Мессере Джованни, ваш кот слишком умён!..

Анна Дашевская

Лукка, один из прекраснейших городов Тосканы… Лукка с её древними башнями, на крышах которых растут деревья, с её широкими стенами, превращенными в бульвары; улицы и дома этого славного города, окрестные холмы, рощи и виноградники – всё это навсегда останется в сердце каждого, кто хоть раз войдет в городские ворота. Джон Довертон возвращается в этот город снова и снова. Вот и в этот осенний день он прошёл по знакомым улицам и встретился со старыми друзьями… Для Лизы фон Бекк в Лукке всё только начинается: работа в здешнем ресторане в новой для неё роли шеф-повара, жизнь в Тоскане, встречи с незнакомыми людьми, новая любовь, может быть? Только вот странная магия творится в Лукке, в Лации, во всем Союзе королевств, странная и нехорошая. И, если Джон Довертон влезает в самую гущу неприятностей по долгу службы, то зачем это нужно Лизе? Дороги сплетаются и вновь расходятся, ведут из Лукки в Фиренцу, а оттуда в Медиоланум. И каждый поворот высвечивает всё яснее того, кого ищет Довертон: мага, решившего, что для достижения его цели можно не считаться с чужими жизнями. Тёмного мага – убийцу, которого Джон должен найти и обезвредить.

ГЛАВА 3

К вечеру Довертон изрядно проголодался: последний раз он ел еще на борту дирижабля «Королева Елена». Это было давно, да и тамошнее меню, прямо скажем, не радовало разнообразием. Потом был поезд от Фиренцы до Лукки, потом рюмка граппы в Каза Арригони… В общем, есть хотелось очень.

И тем не менее, он едва не предложил друзьям поискать другое место для ужина, когда у самых дверей некогда любимого ресторана обнаружил некрасивый скандал, а в ресторане — нового шеф-повара.

— А куда дели папашу Бронтолоне? — спросил он у Винченцо, пока девушка, представившаяся директором и прочим, ходила за меню.

— Умер он две недели назад. Тромб оторвался, это же мгновенно, вот маг-медик и не успел, — ответил Арригони, осматривая зал. — Вроде всё пока по-старому, только лица все новые.

— Ну, если честно, официантов тут стоило поменять еще пару лет назад, — возразил отец Паоло. — Последнее время они совсем обленились, да и вежливостью особой не страдали. Старый Бронтолоне обслуживанием не занимался, он всё рецептуры совершенствовал.

— Интересно, почему синьор Корнелли выбрал не кого-то из местных мастеров, а приезжую девицу? — Винченцо повернулся и посмотрел в сторону кухни.

— Узнаем, — отец Паоло пожал плечами. — Мы ведь никуда не торопимся. Итак…

И он раскрыл принесенное меню.

В конечном итоге выбор был сделан, Лиза фон Бекк ушла на кухню, высокий молодой человек в смокинге, волнуясь, открыл бутылку отличного местного вина, перелил его в декантер и отставил в сторону.

— Может быть, пока по бокалу просекко? — спросил он.

— Хм… Ну что же, давай. Как, говоришь, тебя зовут?

— Марко. Я сын Лоредано Фонтерутоли, парусного мастера.

— Ну что же, отлично! Неси просекко, Марко, и знаешь что… Пожалуй, к супу подай нам по рюмке хереса. Амонтильядо, если есть.

— Да, отец Паоло! — молодой человек слегка поклонился и ушел, чтобы через минуту вернуться с бутылкой игристого вина.

Только тогда, когда было разлито по бокалам густое и терпкое красное Bibi Graetz, и попробован был первый кусок говядины, Довертон спросил:

— Итак, с чего начнем?

— С Уго делла Кастракани, — решительно ответил Винченко. — И дело вовсе не в том, что это семейство всегда было с нами на ножах, просто это наиболее тревожащее событие. О школьниках я сегодня впервые услышал, надо все проверить, а вырождение лозы вообще непонятно.

— Я бы сказал, что формулировка «вообще непонятно» в равной мере подходит ко всем трем упомянутым историям, — хмыкнул Джон. — Между прочим, Винс, попробуй чатни — с мясом просто превосходно!

Арригони с сомнением посмотрел на темно-красное, почти фиолетовое желе и обмазал им кусок мяса.

— И правда, неплохо, — согласился он, прожевав. — Паоло, ты расскажешь про нотариуса?

