разгорячённых тел и духов — к горлу подкатывает тошнота. На балконах полощутся огромные плакаты, над головами косплейеров парят воздушные шары.
— Всё как в тот раз, — говорит Кейти, будто читая мои мысли.
— Да. А вот ощущения у меня совсем другие.
Она кивает.
— Аналогично.
Мы вместе смотрим, как понарошку сражаются Гэндальф и Гарри Поттер. «Интересно, Кейти тоже завидует этим ребятам? Нам следовало бы прийти в костюмах любимых героев, наставить друг на друга волшебные палочки, взметнув полы длинных плащей, а не стоять, крепко держась за руки, со слезами вспоминая жуткие подробности». Мимо марширует отряд космических штурмовиков, и волшебники скрываются из виду. Игрушечные винтовки не отличишь от настоящих, и от вида оружия у меня внутри всё сжимается.
— Куда теперь? — интересуется Кейти, и я, будто очнувшись, бросаюсь вперёд, от стенда к стенду, петляю между невысокими перегородками.
— Мы пойдём туда, где фандом сильнее всего.
А вот и площадка с постером к книге «Танец повешенных». Я спешу к ней кратчайшим путём, случайно сбив с ног Чудо-женщину.
— А поточнее? — спрашивает Кейти, догоняя меня. — Что это за сила фандома и зачем она нам?
— Фандом оживил вселенную книги, создал её силой коллективного сознания. В прошлый раз мы перенеслись в тот мир именно здесь, потому что на «Комик-Коне» ожидания собравшихся фанатов — нашего фандома — многократно усилились.
Кейти вдруг останавливается, и я поворачиваюсь к ней.
— То есть фандом создал целый мир? Вселенную книги? Но как?
— Честно говоря, не могу объяснить… всё сложно. Ну… когда уже много людей поверили в «Танец повешенных», представили себе героев, события, всё это появилось на самом деле. В параллельном мире.
Кейти недоверчиво хлопает ресницами, и мы отправляемся дальше. Делаем всего несколько шагов, и она хватает меня за руку. Кругом смеются, звучит знакомая мелодия из фильма, скрипят колёса тележек с хот-догами, но даже сквозь этот шум я слышу, как охает Кейти. Она заметила его первой. Торна. Или очень симпатичного юношу в костюме Торна.
— Мерзость, погань, зараза, — бессвязно бормочет Кейти, и я её понимаю.
Косплейер постарался на славу, всё при нём: загорелая кожа, идеальная улыбка и даже чёрная повязка, закрывающая глаз. Вот только это не гем, а явный деф — не дорос до шести футов, да и в плечах значительно уже генетически улучшенного предводителя повстанцев. К тому же у этого парня слишком добродушный взгляд, с Торном ему не тягаться.
— Приветствую вас, милые дамы. — И он с улыбкой вкладывает нам в руки по рекламному буклету.
— Что за фигня? — сдавленным шёпотом спрашивает Кейти.
— А вы разве не читали «Танец повешенных»? — уточняет он, заметив ошарашенный взгляд Кейти. — Да не беспокойтесь, я просто в костюме одного из персонажей.
Дёрнув подругу за руку, я неестественно хихикнула.
— Конечно. Она знает. Просто побаивается чёрных повязок.
Мы идём к стенду, и каждый шаг даётся Кейти всё с бо́льшим трудом. «Она вся как натянутая струна. И это только моя вина. Если ничего не получится, не миновать ей очередной психологической травмы. А если мы пришли сюда не напрасно, то, выходит, я собственными руками тащу Кейти в опасную, непредсказуемую вселенную, где правит хаос, и нет никаких гарантий, что мы вернёмся домой». От этой мысли я застываю на месте. Рапунцель и Золушка в стиле стимпанк буквально врезаются в нас, не успев свернуть. Они извиняются, хоть и не виноваты, и я с трудом благодарно машу им вслед.
— Послушай, — поворачиваюсь я к Кейти, — не надо было мне звать тебя с собой. Ты возвращайся домой, я не против. Наверное, в этот раз я должна всё сделать сама.
В лучах утреннего солнца рыжие волосы Кейти пламенеют, как костёр, а кожа кажется белее мела.
— Не дури, — прищурив ярко-зелёные глаза, хмыкает она. — Мы только что встретили парня, которому у меня на глазах перерезали горло. Я тебя здесь не брошу.
Улыбка, родившись где-то в глубине души, медленно добирается до моих губ.
— Так ты мне веришь? Веришь, что мир «Танца повешенных» действительно существует?
— Может… и да. Или нет. Посмотрим. — Кейти делает вид, что её тошнит от таких мыслей. — Не важно, что там. Если эта книженция и ожила, не факт, что нас снова в неё засосёт.
Особой уверенности в голосе подруги не слышно, и последние шаги до стенда мы преодолеваем медленно. Честно говоря, я побаиваюсь, как бы Кейти действительно не скрутило живот от переживаний.
Нас окружают сразу несколько девчонок в костюме Розы, и я, не удержавшись, вздрагиваю. Где-то вдалеке несколько раз вспыхивают молнии фотоаппаратов. Свет меркнет, а краем глаза я вижу надвигающуюся блестящую пелену, будто мерцают огоньки на ёлке. «Неужели всё началось, и мы переносимся в книгу?» Зажмурившись, я изо всех сил отгоняю подступающую тошноту. Но больше ничего не происходит. И никто не фотографирует. Всё спокойно, как обычно.
— И что, это и есть эпицентр фандома? — спрашивает Кейти.
Я оглядываюсь: майки с портретами персонажей, кружки, обложка «Песни повешенных» с моим именем, лицо Рассела Джонса, который здесь совсем не к месту, как я понимаю, вспомнив встречи с настоящим Уиллоу.
— Наверное, — пожимаю я плечами.
— И ничего не происходит.
— Я заметила.
Не то от страха, не то от разочарования, мой голос звучит непривычно резко и недовольно.
— Так вы идёте? — спрашивает меня кто-то. Это парень в костюме Эша. Ну или он хотел одеться как Эш — синий комбинезон дефа, тёмные волнистые волосы… Мне вдруг становится трудно дышать.
— Вы идёте? — повторяет он.
Сначала мне кажется, будто он спрашивает, переходим ли мы в книгу, и я застываю с открытым ртом. Но он кивает на буклет у меня в руке, и я впервые пробегаю взглядом сложенный в несколько раз листочек, полученный от переодетого Торна.
— Кейти, посмотри!
Срывающимся голосом подруга читает:
— «Танец повешенных». Рассел Джонс и Тимоти О’Хара. «Комик-Кон». Суббота, 11 часов.
— Вот здесь наш фандом будет сильнее всего, — киваю я.
— До начала пять минут, — сообщает Кейти.
— Элис —
Я ловлю чёрный кеб. Заплатить, конечно, придётся втридорога, а от водителя исходит аромат такой силы, что не помогает даже перегородка из оргстекла, отделяющая заднее пассажирское сиденье. Зато мы едем быстро, на дорогах пусто, и я добираюсь до выставочного центра гораздо скорее, чем надеялась. Машина останавливается у «Олимпии», и я выхожу, сделав напоследок доброе дело — оставляю водителю на чай достаточно, чтобы хватило на хороший дезодорант. При виде длинного хвоста очереди я, не сдержавшись, громко охаю.
«У меня нет времени! Я должна быть рядом с Виолой — сию же минуту! Ей нужна верная подруга, то есть я. Так. Живот втянуть, грудь выпятить — и уверенной походкой прямо к главному входу».
Никому и в голову не приходит меня остановить или хотя бы пристыдить за такой манёвр. Только у самой двери мне преграждает путь какая-то женщина в униформе:
— Ваш билет?
— Я Элис Чайлдс, автор книги «Песнь повешенных». У меня назначена встреча с редактором.
«Слава тебе господи, хотя бы голос у меня дрожит не так заметно, как руки».
Я думала, меня сразу прогонят, однако женщина любезно улыбается.
— Минуточку, Элис. — Она проглядывает имена на бейджиках, сложенных перед ней на столе. — Хммм… Элис Чайлдс? У вас запланирована беседа с читателями?
— Я обещала подписать несколько книг. Меня пригласили в последний момент.
«Вру и не краснею. Будем считать, что это ложь во спасение».
Женщина подаёт мне бейджик с надписью: «Гость».
— Вот, держите. С этим вас пропустят. Простите, что ничего лучше не нашлось.
— Ничего страшного, спасибо, — смущённо благодарю я.
«Подумать только! Я вру ей в глаза, а она ещё и извиняется!»
Повесив волшебный пропуск на шею, я со всех ног бегу в главный зал.
«Сколько времени? Скоро одиннадцать».