— Расскажу. Итак, Альма, домоправительница нотариуса Чивитали, прибежала в городскую стражу с рассказом…

Альма, седая грузная старуха, была кухаркой нотариуса Чивитали всю жизнь, сколько помнили себя его соседи. Видно, в ее родословной отметился кто-то из сильных магов, и женщина получила в дар долгую жизнь и железное здоровье. Только поэтому Альма не потеряла соображение и сумела добежать до стражников, когда обнаружила, что в кабинете нотариуса все перевернуто, бумаги разбросаны по полу и затоптаны, а самого синьора Чивитали нет нигде в доме. Ясное дело, она проверила в спальне (а вдруг заспался или плохо себя почувствовал?), в ванной (ну, мало ли что!), во дворе и даже на кухне, куда хозяин в жизни носу не казал. Все было напрасно.

Помощник начальника городской стражи Лукки, капитан Дальвени, для начала попробовал набрать номер нотариуса на коммуникаторе: тот хоть и был уже довольно стар, но от технических новинок не отказывался. Однако там, на другом конце воображаемого провода, никто не откликался, суховатый голос Чивитали не прозвучал. Капитан отправил двоих подчиненным все обследовать, потом подумал и сам тоже пошел. Ничего нового в доме нотариуса он не обнаружил, однако сообразил снять следы ног с документов на полу и отпечатки пальцев со стола, книжных полок и дверных косяков. Замки не были взломаны, окна оставались закрытыми, правда, вот собака… Пес был почти таким же старым, как Альма, плохо видел и слышал, но лаял громко. Тем августовским утром его обнаружили в конуре уже остывшим.

— Может, просто от старости умер? — перебил рассказчика Довертон.

— Нет, умер он от сильного удара по голове.

— Капитан догадался отправить собаку на вскрытие?

— Более того, — кивнул отец Паоло, — патологоанатом предположил, что удар был нанесен чем-то вроде трости с металлическим набалдашником.

— Трость… и ночной грабитель. Как-то не очень вяжется. А что пропало, удалось установить?

— Удалось, — продолжил рассказ Винченцо. — Пропала семейная книга делла Кастракани… И еще двух семей, Гуэррани и Белладжио.

— Я не такой знаток истории города, чем они примечательны, эти семьи?

— Ну, для начала, они весьма богаты. Гуэррани принадлежит завод масла и гектары оливковых рощ, а Белладжио на своем небольшом участке нашли жилу орихалка.

— Ого! Я считал, что его добывают только в орочьей Степи!

— Вот представь себе, и здесь нашли, примерно сорок лет назад, на чем и разбогател Лука Белладжио. У него шесть сыновей, все разъехались по свету, потом вернулись, но не все. Самый младший, по слухам, добрался до Нью-Зееланда и там погиб… в семьдесят третьем году.

— Погиб?

— Тоже по слухам.

— В семьдесят третьем… — задумчиво повторил Джон, покачивая бокал с вином. Жидкость лениво растекалась по стенке сосуда и так же лениво сползала, оставляя длинные следы.

— Я позволю себе добавить, что пятеро оставшихся сыновей Луки ни в какой степени не могу быть названы образцами нравственности и примерами для подрастающего поколения, — негромко сказал отец Паоло. — Мы все живые и никто не совершенен, но это молодые люди переходят все границы.

— Например?

— Ни один отец не выпустит из дома дочку, а муж — жену, если прошел слух, что братья Белладжио приехали в город…

— А обычно где они живут? — Джон перебил священника вопросом.

— Как я говорил, у них есть участок земли в пятнадцати километрах от Лукки, рядом с монастырем Вальдоттаво, — ответил Винченцо. — Там большой дом, где и живут братья, а их отец — в семейной Casa в городе.

— Понятно. Извини, что перебил и продолжай, Паоло!

— Да, собственно, я все сказал. Они пьют все, что горит, считают добычей любую женщину в возрасте от тринадцати до сорока, и к чужой собственности относятся без какого-либо почтения. Пока что братья Белладжио находятся в шаге от того, чтобы быть арестованными за нарушение общественного порядка, и тогда уже никакие деньги папаши их не спасут. Ну, я надеюсь на это.

— А что, начальник городской стражи?..

— Нет-нет! — Винченцо усмехнулся. — Я могу сказать это с полной ответственностью, поскольку этот самый начальник стражи мой кузен, Томмазо Арригони.

— Ладно, с этим понятно. Единственный вопрос — а как у семейства Белладжио с магией?

— Слава Единому, — отец Паоло осенил себя знаком святого круга, — по нулям.