Не представляю, где искать Виолу и Кейти. Наверное, стоит начать со стенда «Танца повешенных». Если их там не будет, пройдусь по всему отделу антиутопий и загляну в зелёную комнату.
Вот и главный зал. От навязчивого запаха меня мутит. Аромат не то чтобы особенно неприятный — с вонью в некоторых вольерах зоопарка не сравнить, — просто сразу вспоминаются жуткие события прошлого года. У меня нет времени ни на раздумья, ни на то, чтобы полюбоваться красивым залом. Господи, да мне некогда даже попялиться на разодетых в пух и прах симпатичных косплейеров. Надо найти Виолу, пока она не смылась на поиски потерянной души Нейта.
Отыскав взглядом постер с Расселом Джонсом, я тороплюсь к нему, однако туфли на высоких каблуках не разделяют моей страсти к бегу через толпу, и спустя мгновение я врезаюсь в парня в костюме Дэдпула и шлёпаюсь прямо ему под ноги.
«Как унизительно!»
Сгорая от стыда, я даже не чувствую боли и только мысленно молюсь, чтобы рядом не оказалось вездесущих папарацци, готовых снять меня на видео и выложить на YouTube. Вот сейчас я наберусь сил, вскочу, как будто ничего не случилось… однако силы где-то задержались, и я так и лежу на животе среди ног в самой разной обуви, как заторможенная, всеми покинутая дура.
— Элис? — раздаётся у меня над головой, и я перекатываюсь на спину, ожидая увидеть лицо Дэдпула.
Однако на меня смотрит Гэндальф. Я молча моргаю, пытаясь собраться с мыслями.
«Откуда Гэндальфу меня знать?»
Под седой бородой и остроконечной шляпой мелькают тёмные глаза в густых ресницах и встревоженная полуулыбка. Косплейер помогает мне сесть.
— Ты как? Не ушиблась?
— Нет. Просто… так глупо получилось…
— Ничего, — усмехается Гэндальф. — Дэдпулу приходилось и хуже.
Я приподнимаю брови, и Гэндальф хохочет, показывая крупноватые зубы.
— Не бери в голову. Супергерои восстанавливаются мгновенно. — Парень снимает шляпу и бороду. У него очень смуглая кожа, широко расставленные глаза, а завитки тёмных волос закрывают уши. — Ты меня не узнала?
Узнала, как не узнать, но признаваться не собираюсь и рассеянно качаю головой. Моему самолюбию нанесён слишком сильный урон, а лучший способ прийти в себя — заставить другого почувствовать себя неловко. Точно так же поступает мой отец, а я, как ни стыдно признаться, его копирую.
— Я Дэнни, — спокойно сообщает парень, как будто и не надеялся, что я его вспомню. — Дэнни Брэдшоу. Мы учились с тобой в шестом классе.
Дэнни всегда мне нравился. Такой серьёзный, всё знал о компьютерах и прочей невыносимо скучной муре. Но он никогда не пялился на меня, по-идиотски разинув рот, и даже пару раз одолжил на алгебре калькулятор. Понимаете, о чём я? Парень носил с собой не один калькулятор, а целых два! #ботаннавыгуле.
— Ах да, конечно, — киваю я. — Прости, не узнала тебя в костюме.
— Точно. Надо было в школу так ходить, не додумался.
Глядя на него, невозможно не улыбнуться. Дэнни помогает мне встать, и я смущённо отряхиваю джинсы, одновременно оглядывая зал.
— Ты кого-то ищешь? — спрашивает он.
— Виолу и Кейти. Помнишь таких?
— Естественно.
— Ты их не видел? — Вряд ли я услышу «да», но кто знает.
— Нет. Они, скорее всего, пошли на встречу с этим придурком, Расселом Джонсом. Он о чём-то болтает с читателями «Танца повешенных» вместе с тормозом-редактором. Да ты их знаешь, правда? — Его щёки вдруг вспыхивают. — Прости.
Я отмахиваюсь. На что тут обижаться?
— Когда у них встреча?
Дэнни бросает взгляд на часы.
— Началась минут пять назад. Давай провожу тебя, расчищу дорогу своим волшебным посохом. — Он вдруг хлопает себя ладонью по лбу и приказывает сам себе: — Да замолчи уже, Дэнни!
— Большое спасибо, — соглашаюсь я, пряча смешок, и мы дружно шагаем в толпу косплейеров.