— И у того пропавшего младшего?

— А это неизвестно. Ему не было ещё и двадцати, магия могла просто не проснуться. Но вообще в семье никогда не было магов.

— Хорошо, — Джон допил вино, нашел глазами сомелье и помахал ему, показывая опустевшую бутылку Bibi Graetz. — Теперь о втором семействе, как его?..

— Гуэррани. У Паскаля и Филиппы была только одна дочь Лаура, поздний ребенок, поэтому он официально усыновил племянника. Лаура художница, довольно известная, живет уже давно в Нордхейме с мужем.

— Надо же, как ее далеко унесло от родных холмов! — хмыкнул Довертон, разливая вино. — А что племянник?

— Да он такой же племянник, как я — чиньский мандарин! — Винченцо слегка опьянел и говорил громче, чем следовало бы. — Тихий, как мышь, типичная конторская мышь! Серый весь такой…

— Пойдем-ка прогуляемся, — сказал отец Паоло. — Кажется, всем нам не помешает проветриться и поговорить на свежем воздухе.

Понятное дело, свежесть была относительной. Все же в середине сентября в Лукке и ее окрестностях еще почти лето, и ночь приносит не прохладу, а только отдых от жары. Но все же после духоты небольшого зала ресторана, набитого посетителями, в ночном городе было хорошо. Ничьи больше шаги не нарушали тишину пустынных улиц, только полное яблоко луны иногда выглядывало между высокими башнями.

Возле поворота в один из переулков Неро приостановился с коротким «Мрр», на что Джон ответил:

— Иди, конечно, где меня искать, ты знаешь!

Кот растворился в темноте.

В молчании друзья дошли до Каза Арригони, свернули к боковым воротам, и Винченцо сказал:

— Про нотариуса мы тебе не рассказали.

— Пока не надо, — покачал головой Довертон. — Для начала мне нужно расспросить его экономку. Затем я бы хотел увидеть семейную книгу Арригони, если это возможно, а уже потом буду задавать вопросы. И еще, прямо с утра стоило бы встретиться с мэтром Дельгато, поговорить о винограде.

Паоло и Винченцо переглянулись.

— Книгу… Не знаю, что скажет на это дед…

— Думаю, Лоренцо не станет возражать. До завтра, Паоло. Я зайду к тебе после утренней службы.

Войдя в отведенную ему комнату, Джон первым делом распахнул окно. В подоконник упиралась толстая ветка старого вяза, так что, когда Неро решит вздремнуть рядом с хозяином — или все-таки партнером? — ему не придется прилагать лишних усилий. Щелкнув пальцами, маг зажег фонарик и осмотрелся: нет, ничего в комнате не изменилось с тех пор, как он приезжал в Лукку в прошлый раз. Широкая кровать с балдахином на витых деревянных столбиках, письменный стол с резными львиными головами на боковых панелях, комод, украшенный резными перламутровыми вставками, кресло возле стола… Креслом Джон временно пренебрег, уселся на подоконник и, глядя на луну, стал размышлять.

Он не сказал друзьям, что в Лукку его привело не только и не столько письмо от отца Паоло; оно стало, скорее, последней каплей. Вот уже несколько месяцев коммандер Службы магической безопасности Союза Королевств Джон Уильям Довертон, барон Рексхэм, складывал картинку из разрозненных событий, происходящий то в одном, то в другом уголке подведомственной СБ обширной территории. И паззл выходил поганенький.

В Союзе королевств шестнадцать государств Старого света плюс империя Новый свет. Центральный офис Службы магбезопасности находится в Лютеции, а подразделения в каждой из столиц специализируются на чем-то своем. Ну, например, коллеги из Монакума расследуют магический промышленный шпионаж, а вот слишком любопытными гостями из Парса или Белуджистана займутся в Москве; дела тех, кто практикует запрещенную магию крови, оседают в Барсе; преступления на почве ксенофобии — в Кракове. Офис же в Люнденвике собирал все, что выламывалось из определенных рамок, чему нельзя было сразу дать определение.

Для начала эпизодами, привлекшими внимание Довертона и его коллег, были таинственные исчезновения невест. Первое из них произошло полгода назад в чинном, насквозь прозрачном Кембридже. Юная леди Селена, дочь профессора Грауэрмана, пропала из «часовни невест» в церкви Великой матери, где, по традиции, девушку оставили за пятнадцать минут до начала церемонии бракосочетания, чтобы она могла в последний раз взвесить все за и против грядущего брака. Когда взволнованный профессор выскочил из часовни с вытаращенными глазами, кое-кто решил, что леди Селена передумала и сбежала. Да-да, сбежала прямо в пышном белоснежном платье, фате с длинным шлейфом и жемчугах, подаренных женихом, а никто из собравшихся возле церкви её и не заметил. Грауэрман слёг, жених, несмотря на горе, потребовал возврата стоимости ожерелья, местные сплетницы пару недель ни о чем другом не говорили.

Вот только девушка так и не нашлась, несмотря на самый тщательный поиск по параметрам ауры и прочим.

Потом было еще несколько похожих случаев в разных местах и разных церквях; один из младших коллег Довертона, сержант Симпсон из городской Стражи Люнденвика, был родственником Селены Грауэрман, он-то и сумел провести аналогию. В вычерченной Симпсоном таблице все было предельно ясно: пропадали девушки из хороших и весьма обеспеченных семей, очень молоденькие (самой младшей из жертв было семнадцать, старшей — двадцать), имеющие в числе близких родственников магов, или же являющиеся носителями хотя бы четверти эльфийской крови.

Количество свадеб в Бритвальде резко сократилось.

Сотрудники Службы магбезопасности насторожились.

Следующая серия, выламывающаяся из любых рамок, оказалась столь же возмутительной. По всему Бритвальду, а также по Царству Польскому и Царству Русь прокатилась волна отравления… чаем. Известно, что из всех стран, входящих в Союз королевств, только в этих трех чай употребляют для утоления жажды и излечения от простуды, для разговора и удовольствия, вместо вина, кофе и лекарства от неприятностей. Когда Довертон и его коллеги отсеяли лишнее, оказалось, что ядовит был чайный лист, поступивший с чиньских плантаций в короткий период в середине марта. Специалисты СБ рыли, словно сумасшедшие кроты, но источник яда не находился. Один из молодых энтузиастов даже вырастил чайный куст, ускоренно, действуя поочередно магией смерти и воды… и чудом остался жив, когда попробовал заварить собственноручно ферментированные листья. Оказалось, что именно такое сочетание формул плюс ферментация дают в итоге ту самую искомую отраву.

По счастью, смертельных случаев оказалось немного, но и полтора десятка жизней разумных никто не может обрывать безнаказанно.

Третий комплекс странностей как раз позволил связать все случаи в некую несуразную цепочку. На сей раз снова был задет Бритвальд — плюс Лаций и Дойчланд. Во всех трех странах традиционно в июне проводятся выставки кошек, куда в неимоверном множестве съезжаются поклонники мурлыкающих домашних тиранов. Июнь 2185 года от Открытия Дорог ничем не отличался от любого из предыдущих, за тех исключением, что не удалось выявить победителей. Выставочные коты и кошки, холеные, обученные, любимые и благосклонно принимающие любовь, неожиданно сходили с ума и бросались на хозяев. Кое-кто из участников получил столь тяжелые травмы, что маги-медики с трудом вернули их к жизни.

Кстати, именно тогда Довертон свел знакомство с Неро, который после ряда совместных приключений милостиво согласился его сопровождать.

Джон ждал лишь нового витка странностей, и письмо отца Паоло послужило сигналом: началось.

Надо ли говорить, что совсем не все его коллеги по Службе магической безопасности готовы были согласиться с тем, что перечисленные происшествия представляют собой серию. Ерунда, твердили они, нет ничего общего между сбежавшими невестами в Бритвальде и сумасшедшими кошками в Лации. Но Джон упрямо складывал в толстеющую папочку новые и новые документы. Он никому не говорил, но каждый раз, когда попадался ему этакий несообразный случай, где-то за левым ухом он слышал гадкий, зловредный смешок — то ли Дар его срабатывал вот так неожиданно, то ли каким-то непостижимым образом лично Довертон был связан с магом, устраивающим все эти неприятности…

Лунный лик затянула маленькая тучка. Джон спрыгнул с подоконника, достал из резного высокого шкафа серебряную рюмку и графин с граппой. Той самой граппой семьи Арригони, которой больше не будет. Н-да… Со стороны окна раздалось короткое басовитое мурлыканье — Неро вернулся с прогулки.

— Ну как, попалось что-нибудь интересное? — спросил у него Джон, наливая себе граппы. — Тебе не предлагаю, извини.

Кот проигнорировал неостроумные, по его мнению, замечания и улегся на кровати. Залпом опустошив рюмку, человек последовал его примеру.